Искушение во сне

Глава 5: Следы

Утро началось с тишины, натянутой как струна. Анна лежала на спине, вглядываясь в трещину на потолке, которая за ночь удлинилась на пару сантиметров. Или ей только казалось. Она медленно провела пальцами по рёбрам, ощущая подушечками кожу — шероховатую от засохшей краски, горячую в местах, где синяки от его прикосновений пульсировали глухим жаром. Их было пять: спираль на груди, отпечатки пальцев на запястье, два полумесяца на бёдрах и след от губ на шее, похожий на ожог. Они не бледнели, не желтели, как обычные гематомы, а будто жили своей жизнью, иногда смещаясь на сантиметр влево или вправо, будто Дмитрий вновь и вновь касался её во сне.

Лиза пришла без звонка, как всегда, с пакетом из аптеки и термосом кофе. Увидев Анну, застыла в дверях, прикрыв рот ладонью.

— Боже… Ты выглядишь как…

— Как жертва ритуального убийства? — Анна натянуто усмехнулась, застёгивая халат. Но подруга резко подошла, откинула ткань.

— Это не смешно. — Лиза прикоснулась к спирали на груди, и Анна вздрогнула. — Они… двигаются?

Синяк под пальцами Лизы дрогнул, как медуза под водой. Анна отстранилась, натягивая халат. — Не трогай.

— Ты что, вообще не понимаешь, насколько это ненормально? — Лиза достала из сумки портативный УФ-фонарик. — Дядя дал. Говорит, если это грибок или химический ожог, проявится под лучами.

Анна хотела отказаться, но подруга уже направила свет на её грудь. Фиолетовые отметины засветились неоновым синим, а вокруг них проступили тонкие нити — словно невидимая паутина связывала синяки в единый узор.

— Что… что это? — Лиза выронила фонарик.

— Карта, — прошептала Анна, вглядываясь в переплетения. — Он называл это якорями.

Подруга схватила её за плечи. — Слушай, я верила тебе, когда это были просто сны. Но теперь… — она ткнула пальцем в светящиеся линии, — это уже не психика. Это что-то физическое. Ты могла отравиться красками, или…

— Или он реальный, — перебила Анна. — И эти следы — мост между нами.

Лиза закатила глаза, но руки её дрожали. — Хорошо. Допустим, твой призрак существует. Что дальше? Ты будешь жить с этими… шрамами? Они растут?

Анна молча подошла к зеркалу, сбросила халат. При дневном свете узор выглядел ещё страннее — синяки соединялись в лабиринт, центр которого находился точно над сердцем. Она повернулась, показывая спину. Лиза ахнула: между лопатками проступил новый след — отпечаток мужской ладони, которого вчера ещё не было.

— Он приходил сегодня ночью, — сказала Анна. — Мы не… — она запнулась, подбирая слова, — не касались друг друга. Он просто стоял сзади. Дышал мне в шею. А утром… это появилось.

Лиза опустилась на стул, сжимая виски. — Хорошо. Допустим, я верю. Что мы можем сделать?

— Найти его в реальности. До того, как эти метки покроют меня полностью.

Они провели день в архивах городской библиотеки. Лиза, используя связи в медицинском университете, достала старые газеты за год пожара в «Полуночнике». Анна листала пожелтевшие страницы, пока пальцы не замёрзли от пыли. Среди заметок о ремонте дорог и скандалах местных политиков она нашла крошечную статью на третьей полосе:

«Трагедия в клубе: десятки жертв или игра со светом?»

«…пожар, начавшийся в подсобке, за считанные минуты охватил танцпол. Свидетели утверждают, что пламя вело себя «как живое», образуя спирали… Единственный выживший — администратор Дмитрий К., получивший ожоги 60% тела, настаивает, что это был не несчастный случай…»

Фотография Дмитрия, сделанная после пожара, заставила Анну задрожать. Его лицо, почти не тронутое пламенем, контрастировало с руками — обугленными, с пальцами, скрюченными в когти. Но глаза… те же глаза, что преследовали её в снах.

— Лиза, посмотри, — она протянула газету.

Подруга вздрогнула. — Это… он?

— Да.

— Но это невозможно. Ему было бы сейчас…

— Двадцать шесть. Но в Лимбе время течёт иначе.

Лиза схватилась за край стола. — Анка, даже если это он… Ты видела его руки? Он мог измениться. Стать монстром.

— Тогда почему его прикосновения… — Анна коснулась синяка на запястье, — …оставляют следы, но не боль?

Вечером они поехали на кладбище, где, по данным архива, были похоронены жертвы пожара. Лиза умоляла не делать этого, но Анна уже выходила из такси у чугунных ворот.

Туман стелился между могил, цепляясь за одежду влажными щупальцами. Анна шла вдоль рядов, пока не нашла черную стелу с надписью: «Жертвам трагедии в клубе «Полуночник». 23 души, унесённые огнём».

Ниже, мелким шрифтом, перечислялись имена. Последней строчкой значилось: «Дмитрий К. — пропавший без вести».

— Он не умер, — прошептала Анна. — Он стал чем-то другим.

Ветер донёс запах гари. Она обернулась — между деревьями мелькнула тень в чёрном плаще.

— Дмитрий! — бросилась за ней, спотыкаясь о корни.

Лиза кричала что-то сзади, но Анна уже бежала по тропинке, сердце колотилось в такт шагам. Тень вела её к старой часовне, двери которой скрипели на ржавых петлях.

Внутри пахло плесенью и ладаном. На полу валялись обгоревшие свечи, а на алтаре лежала книга с обугленными краями. Анна открыла её, чихнув от поднявшейся пыли. Страницы были исписаны на языке, похожем на санскрит, но на последнем листе — рисунок: человек, стоящий между двумя мирами, соединённый нитями с обеими сторонами.

— Якорь, — пробормотала она, проводя пальцем по изображению.

Сзади скрипнула дверь. Анна обернулась, но было уже поздно — чья-то рука схватила её за волосы, резко запрокинув голову.

— Ты не умеешь слушать, — прошипел знакомый голос.

Дмитрий прижал её к стене, его обгоревшие пальцы впились в плечи. Анна вскрикнула, но боль тут же сменилась волной тепла — синяки на теле вспыхнули, осветив часовню синим светом.

— Ты… настоящий, — выдохнула она, глядя в его лицо. Шрамы на щеках шевелились, как живые.

— Настоящий? — он горько рассмеялся. — Я — тень. Призрак. Последний вздох тех, кто сгорел в том огне.

— Но ты здесь.

— Потому что ты тащишь меня за собой, как якорь! — он ударил кулаком по стене, и кирпичи рассыпались в песок. — Каждый твой шаг в мою сторону рвёт границы. Ты хочешь увидеть, что будет, когда Лимб поглотит тебя?

Он схватил её руку, прижав ладонь к своей груди. Под тонкой тканью рубашки Анна почувствовала страшное — пустоту. Ни сердцебиения, ни тепла.

— Видишь? Я не живой. Но и не мёртвый. А ты… — он провёл пальцем по её шее, оставляя новый синяк, — …превращаешься в моё отражение.

Лиза ворвалась в часовню с криком. Дмитрий исчез, как дым. Анна опустилась на колени, сжимая в руках страницу из книги. На обратной стороне она разглядела схему — спираль, идентичную их синякам, с подписью: «Путь домой».

— Всё, хватит, — Лиза дрожала, но говорила твёрдо. — Завтра же едем к дяде. И к психиатру.

Анна кивнула, но знала — не поедет. Ночью она вновь разложила перед собой все улики: газету, фото, страницу из книги. Синяки на теле пульсировали, складываясь в карту. Она обвела их маркером, соединив линии. Получился план — улицы, здания, точка в старом промышленном районе.

Он ждал её там. Она знала.

Перед рассветом Анна выбралась из дома, оставив Лизе записку: «Прости. Я должна увидеть конец этой истории».

Город спал, когда она шла по рельсам заброшенной трамвайной линии. Синяки горели, как компас. В конце пути стоял завод с разбитыми окнами — точь-в-точь как на схеме.

Дмитрий ждал у входа, куря самокрутку. При её приближении швырнул окурок, который рассыпался искрами.

— Ты упряма, как…

— Не надо, — перебила Анна. — Говори, что делать, чтобы остановить это.

Он медленно провёл рукой по воздуху, и пространство задрожало, открывая портал в Лимб.

— Войди добровольно. И разорви цепь.

Анна сделала шаг вперёд. Синяки вспыхнули так ярко, что осветили весь квартал.

— Или останься, — он повернулся, чтобы уйти.

— Нет! — она схватила его за руку. Кожа была холодной, но синяки под её пальцами засветились. — Мы идём вместе.

Он впервые улыбнулся — печально, по-человечески.

— Тогда держись крепче.

Портал захлопнулся за ними, оставив в воздухе запах клубники и гари.