Соль на моих губах

Глава 3

— Алла, вот тебе и Человек-паук, зря я подняла руку. Впервые за всю жизнь жалею, что ответила преподавателю. Чуть со стыда не сгорела, когда он сказал, что философ псих.

Мы стоим у большого зеркала, и я пытаюсь приручить свои кудрявые волосы. Ничего не выходит, и я просто оставляю все как есть — низкий пушистый хвост.

— Да уж. К этому сверхчеловеку лучше не подходить. О точно давай будем называть его Человек-паук!

— Ха-ха-ха, — я смеюсь просто не удержавшись. — Ну зачем же так? Я его вообще никак не планирую называть. Просто Семён и все.

— Короче, м-да попала ты, сестрёнка.

— Почему? Ты что-то про него знаешь? — хмурюсь.

— Нет, не больше твоего. Один раз просто видела, как Графов спорил с кем-то. Дашка, он огонь, лучше его не злить. Он бешеный. Вот кто настоящий псих!

— Это обычная презентация по философии, я его злить не собираюсь. Да и вообще может мне самостоятельно все сделать? Ему скинуть на почту и попросить выучить материал. Все просто, — улыбаюсь, обрадованная собственной находчивости.

Тот факт, что мне придется делать совместную работу с самым известным парнем в институте меня сильно пугал. Не хотела я с ним лишний раз встречаться, сегодняшнего общения мне хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Не знаю даже, смотри сама. Хочешь этому засранцу жизнь облегчить? Пусть сам все учит, — недовольно фырчит подруга.

— Я ещё подумаю, — задумчиво бормочу.

Мы подходим к гардеробу. Берём свои куртки и большой черный пакет Аллы с вещами для меня. Одеваем верхнюю одежду и выходим из института.

Конец ноября. На улице сегодня тепло и ещё светло. Студентов много. Большая компания девушек и парней гудит на крыльце. Мы с Аллой проходим мимо. Я даже не смотрю на них, потому что краем глаза замечаю кто они — дети из богатых семей, красиво дорого одетые девушки и холеные стильные молодые люди.

Я вздыхаю и ускоряю шаг.

— Дашка, ты обещала дать мне конспект за ту неделю. Помнишь? Принесла?

— Да, конечно, совсем забыла. Пойдем присядем на скамейку. У меня столько книг, что так быстро не найдешь.

— Пошли.

Мы располагаемся около главного корпуса на длинной скамейке. Я открываю большую сумку и ищу толстую исписанную тетрадь по истории. Вдруг в боковом кармашке звонит телефон.

— Подожди, может, бабушка звонит. Нужно ответить, — я переключаюсь на входящий и достаю свой старенький «Самсунг». Точно, вызов от нее.

— Да, бабуль.

— Даш, Даш, бабушке плохо. Она просит тебя срочно вызвать врача и приехать домой, — хнычет Маришка в трубку.

Сердце в испуге замирает.

— Что? Где вы? Дома? — я вскакиваю со скамьи.

— Даш, мы дома. Бабушка лежит с закрытыми глазами. Приезжай скорее, мне страшно.

— Господи помилуй. Только не реви, успокойся, буду через двадцать минут, вызову врача. Откроешь им двери, если меня ещё не будет.

— Даш, я боюсь. Приходи быстрее, — детский родной голос полон страха. Я переживаю за сестру. Ей всего десять.

— Не реви! Все будет хорошо с бабушкой, — я сбрасываю вызов.

Алла смотрит на меня.

— Что случилось ещё?

— С бабушкой беда. Маришка плачет. Мне домой надо. Давай завтра передам. Не расстроишься?

— Забей на конспект, побежали скорее. Бабушка важнее какой-то учебы.

Алла резко встаёт, и мы быстро идём к главным воротам института. Но не успеваем понять, что на лавочке забыли пакет с одеждой.

— Эй, это ваше? — в спину летит недовольное женское фырканье.

Мы как по команде оборачиваемся, сразу понимая что это обращение к нам.

К лавочке, где мы только что сидели, подошла большая компания мажорных студентов. Это третий курс, я узнаю многих ребят. Это с ними проходила лекция у Олега Валентиновича. Среди них Миронова, которая не смогла ответить на вопросы, и Семён.

— Ой, пакет забыли, это же надо так опростоволоситься.

— Дашка, эх ты — вареники с картошкой, — шипит Алла на ухо. 

— Эй вы! Забираете это. Даже не сесть. Это наше место, не знали? Что у вас там? Книги? — смеётся высокая брюнетка.

У нее темные волосы, заплетённые в высокий гладкий хвост. Одета она в кожаные леггинсы, свободную белую толстовку. Стоит признать она очень круто выглядит.

К ней подходят ее друзья.

— В чем дело, Ань? — спрашивает один из парней, подойдя ближе к нашему огромному пакету. Он бритоголовый и выглядит сурово.

— Да вот загородили нашу лавочку.  Понаехали из деревни, — писклявым недовольным тоном говорит она и показывает ярко накрашенным пальчиком на нас.

— Этот?

Лысый наглец хватает наш пакет и дёргает за ручки. Тот на мой ужас рвется и половина вещей валится на асфальт. Среди них — голубая блузка на серебристых пуговицах, потертые джинсы, брюки и даже теплые плотные колготки коричневого цвета. Весь мой гардероб теперь красуется на земле как бельмо на глазу. Миронова с подругами смеётся, и та брюнетка вместе с ними.

Я нервно прочищаю горло.

— Это что за шмотье? Эй, Ницше, это твое? — спрашивает брюнетка сквозь противный смех.

Ницше? Боже, как стыдно. Они мне и прозвище успели придумать. Кошмар.

— Алла, что делать? Я к ним не пойду, — шепотом говорю подруге, хватая ее за рукав куртки.

— А как же вещи? — так же шепотом отвечает.

Народ начал с любопытством заглядываться на вещи. Семён, заметив шумиху, обращает внимание на вещи, а потом и на нас с Аллой.

— Эй, Ницше, твой секонд-хенд? — Семён подходит к одежде и касается носком тяжёлого ботинка голубенькой кофточки.

Все заливаются смехом. А я горю как звезда Бетельгейзе. Самая яркая в созвездии Ориона. Мне так жаль блузку и себя в придачу. Слезы обиды готовы вырваться из глаз. Да как он смеет?

— Твою же ты ёжики, — ахает Алла, — подонок!

— Никакой он не Человек-паук. Он не герой. Он Доктор Отто Октавиус скорее.

Меня раздирает. Ну как же так. У кого-то нет денег даже одежду купить, а они. А они…

— Мы спасём твои вещи, — уверенно говорит Алла и делает решительный шаг вперёд.

— Стой, я сама. Спасибо, — останавливаю ее и сама иду вперёд к вещам.

Делаю несколько глубоких вдохов и вот подхожу совсем близко к Семёну.

— Помочь, любительница психов? — интересуется он дерзко. Его грубый чуть хрипловатый голос пронизывает насмешка.

Я молчу и даже не смотрю на него. Вот же он. Сердца у него нет. Нет души. Нет совести и добра. Что же он за человек такой…

Дрожащими руками собираю вещи в пакет. Его ботинки прямо перед моим носом. На голубой блузке остался след от его обуви. Он не человек.

Я почти на коленях перед ним и чувствую, что покрывают колкими неприятными мурашками. Мне становится холодно и начинает болеть живот. Так сильно я разволновалась. Не каждый день мне приходится ползать на коленях  и собирать поношенные вещи перед «Элитой» университета.

 Чувствую, как все смотрят на меня, но не решаюсь взглянуть на кого-то из богатой тусовки. Когда все сделано, быстро встаю и практически бегом возвращаюсь к подруге. Алла все это время стоит с выпученными глазами и, наверное, как и я не верит в происходящее.

— Пошли, Алла. Все нормально. Пошли, — хватаю ее под руку, и мы уходим.