Ее бирюзовые глаза я не привыкла находить в полумраке, разбавленном густым дымом, бьющимся о холодные стены бетонной, бесконечной комнаты.
Мама.
Словно в замедленной съемке, она бежит ко мне, а ее шаги эхом отражаются от помещения вместе с надрывным криком, что вселяет в мое сердце ужас. Волоски на загривке становятся дыбом. Я хочу пошевелиться, но не могу — мое тело словно заморозили. Ноги будто влились в этот бетонный грязный пол, не давая шансов начать движение. Приходится звать маму, но та словно не слышит, продолжая мчаться и будоражить обеспокоенным голосом каждую клеточку меня, твердя: «Проснись, Скай!».
Сжимая манжеты рубашки, стараюсь снова спросить ее, что происходит, как ощущаю тяжесть во рту. Нижняя челюсть отвисает, и губы что-то стягивает, мешая говорить. Паника захлестыва
