Против ветра

Глава 4

Сложно описать словами мое состояние, когда Люк приказал стоять у входа в клуб, а сам повел Станли за угол здания. От нетерпения, неизвестности, волнения и самого настоящего страха я не находила себе места. Поэтому ходила туда-сюда, переживала, кусала костяшки пальцев, и уже спустя минут десять не выдержала и рванула к мужчинам, разговаривающим на повышенных тонах. Однако стоило лишь свернуть за угол, как тут же Люк огорошил: 

— Мать твою, ты отупела? Ушла нахрен отсюда! 

Вот в этот миг я и отупела, потому что так брат на меня еще никогда не кричал. На его лбу проступили вены, а лицо обрело багровый оттенок. Темно-зеленый взгляд впился в мое лицо вместе с пристальным, нисколько не насмешливым взором Станли. Они оба смотрели на меня, как на умалишенную или самоубийцу. Словно я вот-вот погибну от руки одного из этих обезумевших от ненависти парней. 

Пока я стояла в оцепенении под звуки музыки, что лилась из распахнутой двери клуба, которую немедля захлопнули, брат немного пришел в себя и сказал, подавшись ко мне: 

— Послушай, вот… вот возьми… — дрожащими от напряжения пальцами Люк сунул мне в руки ключи, — поезжай домой на моей машине. Давай же, девочка, поторопись, ты сможешь. 

— Я никуда не поеду, Люк, — отчеканила в ответ грубым тоном и почти швырнула ключи в грудь брата, который тут же их поймал, после чего поднял на меня налитый кровью взгляд. 

— Я сказал, поехала живо домой! — проорал он, брызжа слюной, и на его плечо легла рука Станли. Ему, очевидно, надоело дожидаться моего брата. Тот рывком сбросил руку Харви, развернулся и нанес тому настолько мощный удар в челюсть, что я подпрыгнула на месте от ужаса и закричала, повиснув на плече брата, двинувшегося на Станли. Парень лежал на земле и посмеивался вперемешку со стонами, после он перекатился набок и сплюнул кровавую слюну. Его веселье в этот момент выглядело жутким. Харви поднял на моего брата сверкающий холодной ненавистью взгляд и проговорил сиплым голосом: 

— Ну ты бык, Эддисон. Напрасно рыпаешься. Я же тебя закопаю, — Станли посмотрел на меня, еще раз сплюнул и хмыкнул, говоря: — Что, дурочка, страшно? — и поднялся. 

— Приблизишься к ней, — прорычал Люк, на котором я висела почти всем своим весом, — уничтожу, — пригрозил пальцем. — Клянусь, Станли, ты мне еще за ту историю ответишь, новой возможности натворить дел я тебе не предоставлю. Заруби это на носу, ублюдок. 

Я решила, что играть следовало изначально по-крупному, поэтому и подумала, что должна была не отнекиваться от «чувств» к Станли. Вероятнее всего, таким образом мне удалось бы узнать многое, к тому же брат немного утихомирился бы. Я просто не позволила бы этим двоим вступать в такой контакт. Но, с другой стороны, мои мысли казались слишком самоуверенными, потому как я была не так уж хороша для Станли, и не являлась настолько смелой и сильной перед гневом брата. Однако риск — мое все. Поэтому я обошла Люка, который все еще угрожал Харви, а тот стоял, прислонившись спиной к стене, тяжело дышал и усмехался в ответ на слова Люка. Стоило мне двинуться в сторону Харви, как его внимание вмиг переключилось на меня, и весь облик парня словно застыл в нетерпении, презрении и недоверии. 

— Прости, ладно? — произнесла я как можно более испуганно. — Харви, мне очень жаль. — Я медленно подходила к нему, а он молча следил за мной взглядом исподлобья, вгоняя меня в тихую ярость. Так сложно сообразить и подыграть? — Давай я поеду домой, а обо всем случившемся мы поговорим потом. 

— В каком смысле вы потом поговорите? — рванул меня Люк на себя с такой силой, что я врезалась в его грудь. 

— Эй, больно! — вскрикнула я, вырываясь, но брат мертвой хваткой прирос ко мне. — Послушай… Люк… не злись… 

— Твоя сестра по уши в меня втрескалась, Эддисон, смирись, — выдал Харви. 

Кажется, тишина стала звенящей. Я не знала, какой реакции ждать. Мое тело онемело, и я не могла пошевелиться, чувствуя только, как пульсирует стиснутый пальцами брата локоть. 

— Что ты несешь… Что он несет, милая? — Мне точно конец. Люк никогда не говорил мне «милая», это конец, неминуемый конец. 

— Я… — открылся мой рот и закрылся. 

Я уставилась на Харви. Тот не улыбался, не веселился. Он просто дожидался моей реакции, казалось, его немало изумляло то, что я все еще не ору на него, но я правда молчала, намереваясь именно эту ситуацию вывернуть в свою пользу. Неуверенно кивнув, я оглянулась на Люка. Тот посмотрел на нас поочередно, отвернулся, прошелся туда-сюда, утирая ладонью губы, и ринулся ко мне. С силой вцепившись в мой многострадальный локоть, брат поволок меня к машине, на ходу оборачиваясь и говоря низким злобным голосом: 

— Засажу тебя за решетку, урод, усек? Я доберусь до тебя. Только подойди к моему дому, сукин сын. 

— Ты ужасный человек, Люк, — ерничал Харви, — как можно быть таким жестоким? Я ведь должен видеться с любимой, приятель. 

— Закрой рот! — рявкнул брат, дернув дверцу автомобиля на себя так, что едва не вырвал, и затолкал меня в салон, словно я была одним из ненавистных ему преступников. Синяков брат наставил мне немало, уверяю. Громко хлопнула дверца, и я посмотрела в окно. Станли все еще стоял у стены. — Только покажись мне на глаза, — процедил Люк, после чего обогнул машину и уселся за руль. 

Пара секунд, и брат, заведя двигатель, рванул с места. Я боялась, как бы нам не разбиться с таким-то состоянием Люка. Отъезжая, я все же бросила еще один взгляд на Харви, но тот не заметил. Он склонился и снова сплюнул. Странно, что Станли не бросился в драку. Я подозревала — это был план. Харви что-то задумал. Кажется, мы оба не те, кем пытаемся прикинуться. Тогда не напрасно мне взбрело в голову изобразить перед Люком девушку Харви. Может, и правда сработает. 

— Ты не понимаешь, во что ввязываешься, — просканировав меня взглядом в зеркале заднего вида, вдруг сказал Люк. — Он натворил немало дел, и ты станешь его очередной задумкой. Только теперь Станли подобрался слишком близко. Я должен отправить тебя в Шотландию, Ди. Так нужно. 

Моя челюсть едва не коснулась пола от услышанного. 

— Ты спятил? Всего лишь небольшая стычка… 

— Черт! Черт! — резко ударив по тормозам, проорал Люк и вломил пару раз по рулю. — Не зли меня! Не спорь! Ты поедешь к Макдиланам. Вообще ни черта не поняла? — Люк повернулся ко мне, перегибаясь через кресло. — Станли играет с тобой, тем самым хочет подобраться ко мне. Ты уедешь и точка. 

— В твоем понимании, все парни играют со мной, Люк, — отчеканила я, отворачиваясь от него и скрещивая руки на груди. — Поехали домой. Не хочу говорить с тобой. 

— Ладно, — кивнул брат, вновь заводя машину, — ладно. Но, учти, ты мне потом спасибо скажешь. 

Я лишь закатила глаза, покусывая нижнюю губу, как делала всегда, когда над чем-то усердно размышляла. 

Люк мчался по ночным улицам Манчестера, словно спятивший. Он был очень зол. Однако, удивительно, дома мне совсем не влетело. Брат просто молча пропустил вперед, запер за нами дверь и, уперев руки в бедра, уставился на меня, а после, несомненно, провожал взглядом, пока я поднималась наверх. Спиной чувствовала, осязала его раздражение и гнев. Это пугало, но, закрыв дверь своей комнаты, я выдохнула с облегчением. Однако мысль о том, что Люк взломал замок, вынудила меня недовольно поджать губы. Видимо, после прочтения записки Станли, он в ярости помчался в мою комнату, забыв к черту о ключе, и выбил замок. Я представила, что почувствовал Люк, получив такое послание и не обнаружив меня дома. Это, признаться, вынудило меня болезненно поморщиться и потереть грудную клетку. Заныло внутри, в области сердца. Стало очень жаль брата, так оберегающего меня и вдруг столкнувшегося с врагом лицом к лицу. Теперь Люк глаз с меня не спустит… Ох, он ведь обещал отправить в Шотландию… 

*** 

Не напрасно Люк — человек с военным прошлым. Его наказания всегда были жестокими. На этот раз он лишил меня не только велосипеда, теперь мое наказание было следующим: не выходить из дому даже во двор; лишение телефона, Макбука, плеера, велосипеда, обуви (да-да, именно так, брат спрятал всю мою обувь, чтобы я не сбежала); полное подчинение. То есть я с того дня делала уборку дома каждые два дня, готовила ужин для Люка, читала ему на ночь книги. Последнее вызывало во мне нестерпимое желание ударить брата по голове очередным томом гениального автора, потому как читать Люк вынуждал все самое нелюбимое и тяжелое. В прошлый вечер дошло до того, что брат заговорил со мной на арабском и приказал повторять за ним. То есть да, он учил меня арабскому языку. Я пребывала в полном шоке. Именно поэтому случилась стычка. Я швырнула словарь на стол, едва не сбив очередную банку пива, которое пил брат, и выдала: 

— Хватит. Думаешь, это образумит меня? 

— Разумеется, образумит, — сверкнул глазами Люк, вытянув ноги и скрестив руки на груди. Он развалился на диване, когда я сидела на полу у столика. — А если не образумит, я придумаю еще более «приятное» наказание, малышка. 

— Люк, не глупи. Я все равно не исправлюсь. Ты прекрасно знаешь мой характер. Я лишь составлю очередной план мести, но никак не смирюсь. 

— Вот именно поэтому ты лишена всего. Я вижу, как тебя злит твое положение. Понимаю, насколько малы запасы твоей выносливости. Ты на пределе, Ди. Это очень хорошо. Уверен, мои методы дадут результат… 

— Дадут, — злобно улыбаясь, ответила я и встала, — дадут, милый братец. Знаешь, какие именно результаты? — У меня был козырь. Люк заметно напрягся, сощурив глаза, и подался ко мне, резко встав. Вот такое положение было немного не очень, я превратилась в слабое существо на его фоне. — Ну что ты, Люк, не нервничай так. Я ведь понимала, что мне грозит, поэтому перестраховалась. 

— Что ты несешь? — почти навис надо мной брат. На его лице заходили желваки. — Говори. 

Я отошла немного назад, чтобы нас разделял хотя бы столик. Брат не шелохнулся, стиснув кулаки. 

— На следующее утро, после той неудавшейся вечеринки, я незаметно записала твои гневные угрозы на телефон и отправила кое-кому, так что у нас там уговор… Если ты меня не освободишь от своего гнета, тот человек… 

— Марти! — рявкнул все понявший брат и ринулся было к двери, все-таки опрокинув чертову банку пива прямо на книги, которые я бросилась спасать, громко крича: 

— Успокойся, человек с неустойчивой психикой! Эдди все знает, он сдаст тебя твоим же коллегам. Ты сестру запер в доме, соображаешь? 

Отряхивая вмиг пропитавшиеся пивом страницы книги, я замерла, поняв, что за спиной стоит тишина. Оглянувшись, я встретила взгляд Люка, от которого невольно сглотнула. Захотелось провалиться сквозь землю от нахлынувшего чувства вины и стыда. 

— Что? Не смотри так. Я должна получить свою свободу. Недели наказания достаточно. Я все терпеливо вынесла. 

— Боже, Дайана, — покачал головой Люк, разочарованно выдыхая, — кого воспитали родители? Ты же чудовище. Я забочусь о тебе, девочка! — ударил он себя кулаком в грудь. — Забочусь, понимаешь это? А ты готова кинуться в койку к какому-то… 

Я сама не поняла, как это вышло, но моя рука вдруг влипла в щеку брата. От боли на глазах проступили слезы, но взгляд Люка, опешившего от пощечины, предупредил меня о том, что мы окончательно поссорились, причем всерьез, совсем не так, как раньше. Это была взрослая ссора. Он оскорбил, прекрасно зная, что парня у меня быть не могло. Я только с появлением в моей жизни того идиота из района Мосс-Сайт стала такой взбалмошной, а до этого нарушала лишь мелкие правила. Так что Люк не мог обвинять меня в подобном. 

— Ты не имеешь права говорить такие вещи обо мне, — процедила я глухим голосом, не мигая глядя ему в глаза. — Это отвратительно, Люк. Ты совсем меня не знаешь. 

Последние слова причинили брату настоящую боль. Он моргнул, отводя глаза, после чего вновь поглядел на меня. 

— Мне жаль. Прошу прощения, — сухо проговорил он. — Ты права. Иди… я не против… иди… Телефон и другие вещи забери в моей комнате… — брат поспешно отвернулся, отошел к камину и встал спиной ко мне, упираясь рукой в полку. 

Я ушла молча, чтобы не усугубить ситуацию. Все повернулось вообще не в ту сторону. Мы никак не могли понять друг друга. Брат со своей ненормальной заботой причинял боль, а я не имела сил постоянно жить по его правилам, и тем самым причиняла боль ему. Ситуация накалилась. 

Несмотря на то, что ко мне вернулась вся техника, Марти я отправила только короткое смс и не стала звонить. К тому же после того, что наплел Харви, мы с Эдди стали общаться немного не так. Он охладел и отдалился. Так что весь следующий день, вплоть до вечера, я так и не вышла из комнаты. Слышала, как брат укатил, наверное, на работу, но вниз спустилась, чтобы перекусить, лишь после наступления темноты, на протяжении дня поедая сухие запасы и втихую заказанную пиццу. 

Было почти одиннадцать часов, когда я решилась позвонить Люку, чтобы узнать, в порядке ли он. 

— Что такое? — грубо отрезал брат, на что я тяжело вздохнула, прикрыв глаза и подавив волну раздражения. 

— Как ты? — спросила тихим голосом. 

— Тебе-то что? Зачем позвонила? 

— Люк… 

— Дайана, мне некогда. Ложись спать или дожидайся своего ненаглядного. Мне совершенно не хочется говорить с тобой. 

— Постой, — резко выдала, вскочив с кровати, — я люблю тебя. Ты мой брат, помни об этом. Просто поссорились, но это не значит, что я брошу тебя и не стану интересоваться твоей безопасностью. 

— Любишь? — насмешливо и зло выплюнул Люк. — Тогда прекрати делать глупости. А о себе я точно могу позаботиться. 

— Боже… — прошептала я и добавила громче: — Люк, мы не на войне. Это жизнь, понимаешь? Тут допустимы ошибки, брат. Ты можешь злиться и не верить мне сколько угодно, но я от этого не перестану тебя любить. Все, я иду спать, даже не хочу слышать твоего ответа… — отчеканила, намереваясь сбросить вызов, когда услышала: 

— Ди. 

— Что? 

— Ты впервые сказала это. Странное чувство, — неуверенно проворчал Люк. 

— Только не надо вот этих соплей. Ну, сказала и хорошо. Просто запомни этот момент, потому что я нечасто такими словами разбрасываюсь. Можно мне теперь лечь спать? 

Люк вздохнул, приглушенно усмехнувшись. 

— Не могу на тебя долго злиться. Доброй ночи. Я сегодня на дежурство остался. 

— На дежурство? Начальник отдела? Ты не в себе? — изумилась я. 

Люк бросил кому-то просьбу принести ему кофе и ответил мне: 

— Необходимо поднять архивы. Тут работы до утра, я остался с дежурным. Новый сотрудник, ему помощь нужна. Так что… 

— Ладно, Бэтмен, веселитесь. Хороших тебе результатов работы, Люк. 

— Спасибо, Ди. Запри дверь. Отдыхай. 

Распрощавшись с братом, я все равно с необъяснимо тяжелым сердцем уселась на кровать и задумалась о том, чем там занимается Люк. Что-то подсказывало, это дело каким-то образом касается Харви. К тому же… Ох, Люк тогда что-то говорил об этом, там, при столкновении в клубе. Я недовольно покачала головой, положила сотовый на кровать и отправилась в ванную комнату, чтобы приготовиться ко сну. Дело заняло двадцать минут, после чего я вернулась в спальню. Усевшись на кровать, повернулась к зеркалу, стоящему в углу, и принялась разглядывать свое отражение. Мне было очень грустно. Я, всегда веселящийся человек, та, которая из ничего придумывает целое развлечение, девушка, что не бросает друзей, вдруг стала отрешенной. Глаза совсем потухли, волосы, ранее всегда заплетенные, чтобы не мешали при поездке на велосипеде, теперь беспорядочно рассыпались по плечам. Я стала похожа на… девушку. Под тонкой майкой пижамы обрисовывалась грудь, талия была тонкой, бедра — крепкими и подтянутыми благодаря активному образу жизни. Я была довольна увиденным, но никак не могла принять себя в ключе «я — женщина», в голове все еще свистел ветер юности, призывающий меня выскочить в окно, повиснуть на ветвистом дереве и, спрыгнув вниз, поехать гонять по ночному Манчестеру. Это казалось заманчивой перспективой, но, размышляя над этим, я незаметно для себя улеглась поверх одеяла, а после, немного озябнув, накрылась и притихла. Сонно зевнув, потянулась к лампе и погасила свет… 

Я уверена, что окно не открывала. Как минимум оно было прикрыто, но проснулась я посреди ночи как раз от того, что ночной ветер трепал занавески, а шум обрушившегося на город дождя откровенно мешал спать. Я присела и оглянулась через плечо. Было темно, лишь фонари за окном давали немного освещения. Казалось, над Манчестером разверзлись небеса, настолько сильной была гроза. Вспышки молнии, разрезающей темное небо, вынуждали вздрагивать, так что я не сразу решилась выбраться из-под одеяла, просидев в постели довольно долго. Но когда поняла, что порывы ветра швыряют в распахнутое окно брызги воды, тут же, тяжело вздохнув, встала. Первое, что несказанно меня напрягло — царапины на подоконнике, у самой рамы. Словно кто-то проникал в мою спальню при помощи ножа. Именно таким образом был открыт замок. Я не запирала в этот раз. Значит Станли оцарапал краску в прошлый раз. Я вздохнула, закатив глаза, громко хлопнула рамой и щелкнула замком. Глядя в окно, от которого так и не отошла, с трепетом залюбовалась мощью стихии. Выглядело все не самым лучшим образом. Город понесет большие убытки. Наверняка служба спасения будет работать в усиленном режиме. Вероятно, и Люку придется проторчать в участке еще дольше. 

— Ох… жуть… — тихо выдавила я, отшатнувшись от четко разрезавшей небо молнии. 

— И не говори, — произнесли из темноты. 

Я закричала, запрыгнула на кровать и, схватив подушку, запустила в сидящую в кресле темную тень. 

 — Станли! Станли! Ты идиот! Господи! Какой ты идиот! С ума с тобой сойду! — выкрикнула я, запустив и вторую подушку в этого ненормального, что притаился в углу моей комнаты. — Пошел вон отсюда! Убью тебя! 

— Да я уже понял, — все так же спокойно ответил Харви, не показываясь мне на глаза, — убьешь подушкой. Жестокая смерть, Дайана. Ты в своем репертуаре. Подай рацию, сообщу твоему брату о нападении. 

И тут же подушка прилетела в меня, от чего я отшатнулась на стену и упала на кровать. В следующий миг Харви уже вырос на фоне окна пугающим силуэтом. По запаху я поняла, он промок — пахло кожаной курткой, пропитанной дождем. Когда Станли наклонился, уперся руками по обе стороны от меня, я убедилась, что оказалась права — с его волос упало несколько капель воды. 

— Ты понимаешь, что сейчас происходит, Дайана? — произнес Станли каким-то жутковатым голосом, и если я хотела отшутиться, то теперь уже не решалась. 

— Что? — спросила шепотом, часто моргая, потому как хотела видеть его лицо, но не видела. 

— Мы одни, Ди. Одни в целом доме. Ты — девушка, которая вломилась в мою жизнь и принялась все рушить, — сказал Харви, проведя пальцами по моим волосам, откидывая их на подушку. — И я — парень, который накажет тебя и твоего брата за все, что вы сделали. 

— Харви… 

— Тш-ш… — ладонь Станли легла на мои губы, после чего он тут же убрал ее, говоря: — Тише, ладно? Выслушай меня. — Я кивнула. — Хорошо. Смотри, у меня есть два варианта, и теперь все зависит от твоего выбора. Первый вариант: ты просто посылаешь меня прямо сейчас, от чего я расстраиваюсь, конечно, расстраиваюсь, я ведь живой человек, и, между прочим, немало чувствительный парень. Затем ухожу. Понимаешь, что будет потом? — Я лежала, тараща глаза в, наконец, обрисовавшееся в темноте лицо Харви, глаза которого казались двумя черными дырами, изредка поблескивающими недобрым огоньком, когда он склонял голову. 

— Вероятно, моя жизнь превратится в еще больший ад, чем это есть сейчас, — проговорила я сухо и сглотнула комок. 

Харви усмехнулся, кивая. 

— Верно. Все так и будет. Вот только пока что адом и не пахнет, Ди. Пока что ты в полном порядке. 

— А если захочешь сделать со мной этот «не порядок», что тогда? 

— Тогда, мисс Эддисон, в вашей жизни не будет места ни друзьям, ни семье в лице вашего милого братца. Никакая поездка к родственникам тоже не спасет. Я буду поблизости, Дайана, — теперь лицо Станли было в паре сантиметров от моего. - Я стану частью всей твоей жизни. Нет, девочка, метод «пистолет-угроза-подчинение» никоим образом не сработает. Тут нужен особый подход. Что насчет разбитого сердца? Хочешь реальную игру с мощным всплеском адреналина? 

Я оттолкнула Харви, вскочила с кровати и, щелкнув выключателем, зажгла светильник. После этого повернулась к нему и замерла. Парень выглядел иначе. Честное слово, с ним было что-то не так. Во-первых, на подбородке, в уголке губ, все еще виднелся проходящий синяк. Во-вторых, одежда Станли… Все время, что я видела его, он одевался в драные джинсы и футболки. Сейчас на нем была кожаная куртка поверх рубашки и узкие брюки. У меня сложилось впечатление, что Харви примчался прямиком с какого-то приема, только прихватил куртку. А в-третьих, его волосы, они завились после дождя, и все еще оставались влажными, небрежно падая на лоб парня. Он выглядел враждебно настроенным и очень мрачным, словно поменялся за эту неделю. Действительно что-то было не так… 

— Ты угрожаешь мне, — оповестила я и добавила: — И каков же второй вариант? — скрестила руки на груди, потому что уже возненавидела то, как Харви смотрел. 

Вместо ответа он неминуемо приблизился, улыбнулся, но вышло холодно. 

— Да очень простой и очевидный вариант, — сказал Станли. — Сыграешь по моим правилам. Ради брата. Обещаю, помучаю его и оставлю вас в покое. 

— Что произошло между вами, Харви? — прищурилась я. 

Станли посуровел, и его глаза сверкнули ненавистью. Он отвернулся на пару секунд, посмотрел в стену, сглатывая, и вновь поглядел на меня. 

— Будешь моей девушкой, — отчеканил он так, словно мое мнение в счет не берется. 

— Буду кем? — изумленно выдавила я, таращась в спину направившегося в сторону окна Станли, и тут же ринулась за ним, хватая за руку. — Нет, постой-ка, я тебя сейчас не выпущу. 

Харви изумленно оглянулся и качнул головой. 

— Ты что спятила? Я и не собираюсь выходить в окно. Тем более в такую погоду. Сегодня я ночую здесь. 

— Чего-о-о? Больной? 

— Да заткнись ты, Иисусе, — вскинул руки Харви и отошел от меня. — Не прикасайся, усекла? И… — он, пряча улыбку, потер кончик носа, — оденься, я вижу твои соски. 

Меня бросило в жар. Я, дрогнув ноздрями, резко отвернулась и подлетела к шкафу. 

— Нет, я не против смотреть на это, но как-то неловко. Мы же едва знакомы, — пошутил Харви. 

— «Тролль», тупой «тролль», — прошипела я и сорвала с вешалки кофточку, немедленно надев ее, когда Харви сказал серьезным тоном: 

— Ты не выбрала вариант, Дайана, — я обернулась, встречаясь с ним взглядом. — Что решила? 

Помолчала немного и, собравшись с силами, произнесла: 

— Ничего не выбираю, Харви. Я не опущусь до статуса жалкой запуганной девчонки, — Станли даже не шелохнулся от услышанного. — Но и не позволю причинить боль Люку. Поэтому… — Я подошла к Станли, лихорадочно выдохнула, боясь того, что так много лгу, много и беспощадно. Слезы так кстати скопились в уголках глаз, что я возликовала от собственной эмоциональности. Это было на руку. Вскинув на парня взгляд, наполненный сдерживаемой болью и страхом, я проговорила: — Поэтому я просто признаюсь честно… Харви, — положила ладонь на его щеку, — я говорила правду. Мы действительно давно знакомы. Мне было очень плохо… без тебя… 

Не представляю, что Станли чувствовал в этот момент, но его лицо ничего не выражало, зато взгляд потемнел от злости, и в следующий миг мое дыхание перехватило, потому как парень, обхватив мою голову обеими руками, впился в губы с такой силой, что мне стало дурно. Я застыла, опешив, после чего вдруг поняла, он проверяет меня. В ответ я, ненавидя себя за такой идиотский поступок, вцепилась в плечи Станли, стиснув пальцами куртку, и попыталась отрешиться от ситуации. От Харви пахло дождем и едва уловимо лосьоном, а легкая щетина немного царапала кожу. Вначале он целовал зло и напористо, чтобы наверняка напугать, а после расслабил меня, расслабился сам, и вот этот поцелуй уже не пришелся мне по душе. Все просто: этот поцелуй был изучающим. От парня исходил интерес, он словно пробовал меня на вкус. Мы прижимались друг к другу телами настолько плотно, что я ощущала, как при дыхании вздымается его грудь. Мне стало страшно, ведь я вступала действительно в опасную игру. Я не только о поцелуе, разумеется. Что-то подсказывало мне, этот парень умеет красиво мстить, и он сделает все возможное, несмотря ни на что. Харви проучит нас. Чтобы больше не мучить себя тяжелыми мыслями, я оторвалась от него, встречая помутневший взгляд, наверняка такой же был и у меня, а после сделала шаг назад. Дыхание от волнения и беспокойства немало подводило. Я, в общем-то, впервые целовалась вот таким образом. То есть с эмоциями, если быть точнее. Не думала, что когда-нибудь применю к себе сочетание «эмоции-поцелуй». Но, как оказалось, я очень даже способна вспыхнуть. Это ладно, переживу как-нибудь, но что делать с планом — с моим и Станли? Мы не уступим друг другу, за себя я могла точно отвечать, но что, если этот жестокий человек пойдет напролом? Как я стану от него отбиваться? 

— Страшно, Дайана? — вновь он это спросил, как тогда в присутствии Люка. — Ты выбрала? Как думаешь? 

— Выбрала, — решительно кивнула я, подошла к двери, широко ее распахнула и, скрестив руки на груди, сказала в стену прямо перед собой: — Пошел вон. Я не буду изображать твою девушку. 

Харви, усмехнувшись, шумно выдохнул, подошел ко мне и проговорил с пугающей уверенностью: 

— Посмотрим, Дайана, посмотрим. 

— Засунь этот свой пафос… Ну я уже говорила тебе. — Так и не посмотрела ему в лицо. — Уходи. 

— Уже ушел. — Харви действительно шагнул в темноту коридора и все равно опять вернулся, встал так, что я была вынуждена взглянуть на него, прищурился и сказал: — Напомни-ка, не ты пару минут назад прилипла ко мне, как жвачка? Нет, не ты? Странно, потому что я заметил, как твои руки лапали меня… Боже упаси, конечно, это была не ты. Вовсе не ты покраснела до корней волос от возбуждения и стыда, невинная девочка. Ладно, знаешь, я вот прямо сейчас выйду за эту дверь, а ты сядешь и хорошенько подумаешь над моими словами, Дайана. Вот над этими словами, — Харви наклонился, глядя мне в глаза пристально и пугающе. — Я ненавижу ложь. Люто ее ненавижу. Мне удалось раскусить тебя всего одним поцелуем, представь себе, насколько это будет легко. Подумай, Ди. Твой план того не стоит, лучше бы тебе сразу отказаться. 

Я промолчала, пытаясь унять ускоренное сердцебиение, потому что Харви попал в точку, раскусил самую суть. Это действительно пугало, не в шутку, а в полную силу. Я никого не боялась прежде, но этот человек… В нем было что-то такое… Я не чувствовала в нем убийцу, не видела психопатической жестокости, склонности к садизму. Тут было нечто другое, более страшное, чем простое желание насолить. Станли казался умным человеком. У него все было продумано наперед. Он смотрел мне в глаза, и я верила, что этот человек принесет мне страдания, потому как душевные муки всегда более изощренные и жестокие, нежели физическая боль. Харви наверняка видел, как я изменилась в лице, услышав его слова о лжи, и он не казался довольным произведенным эффектом. Просто молчал и смотрел на меня. Это значило, в нем не было абсолютно никакого желания наслаждаться чужой болью, это значило — ему все равно. Он просто следовал плану, оставаясь равнодушным ко всему. Только Люк, только мой брат был целью Харви, и вот этот вывод вонзился в мою грудную клетку, словно кол, и если Харви выдернет его, непременно останутся огромные занозы. Я не избавлюсь от них никогда. Станли причинит нам боль. Но за что?