Глава 6
2169 Слова
Мой коммуникатор просигналил о незваном госте, когда я включил кнопку визора, увидел что за дверью стоит девушка со смуглой кожей и длинными волосами непонятного цвета.
- Чего тебе?
- Майкл, - имя прозвучало коротко из-за сдерживаемых эмоций,- позволь поверить, что я пришла не зря. - Просьба из уст девушки звучала знакомым голосом.
- Чеми? - Я открыл дверь и уставился, не веря собственным глазам. – Проходи, - вымолвил насколько запоздало.
Темнокожее лицо, с раскосыми глазами и заострённым, коротеньким носом, приобрело несколько забавный, звериный вид. Схожесть с лисицей усиливалась осветлёнными прядями взлохмаченной чёлки, уложенными со лба к затылку, и торчащими вверх ушами. Хищные черты сглаживал рот с тонкими, подкрашенными тёмно-вишнёвым цветом губами. Яркие, карие глаза просияли вместе с незнакомой улыбкой. Я продолжал находить модификации, пока она услужливо продолжала их показывать: пару раз крутанулась, прошлась, пританцовывая, вокруг предложенного кресла и, погрузившись в новый образ, забралась в него с ногами. Плечи стали острее, грудь больше, казалось, изменения не тронули только нижнюю половину тела, хотя ноги, кажется...
- Тебе нравиться?
- Не пойму кошка или лиса?
- В договоре значилась рысь, - с сомнением призналась глупышка, между бровями залегла тонкая складочка, думаю от усилий включить остатки разума.
- Тебя обманули, - сказал, как ударил.
Остро заточенные коготки, цвета тёмного золота впились в обшивку подлокотников. Стараясь не подать виду, что расстроилась, она принялась пальцами зачёсывать волосы. Они были как минимум семи цветов, а уши, принятые мной за имитацию, оказались самыми настоящими, с чёрными кисточками на концах.
- Ответь мне, какого хрена ты это сделала? – Человека с подобными модификациями в быту называли амитанами. Для изменений использовались преимущественно растительные яды, рассекающие сцепления генов, с последующим внесением искусственных комбинаций в хромосомный набор.
Мне не нравилась новая Чеми, да, я и к её прежнему, кавайному стилю, придававшему ей схожесть с куклой, симпатии копить не собирался.
- Новая тенденция, - объяснила "модница". – Не нравиться? – спросила об очевидном.
- Лишь бы тебе самой нравилось, - я вздохнул, утомлённый женской глупостью.
- Супрамолекулярные катенаты, - чётко выговорила она, не без гордости, - я давно хотела. Изменения на генном уровне.
- Понятно, что не макияж, - не удержался от сарказма. - А собственные титьки, чем не угодили? - Я вспомнил её полную натуральную грудь, и обновления мне ещё больше не понравились.
- Меняться - так меняться!
Ожидаемой реакции с моей стороны она не увидела, но и сдаваться не собиралась. «Это же Чеми - Фея Изящества. Мать её!», - я опять выругался про себя, а эта самая фея решила меня облагодетельствовать:
- Ты оценишь изменения первым, - проворковала она, игриво запрыгивая ко мне на колени.
- Вот порадовала... - Я даже растерялся. – Только время сейчас не самое удачное, - я начал отступление. А отступать в прямом смысле было некуда. Прижатый тренированным телом, я ловил свой упорхнувший разум, а после и её руки, успевшие расстегнуть рубашку.
- Чеми! Как тебе объяснить, что… - и осёкся. Действительно, не скажу же я ей, что у меня как бы жена ищет способы смертность вернуть, больной Пушкин, измождённый бесконечными творческими думами, под сонным заклятьем в соседней комнате и вообще мне, глядя на неё, шлёпень тестя вспомнился. «Ремня нет на эту молодёжь!»
- … в общем, обновления пробуй без меня, ладно? - попросил как можно мягче, вернул ей вертикальное положение, и всё же обнял: Не кисни, ну! Ты же знаешь, какая ты несравненная и раньше и сейчас.
Обида и непонимание наполняли её глаза, мне только истерики не хватало.
- Эй, ты чего? Расстраиваться собралась? Прекращай!
Уже готовая хлюпать носом, она всё-таки сдержалась, и я продолжил:
- Сейчас войдёшь в ресторан, стрельнёшь глазками, как ты умеешь и сразишь всех наповал.
Перед тем как уступить эмоциям, она попробовала улыбнуться и началось:
- Не хочу я так жить! – она плакала в голос и от души. - Жизнь проходит мимо! Я вижу только одну её сторону, далеко не светлую. Я не хочу так… Но даже сделавшись полной уродихой я ничего не изменю, кроме качества искателей наслаждений, - девушка замолчала, собираясь мыслями.
Я погладил её по голове, как ребёнка. Оттопыренные ушки дёрнулись под рукой. Она обхватила моё лицо руками.
- Майкл, у меня никого не было... с той ночи.
- Чеми, не надо…
Она перебила:
- Я думаю о тебе, чаще, чем самой хотелось бы. Так хорошо, когда ты рядом.
-Тебе просто кажется! Понапридумывала себе, чего нет. – Я убрал с себя её руки.
- Спасибо, что выслушал, - кажется, сдалась. - Ты знаешь, где меня найти.
- Найдётся человек, который посвятит тебе жизнь. Помни это.
- Я думала ты обрадуешься, узнав куда пошли твои деньги.
- Если честно, я бы тебе их не дал, знай о том, что ты сделаешь.
- Значит, не нравится?
- Не привычно, - я поспешил успокоить.
- На связи?
- Да, на связи, - подтвердил я и открыл перед ней входную дверь.
Я должен был поскорее и без огласки устроить лечение Андрюшека. Стоило провести официальный анализ и результаты указали бы на появление Пушкина в уральском полисе.
Лекарства и чары возымели свой краткосрочный эффект, усмирили боль, щёки немного порозовели.
Я устроился за столом в его комнате, просматривал проекцию списка, посылаемую дангвеем, и выбирал нужного специалиста: номер 126. Омиас Степной – онколог, 36 лет, стаж работы 12 лет, летальных случаев в практике до десяти процентов.
- Подходит, вот дополнительные пункты, - подтвердил дангвей, едва я успел оформить мысль с запросом подробной информации. Остановив сеанс, я обдумал способы воздействия, остановился на двух наиболее вероятных и незаметно для всех покинул Агидель, отправляясь на приём к Омниасу, дабы проверить какой способ подействует.
А ещё пару часов спустя, в тишине ночного архива в центре белорусского подземного города я перебирал файлы с пометкой «2390 год». В минском проекте каждому новорожденному присваивали код, никаких Ятрышников. Имена клонов для исследователей были не важны. Краска на полимерных плёнках зафиксировала полные данные получателей средств, выделенных на проект: специалистов и приёмных родителей. На этапе подготовки не было отбора, экономия прослеживалась на протяжении всего периода. Они не могли сократить сроки развития организма, так как при ускоренном онтогенезе нарушалась чистота эксперимента, но подбор семей был безалаберный, лишь бы стороны устраивали условия оплаты. Семьи, конечно, изучали: сохранились отчёты о привычках, мнения коллег и знакомых, подробный анализ профилей МАС и Гоутонга с личными страницами и банковскими счетами, предоставленными участниками. Дальше шли прописанные правила воспитания и инструкции, под которыми стояли несколько десятков пэинттипий пальцев и подписи. Не много для судьбы одного Андрюшека, а ведь детей в одном этом проекте было больше пятидесяти.
Вопреки невосполнимым потерям жизнь в этом мире продолжала обесцениваться. Сухие отчёты, зажатые в моих сведённых от злости пальцах, кощунственно бездушно рассказывали о судьбе детей. Те люди, что их печатали, не допускали мысли, что за каждым шестизначным номером не подопытный кролик, а ребёнок. Хотя нет, друг для друга они уже не люди – биопродукты, изготовленные по заказу разных ведомств.
К семи годам в проекте осталось двенадцать мальчиков, до десяти дожили восемь, и то благодаря родителям, которые не скупились списать собственные баллы на приёмышей, и трансбильным органам тех, кто «уходил» раньше. Подопытные проживали в разных русскоязычных полисах, посещали обязательный курс по литературе, у каждого из них был куратор и сотни провальных тестов показывали, что несмотря на строгую последовательность в цепочке бинарных снипов, расшифрованных по следам крови на одежде настоящего поэта, до установленного срока гений не посетил ни одного из его клонов. На этом всё. Физическое развитие слабое, а значит, организмы нерентабельны даже для физической работы. По достижению четырнадцати лет, таким как они, бесполезным образцам, в медицинском вмешательстве отказывали, и по документам в живых ни одного из них не осталось. Казалось бы, с фактами не поспоришь: «Объекты переведены в категорию переиспользования». А как же Андрюшек?
Придерживаясь первоначального мнения, о том, что один из родителей Ятрышника с упрощенным интеллектом, я остановился на двух традиционных семьях с родителями разного пола. В первой, как я понял женщина - избалованная красотка и муж-технолог, не добившийся больших высот, но с гарантией на обеспеченное будущее, благодаря именитому тестю, заведующему большой, научной лабораторией. Вторая семья вообще не имела шансов вступить в программу усыновления, потому как подсобные рабочие в захудалой типографии на роль родителей обычно не рассматривались. Однако они по каким-то причинам оказались зачисленными в проект.
Перемещался неслышно, но стая приветствовала меня жутким воем радости, как только я перенёсся. Стражи загробного царства всегда могли предвосхитить появление бессмертного, что делало их моими идеальными союзниками.
- Мы не сможем выкрасть клятву, - терпеливо, как ребёнку мне в сотый раз доказывала Сирин. Мы спорили почти час, но так и не придумали приемлемого решения моей главной проблемы.
- Кого-нибудь из «чудиков» принудить? – упомянул я жителей Чуди. Я сам себе казался наивным, но продолжал твердить: - Или обманом?
- Равносильно, что самому за ней прийти - станет недоступной, для любого действующего по твоей воле.
- Нужно придумать способ добраться до клятвы! - С досады ударил кулаком по стене пещеры. Мне казалось, что слегка, но стены загудели, посыпалась каменная крошка, осколок с упыринную голову вывалился у входа. Никто даже не пригнулся, но посмотрели на меня с предупреждением, выставив клыки и сдерживая рычание - пещеры им нравились.
- Её не выкрасть, - Сирин вернула к сути разговора.
- Может сделать её недоступной для одной Есении? – Мы уставились на Рахалахи. Он развёл руками, типа «сами знаете» и добавил: - Увести Есению.
- А давай! - Я ждал, чтобы эту мысль высказали за меня, хотя сам многократно прокручивал её в голове.
- А твоё обещание? – напомнила подруга.
- Я же не иду к ней, значит клятва не нарушена. Это будет нам на руку. Нужна моя кровь – пусть приходит за ней. Ты можешь опять внушишь ей желание меня увидеть и проведёшь в Явь.
- Что значит «опять»? – удивилась Сирин.
- Это значит, что я не сержусь, что ты подыграл моему с ней знакомству.
- Я была им должна! – могла бы и не оправдываться. Я не обвинял её в том, что она тогда спасала одного из своих братьев. Войша преодолел Озеро Душ и Род его выследил. Монстров из загробного мира хранители Чуди уничтожали беспощадно. Это вам не по бесхозной Яви бегать! Сирин выторговала его жизнь в обмен на помощь Роду, внушила Есении мыслей обо мне, как о спасителе и муже и мной пыталась управлять.
- Филин был ручной? - спросил очень осторожно, чтоб не спугнуть надежду, что можно повторить подобное.
Она скривила мордашку, не любила, когда я тупил.
- Ручной. Издох давно.
- Можешь нового поймать?
- Точно нет.
- Ну, так сделай Есении прямое внушение!
- Она может не откликнуться на мой дар.
- С чего это? Из-за кольца или новый оберег приобрела? - Я насторожился, вспоминая о волшебном блеске метала обручального кольца на пальце Есении, ставшего теперь навеки чёрным.
О новом замужестве моей Есенюшки они бы мне сообщили, ведь не смогли промолчать о том, что она вырастила двоих мальчишек. Вырастила одна, значит, их отец не стал её «долго и счастливо».
- У неё хватило времени кое-чему научиться, - перебила мои размышления Сирин.
- Так, а теперь подробнее, - я понял, что «кое-что» выпустил из виду, ожидая возвращения своей возлюбленной.
- Отворотным зельям в основном…
- Не хочешь ошарашить меня сразу? - Не трудно было распознать суть вынужденной паузы.
- Играем в «Двадцать вопросов»? – предложила она, и я почуял, что скоро мне станет не до игр.
- Она ищет способ меня отвадить?
- Это тебе и так известно.
- Ладно, – я знал, что ей перечить - себе дороже. - Есения изучала свитки в храме?
- Да.
- Но там не так много информации обо мне, - я размышлял вслух, однако услышал подтверждение. – Значит, ей понадобилось больше?
- Да.
- Она искала встречи с… с кем? Сирин, не томи!
- Нет, - игра продолжалась.
- С высшими?
- Да.
- Но высшие не поделятся своими секретами за ту плату, что она могла бы им предложить. Кто? Ведающие?
- Да.
- Но там тоже мимо? – предположил я. Сирин притомилась, поддакивать вообще было не её. – Кто ещё? – У меня осталось не так много вариантов, - Модовейка?
- Да, - признала она, несмотря на то, что Рахи смотрел на неё осуждающе.
- То есть?! – я уже орал, - моя супружница спуталась с нечистью?! И…
- Да, - Сирин заранее подтвердила страшную мысль.
- Моя жена – ведьма?!
- Да! – наконец-то, она мне это рассказала и выдохнула с облегчением.
Так, дело принимало серьёзный оборот. Я согласился на то, чтобы мои друзья похитили тихую отшельницу, а как оказалось, они отправлялись за обозлённой на меня ведьмой.
- Очевидно, внушение отметаем. Что остаётся? – Рахалахи перешел к самому сложному, изложив нам план, как можно выманить мою несговорчивую женушку.
- Приглашение… как условие моего отступления? - переспросил я. – Скорее всего, она согласится встретиться, раз так от бессмертности избавиться хочет. Ей нужна моя кровь.
- Или торг, - перебила Сирин. – О нашем знакомстве твоя Есения не знает, предложу посредничество в поисках смер… способа избавления от жизни, - она избежала использовать слово смерть в одном предложении с именем моей возлюбленной, чувствуя, что я и без лишнего напоминания о том, что могу потерять Есению окончательно с ума схожу. - Выведу из деревни…
- Но когда обман раскроется, она разозлиться, - предупредил я.
- Куда уж больше-то? Как ты думаешь, не озлобленной женщина ведьмой стала? – сказала Сирин и с ней никто из нас не спорил.
- Писатель
