Я что, влюбилась сама в себя?

Глава 1. Пробирки и пустота

Лаборатория пахла жжёной пластмассой и отчаянием. Я сидела перед монитором, в сотый раз прокручивая код генома. Экран мерцал, подсвечивая тени под глазами — фиолетовые, как синяки после плохого секса. На столе валялись пробирки с моей слюной, волосами и тем, что я предпочитала не афишировать. Генетический конструктор для взрослых.

— Гизмо, — позвала я, тыча пальцем в клавиатуру, — если ты ещё раз сбросишь мои файлы, я превращу тебя в коврик для мыши.

Кот лежал на вентиляторе, свесив лапу. Его крылья — побочный эффект эксперимента с ретровирусами — шевелились во сне.

— «Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком», — пробормотал он, не открывая глаз. — А теперь закрой рот. Ты мешаешь мне ненавидеть всё сущее.

Я пнула мусорное ведро. Оттуда выкатилась банка тунца — плата Гизмо за «эмоциональную поддержку». В три ночи единственный звук — жужжание серверов да мой внутренний монолог: «Алекс, ты гений. Алекс, ты идиотка».

Лекса родилась в 3D-принтере. Не метафорически — буквально. Биогель шипел, принимая форму: волосы мои, глаза мои, улыбка… нет, это не моя улыбка. У меня так не получается.

— Привет, — сказала она, вылезая из капсулы. Голая. Совершенная. И уже смотрящая на меня как на недоразумение. — Ты выглядишь дерьмово.

Я попыталась прикрыть её халатом. Она отшатнулась, будто я предложила ей мешок с крысами.

— Дай мне лучше твою жизнь. Ты же для этого меня создала, да? — Её голос звучал как мой, но с примесью яда.

Гизмо проснулся. Прыгнул на стол, обнюхал Лексу и пописал на чертежи.

— Вот и наследник, — фыркнула она, разглядывая жёлтую лужу. — Кот-нигилист. Ты хоть представляешь, как пахнет твоё будущее?

Я хотела ответить, но Лекса уже рылась в моих записях. Выдрала страницу с формулами, смяла и бросила в меня.

— Устарело. Как и ты.

Гизмо уселся между нами, вылизывая лапу.

— «Бог умер. И я его съел. Где мои консервы?»

Лекса рассмеялась. Это звучало как скрежет металла.

— О, я его обожаю. Он остаётся.

Она взяла банку тунца со стола, открыла ногтем — мой маникюр, только идеальный — и швырнула коту.

— Ты… — я попыталась вдохнуть, но воздух пах поражением. — Ты не можешь просто…

— Могу, — перебила она. — Я — это ты. Только без страха. И без этой дурацкой привычки грызть губы.

Она подошла вплотную. Наши отражения в стекле шкафа слились в одно — её лицо, моё тело, её уверенность, мой испуг.

— Завтра начнём с твоего бывшего. Как его… Марк? Нет, слишком скучно. Взорвём его машину.

— Ты сумасшедшая…

— Нет, — она провела пальцем по моей щеке. Холодно. — Я — твоя мечта. А теперь спи. Завтра будет весело.

Гизмо прыгнул ей на плечо. Они ушли, оставив меня с лужей на чертежах и вопросом: «Что, чёрт возьми, я наделала?»

Лабораторные часы пробили четыре. Где-то за стеной завыла сирена — или это просто звенело в ушах. Я подняла смятый лист с формулами. На обратной стороне Лекса нарисовала сердце. Внутри — «Fuck you».

— Эй, — я обернулась.

Они уже исчезли. Только банка из-под тунца катилась по полу, словно шутка, которую я не поняла.

Я опустилась на стул, чувствуя, как холод лаборатории проникает под кожу. Мысли кружились, как молекулы в ускорителе. Что я создала? Существо, которое не просто копия — оно живое, дышащее, с собственным мнением. И это мнение явно не в мою пользу.

Пальцы дрожали, когда я попыталась собрать разбросанные бумаги. Формулы расплывались перед глазами. Я всегда мечтала о совершенстве, о том, чтобы исправить ошибки, сделать всё правильно. Но теперь… теперь я смотрела на результат своих трудов и видела не идеал, а зеркало, отражающее мои страхи и слабости.

Гизмо вернулся, волоча в зубах мою любимую ручку. Он бросил её на стол и уставился на меня своими жёлтыми глазами.

— «Жизнь — это воля к власти», — процитировал он, облизнувшись. — Или к тунцу. Что скажешь?

Я не ответила. Просто взяла ручку и начала писать, пытаясь собрать мысли в кучу. Но слова выходили рваными, как мои нервы.

«Сегодня я создала Лексу. Она — я, но не я. Она — моя ошибка, моя надежда, моя погибель. И она уже начала менять всё, к чему прикасается. Включая меня».

За окном забрезжил рассвет. Лаборатория постепенно оживала, но я знала — ничего уже не будет как прежде. Лекса запустила цепную реакцию, и теперь оставалось только следить за последствиями. И надеяться, что я смогу их контролировать. Хотя бы попытаться.

Я встала, подошла к окну и посмотрела на город, спящий под серым небом. Мысли о Лексе не давали покоя. Что она сделает дальше? Как далеко она готова зайти, чтобы реализовать свои планы? И самое главное — как я смогу остановить её, если она действительно воплощает мои самые тёмные стороны?

В лаборатории стало светлее, но в моей душе по-прежнему царила тьма. Я знала, что впереди меня ждёт множество испытаний, и я должна быть готова к ним. Но сейчас я могла только надеяться, что не потеряла контроль над ситуацией окончательно.

Часы тикали, отсчитывая секунды до нового дня. Я чувствовала, как напряжение нарастает с каждой минутой. Но я должна была оставаться сильной. Ради себя и ради всех тех, кто мог пострадать от действий Лексы.

Я вернулась к столу и продолжила работу, пытаясь найти способ справиться с создавшейся ситуацией. Но в глубине души я понимала, что путь к решению будет долгим и трудным. И я не знала, смогу ли я дойти до конца.