(Не) каприз взрослой женщины

Глава третья

Я подняла руку с часами на запястье и произнесла фразу, которую, надо признать, не говорила уже почти два месяца: «Позвонить дочке».

На удивление она довольно быстро ответила.

— М-м, — судя по всему, разбудила её.

— Привет, дочь, — оказывается, я успела соскучиться по её голосу. — Ты где? Как ты?

— Ничего себе, — в ответ опять лишь сарказм, напомнивший, почему я перестала ей звонить. — Мать из спячки вылезла? Случилось что-то?

Я лишь молча поскрежетала челюстью. Ругаться ещё и с Лерой совсем не хотелось. Набрав в грудь воздуха, я ме-е-едленно его выдохнула.

— Лера, — спокойно, не реагируя на дочкины выпады, сделала вид, что ничего не услышала, — ты когда домой? Я уже соскучилась.

— Вечером уже буду, — недовольно проворчала дочь, — подъезжаем.

Это было неожиданно. Она никогда не предупреждала — когда уедет, когда приедет. И как надолго. Я не раз пыталась поговорить о том, что пора бы заняться учёбой, думать о карьере. Но она молча напяливала наушники и уходила в свою комнату.

Читать нотации о том, что нужно было позвонить, бесполезно. Да и не по телефону это делается. Я сбросила вызов и включила поворотник. Нужно было подготовиться к приезду дочери. Уж какие вкусняшки она любит — я ещё помнила. Хотя, теперь я уже ни в чём не уверена.

Не заметить приезда Леры было невозможно.

Грохот и то, что она называла музыкой, доносилось из портативной колонки. Я с недовольством смотрела, как она ногой захлопывает входную дверь.

— Здравствуй, дочь, — я сделала шаг навстречу. Но Лера жестом остановила.

— Привет. Давай только «яжмать» включать не будем. Не сейчас. Я спать хочу.

И поволокла рюкзак мимо меня в сторону своей комнаты. Я хотела возмутиться. Потом позвать пить чай. Но я лишь убрала грязные берцы в сторону и пошла на кухню в одиночестве. Провожала меня лишь музыка из дочкиной колонки.

Спустя два часа я не выдержала и зашла к дочери в комнату, без стука. Она лежала спиной ко мне. И так как кровать находилась напротив двери, то я видела, что она общается по видеосвязи с каким-то парнем. Тот тоже заметил меня, о чём тут же сообщил Лере.

— Ладно, давай, — весело попрощалась она с собеседником. — Потом ещё созвонимся.

— Твой парень? — дружелюбно спросила я, когда она отложила телефон и села на кровати.

— Нет. Но тебе какое дело? — недовольно пожала плечами дочь.

— Лер, — я была настроена пообщаться с дочерью, — ну что такое? Почему ты мне грубишь? На пустом месте.

— А разве не я для тебя пустое место?

— Дочь, — я присела рядом, — ты чего? Ты же моя дочь.

Лера смотрела на меня с вызовом. За время своего отсутствия она успела покрасить волосы в голубой цвет, что ей даже шло. Хоть мне и сложно было принять эти её эксперименты. Но лучше уж это. Проколотые нос и язык до сих пор приводили меня в молчаливый ужас. Так и хотелось возмутиться, как в первый день, что «Ты же девочка». Но со временем смирилась и с этим. Но не привыкла.

— А с чего ты вдруг вспомнила, что у тебя есть дочь? — Лера сидела, скрестив ноги и откинувшись на спинку кровати. — Только когда отец свалил?

Вот это было больно.

— То есть ты в курсе?

— Да, мам, — она выпрямилась. — В отличие от тебя, отец мне часто и звонит, и пишет. Он помнит, что у него есть ещё и дочь. А не только сын, который непонятно где.

— Да как тебе не стыдно? — Нервы не выдержали. — Ты знаешь, что такое — потерять сына?

— Моего, между прочим, брата.

— Ты же видела, сколько слёз я пролила. А твой отец, — я вскочила с кровати, — вместо поддержки променял меня на подстилку! Накануне моего, между прочим, дня рождения! С которым ты меня вообще не поздравила!

— Да от тебя любой сбежит! Ты же невыносима. У тебя эмоций ноль, — она провела рукой у себя перед глазами. — Никого не видишь.

— Да, я тяжело переживала. Я и сейчас не могу себе простить, что не уберегла Антона…

— А меня? — Лера смотрела на меня в упор. Я никогда раньше не видела у неё такой взгляд. Полный детских обид. — Меня ведь ты тоже потеряла. А так и не заметила. Ты хоть раз поинтересовалась, что чувствую я? Каково мне? А ты в курсе, мамочка, — сделала она язвительный акцент на последнем слове, — что наш лагерь лавиной накрыло? Что связи не было, что спасатели нас три дня искали. Знаешь, что сделали наши, как только нас на базу вернули? Стали звонить своим. Сказать, что живы. А знаешь, что сделала я?

Несколько секунд тяжёлой, безумно долгой паузы. Дочь смотрела на меня со злостью.

— А я спокойно легла спать, — и снова откинулась на спинку кровати. — Интересно, — произнесла она, не глядя на меня, — если б я там сдохла, через сколько б ты заметила, что нет меня?

Я не знаю. Правда, не знаю, что на меня нашло. Но я буквально подлетела и влепила ей пощёчину. И выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

Страх, возмущение, стыд, горящая ладонь и выкрикиваемые дочерью обидные слова мне вслед — всё это сводило с ума. Я так ждала приезда дочери. Вот и дождалась. Она знала. Она, оказывается, всё это время общалась с отцом и даже не упрекнула его. Я для них обоих какое-то бесчувственное чудовище, неспособное любить.

Стоя на балконе, я просто выла. Никому не нужная, всеми преданная. Даже дочерью. Родной, в которую столько сил было вложено.

Я долго стояла. Слёзы высохли, истерика прошла. Я просто смотрела на звёзды и мысленно соединяла точки. Это немного успокаивало. А в голове звучал голос дочери. Обозлённый и полный обид. Только теперь, немного отойдя от жалости к себе, до меня начал доходить смысл сказанного. Да и собственная реакция. Ребёнок мне рассказывал, что чуть не погиб. А что услышала я?

Возможно, они правы. И муж, и дочь. Видимо, я никудышная мать, раз не замечаю таких вещей у себя под носом.

Выйдя с балкона и проходя мимо комнаты дочери, остановилась, понимая что должна извиниться. Объясниться. Ну не умею я показывать эмоции, даже к самым близким. Я слишком долго училась их прятать. Иначе было не выжить. И видимо, настолько хорошо научилась это делать, что и не заметила, как покрылась скорлупой.

Я некоторое время простояла возле её двери, не решаясь войти. Никак не могла в голове собрать слова. В какой-то момент подняла руку, чтобы постучать, но так и не решилась. Оправдав себя тем, что Лера возможно уже спит — я отправилась в спальню.

* * * * *

Утром будильник не понадобился. Дочка проснулась на удивление рано. И врубила музыку. Точнее, то безумие, которое она так называла. Звуки, издаваемые из колонки, бились о стёкла квартиры, отчего те дрожали, словно в приступе. От такого дрожания я проснулась слишком резко и сердце испуганно колотилось. Спросонья казалось, что началось землетрясение, не меньше. Я глянула на время. Соседи нас возненавидят. И будут правы.

Я села на кровати и пыталась сообразить, как себя повести. Ругаться? После вчерашнего? Просить прощения? А будет ли она слушать? Или как всегда — закроется в комнате?

Надев халат, вышла в кухню. Лера завтракала, уткнувшись в планшет.

— Доброе утро, — я подошла к графину с водой и налила себе в стакан.

В ответ тишина.

— Лер, — я села напротив, — давай поговорим?

— Вчера классно поболтали, мамочка, — дочь не оторвала взгляд от планшета, лишь подняла большой палец.

— Я сорвалась, да. Возможно…

— Возможно? — Лера подняла глаза и смотрела на меня с ехидством. — Нет, ну что ты.

— Хорошо, — вздохнув, согласилась я. — Да, я сорвалась. Но и ты…

— Ма, — перебила дочь, — давай не будем портить друг другу утро. Ты всё сказала. Я всё услышала.

— Я об этом и хотела поговорить, - вновь попыталась начать разговор.

Но тут в дверь позвонили. Мы вопросительно переглянулись.

Судя по всему, Лера тоже никого не ждала.

— Сделай музыку тише, — попросила я, вставая, — возможно, соседи пришли ругаться.

Подойдя к двери, я нажала кнопку на видеодомофоне. На весь экран красовался букет ромашек.

— Лер! Похоже, все таки к тебе.

Дочь пошла и встала у меня за спиной.

— Ромашки? Какая пошлость. Нет, у меня таких придурков нет.

— Почему — пошлость? — буркнула я, нажимая на кнопку открытия двери. — Это же романтично.

— Вот и забирай.

Когда незваный гость поднялся и я открыла дверь, то от удивления не сразу подобрала слова.

— Как ты узнал мой адрес? И что это?

Я растерянно смотрела на него, озираясь назад, как преступница. Что подумает дочь?

На пороге стоял, довольно улыбаясь, Глеб. Это рыжее, вечно лохматое чудо с улыбкой Чеширского кота.

— Доброе утро, — протянул он букет ромашек.

— Откуда у тебя мой адрес? я не шелохнулась и ждала ответа. Из недр квартиры показалась дочь. Я зажмурилась, представив, что она сейчас нафантазирует.

Глеб же, как ни в чем небывало пожал плечами.

— Вообще-то, я здесь уже был. Пять лет назад.

Ах да. Он же говорил, что помогал искать Антошку.

— А это зачем? — я кивнула на цветы.

— Просто, — пожал он плечами, — захотелось.

— Привет, — он так же улыбаясь, кивнул Лере.

Та облокотилась на косяк стены возле входа в гостиную.

— И давно ты секонд-хендом интересуешься? — съязвила она, вместо приветствия.

— Ты о своём чувстве юмора? Вообще не интересно.

— Ну да, я помню. Ты же у нас в старьёвщики подался. Мам, а мне его уже нужно папой называть?

— Прекратите! Оба.

Я чувствовала себя отвратительно. И перед Глебом было неудобно, хоть я и не понимала цель его визита в такую с этими дурацкими ромашками. И перед дочкой оправдываться совсем не хотелось.

— Глеб, прости, это неловко, — забрала у него из рук букет, который снова протянул мне. — Спасибо. Но теперь тебе лучше уйти. Извини.

— Да я понимаю. — он вежливо улыбнулся и развернулся.

— Извини, — повторила ему, уже в спину.

Закрыв за парнем дверь, я повернулась и вопросительно посмотрела на дочь, ехидно смотревшую на меня.

— Это что за поведение?

— А ты не долго по папуле горевала, смотрю, — Лера кивнула на цветы и, надев наушники, ушла в свою комнату.

Я стояла с этими дурацкими ромашками и не знала, что делать. Ни с цветами, ни с дочкой.

— Даже начинать не собиралась! — выкрикнула ей в спину. Правда, даже не ей, а скорее — самой себе.

Я чувствовала, как от обиды участился пульс. Это не справедливо. Почему она со мной так? За что? Это же не я из семьи ушла. А он. А она еще меня в чём-то пытается обвинить. Это жестоко. Ещё и этот Глеб так не вовремя. Глупый мальчишка. Но в то же время это так мило. Я посмотрела на букет и грустно улыбнулась. Когда мне последний раз дарили цветы? Без повода. Просто, потому что захотелось. Да и когда мне хотели дарить цветы?

Я поставила уже немного погрустневшие цветы в вазу. Немного нелепо смотрелись скромные белые лепестки в дорогой вазе с лепниной. Немного полюбовалась этой несочетаемой красотой и, вспомнив, что скоро встреча с новым дизайнером, заторопилась в офис. Хотя мысли были далеко не о работе. Ничего, прорвёмся. Не впервые приходилось ломать стены лбом. С дочерью решила вечером поговорить серьёзно. А до этого времени и её не трогать, и самой успокоиться.

* * * * *

Встреча прошла отвратительно. Кажется, весь негатив, который только можно было, я вывалила на этого вчерашнего студента. Девчонки-продавщицы готовы были под прилавком прятаться. Так отчётливо читался страх в их глазах. Хотела высказать и им… В какой-то момент поймала себя в зеркале. И отражение неприятно удивило. Лицо только что не перекошено от злобы. В кого я превращаюсь? В свою мать, вечно всех ненавидящую?

Я стояла напротив этого зеркала и понимала, что нужно что-то менять. Отпускать к чёртовой матери и тоску по сыну и обиду на мужа. Да пусть катится! С дочкой пока не понятно, что делать. Но так нельзя. Я стала слишком стервой. Нет, становится копией своей матушки я не готова.

Часы на руке сообщили о входящем звонке. Валера. Господи, что тебе ещё надо?

— Да, — без энтузиазма ответила я.

— Что ты наговорила дочери? — без предисловий напал мой, пока ещё муж.

— Как мило. И тебе здравствуй.

А саму кольнула обида. Даже нет — понимание, что и дочь предала.

— Ребёнок приехала домой. К себе домой. После сложного перехода. А мать встречает её оплеухой и молодым хахалем.

— Кем? — Интересный поворот.

— Хоть бы не позорилась. Это правда, что там щегол молоденький? — тон был слишком требовательным.

— Не моложе твоей шалавы. Кажется, мы квиты.

— Не смей меня позорить, — Валера прошипел это с такой ненавистью, что мне прямо захотелось это сделать. За репутацию он заволновался.

— Дочь, кстати, поживёт пока у меня. Это её решение.

И короткие гудки. Я стояла, не зная, куда провалиться. Было состояние, будто надо мной уже захлопнули крышку, а я всё ещё пытаюсь хватать воздух. Часто и бесполезно.

Огляделась по сторонам. Здесь мне даже поддержки не найти.

— Вика, — позвала менеджера, которая разве что не перекрестилась. — Сегодня зарывайте на час раньше.

— Хорошо, Маргарита…

— И прекрати дрожать. Не сожру, — нервно выпалила я и вышла из салона.

Достали все. Мысль о предательстве дочери никак не отпускала. Возможно. Да, возможно, я тоже виновата. Но ведь я хотела с ней поговорить. По-нормальному. Нет же. Она решила состроить обиженную маленькую девочку. Еще и напридумывала, чёрт знает что!

Снова входящий вызов. Я нервно вздёрнула руку, посмотреть, кто звонит. Лейла.

— Да, привет.

— Привет, подруга, — с усмешкой в голосе, ответила она. — Ты не поверишь, кто мне звонил.

— Ален Делон?

— Бери выше. Твой муж.

Я остановилась. Действительно, удивила. Я даже не знала, что у него есть её номер.

— И что же он хотел?

— Завтра же выставка. Я, честно говоря, про неё совсем и забыла. Ты же знаешь, я на таких мероприятиях засыпаю.

— Лёль, давай без лирики.

— Короче. Просил меня пригласительный ему, даже продать. Не подарить. Типа, тусовка закрытая, а ему очень нужно там быть. Я же понимаю — с кем. В общем, сказала, что сама жажду туда попасть.

— Спасибо, — я действительно, была тронута. И тем, что не отдала билет, и что позвонила. — Хоть ты меня не предала. Не то, что дочь.

— Лерка дома? — удивилась подруга.

— Да, но устроила цирк, довела меня, потом выставила меня перед отцом чуть ли не проституткой. В общем, кошмар.

— Ого, — присвистнула подруга, — да ты, мать, отжигаешь похлеще меня, оказывается.

— Не то слово. Кстати, — я вспомнила про эту чёртову выставку, — Может, реально? Пойдём завтра вместе?

— Ой, нет — застонала Лейла, — я ещё не настолько стара и слепа. На красивые молодые тела я предпочитаю смотреть вживую.

— Ты неисправима, — и тут меня осенило. — Слушай, подруга. А может, тогда мне подкинешь этот пригласительный?

— Ого, — её голос звучал заинтересованно. — Я его знаю?

— Прекрати, — отмахнулась я.

— Судя по ответу, я мыслю в верном направлении. Ритуль, вот это правильно! — она говорила с таким энтузиазмом, что мне уже стыдно стало. Я ведь ничего такого не планировала.

— Ты всё не так поняла. Я просто хочу понервировать Валеру.

— И поверь, — усмехнулась Лейла, — тебе это удастся. Так. Я тебе, конечно, скину на электронку, только с тебя все подробности. Ты меня слышишь? И надеюсь, вместо меня пойдёт какой-нибудь красавчик, а престарелый сухарь.

— Не переживай. И да, спасибо тебе ещё раз. Мне сейчас, как никогда нужна твоя поддержка.

— Прекращай. Давай, порви там всех. И помни — я жду преподробнейший отчёт.

— Хорошо, — со смехом ответила я, и нажала на сброс вызова.

* * * * *

Как думаете, для чего Валера мог позвонить лучшей подруге нашей Рите?