Настя замолчала. Сейчас две стихии боролись в ее душе: гордость юношеского максимализма, полное отрицания очевидного, какая-то стыдливость и неимоверная тяга к серьезным жизненным переменам, желание сказать логичное «да». Но, как оно часто случалось в жизни Насти, перевес случился в сторону первого.
Приняв вновь холодно-суровое выражение лица, она только сделала резкий, отрицательный жест и собралась, как и обычно за водой. Она сама не знала, зачем и почему поступила так, но назад ходу уже не было.
Внезапно за дверью послышался какой-то шум. Настя насторожилась, Митька тоже. Это могло быть, что угодно, от настырной бабульки соседки, желающей одолжить у девушки лечебных трав, до проверки, которая могла стать для мужчины погибелью. Настя только успела спрятать Митьку в погреб, как д
