Ловушка х3

8

Из лазарета в коридор, где его терпеливо ожидал юный прапорщик, Макс вышел стараясь не хромать и высоко держа голову. Столь неожиданная встреча с однокашником по суровой юности, заметно взбодрила его. Настолько, что бедный служака, заметив эту перемену в подопечном, так и не смог скрыть собственного недоумения. Он даже решился на то, чтобы повести носом - не урвал ли случаем, арестант халявного спирта? Макс понял его намерение. Он усмехнулся, демонстративно дохнул в сторону оторопевшего тюремщика и, заложив руки за спину, шагнул вперед. Тому ничего не оставалось делать, как покорно поплестись следом.

Под настроение, даже убогая камера, показалась Максу почти родной. После того, как дверь за ним захлопнулась, он с удовольствием растянулся на шконке. Совершенно наплевав на то, поднимет его окрик контролера, или нет. Так прошло часа два. Безделье становилось в тягость. Чтобы хоть чем-то занять себя, Макс принялся анализировать собственное положение и перспективы. Однако вскоре, это занятие ему пришлось прекратить. На поверку, оно оказалось совершенно бесполезной тратой мозговых усилий. Для того, чтобы создать в мыслях нечто целостное, стройное и удобоваримое, явно не хватало многих и многих звеньев. Ведь действительно, его вчерашний разговор с Солодовниковым, так и не перешел в конструктивное русло. Тот не предъявил ему обвинения, как не поставил и никаких условий.

Да и не следователем вообще, оказался Валентин Сергеевич. Тогда зачем так настойчиво пытался влезть в эту историю? Короче, вопросов возникало куда больше, чем имелось ответов на них. Единственным проблеском, был подслушанный телефонный разговор. Но и тут, взрастить что-либо конкретное, оказалось не так просто. Кроме того, что там наверху, окончательное решение о судьбе Макса, еще принято не было. Почему? Кто его знает. У вершителей судеб и законов, всегда свои заморочки.

Запутавшись в догадках окончательно, Макс даже обрадовался, когда в замке послышался скрежет ключа. В камере он был один и следовательно, явились по его душу. А это значило, что вскорости, у него могли появиться недостающие звенья для дальнейших попыток сотворить маломальский прогноз.

Дверь распахнулась и на пороге, появилось нечто громоздкое, в погонах прапорщика. Нет, это уже был не тот юнец, что водил Макса в лазарет. Данная особь была в два раза шире и, в те же два раза, если не более, старше. Судя по его форме, неопрятной и местами сильно лоснившейся, тюремщик являлся аборигеном этих мест. Даже казалось, что от него, обязательно должен был исходить неистребимый, особо кислый запах прелого тюремного железа. О физиономии прапора, требовалось сказать особо. Это была свирепая харя - представлявшая из себя нечто среднее от павиана и тыквы, оснащенное оловянными пуговками глубоко посаженных глазок. Ко всему прочему, физиономия служивого, в том числе и его шея, были расписаны густой сетью склеротических прожилок.

Прапор обвел камеру медленным, тяжелым взглядом и пророкотал.

- Встать! Лицом к стене!

Пораженный больше увиденным, нежели услышанным, Макс исполнил приказ. Прапорщик вошел внутрь. Потоптался немного за спиной узника. После чего, принялся методично обследовать каждую щель в камере. В общем то, обследовать в одиночке было нечего. Но служака старался изо всех сил. Перещупал своими грабками весь тюфяк, зачем то понюхал миску и даже, приподняв картонку, заглянул в глубины стульчака.

- "Бедняга, ишь, как роет, - с усмешкой подумал Макс. - С его красной рожей, от такого усердия, и до инсульта недалеко".

Между тем, прапорщик переключил внимание непосредственно на арестанта. Он не поленился прощупать в его одежде каждый шов и, вывернул все имеющиеся карманы. А напоследок, тщательно обследовал каждый кроссовок, в отдельности. Покинул он камеру, точно так, как и объявился в ней - без эмоций, с каменным выражением того, что располагалось сразу под козырьком форменной фуражки.

Со вздохом опустившись на шконку, Макс задумался и произнес вслух.

- И, что бы это могло значить?

Однако приличного ответа, кроме ссылки, на бытующий по тюрьмам идиотизм, так и не отыскал. Хотя если задуматься, именно в подобных шмонах, по желанию надзирателя, вдруг, находят наркоту или заточку. И что? Карцер? Нет, при том сроке, что карячился Максу, подобные дешевые провокации выглядели смешно, да и были просто ни к чему. Впрчем, как знать, как знать?

Эту ночь он спал относительно спокойно. Организм уже адаптировался к обстановке и более не бунтовал. А на утро, его вновь повели на перевязку. Функцию конвоя выполнял тот самый, краснорожий прапор. И вновь, потянулись коридоры, шлюзы и опять коридоры. Пустынные и гулкие. Одинаковые всегда, хоть каждый день ходи по ним взад-вперед.

Ан, нет, сегодня было немного по-другому. В одном из переходов Макс заметил, что навстречу им, движется еще один конвой. Конвоир там был вполне стандартный, из сверхсрочников. Но вот его подопечный, являл собой нечто колоритное. Кривоногий, звероподобный крепыш. Заросший по самые брови буйной растительностью, из которой тусклыми огоньками высвечивались самоварные фиксы. Кандальник был в грязной майке и это, давало возможность обозреть его, далеко не хилые бицепсы. Которые, как и грудь тоже, курчавились черными завитушками. И еще глаза. Безумные и жесткие. От встречи, с которыми, взглядом, по спине пробегали жуткие мурашки.

Оба конвоя, поравнялись точно у очередного решетчатого шлюза. Памятуя прошлый опыт узника, Макс уже ожидал команды: "Лицом к стене!" Но она, почему-то не раздалась. По этой причине получилось, что оба острожника, сошлись практически, лицом к лицу. Их разделяла лишь железная решетка. Волосатый, будто только этого и ждал. Он буквально впился в Макса угольями глаз, дико ощерился и, процедил одними губами что-то нечленораздельное, но явно угрожающее. Видевший много и привыкший ко многому, тем не менее, Макс вздрогнул. Хотел, было, даже отпрянуть назад, но, не имея такой возможности, вынужден был просто опустить глаза.

А красномордый прапор, как назло, очень долго возился с ключами. Наконец, конвои разошлись. Однако в душе у Макса, от этого мимолетного общения, остался очень даже неприятный осадок.

- "Странно, - принялся рассуждать он, чтобы хоть таким образом, попробовать избавиться от поселившегося внутри дискомфорта. - Насколько мне позволяет судить опыт, конвоиры подобных проколов допускать не должны. И что тогда получается? Подстроено специально? Вполне может быть. Цель? Цель на поверхности, если не мудрствовать лукаво - начинают методично обкатывать психику! Иного не дано".

Сделав подобное открытие, Макс больше не стал удивляться и вчерашнему шмону с пристрастием. Скорее всего, это были звенья одной цепи. На вопрос: откуда дует ветер, он даже и не стал пытаться искать ответа. Это занятие, было заведомо бесполезным и могло варьироваться, как от сторонников, ликвидированного им Шило, так и от его противников. Задумавших, похоронить проблему господина Шелепова, вместе с ее первоисточником.

Впрочем, нельзя было исключать и простого стечения обстоятельств. Случайных, а потому и не должных поддаваться никакому осмыслению. Естественно, ничего серьезного, под собой и не имевших. В любом случае, время должно было очень скоро, расставить все по своим местам.