Никуда не денешься!

Олежа

И так… Сцена первая, кандидат первый. Олежа.

          Да, да. Именно так мама нам презентовала первую жертву моего сексизма. Нет, ну сначала я развесила уши и с изумлением слушала о достоинствах удачно подвернувшегося маме мачо. Высокий, красивый, трудолюбивый, своя отдельная квартира и машина. Это ж, где я рупь золотом обронила, чтобы нас так боженька наградил? Надо срочно брать, прям хватать и выдирать с корнем, пока мужика не прибрали к рукам!

              Только вот зачем??? Зачем было врать? Я девочка, входящая в протуберантный возраст, которой только-только подключили кабельный канал. В моих подростковых фантазиях обозначился Рембо с оголенным торсом, измазанный мазутом и с гаечным ключом в руках. На первую встречу я оделась наряднее мамы. На фоне родной семьи смотрелась прибившимся из цыганского табора ребенком. Мама с сестрой молча на меня смотрели, видимо, пытались понять, кому предстоят смотрины.

              Дон Жуан местечкового разлива ждал нас у подъезда. Мы вышли колонной по одному, я возглавляла шествие. Открыв железные двери, осмотрела окрестности. Мой взгляд остановился на мужчинке. Жалкой пародии мачо из моей фантазии.  Напротив входа стоял дрищ, ростом не больше полутора метров, в грязных ботинках, из которых торчали тощие щиколотки, прикрытые гусеничкой носков, в коротких коричневых брюках, неопределенного цвета рубахе и плаще с чужого плеча. На голове давно не стриженные и немытые патлы. Лицо с маленькими, близко посаженными, бегающими глазками и жиденькие усики. В качестве вишенки на торте – три засушенных мимозы. МИМОЗЫ, Карл!!! Наш жених принес на свидание ИКЕБАНУ!!!

              Я скрипнула зубами, дошла до разрушителя моих мечт и осмотрела его взглядом директора комиссионки. Большего он не заслуживал, жизнь его потрепала, моль побила и дай бог, чтобы ЭТО по блату в утиль приняли.

-Рассказывайте. – обратилась к Олеже, он вздрогнул, икнул, одна веточка мимозы рассыпалась в прах. Да… Видимо, эксплуатировал букет и в хвост, и в гриву. А что, удобно. Можно каждый раз с одним и тем же букетом на разные свидания шастать. Хотя, конечно, уже нельзя. С двумя веточками на суаре не пойдешь. Не так поймут, накостыляют.

-Что рассказывать? – заикаясь спросил мой «герой» и прижал оставшиеся цветы ближе к сердцу. Мама попыталась одернуть меня за руку, в надежде купировать зреющее напряжение в диалоге. Я обернулась и нежно улыбнулась, убеждая ее в отсутствии кровожадных мыслей.

-Машина чья? – ласковее спросила у мужчины.

-Папы.

-Квартира?

-Бабушки.

              Я с упреком посмотрела на маму. Мама покраснела. Не быть ей Штирлицем. Развели, как первоклашку! Квартира, машина... Беспокоило меня только ее зрение. Как она могла определить его, как «высокий и сильный»? Высокий и сильный относительно кого? Мышек и кошек?

              Но прощаться я не торопилась. Помните советское время? Машина – мечта советского гражданина. Я, в то время, этот вид транспорта видела только проносящимся мимо. Даже в булочную ни разу на такси не ездила. Поэтому любопытство било из всех щелей и требовало его немедленно удовлетворить. Предвкушая развлечение, я, с видом купчихи в энном поколении, уперла руки в бока и, нисколько не стесняясь, потребовала катаная на тройке, читай на упомянутом в анонсе кабриолете.

              Олежа сник, видимо, понимая, что над ним пролетела красивая птица обломинго, но отказать в катании нам побоялся. Численно мы его превосходили.

              Он, опустив плечи, поплелся к дороге, сзади воздушным шариком скакала я, потом мама с Марусей.

-Бензина мало, далеко не поедем. Может просто в машине посидите? –  спросил этот добрый и щедрый человек. Я поджала губу, демонстрируя глубину нанесенной мне душевной травмы. В общем-то погорячилась, конечно! Кто ж знал, что это судьба подает мне маячки – «Соооффааа! Не ходииии тудааааа! Одумайся! Пожалеееееешь». Но, как я поняла позже, знаки это не мое. Если только меня по лбу не будут бить табличкой с конкретным посылом.

              Так вот, завернули мы за угол и тут случился эпик фейл… Перед нами стоял старый, повидавший, как минимум, Колчака, ржавый, горбатый запорожец. Внутренние ориентиры во мне сбились и носились в панике. Единственный вопрос, колотившийся молью в голове – «что это такое?». Одновременно хотелось и разнести в дребезги этот шедевр автопрома, и обнять несчастный агрегат, оплакивая его врожденное уродство.

              Олежа открыл нам дверь машины. В первые мгновения меня клинануло, я решила, что он вырвал дверь и мы банально не заметили в нем супергероя. Но заблуждалась я не долго. Ровно до того момента, как он распахнул для нас объятия салона… Мать моя женщина… Дверь у этого шедевра открывалась в другую сторону…

               А ведь я ожидала большего! Пока ждала встречи, мечтала о сияющем железном коне с большими и мягкими диванами. Я же смотрела советские фильмы! Там у самого завалящего милиционера не меньше Волги. У руководителей – Победа.  У граждан Жигули и Москвичи. Кому продавали Горбатого??? Что это за прослойка проклятых отечественным автопромом?

-А может даже и не посидим. – мрачно пробубнила себе под нос. И тут нас удивила всегда тихая и бесконфликтная Маруся.

-Давайте прокатимся кружочек? Я очень хочу, потом подругам расскажу, а то ведь мне и рассказывать нечего. – попросила сестренка, смотря на нас с надеждой. Просила Маруся редко, поэтому загрузились мы в эту малогабаритную подводную лодку за пару минут. Нас с Марусей посадили сзади.

              Окна в этой кунсткамере открывались только для передних пассажиров, от шума закладывало уши, колени казались инородным телом, поскольку место для них предусмотрено не было. «Кружочек» тянулся бесконечно долго. Из машины я вышла обезвоженная, в мокром платье, прилипшим к попе и коленями как у пластмассового пупса, они не разгибались и не сгибались.

              Когда прощались с «завидным женихом», услышала обрывок разговора. Мама извинялась, что так получилось, Олежа «прощал» ее и с выражением муки на лице вещал, что он тоже виноват, не рассчитывал, что спиногрызы такая докука. Я, собственно, уже готова была пойти доказывать обратное. Но тут мама, ни слова не говоря, размахнулась и выдала звонкую пощечину. Мы с сестрой стояли, открыв рот. Алиса Игоревна, расправив плечи, гордо вскинула подборок, взяла нас за руки и повела домой.

          Фантастическая женщина, восхищалась я, обещая себе не отдавать ее в плохие руки.