Здесь быстро темнеет. Солнце скатывается за горизонт, и теплый вечер, перемешанный с запахами марины[4], оседает на город. Странный и удивительно нежный Неаполь. Я и сам был бы рад погрузиться под ласкающее одеяло, но сон не шел. Еще какое-то время ворочался, гоня от себя назойливые мысли. Кажется, Рождин уже спала – ее ровное дыхание наполняло комнату спокойствием.
Я тихо выбрался из-под одеяла, заставив дубовую кровать тонко поскрипывать. Но нет, она не проснулась. Лишь только шумно заворочавшись, перевернулась на бок.
Натянув штаны и накинув на голое тело рубашку, вышел из номера, тихо прикрыв за собой дверь. Гостиница была погружена во мрак. Вместо оранжевых картин уходящего солнца, теперь холодный свет луны расчерчивал стены ровными прямоугольниками. Мои шаги гулким эхом отражались
