Ревертор

Глава 9

На улице стояла солнечная погода. Олег печальным, пустым взглядом наблюдал за передвижением облаков через панорамное окно в своем кабинете. В руке у него находился небольшой браслет с красивыми черными бусинами, которые завораживающе переливались на солнце. Это был один из многочисленных браслетов Андрея.

Когда-то давно в один из тех дней, когда сын снова бунтовал и не появлялся дома всю ночь, Олег с тоской на сердце решил навести порядок на рабочем столе Андрея, чтобы в те тревожные минуты быть ближе к сыну хотя бы через его вещи. Тогда он и нашел под грудой учебников и тетрадей одиноко лежащий браслет. Он ничем не отличался от тех, что лежали в шкатулке с украшениями Андрея, был простоватым и в некотором роде даже примитивным браслетом, который можно соорудить из обычной резинки и черных бусин. Но в тот момент душа Олега будто потянулась к нему. Он словно увидел перед собой частичку Андрея, и в тот же момент возжелал забрать ее, чтобы каждый раз, когда сердце сжималось от тоски за сыном, успокаивать себя его браслетом на собственном запястье и мыслью о том, что когда-то Андрей тоже носил это украшение. Так он мог фантомно ощущать его присутствие в те моменты, когда оно было необходимо Олегу.

В итоге он забрал этот браслет и всегда носил с собой, словно какой-то талисман. Само его присутствие рядом будто успокаивало. Олег не мог объяснить, почему это происходило. Он лишь в определенные моменты сильных эмоциональных переживаний пересчитывал бусины по несколько раз и чувствовал, как медленно успокаивается, мысли упорядочиваются, а дышать становится легче. Первое время данное наблюдение его поражало, сбивало с толку, ведь он даже подумать не мог, что подобные действия помогут ему обрести спокойствие. Со временем это превратилось в единственную привычку, от которой мужчина не хотел избавиться.

Облака размеренно плыли на северо-запад, пока Олег трепетно, успокаивающе оглаживал бусины и с пустым взглядом неотрывно смотрел на небо. Он вкладывал в эти легкие движения всю любовь и нежность, словно пытался передать их Андрею через браслет вместе с утешающими словами о том, что помощь обязательно придет в скором времени. В последнее мужчина хотел верить больше всего, он даже был готов на многое ради его осуществления. Только не было ни одной возможности совершить что-то во спасение Андрея. Требовалось лишь сознаться в чем-то, о чем Олег даже не подозревал. А как это можно сделать, не имея даже малейшего понятия о том, что он совершил? Вот и Олег не знал. Тонул в переживаниях, в жалости к самому себе и осознании собственной беспомощности и бесполезности.

В приемной раздался шум. Кто-то после предупреждения секретаря о невозможности личного приема директора все равно отчаянно пытался ворваться в кабинет явно с плохими намерениями. Олег устало взглянул на дверь в надежде на скорейшее разрешение конфликта без его вмешательства или вмешательства лиц, которые вели скрытное наблюдение за ним после посещения допроса. Следователь решил обезопасить мужчину на тот случай, если похититель снова захочет выйти на контакт с ним, и по возможности узнать о нем какую-нибудь информацию, которая поможет установить личность и узнать место укрытия.

Люди в приемной не планировали успокаиваться, а уж тем более следовать советам секретаря и перенести свой незапланированный визит на несколько дней вперед. Они шумели, словно готовы были в любой момент разнести помещение, если секретарь продолжит препятствовать их желанию посетить кабинет директора. Во всем этом общем шуме Олег отдаленно узнал писклявый голос Ольги Щукиной – строптивой, воистину стервозной блондинки, которая несмотря на свой скверный характер отлично вела бизнес совместно со своим мужем Владимиром. Он тоже был довольно интересной личностью со стальным стержнем, четкими позициями и темной, пугающей аурой. Одного его хмурого взгляда было достаточно, чтобы оппонент забыл обо всех своих претензиях или же довольно самонадеянном желании показать, кто здесь главный. Ведь ведущие роли определялись практически сразу, стоило только войти Владимиру в кабинет с привычно гордо расправленными плечами, высоко поднятой головой и таким пренебрежительным, холодным взглядом, будто своим появлением он делал кому-то одолжение.

Несмотря на то, что Щукины были довольно колоритными личностями, Олег старался поддерживать с ними хорошие отношения ради компании, потому что они были самыми надежными, проверенными партнерами, которых редко встретишь в современном мире. Сотрудничество между их организациями было довольно продуктивным, устраивало обе стороны, а значит, волей неволей им нужно было терпеть странности друг друга.

Обреченный вздох слетел с губ Олега от осознания неизбежности скорой ссоры между ним и Щукиными. Все-таки из-за него их дочь, Щукина Влада, пропала вместе с остальными ребятами. Он со щемящей болью в груди понимал их как родителей и даже не думал останавливать или осуждать за скорый скандал, ведь на их месте сделал бы то же самое.

 С крайней осторожностью Олег засунул браслет в карман брюк, чтобы в случае непредвиденной ситуации не порвать ненароком, и бросил печальный взгляд на две рамки с фотографиями на столе. На одной из них был изображен Андрей с таким обиженным выражением лица, будто его обидел весь мир. Это фото было сделано неделю назад, на первое сентября, когда Андрей из вредности планировал пойти в школу в шортах, но после недолгих споров все же согласился с отцом надеть хотя бы черные джинсы, раз противился носить брюки. В тот момент парень так забавно выглядел с обиженно надутыми губами и раздутыми щеками, что Олег не удержался и тайно сфотографировал его.

На второй фотографии был изображен Олег в возрасте двадцати пяти лет с широкой улыбкой на губах и живым, счастливым блеском в глазах. Он сидел на лавочке в местном парке в довольно свободной, раскованной позе и легко, совсем непринужденно обнимал за плечи мужчину преклонного возраста, походившего на его дедушку или же отца. От самой фотографии будто исходило тепло, веяло настоящей отцовской любовью, которая чувствовалась в нежных улыбках на губах мужчин, трепетных объятиях и теплых взглядах, обращенных друг к другу. Они были счастливы в тот момент на самой обычной лавочке в один из теплых осенних дней, когда время всего на пару мгновений решило остановить свой ход, чтобы позволить двум израненным душам испытать долгожданное счастье.

При взгляде на эти фотографии на сердце Олега стало тяжело. Из-за чувства вины за происходящее он не мог смотреть ни в глаза сына, ни в глаза того мужчины преклонных лет. Он кожей ощущал исходящую от них, если не злобу, то осуждение за свое эгоистичное бездействие, которое могло стоить жизни нескольким людям. Но никак не мог повлиять на похитителя, поскольку не имел даже малейшего понятия о том, в чем он должен сознаться. Бесчестных поступков за всю свою жизнь Олег совершил безмерное количество, только ни один из них не стоил такой жестокой мести; ни один из них не требовал признания, поскольку всем был знаком виновник бед. О чем же просит похититель – для него оставалось настоящей загадкой.

Шум из приемной стал громче. Секретарь, очевидно, сдался под натиском угроз или намеренно сделал вид, чтобы успеть позвать охрану, пока нежданные посетители не успели нанести вред директору. В любом случае, вскоре на пороге появились Щукины. Стройная блондинка в черном платье до колен, на излюбленных каблуках, которые при ходьбе издавали звонкий цокот, и с таким безумным блеском в глазах, что Олег сразу понял – ссоры не избежать.

Рядом с Ольгой находился ее муж. Рыжеволосый мужчина гиперстенического телосложения в свободном черном костюме с галстуком излучал настоящую враждебность, которую он даже не старался скрыть за излюбленным пренебрежением. Хмурый, тяжелый взгляд глубоких зеленых глаз буравил Олега уже с самого порога, от чего мужчина невольно дернулся и нервно почесал заднюю сторону шеи.

– Ты! – ткнув пальцем в сторону Олега, зло прошипела Ольга. – Где моя дочь?

Громко цокая каблуками по полу, она за пару мгновений подошла к рабочему столу мужчины и хлопнула по нему руками. От ее действий фотография Андрея в рамке с подозрительным звоном стекла упала на стол лицевой стороной. Олег искренне надеялся на прочность стекла, поскольку не хотел получить случайно испорченную осколком фотографию, но потянуться за рамкой, чтобы проверить ее целостность, не решался. Не хотел провоцировать Ольгу на большую агрессию, ведь та выглядела довольно угрожающе на расстоянии вытянутой руки. С бурлящей во взгляде злостью она смотрела прямо в глаза мужчине без каких-либо опасений насчет собственной безопасности, которая могла быть подвержена опасности вследствие очевидной неосознанной провокации Олега на агрессию. Она, напротив, сама была готова наброситься на него с кулаками, зная, что муж не позволит кому-то нанести ей вред, даже если инициатором драки была Ольга.

Владимир же вел себя более сдержано. Тихо встал позади жены, словно большая грозная тень или же сторожевой пес, и молчаливо закатывал рукава белоснежной рубашки. Олег надеялся, что тот не планировал в один момент легко отодвинуть жену в сторону с целью объяснить своему деловому партнеру на кулаках возможные последствия того, что может с ним произойти, если с их дочерью Владой случится беда. Ведь настрой у Владимира явно был соответствующий для разборок.

Олег не знал, чем может закончиться их разговор на повышенных тонах, но верил в благоразумие своих деловых партнеров. Он плавно опустился на мягкое кожаное кресло, стараясь не смотреть в глаза женщине напротив.

– Я не знаю, – устало ответил Олег с придыханием. – Думаешь, я стал бы скрывать эту информацию, когда на кону стоит жизнь моего сына?

Женщина наигранно рассмеялась и обернулась к мужу, спрашивая, услышал ли он сказанную мужчиной глупость. Получив утвердительный кивок, она снова взглянула на Олега. Ее бледное лицо в силу возраста было испещрено паутинками мимических морщин, которые ничуть не портили естественную красоту Ольги. Единственное, что способно было исказить ее приятную внешность, – это злость и печаль. Именно из-за них пухлые губы женщины сужались в полоску, аккуратный маленький нос от частых, рваных вздохов будто становился больше. Голубые глаза являлись самым ярким элементом внешности благодаря искрящейся в них доброте и спокойствии, сейчас были искажены злобой и отголосками зарождающейся ненависти. Она больше не вызывала желание наблюдать за ней в эстетических интересах, а порождала чувство необходимости скрыться от нее как можно скорей, чтобы невольно не стать предметом ненависти.

Слова Олега явно разозлили Ольгу. Она до побелевших костяшек сжала кулаки, очевидно сдерживая себя от опрометчивых, глупых поступков. Обтянутая легкой тканью платья грудь женщины часто вздымалась от бурлящих в ней эмоций, которые с каждым словом Олега все больше повышали градус злости в крови Ольги. Ей следовало бы успокоиться.

– Я тебя, подлеца, знаю тринадцать лет, – прошипела она. – Уж мы как никто другой знаем, на что ты способен. Ты же скользкий, как червь. Извернешься под любым углом, чтобы уберечь собственную задницу, и не важно, что на кону стоит чья-то жизнь!

– Не правда! – воскликнул мужчина. – Я никогда бы не подверг опасности жизнь сына.

Ольга насмешливо фыркнула и оперлась руками о рабочий стол Олега, наклонившись немного вперед, чтобы их лица были на одном уровне. При таких обстоятельствах он начал ощущать себя неуютно, но не подавал даже вида о своем неудобстве. Продолжал сидеть на своем любимом кресле в немного скованной позе и уверенным взглядом смотрел на Ольгу в ответ.

– Кого ты пытаешься убедить в этом? – протянула она. – У тебя всегда хорошо получалось строить из себя жертву. Но мы-то знаем, что ты волк в овечьей шкуре! Ты много дерьма совершал в этой жизни, так что поставить на кон жизнь Андрея ради собственной выгоды для тебя ничто.

Слова женщины отдали болью в груди Олега. Она знала, на какие стоит надавить точки, чтобы выбить из состояния душевного равновесия оппонента.

– Это не так!

Он порывался сказать что-то еще, вновь попытаться оправдать себя произнесенными ранее фразами, но был прерван Владимиром. С присущей ему сквозящей уверенностью в движениях он плавно вышел из-за спины жены с явным желанием принять участие в разговоре. Теперь все его внимание было обращено к Олегу, которое значительно пошатнуло его уверенность в себе при виде темного, враждебного взгляда мужчины. Он всем своим видом посылал явную угрозу собеседнику.

– Не ври, Олег! – с нотками стали в голосе проговорил Владимир. – Ты не чист на руку, мы это знаем еще с того момента, как заключили наш первый договор о поставках. Так что не нужно разыгрывать весь этот цирк. Выполни требования того урода на видео и спаси наших детей. Твоя жизнь не стоит того, чтобы они страдали.

Чужие слова правдой резали не хуже ножа. Олег знал, что его жизнь не стоила жизни шести детей, их невыносимых страданий и сломанных судеб, которые могли остаться таковыми даже после спасения. Пережитый кошмар навсегда останется в памяти, как напоминание о том, в какой момент еще детское, прозрачное представление о зле пошатнулось при столкновении с воистину темным отражением привычного мира. Но мужчина действительно не знал, как спасти их от этого. Ему не было жалко собственной жизни во спасение сына и его друзей, он был готов пожертвовать ею в эту же секунду, чтобы избавить детей от мучений. Только похититель не требовал этого. Ему нужно было признание Олега в неизвестном для него поступке.

– Я знаю, что не стоит, – на выдохе согласился он. – Если бы у меня была возможность, то я без раздумий пожертвовал своей жизнью ради спасения ребят, но я правда...

– Не ври! – перебила Ольга. – Никто не мстит незнакомым людям просто так. Ты просто ждешь, когда полиция найдет похитителя, и прикрываешь собственную задницу, говоря, что ни в чем не виноват. Я вижу тебя насквозь!

Из-за подобного отношения к себе Олег начинал злиться. Он был уверен в себе, своих словах, которыми зачем-то пытался оправдаться, а никто не верил ему. Все были уверены в его бесчестности. В основном он был виноват в том, что выглядел в глазах деловых партнеров именно в таком свете, ведь на фоне всех его гнусных деяний можно допустить возможность совершения ради собственной выгоды подобных поступков даже в отношении собственного сына. Только никто не допускал даже мысли, что все бесчестные поступки Олега были совершены им исключительно ради благополучия Андрея и его будущего, а не преследовали эгоистичные цели.

– Раз ты видишь меня насквозь, то должна знать, что я чувствую сейчас, пока моего сына держат в заложниках и пытают! – закричал Олег и ударил рукой по столу. – А я стою здесь и не могу ничего сделать, ведь понятия не имею, о чем говорит похититель.

Действия и слова мужчины никак не повлияли на супружескую пару. В их глазах не проскользнуло даже капли сомнения в правильности решения обвинить Олега в эгоистичном бездействии. Они упрямо стояли на своем и не верили ни одному его слову.

Напряжение грозовой тучей висело в воздухе между деловыми партнерами, накаляя обстановку до придела. При таких обстоятельствах было сложно сдерживать бурлящую злость и пытаться держать в узде желание доказать свою точку зрения силой, раз слова никто не слышал и не хотел воспринимать всерьез. Ольга едва справлялась с кипящими эмоциями. Возможно, если бы ни муж, который придавал уверенности, чувства защищенности и вместе с тем спокойствия, то давно расцарапала лицо Олегу только потому, что действительно считала его бесчестным эгоистом, который не хотел брать на себя ответственность за очередной плохой поступок.

В сравнении с женой Владимир вел себя более сдержанно, но вместе с тем от него все равно волнами исходила опасность, а грубый голос и злой взгляд только подтверждали его враждебный настрой.

– Вот именно, – кивнул он. – Твоего сына пытают, а ты отказываешься согласиться с требованиями похитителя и сознаться в содеянном.

Олег тяжело вздохнул и схватился руками за голову. Ему надоело слушать необоснованные обвинения в намеренном бездействии, которое основывалось на желании избежать ответственности за совершенный когда-то ужасный поступок. Из-за этого давления он сам постепенно начинал верить в эти грубые обвинения, совершенно забывая, что они не являлись правдивыми и подкрепленными хоть какими-то достойными фактами.

– Невозможно сознаться в том, чего не совершал, – тихо проговорил он, вновь мягко опускаясь на кресло и сложив руки на коленях.

Со стороны Владимира послышался смешок.

– Компанию ты тоже заполучил честным путем? – усмехнулся мужчина.

Слова делового партнера произвели на Олега незамедлительный эффект. Он резко поднял голову, сжал кулаки до побелевших костяшек и прямо взглянул на Владимира.

– Он завещал мне эту компанию по собственной инициативе, – резко, грубо проговорил он.

– Ты обманул бедного старика россказнями о том, что являешься ребенком его покойного сына. Так что тебе ничего не стоит ради собственной выгоды сыграть роль невинной овцы, – сказал Владимир и наклонился к Олегу. – Вот только не нужно втягивать во все это мою дочь. Если хоть один волос упадет с ее головы, я задушу тебя собственными руками.

Во взгляде глубоких зеленых глаз бурлила настоящая, неприкрытая угроза как подтверждение серьезности сказанного ранее обещания. Владимир действительно при необходимости мог задушить кого-то своими сильными накаченными руками или же одним резким движением сломать шейный позвонок, как это часто делали в любимых фильмах Олега. К тому же причина была серьезной. Ведь порой родители ради своих детей готовы на многое, даже горы свернуть, и мужчина как никто другой понимал, что слова Владимира не пустой звон. Если с Владой случится что-то плохое, он сделает это, даже не задумываясь о возможных последствиях. Из-под земли достанет Олега, но отомстит.

От этих мыслей на душе мужчины стало еще тяжелей. Он хотел спасти невинных ребят. Правда, хотел, но не знал, какие стоит предпринять для этого действия. Олег перебрал в голове все плохие поступки, которые когда-либо совершал, только ни один из них не мог привести к подобным последствиям. Это сбивало с толку и наталкивало на мысль, что происходящее могло быть ужасной ошибкой или он все-таки упускал из виду что-то важное. Ему нужен был хотя бы намек, чтобы понять, о чем говорит похититель. Только кто-нибудь понимал это? Похититель продолжал пытать Андрея и изводить его друзей. Следователь скептически относился к Олегу и явно не верил его словам, а Щукины продолжали давить, пытаясь выдавить из него долгожданное признание.

– Ради своей дочери я готов на все, – продолжая, злобно оскалился Владимир. – В отличие от тебя. Надеюсь, ты меня правильно понял и в скором времени побежишь в участок с признанием. А иначе тебе будет не сладко.

Несколько секунд он молчаливо смотрел Олегу в глаза тяжелым, пронизывающим взглядом, пытаясь подавить его стремление противостоять каждому слову Владимира. Он был уверен, что слабый стержень мужчины треснет под таким напором, и он все же выдаст признание. Но Олег держался молодцом, отстаивал свою правду, как мог, и не разрывал зрительного контакта со своим деловым партнером.

– Повторяю, – вкрадчиво проговорил Олег, – мне не в чем сознаваться. Я так же, как и вы, переживаю за своего ребенка.

Ольга криво усмехнулась.

– Если бы переживал, то попытался сознаться хотя бы в одном из грехов. Вдруг повезет и сознаешься в нужном, – предложила она. – Но ты решил, что полиция успеет найти ребят до того, как с Андреем произойдет еще что-то плохое, и тебе не придется сознаваться в подлых поступках... Эгоистичная сволочь!

С каждым едким словом Олегу становилось все сложней держать стойкую позицию. Желание отстаивать собственную правоту крошилось прямо на глазах под сильным напором Щукиных, которые явно знали, как нужно правильно надавить на человека, чтобы сломать его. Олег уже не знал, стоит ли ему продолжать упираться, если его все равно никто не слышит и даже не пытается понять. Все так уверены в его низости.

От тревожных, болезненных мыслей об этом мужчина тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза, разрывая зрительный контакт с Владимиром. Он больше не мог противостоять ему и Ольге, которая, завидев трещину в броне Олега, продолжила напирать с большим рвением.

– Из-за тебя сейчас страдают шесть невинных детей, а ты стоишь здесь и строишь из себя святошу, – злостно прошипела она. – Сознайся, сволочь! Не губи невинные жизни.

Боль, дикое разрастающееся отчаянье сквозило в ее звонком голосе. Материнское сердце тревожно сжимались в груди, едва ни разрывалось на части от переживания за своего ребенка. Мысли о том, что с Владой могло происходить то же самое, что и с Андреем, сводили с ума. Она не могла допустить подобного. Сделает все возможное и невозможное ради спасения дочери, даже если признание придется выпытывать у Олега.

Видя, как жена начинает переходить границы, Владимир взял ее за руку и успокаивающе провел большим пальцем по выпирающим костяшкам. Ольга поняла, что ей стоит успокоиться. Сделала глубокий вдох и крепче сжала руку мужа в ответ.

– Что бы ты ни совершил в прошлом, оно не стоит того, – уже более спокойно проговорил Владимир. – Там ведь твой сын. Признайся ради него.

Олег устало провел дрожащей рукой по лицу и затравленно взглянул на пару напротив него.

– Мне не в чем сознаваться, – на выдохе произнес он, переведя взгляд на дверь. – Думаю, вам пора. Мой секретарь проводит...

– Мы сами найдем выход, – перебил его Владимир и с женой под руку уверенной походкой направился к двери. – Но найдешь ли его ты?

Перед выходом Ольга зло взглянула на него, словно говоря, что они снова вернутся, если Олег ничего так и не предпримет ради спасения ребят. Владимир же не удостоил его и косым взглядом. Молчаливо удалился из кабинета, как будто Олег не был достоин даже элементарного прощания, и не закрыл за собой дверь. На это мужчине, честно говоря, уже было все равно. Он устало с закрытыми глазами откинулся на кресло, которое протяжно заскрипело от таких действий.

В кабинете повисла тишина. Как раз идеальная атмосфера для того, чтобы собраться с мыслями и на немного успокоиться после громкой ссоры, которая выжала из Олега все соки. Доносящийся с улицы шум машин вкупе со свежим воздухом, гуляющим по кабинету благодаря сквозняку, создавал успокаивающую атмосферу. Но что-то определенно было не так. Мужчина чувствовал это всем своим нутром и с ужасом понимал, что происходящее только начало черной полосы в его жизни. Дальше – хуже.