На следующий день без всяких прелюдий и слов, мы поехали в больницу к Маше. Когда мы вошли в палату, я сходу спросила, целуя её в лоб:
— Привет, моя дорогая, как у тебя дела? Поправляешься?
— Приходится поправляться. Меня здесь запоили всякими таблетками и искололи уколами и капельницами, от которых у меня всё болит уже. И везде-везде синяки!
— Скоро всё заживёт и тебя перестанут пичкать лекарствами, — сказала я, присаживаясь на край кровати.
— Вы вместе пришли? Это значит, что вы помирились? — спросила Маша, смотря то на брата, то на меня.
— А кто сказал, что мы ссорились? — спросила я с улыбкой. — У нас всё хорошо, и мы не думали ссориться.
— Только не надо врать! Я прекрасно видела, что вы оба были какие-то загруженные, и даже жили раздельно!
— Это было давно и неправда! — всё та
