Цистерна краски для миллионера

2

В бумажном «овощном» пакете отыскались три вполне сносных картофелины и одна толстенькая морковина. Порыскав по полкам в кухонном шкафу, Эмма обнаружила упаковку бульонных кубиков, чему несказанно обрадовалась: теперь у неё появилась возможность сварить нажористый супчик.

«А на сытый желудок думается куда веселее!»

Накрошив картошку с морковкой, она подождала, пока вода закипит. Освобождённый от серебристой обёртки бульонный кубик закувыркался между поднимающихся со дна кастрюли пузырьков. Он таял буквально на глазах, окрашивая кипяток в солнечно-жёлтый цвет. Закинув вслед за ним овощи и столовую ложку пропаренного риса, Эмма убавила под кастрюлей огонь и отправилась в душ.

Горячая вода быстро согрела всё ещё помнящее стылость порывистого ветра тело. Если бы ещё и душу можно было так же быстро согреть! Некстати вспомнились сальные взгляды прораба Томми Виртанена, те похабные словечки, что он шептал на ухо Эмме, когда рядом не вертелись другие работницы. Раз за разом намыливала она себя с головы до пят, но мыльная вода убегала в сток душевой комнаты, не забирая с собой противных воспоминаний.

Укутавшись после душа в мягкий розовый халатик с совершенно детским рисунком — плюшевые мишки, разноцветные мячики и куклы с огромными бантами — Эмма тщательно просушила полотенцем волосы и поспешила на кухню, проверять, не сбежала ли вожделенная еда. Но суп томился себе в кастрюльке, ленивые струйки кипящей воды то здесь, то там подкидывали на поверхность чуть разбухший при варке рис, дразняще-оранжевую морковку или начинающую рассыпаться крахмалистыми крупинками картошку. Быстренько разделив содержимое упаковки фарша на четыре равные части, три из них Эмма убрала в морозильную камеру холодильника, а из последней быстренько накрутила шариков-фрикаделек, закинула их в кастрюльку, дала чуток прокипеть и выключила конфорку — как бы ни сильна была угроза захлебнуться голодной слюной, настоявшийся суп в разы вкуснее того, что только что закипел.

Во избежание соблазна, Эмма сварила себе чашечку кофе и ушла в гостиную, прихватив с кухонного стола оставленный на нём утром ноутбук. Пока тот тихонечко жужжал, включаясь, на ум пришла скорбная мысль о том, что в конце месяца счёт за интернет может остаться неоплаченным. Несправедливость происходящего затряхивала Эмму до глубины души: чёртов Виртанен и в ус не дует, а она живёт теперь, словно прОклятая!

Но всё равно, даже в редкие минуты полнейшего отчаяния она не жалела, что не уступила натиску Томми.

О прорабе Виртанене среди женской половины работников стройплощадки давно уже ходили нехорошие шепотки: ни одну юбку мимо себя не пропустит. Особенно доставалось тем, кто помоложе и посимпатичнее. Говорили, что текучку кадров, на которую Томми постоянно жаловался руководству, он сам и устроил: не всем приходилось по нраву правило «первой барской ночи». Некоторые вчерашние выпускницы профтехучилищ сбегали во время испытательного срока, пряча глаза и не объясняя причин.

На красавицу Эмму прораб облизывался с тех самых пор, как она в первый раз пришла на практику в строительную фирму братьев Виртанен. Но пришла она не с улицы, а по протекции своей матери. Тарью Линтунен уважали за высокую работоспособность, выносливость и умение ладить и с начальством, и с подчинёнными. Зная, что за Томми Виртаненом тянется дурная слава, мать старалась держать дочку к себе поближе, переводя внимание прораба с пускания слюней на молодых красоток на своевременное обеспечение участка материалами, улучшение хранения инструмента и на другие рабочие моменты.

Но два года тому назад Тарье Линтунен пришлось оставить любимую профессию из-за проблем с суставами. Ей тут же предложили место преподавателя в центре обучения для взрослых города Раума. Отец Эммы — Киммо Линтунен — плотник, всю жизнь проработавший в реставрационных проектах - без труда нашёл себе местечко в организации, отвечающей за состояние Старого Города. Вот чего родители, радующиеся многообещающе складывающимся началом нового периода в их жизни совершенно не ожидали, так это того, что их чадо воспротивится переезду:

- Рано мне ещё хоронить себя в дремучей провинции! В столице больше возможностей для развития! - заявила Эмма на озвученное родителями решение перебраться в прибрежную Рауму.

Киммо хмыкнул:

- Хороший мастер возможности для себя везде найдёт.

Тарьины попытки увещевания «последыша» - родившейся когда уже никто и не ожидал дочери - Киммо оборвал, стукнув по столешнице раскрытыми ладонями обеих рук:

- Хватит, мать, не мельтеши. Взрослая она уже. Имеет право решать за себя.

На том и порешили. Хоть и с тяжёлым сердцем оставляла Тарья дочку в столичных джунглях, но понимала, что пришла пора отпустить любимого птенца из-под крыла. И так Эмма прожила вместе с родителями куда дольше старших братьев, рано покинувших родительский дом и разлетевшихся по белу свету: Артту перебрался в соседнюю Швецию, где зарплата строителя была на порядок выше, чем в Финляндии; Валто поманила Латинская Америка (или, скорее, латиноамериканская красотка Лорена), а Илмари и вовсе улетел в Австралию, сняв с банковского счёта все сбережения, старательно копившиеся с самого его рождения. Судя по последним фото в Инстаграме, добился младшенький куда большего, чем Артту и Валто.

Перебравшись после отъезда родителей в небольшую уютную квартирку недалеко от центра Хельсинки, Эмма приготовилась наслаждаться жизнью по полной программе, но не тут-то было. Стоило Тарье окончательно распрощаться с коллегами, как Томми Виртанен, довольно потирая свои вечно потные ручонки, провозгласил во всеуслышанье в мужской бытовке:

- Вот теперь-то мне никто не помешает заломать красотку Эмму!

- И когда ты угомонишься, Виртанен? - в десятый раз прикуривая никак не желавшую раскуриваться сигарету, пробасил от входной двери бригадир плиточников Теему Кеттунен. - Оставил бы ты девчонку в покое. Толковая девка-то. Мало тебе тех, что по первому твоему свистку тут как тут?

- Что б ты понимал, Теему. Оно ж чем запретнее плод, тем слаще, - ухмыльнулся растянувшийся во весь свой почти двухметровый рост на жёсткой деревянной лавке мастер-электрик Лассе Койвуниеми. - Только сдаётся мне, обломается на этот раз наш половой гигант.

Затуманенные сладострастными фантазиями глаза прораба враз потемнели. Он недобро взглянул на Лассе и процедил:

- Будет выпендриваться — очень об этом пожалеет. А вы чтоб не встревали, всем ясно?!

- Базара нет! - Лассе нехотя поднялся со скамьи и, уходя, громко хлопнул дверью.

Томми попробовал решить дело полюбовно: пару раз поджидал Эмму по окончании рабочего дня, предлагая подвезти домой; пробовал пригласить в ресторан на ужин, в кино, на концерт...Но упрямая малярша всякий раз отказывала — причём так вежливо и непринуждённо, что вроде как и обижаться грех. Но для Виртанена отказы Эммы были равнозначны размахиванию красной тряпкой под носом у быка. Чем отчаяннее Эмма пыталась удержать дистанцию между ними, тем больше вожделел её похотливый прораб.

В конце концов он не выдержал: подстроил всё так, чтобы доделывать отделку верхнего этажа поручили одной только Эмме и, ближе к обеду, явился наблюдать за тем, как продвигаются работы.

- Поедем пообедаем вместе. Тут недалеко есть очень милая кафешка…

- Спасибо, Томми, но я пожалуй, закончу этот коридор, а потом уже перекушу.

У Эммы затряслись поджилки. Внутри неё словно красная лампочка замигала: будь осторожна! Интуиция не обманула: раздосадованный Виртанен тремя огромными шагами пересёк разделявшее их пространство, рывком стащил Эмму с невысоких строительных козлов и принялся сдирать с неё рабочую куртку. Ткань трещала. Томми злобно рычал вполголоса:

- Какого хрена ломаешься, дура! Я всё равно своё получу!

Оставив в руках у прораба куртку с полуоторванным рукавом, Эмма ухитрилась пнуть его ногой по яйцам, как учил сестрёнку-тинейджера Илмари, и помчалась вниз по этажам — раскрасневшаяся, с растрёпанными волосами...Вслед ей неслись завывания согнувшегося в три погибели Томми:

- Ну, сука, ты об этом ещё пожалеешь!

Связавшись с вышестоящим начальством, Эмма надеялась, что Виртанена приструнят и всё вернётся на круги своя. Она будет заниматься любимой работой среди людей, с которыми сроднилась за эти годы, а прорабу придётся держаться подальше и заботиться о том, чтобы участок работал без перебоев.

Но не тут-то было. На следующий день Томми Виртанен заглянул на этаж, где Эмма помогала клеить обои двум бывшим ученицам Тарьи. Гаденько ухмыляясь, он нарочито громко крикнул ей:

- Линтунен, свободна. Собирай манатки, ты здесь больше не работаешь!

Вот тогда свет начал меркнуть в глазах Эммы: как же так? Ведь это она права, не должен прораб так вести себя на рабочем месте. Тем более, что она ему никакого повода не подавала, не провоцировала на такое к себе отношение…

Айла и Тина испуганно притихли, каждая в своём углу. Эмма нашла в себе силы улыбнуться как ни в чём ни бывало:

- Ничего, девчонки, мы ещё посмотрим, кто кого!

Через десять минут она уже открывала личный шкафчик в женской подсобке.

- Подумаешь, какая цаца! - скривив выделяющийся на лице ярким красным пятном рот, процедила занявшая место Тарьи Линтунен Марианн Соума, наблюдая за яростно скидывающей свои пожитки в спортивную сумку Эммой. - Ну, уступила бы Томасику, что, убыло бы от тебя? Знаешь же, что он тут — царь и бог - ибо родственничек Самого Босса.

- Вот я и не хочу, чтобы здесь правили такие грязные свиньи, как Томми! Будто бы ты не знаешь, как он потом полощет с мужиками в курилке интимные подробности всех своих похождений! Последний критерий, по которому я хотела бы быть отобранной для занимаемой должности — моя ебабельность. Прежде всего я — высококлассный маляр!

Губы Марианн ещё больше искривились.

- Ну-ну, посмотрим, кому и где ты станешь нужна, как специалист!

Крутанув роскошной задницей, не раз испытавшей на себе тяжесть руки Томми Виртанена, Марианн напоследок хмыкнула и выплыла из бытовки, впустив в комнатушку поток холодного воздуха.

«Неужели Марианн права? Нет, я стопроцентно уверена, что я — мастер своего дела, но неужели женщине в наши дни нигде нельзя пробиться, только потому, что в руководстве сплошь и рядом мужчины и их в последнюю очередь интересует, что ты знаешь и умеешь в своей профессии?!»

Эмма застучала по клавишам, набирая в поисковике адрес рекрутинговой компании, чью рекламу видела на пути к автобусной остановке. Пальцы путались от досады, она делала ошибку за ошибкой в названии фирмы.

«Да что ж такое, какой-то сплошной «не день Бэкхема»! Или это знак, что не стоит мне туда идти, дабы самооценка окончательно за плинтус не спряталась?»

Словно в ответ на невесёлые мысли Эммы, откуда-то донеслась приглушённая мелодия телефонного звонка.

«Чёрт! Куртка так и валяется на полу прихожей...И телефон в кармане надрывается...Только бы это была не мама!»