9
4963 Слова
-Ах, не обращайте внимания. – Помолчал пару секунд и заговорил вновь. - Думаю, у меня к вам есть встречное предложение. Если вы хотите как-то отблагодарить меня за ваше чудесное спасение, позвольте мне немного пожить в вашем подземном убежище.
-х*р тебе. – Она прищурилась, отправила ему долгий взгляд. – Хочешь остаться тут?
-Да, было бы замечательно. Знаете ли, совсем недавно я вдруг осознал что…
-Как долго?
-Четыре Выброса. Если конечно вас не будет смущать моё присутствие и…
-Слушай, сталкер, может, мы лучше трахнемся? Обещаю не пожалеешь, всё-таки, ты спас мне жизнь, долг отдам так, что ты никогда не забудешь. За день-два как раз четыре раза у нас и получится. Ну, или за три дня, от тебя зависит. Ты же не импотент? – Призрак задумчиво поднял взгляд к потолку. Кажется, щёки у него покраснели, но он не потому отвёл взгляд – вид сердитой девушки отвлекал, а ему хотелось ответить на вопрос, потому прислушался к себе. И понял, что ответ его будет отрицательный. Однако девушка всё поняла по-своему.
-Н-да, понятно всё…, сочувствую. Ладно. Четыре Выброса живи тут. Ешь что хочешь, пей, сколько хочешь. А потом мы в расчёте, возьмёшь манатки и свалишь.
-Мне кажется, вы не слишком высоко цените свою жизнь.
-За четыре Выброса ты сожрёшь тут столько, что я ещё и в минус уйду.
-Разумное возражение.
Она положила локти на стол, подалась вперёд, чуть наклонив голову набок. Смотрит пристально и задумчиво, но как будто сквозь него – девушка о чём-то задумалась.
-Однако у меня есть ещё одно предложение, которое позволит нам рассчитаться гораздо быстрее и не таким обременительным способом, как нежелательные половые отношения.
-Ну, почему не желательные? – Взгляд её едва заметно сместился – теперь она изучала его лицо, плечи, фигуру в целом, насколько позволял стол. – Ты меня выручил, ты сильный, высокий, прям принц на белом верблюде.
-На верблюде?
-Для белого коня морда у тебя не так что бы очень. Нет, ты симпатичный, но не фонтан.
Он ощутил лёгкий дискомфорт. Даже некоторое желание провести какие-либо культурно-оздоровительные мероприятия, возможно, сопряжённые с парой фингалов на этом милом личике, но немедленно подавил эти возмутительные позывы. По многим причинам подавил, но две были важнее прочих: это всё-таки девушка, пусть плохо воспитанная и несколько грубая, но при этом красивая, ему благодарная, сочная…, в том смысле, что красивая, конечно же, только в этом смысле. И второе. Автомата на прежнем месте нет. Куда он делся, и когда она успела его убрать со стола? Почему-то внизу как-то похолодело. Если он у неё на коленях, дотянуться до него дело доли мгновения, а у него под столом ведь много чего ценного! Если она неудачно выстрелит? Какая будет жутко неприятная ситуация и какая прискорбная личная утрата!
-Я не совсем уверен в том, что вы предлагаете. – Сказал он грустно.
-Поверь, если у тебя прибор пашет, всё получится. Ты вполне ничего, я тебе должна и реально благодарна. Я уж постараюсь, что б…
-Нет, давайте не будем углубляться в этом направлении, и вернёмся к моему предложению.
-Что ты всё на «вы»? Стесняешься что ли? – Она улыбнулась. Он покраснел. – Хи-хи.
-У вас очаровательный смех. К сожалению, долгое заточение не лучшим образом сказалось на вашем голосе. Пожалуйста, не делайте так больше. Неприятно бьёт по ушам. – Улыбка с лица девушки исчезла, глазки сузились. – Так вот, наша непродолжительная беседа, доставила мне большое эстетическое удовольствие. Я бы хотел это продолжить.
-Что продолжить?
-Нашу беседу. Я останусь на два Выброса, и мы будем в расчёте, но только если вы будете общаться со мной и демонстрировать искренний интерес, активно поддерживая разговор.
-И о чём мне с тобой беседовать? – Сказала девушка после недолгой паузы.
-Ну, например, мне весьма любопытно, что такая прекрасная девушка как вы Оля, делает здесь на этой базе? – Она глянула на него, приподняв бровь. Покрутить пальцем у виска не успела, так как он поспешно добавил. – О! Извините, запамятовал, вы уже говорили. Трагически завершившийся конфликт с Долгом. Я их, знаете ли, тоже не люблю. Не так давно у нас с ними произошёл экономический спор и мне пришлось...
-Экономический спор?
-Да. Видите ли, мне хорошо заплатили за то, что б я их убил, а они решительно не хотели умирать, тем пытаясь грубо лишить меня столь нужных мне финансовых средств.
-Хм. Забавно.
-Какая вы невероятно жестокая женщина! – С большим осуждением воззрившись на неё, воскликнул сталкер.
-Чё? – Округлив глазки, не сильно поняла она сего восклицания.
-Ну как же. Что такого забавного в этой ужасной трагедии? Я оказался в плачевной финансовой ситуации, а этот жестокий грубый мир, не нашёл ничего лучше, чем позволить мне найти средства, путём убийства нескольких негодяев, которые ведь ещё могли стать полезны этому пропащему миру и прогнившему насквозь обществу. – Ольга пару раз моргнула, открыла рот, что б что-то сказать, обратно его закрыла и головой тряхнула. – Вижу, вы ошеломлены открывшейся вам всей полной трагизма ситуации, в которой я был вынужден оказаться и в которой девять несчастных подлецов заплатили своими бесполезными жизнями за то, что…
-Стоп. Девять?
-Воспитанные девушки не перебивают своего со…
-На хую я видела всех воспитанных девушек. Девять? Ты что, девять долгонутых завалил?
-Совершенно против своей воли и вопреки своему мироощущению. Я, знаете ли, убеждённый пацифист, но этот вульгарный, отвратительно жестокий мир не оставил мне…
-Ты что, один их замочил? – Он сжал губы сердито – постоянно прерывают, а морально-этический базис его воспитания, решительно не позволяет покончить с этим возмутительным безобразием так, как делает это ослепительная, наверняка, очень вкусная…, добрая. Определённо добрая девушка – добрые люди, они по определению гораздо вкуснее…, добрее. Да, добрые люди гораздо добрее, чем злые люди. Иначе и быть не может.
Она, молча, смотрит, ответа ждёт. Что поделаешь? Придётся ответить, забыв не до конца высказанную речь. Однако это нужно как-то прекратить. Такой разговор пуст. Ибо напоминает больше его прежнее общение с Кутом и Рутом, где кроме короткого или чуть более длинного рыка, никаких более сложных конструкций не было и близко.
-Если быть до конца честным. Я убил восемь из них, а последнего любезно прикончил, несколько грубоватый, но весьма достойный человек по имени Нищий. – Ольга скривилась как отчего-то кислого. Так что он тут же спросил. – Полагаю, вы с ним знакомы?
Она фыркнула сердито и немножко с отвращением.
-Знакома. Бандит, гондон он старый. Мы из-за его банды к Свалке ходили по самому краю Броса, так и там суки иногда нас грабили. – Тут она поморщилась и с неохотой добавила. – Но должна признать, не обычный он. Девочек до трусов не раздевали, не насиловали, к себе не уводили. У старого козла есть свои принципы.
-Да, тут соглашусь, определённо, принципы у него имеются.
-Потому мы его банду и не вырезали, когда могли. – Она пожала плечами, чуточку покраснела. – Ну, не только поэтому. – Тут она пояснять не стала. А развить тему он не успел, так как она, покачав головой, сказала. – Так ты из банды Нищего? А почему один? Долгонутые и вас покрошили? А Нищий что? Старику таки качан прострелили?
-Смею вас заверить, господин Нищий вполне здоров и полон сил.
-Ну, рада за него. – Сказала она, поморщившись так, словно опять что-то кислое съела.
-Однако я не из его банды. Я предпочитаю быть сам по себе.
-Одиночка?
-В каком-то смысле.
-Понятно. Ты проводник?
-В некотором роде.
-Это хорошо. Потому что одиночка, который не проводник, это долбоёб суицидник, которому жить осталось до первой аномалии.
-Вы излишне грубы. – Ворчливо сказал сталкер. – Такая беседа не доставляет мне истинного удовольствия. Если бы вы взяли на себя труд изъясняться более тонким слогом, то…
-Последний раз предлагаю. Поебёмся и пиздуй отсюда.
-Вы меня совсем не слушаете! – Воскликнул он, всплеснув руками.
-Так ты какую-то хуйню несёшь большей частью.
-Вы грубая и злая женщина.
-А у тебя ебало землистое и говоришь ты как дебил.
Несколько долгих секунд оба молчали. Девушка на него смотрела сердито, он грустно вздыхал, сожалея, что искренний пацифизм не позволяет ему вплотную заняться морально-этическим обликом этой вульгарной, но красивой девицы.
-Давайте сменим тему?
-Я…
-Рад, что вы так быстро согласились.
-Я не…
-А могу я спросить? Кто построил это удивительное подземелье? Какая-то группировка, к которой вероятно, вы принадлежали?
Вздохнув тяжко, девушка ответила спустя пару секунд молчания.
-Вызов. Так мы себя называли. Сталкеры прозвали Каблуками. Из-за этого. – Она оттянула платье на груди и кивком показала на туфельку, обронённую одной из покойниц, коих девушка успела оплакать за время своего заточения и возненавидеть – многие недели они пытались её выкурить из комнаты и сожрать. – Мы верим…, верили. Что Зоне нужно понять нас, людей, нужно показать Ей, что мы не враги. Что мы так же часть этого мира, как и Она, что нет ничего выше, чем Солнце и все кто под ним, не враги друг другу. Мы часто выходили в Зону вот так, в одних платьях, в туфлях…
-Весьма опрометчиво не могу не заметить.
-Я, поначалу, тоже сомневалась. – На её лице появилась печальная улыбка. – Но это сработало. Они не ошиблись – Зоне это понравилось. Она полюбила нас.
-Они это те, кто вас сюда отправил?
-Ну да. – Девушка пожала плечами, и продолжила говорить. – У нас всё хорошо было, пару лет всё хорошо было. Только поначалу, мы несколько девчат потеряли.
-Которые оптимистки?
-Да, они. Не всё так просто оказалось. Зоне пацифизм в чистом виде нужен, как собаке пятая нога. Не сразу мы поняли. Но то, что мы Ей показывали – миролюбие, желание понять Её и принять, это Ей понравилось. К нам присоединялись девчонки из сталкеров, всё шло хорошо, но мы не дуры, понимали, что вечно так не будет. Мы ведь тут не одни. И они понимали, там, за Кордоном. Они создали здесь несколько бункеров. Не такие как этот, попроще. Нам было, куда отступить если что. Но…, ебучий сука Долг. Эти пидоры как-то слишком хорошо знали, где у нас посты, где что лежит. Нас разъебали за пару часов. Эти суки точно знали, куда нужно бить, такое чувство, знали даже, сколько нас и чем вооружены. И раз сюда больше никто не пришёл, похоже, девчонки с дальних постов тоже в могиле. И те, кто поблизости был, видать тоже.
Она посмотрела на него, словно боясь спросить. Он понял о чём.
-К несчастью, я вынужден подтвердить ваши опасения. Уже около года о группировке Каблуки в Зоне ничего не слышно. Примите мои соболезнования, мне искренне жаль.
Девушка тяжело вздохнула – она и так подозревала, что осталась одна. А теперь она получила тому подтверждение, и сердце её сжалось от боли и страха. Её лицо не двигалось, будто окаменело. Из красивых глаз, в полной тишине, стекли две дорожки слёз.
-Давайте продолжим наше общение немного позже, когда вам станет легче.
-Нет. – Она тряхнула головой, вытерла слёзы. Затем поднялась на ноги и когда замерла, он увидел что в одной руке у неё автомат. Дулом вниз, рука вытянута – она просто привыкла держать оружие при себе, а после пережитого вряд ли могла добровольно с ним расстаться.
-Оля, я настаиваю, вы не в той форме, что б продолжать нашу увлекательную беседу.
-Ты не понял. Живи тут четыре недели. Говорить тебе с самим собой придётся. Я ухожу, на пару недель. Может больше. Нужно проверить старые посты, пару схронов, если кто-то уцелел, могли оставить сообщение. И нужно сообщить на Большую землю. Мы – это не только я и девчонки. Они ещё там, за Кордоном. Мы ещё вернёмся, мы блять так вернёмся, что эти пидорасы из Долга свои яйца глотать будут, что б сука задохнуться и легко подохнуть!
-А как же я?
-Говорю же – живи. Пока меня нет, присмотришь здесь за всем, что б сталкеры не разнесли по кирпичику…, хм. – Она опёрлась руками на стол, грудь натянула платьице, и хмурый её взгляд обратился к нему. – Получается, так мы не расплатимся, опять я тебе должна буду, за то, что ты за базой смотрел.
-Я вас дождусь и мы…
-Трахнемся?
-Мне кажется, вы слишком долго были в одиночестве.
-Ну да, долго. – Кивнула она выпрямляясь.
-Это на вас дурно повлияло.
-Короче.
-Вы вернётесь, и мы обсудим вопрос вашего заметно сократившегося долга, после чего примем взвешенное и обдуманное решение.
-Короче, это так: вернёшься, поговорим, решим.
-Но это ведь так безвкусно и возмутительно просто! Зачем же длительная и тяжкая эволюция дала нам столь поразительно сложный мозг, если мы не желаем им пользоваться? Юная леди, это преступление против самой Природы. Это…
-Короче, договорились.
Девушка поднялась и исчезла в комнате. Он, сердито поджав губы, смотрел ей в след и отмечал, что каждый её шаг, очень выгодно показывает насколько её платье короткое и облегающее. В сей момент, желудок перестал беспокоить и он понял, что смотреть на неё очень приятно. Было в этом некое эстетическое удовлетворение.
Через несколько минут девушка вернулась, одетая в комбинезон с высоким воротником и тонким бронежилетом на торсе. Помимо жилета имелись керамические налокотники и наголенники. Плотная ткань комбинезона обтягивала её фигуру заметно хуже платьица, но все достоинства всё равно легко угадывались.
Подобное одеяние, Призрак точно видел впервые, если не вспоминать о девушке в похожем чёрном комбинезоне. Однако едва появившиеся любопытство и интерес мгновенно улетучились.
По какой-то причине теперь он знал, что комбинезон не просто одежда. Это нечто, способное защищать от аномальных воздействий. Вряд ли достаточно хорошо. Зато комбинезон был достаточно лёгким, не сковывал движений, рюкзак на её спине не добавил бы неподъёмного веса, даже если б был забит не наполовину, а до отказа. Бронежилет тоже слишком лёгкий и простой – он не защитит от прямого попадания. Разве что от рикошета, осколка или клыка.
Девушка остановилась перед ним, поправила ремень на плече, что от короткоствольного автомата тянулся, затем кобуру на поясе поправила, где покоился пистолет, а потом на него глянула. Сейчас она скажет тёплые слова прощания и на долгие дни они расстанутся, что бы…
-Вернусь, тебя тут нет, базу обнесли – найду и блять живьём на куски порежу.
-Кхм. Я ожидал несколько иных слов от столь обворожительной леди, какой являетесь вы.
-Из меня леди как из коровы лошадь. – Проворчала она, однако, на щеках появилась тень румянца – что-то в его словах, ей понравилось.
-Позвольте вас сопроводить.
-На хуя? – Ответила она, шагая к выходу на поверхность.
-Я чувствую аномалии, я…
-Сама справлюсь. Не впервой.
-Оля, а это вообще разумно? Ведь вы совсем одна и собрались в Зону.
-Не разумно. – Она открыла дверь и шагнула к лестнице. – Ситуация такая. Я должна это сделать. Не парься. Я не дура, не сунусь туда, куда соваться не надо. Я знаю Зону, а Зона знает меня. Я вернусь.
-А если нет?
-Тебе же лучше. – Она кивком указала на вход, ведущий внутрь подземелья. Он понял без пояснений – Ольга последний человек в Зоне, кто знал про это место и имел на него какие-то права. Если её не станет, он, по сути, становится единственным, кому оно известно.
-Без вас, без вашей чудесной улыбки, это место станет тусклым и пустым.
Она отвела взгляд, улыбнулась, на щеках проступил румянец, теперь не намёк, а настоящий румянец – ей понравились его слова.
-Постараюсь вернуться, что б тусклым не стало.
-И тогда мы сможем с вами о столь многом поговорить!
Улыбка и румянец исчезли, взгляд её стал тяжёлым.
-Если вы конечно, захотите. – Поспешно добавил он, затем скользнул к лестнице и поставил ногу на первую перекладину. – Но я всё же настаиваю на том, что б вас сопроводить, хотя бы до выхода. – Прежде чем она успела возразить, он напомнил о её мёртвых подругах.
-Кхм…, ладно, думаю, так будет лучше. – Она отступила от лестницы, предоставив ему возможность подняться первым и осмотреться.
Вскоре он вылез наверх. Ни псов, ни зомби видно не было: куда делись? По запаху он определил направление: заигрались псы…, совсем ещё щенки. Мертвецов они угнали почти на километр в сторону холмов, в которых поселился торговец.
-Всё в порядке. Я не вижу никаких подлых негодяев и возмутительно грубых мутантов, которые могли бы вам помешать. – Крикнул он в люк, и девушка шустро поднялась по лестнице.
Выбравшись, она на миг остановилась, посмотрела ему в глаза.
-Возмутительно грубые мутанты?
-О да, их грубость, порой поражает. Эта земля погрязла в бессмысленной агрессии, погрязла во тьме, в которой нет и проблеска культурного просвещения.
Она секунд пять смотрела на него, потом передёрнула плечиками.
-Странный ты, Призрак. – Она улыбнулась. – Но мне почему-то нравится.
-Оля, возвращайтесь, я буду вас ждать.
-Удачи сталкер. – Она кивнула ему на прощание и медленно двинулась вперёд - осторожным шагом, постоянно осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к миру. Датчик и счётчик радиации на её поясе молчат, но она не доверят только им или только своим глазам. Оля действительно знала Зону, действительно понимала её.
Сталкер закрыл глаза. Сеть заискрилась перед ним. Узлы-аномалии один за другим пропадали на всём пути сталкера Оли. Хоть немного, но ей будет легче. А потом она вернётся, и они вновь поговорят. Возможно, он даже примет её предложение и…, впрочем, он не был уверен, что стоит спешить. Всё-таки они так мало знакомы! Очень может быть, что поняв его получше, познакомившись с Кутом и Рутом, она…
Перед глазами вдруг возникло дуло автомата, и словно наяву он услышал выстрелы.
Открыв глаза, Призрак стал смотреть на её спину. Как-то сам собой взгляд пытался соскользнуть ниже, но он стоически боролся с собой и упрямо смотрел только на её спину.
Она уходила всё дальше и вскоре её точёная фигурка слилась с растительностью, чему в немалой степени способствовал цвет комбинезона.
Призрак грустно вздохнул – он, почему-то, уже начал скучать.
Затем он обернулся, бросив взгляд туда, где далеко-далеко за железной дорогой его ожидал Нищий с вестями о людях, которых может, и в природе-то нет.
Сбегать, доложить, мол, не нашёл, нет никого, прощайте, меня там сторожем наняла одна очаровательная девушка с чудесными стройными ногами и красивыми синими глазами?
Что-то лень. Оно ж ногами. И туда, значит, а здоровье ведь не купишь.
-Лучше лягу я поспать. – Решил он и стал спускаться вниз.
О Куте и Руте он не беспокоился – с новыми знакомыми они играть будут до позднего вечера, а там на охоту уйдут. До утра их можно не ждать, а вот утром надо наверх, а то ещё начнут тут люк откапывать. Кто мимо пойдёт - а тут из ямы огромной, труба железная торчит. Напугается человек, запнётся, головой о камень ударится, Кут с Рутом его съедят, перед людьми потом неудобно будет. А они расстроятся, стрелять начнут, их тоже съедать придётся, совсем нехорошо получится…
А как Оля вернётся, да такое безобразие увидит, радоваться она уж точно не станет, а расстраивать девушку, ему совсем не хотелось. Странно это…, но ведь как в народе говорят?
Зона, тут странного нет.
-Вернись. – Сказал он шёпотом и спустился в люк.
4.
Призрак, к концу второй недели жизни, на старой базе давно уничтоженной группировки, пришёл к выводу, что имя он себе сменил не просто вовремя, не просто удачно, а ещё и практически в пророческом смысле. Он был тут совсем один, слонялся по комнатам, спал, использовал главную комнату в качестве спортивного отделения – возникло однажды утром желание попрыгать, руками помахать. Возникло, он и пошёл, попрыгал, значит. А как очнулся, вверх глянул – нехорошо. На потолке прилипли волосинки и пятна крови. Кажется, там он башкой и треснулся, когда подпрыгнул опрометчиво резво и высоко. Пообещав себе больше так не делать, комнату всё равно использовал – несмотря на травму, желание никуда не пропало. Выполнял всякие упражнения в стойках, с ударами, с движениями странными – они приходили, словно из ниоткуда, он их не помнил, он их словно всегда знал, нужно было просто встать в стойку и начать, а дальше всё происходило само. И в такие моменты он, таким же странным образом, вспоминал, что это такое и зачем оно нужно.
В процессе таких упражнений, его не отпускало чувство, что Валдис, будь он рядом, испортил бы ему настроение, засыпая вопросами о том, что он делает и зачем. Определённо испортил бы. Потому что сам он себе такие вопросы задавал, и настроение неизменно портилось. Почему только он так и не понял – может быть, потому что следом он задавался вопросом, откуда и зачем всё это знает. А ответа у него не было.
Было лишь предположение, печальное, ибо если это так – он очень плохой человек.
Зачем вот хорошему человеку знать связку такого рода: опустив взгляд в пол, обязательно безмятежный взгляд, три шага вперёд простой расслабленной походкой праздного зеваки. Затем отклониться в сторону корпусом, ударить пальцами наотмашь в лицо воображаемого человека, что идёт навстречу, непременно так, что б ногти ударили по глазам. Шаг в сторону за отпрянувшим, теперь уже инвалидом по зрению, тычок основанием ладони в подбородок, снизу вверх. Затем разворот корпуса - локоть должен пройти по идеально ровной дуге и вонзиться туда, где у несчастного инвалида, вероятно, теперь ещё и с переломом шейных позвонков, окажется височная кость. Шаг обратно и прогулочным шагом вперёд, словно он тут просто мимо шёл и никакого отношения к этому мёртвому гражданину не имел, и иметь не может…
Кажется, он был очень плохим, агрессивным и, страшно сказать, не вполне хорошо воспитанным человеком – так ужасно печально было это сознавать! Но от позывов продолжить упражнения и вспомнить больше, он не отказывался, пока источник странных воспоминаний, приходящий в виде мгновенно возникшего знания, не иссяк.
Он так увлёкся этим, что почти неделю выходил только на охоту, а всё время, оставшееся от крепкого здорового сна, тратил на свои упражнения. Тогда он и ощутил себя призраком в полном смысле этого слова – один единственный живой человек в большом подземелье и память мертвеца в его сознании…, да. И это неприятное чувство возникло. Ему почти сразу подумалось, что то, чем он был, мертво. Чем бы он там ни был, но оно мертво.
А он, словно призрак того негодяя, из незримого обветшавшего тела вытряхивает последние остатки памяти, что могла ему пригодиться – тела, в котором больше ничего кроме этих крупиц не осталось. Душа, лишившаяся плоти своей и из пепла восставшая в теле ином, с памяти огарками жалкими…, печальная мысль быстро сжалась под давлением непреклонной радости.
-Как поэтично, как поразительно красиво! – Прошептал он тогда и поспешил в одну из комнат, где видел ручку и бумагу. Поспешно записал и даже попробовал ещё что-то напоэтизировать, но как-то не сложилось.
А до того, целую неделю, он занимался инвентаризацией и попытками прописать на новой жилплощади двух мохнатых подлецов – что они подлецы, он узнал не сразу. И был поражён этим вопиющим фактом. Увы, ничего не поделаешь – не заметил, проморгал, а теперь они взрослые, особо уже не воспитаешь. Сложности тут связаны не только с их возрастом и сложившейся личностью, но и с некоторой клыкастостью данных мохнатых граждан. Некоторые эффективные меры воспитания на них уже поздно применять – могут ведь и голову откусить. К сожалению, из инструментов культурного воздействия, в его арсенале оставались только увещевания и воззвания к их сложной, многогранной и, возможно не существующей, совести.
Буквально на третий день жизни на новом месте, Рут и Кут стали проситься вниз. Сначала возле люка ходили, нюхали воздух, вниз смотрели, рычали на люк, когда он его за собой закрывал. Потом стали пытаться залезть сами, но анатомия не позволяла им спускаться по таким лестницам, и на третий день, едва он стал спускаться, сели они рядышком и истошно завыли. Что делать? Унёс их по одному вниз. А они не маленькие, а рук у него две – одной рукой пса держишь, другой за лесенки хватаешься. Не очень-то оно удобно. Пару раз мимо лесенки промахнулся и свалился вниз с приличной высоты, благо псы отнеслись с пониманием – они-то сверху падали, на мягкое. А ему спину отшибло оба раза так, что минут двадцать дышать боялся.
Но как хороший друг и товарищ, он их каждый вечер уносил вниз, и псы радостно рычали, бегали, прыгали – ну, прям милота.
А потом Кут посреди ночи стал выть в тамбуре. Когда Призрак пришёл, он стал прыгать вверх, намекая, что ему надо на улицу. И зачем? Махнул рукой, тамбур закрыл, и спать ушёл – с закрытой дверью, вой не такой громкий, можно даже уснуть. А утром туда зашёл – люди добрые спасите-помогите! Куча лежит с пол Кута размером! А вонища – чуть прям там не околел.
В следующую ночь, подлым образом никак не озвучив своих намерений, Рут сделал кучу на столе в главной комнате. Не где-то там в углу, где не видно и убирать сложно, а аккуратно, по центру стола, чтоб значит, убирать было легче и сразу все увидели, да не гадали б, а где это тут у нас так пахнет плохо? А тут сразу вышел, сразу видно.
Призрак отнёсся с пониманием и попытался научить их пользоваться туалетом.
-Ррр. – Заметил Рут по этому поводу презрительно.
-Сюда. – Показал Призрак пальцем на узкую дырку в полу. Кут взвизгнул, сунув в неё нос и тут же отпрянув. – Вот не надо! Кут, она узкая и, как ты заметил, неглубокая, а дальше идёт под углом, неизвестно куда. Даже если тебя сильно утрамбовать, ты туда не провалишься больше чем на десять сантиметров. – Кут скептически гавкнул и сел у двери. – Так, у нас возникла некоторая пауза в понимании. Объясняю наглядно. – С чем он спустил штаны, присел. – Вот так, - напрягся, делая вид, что делает дело плохо пахнущее. – И оно упало вниз. – Поднялся, взял ведро, и вылил чуть-чуть воды в дырку. – Это можете не запоминать, всё равно данный метод смывания собственных дел неблаговидных, вам не доступен в силу анатомических особенностей.
Так как в каждой комнате имелся точно такой же туалет с дыркой в полу и ведром для ручного слива, он полагал, что псы быстро освоятся и даже научатся гадить в нужном месте.
Ночью убрал две кучи, вытер лужу на полу и несколько часов читал лекцию о морали и недостойном поведении, всюду следуя за псами. Они сначала слушали, ворчали немного, но слушали. Потом убегать стали, прятаться, а он за ними идёт и говорит и смотрит укоризненно и про туалет вспоминает и про тряпку, что пахла ужасно и про аллергию на водные процедуры и про вонь жуткую. В общем, так достал, что к вечеру, голодные и уставшие псы забились в тамбур и стали оттуда непрерывно и злобно рычать. Чувствуя, что слегка перегнул, Призрак вытащил их на улицу, и было собрался с ними на охоту, а они зарычали сердито и убежали сами охотиться. До обеда следующего дня не появлялись.
Одним утром ранним, он удивлённый проснулся – Кут и Рут сегодня ночевали внизу.
Но за ночь ни разу никто не выл, ни рычал, злодейски мешая ему спать. Наоборот – прекрасно выспался. Чувствуя некий подвох, в одних ногтях он прошёл по подземелью в поисках куч, луж и неприятного запах. Запах нашёл – в одном из туалетов. Смыл с помощью ведра с водой дела оставшиеся от потребностей псов и радостный пошёл их искать. Нашёл сразу почти, бок к боку спали в одной из комнат, подальше от той, где в туалет сходили. И весь довольный, тем как ловко он научил их гадить ни где попало, а в правильном месте, вернулся в комнату, где сам спал. Стал одеваться. Потоптался на месте. Пальцами пошевелил – легко рассмотреть можно, от жестокого пожёванного ботинка как раз только подошва и два лоскута сверху и остались. Ну, ладно, чего уж там, перенервничали они тогда, обиду затаили, бывает. Надел шорты с ленточными штанинами и крупными дырками на заднице. Надел курточку с бахромой вместо ткани, повертел в пальцах размокшие в слюне кусочки от добротного кожаного ремня. Над щепой, оставшейся от цевья и приклада его винтовки, повздыхал немного, над её стволом, испещрённым следами от клыков посидел. Потом вздохнул тяжко и к псам.
-Это блять что такое? – Возопил он, демонстрируя им то, что на себя одел и то, что ещё вчера было крепкой, хорошей одеждой, прекрасно подходившей для условий Зоны.
Рут зарычал, Кут игриво хвостиком завилял.
-Значит, сам виноват, так?
-Ррр. – Подтвердил Рут.
-А ты, значит, не причём, впервые это безобразие видишь и очень сочувствуешь?
-Ваф. – Сказал Кут и рядом сел, невинно моргает он и на него смотрит любопытно.
Рут порычал ещё, да к нему подошёл и носом в ногу ткнулся, заскулил – извиняется, тут же рыкнул негромко – мол, мне жаль, но ты не думай, не так что бы сильно.
Вот как на них злиться? Просто душки. Так и не смог долго злиться, но вниз брать стал реже, только в Выброс всегда уносил их с собой вниз.
Выбросы переживать на новом месте жительства ему понравилось невероятно – один Выброс даже не заметил. Сел в комнате на пол, псы рядом, головы на колени ему положили, ждут.
Вот-вот тряхнёт и мир окрасится в другие цвета и…, и ничего не происходило. Кажется, один раз ему стало чуточку дурно, но это быстро прошло. Ждал часов пять, но так ничего нового и не ощутил. Затем выбрался наверх и понял, что Выброс давно закончился.
Правда, уже следующий Выброс намекнул, что сильно расслабляться не стоит. Он его приближение ощутил, на кровать расслабленно лёг – тут почти не ощущается, так чего беспокоиться? Перед Выбросом ещё рису съел полкило, да поспать решил перед полноценным глубоким ночным сном. А потом так тряхнуло, что чуть из трусов ни выпрыгнул.
Недаром в народе говорят: Выброс Выбросу рознь.
Оставаясь один, Призрак изучал комнаты, пока не обследовал всё вдоль и поперёк. Прежде всего, его заинтересовал источник энергии. Их тут оказалось двенадцать штук. Он чувствовал ток энергии в стенах, полу, на потолке и чувствовал источники – сияющие ниточки, идущие от ярких бело-голубых шаров, соединяющих их в одну систему. Ниточки – провода, испещрявшие стены, пол и потолок. Но их там немного, проводка проложена грамотно, на прочности стен это сказаться недолжно. Кроме того, что провода, что источники, вмонтированы в стены не слишком глубоко. Видимо, так сделали что б облегчить вероятную замену того и другого.
Всего источников энергии было двенадцать, восемь в комнатах, и четыре в центральном помещении. К слову, изучая электросеть подземелья, он обнаружил, что оно имеет интересную форму. Овальное центральное помещение и восемь комнат отходящих от него под углом. Он даже нарисовал на бумаге примерную схему, и получалось, хоть и отдалённо, но словно вот солнышко с лучами, нарисованное детской рукой.
Почему выбрали такую форму? Он не мог понять, но вроде бы, особых преимуществ такая конструкция не давала. Разве что все комнаты объединены центральным помещением – какое в том преимущество? Не очень понятно.
Очень его заинтриговал тот факт, что стены, на местах расположения проводки и источников энергии, не были повреждены. Он не заметил никаких следов каких-либо работ. Из чего выходило, что строители комплекса, изначально закладывали источники энергии, и их никто ещё ни разу не менял. Сами источники ощущались странно – он был готов поклясться, что это мощные и редкие артефакты. Кто ж в строительстве пользуется такими предметами бытия?
Или что, это подземелье яркий и единственный пока пример сталкерского зодчества?
Что-то очень любопытно ему стало, кто ж такие эти «они», о коих говорила сталкер Ольга, последняя из группировки Вызов, прозванной в народе Каблуки.
- Писатель
