Интуиция, дедукция и железный кулак

Интуиция, дедукция и железный кулак. Глава 5 (часть 2)

Он сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями, и продолжил:

– Когда я закончил свою карьеру в единоборствах, я стал играть в тотализатор на результаты боксёрских боёв и боёв без правил. Вот тут я и разбогател по-настоящему!

– Где?! В тотализаторе? Ну и сколько составила ваша чистая прибыль?

– Ну-у… достаточно, чтобы, например, купить себе дом по соседству с вами.

– Тут несколько домов, и все разные, – заметил Максим. – Какой из них вы имеете в виду?

– Да любой! – засмеялся Силачёв. – В том числе и дом Татьяны Сергеевны. Ведь вы о нём подумали? Я так и знал. Вообще, если говорить о тотализаторе, для меня самым удачным стал позапрошлый год, две тысячи восьмой. Даже с учётом инфляции, за тот год мои капиталы увеличились раза в три! После этого я закончил играть: мне просто уже было ни к чему. Я выиграл столько денег, что мне по-любому хватит на всю жизнь и ещё останется. Я ж не такая сволочь, чтобы оставлять букмекеров без штанов. Они тоже люди…

Максим слушал его и тихо обалдевал. Это неудивительно: ведь он ничего не знал о сверхъестественной интуиции Силачёва! Правда, Михаил Николаевич, кроме того, прекрасно разбирался в боксе и боях без правил, но основной причиной его успехов в тотализаторе была всё-таки интуиция. Пусть она срабатывала редко, но всегда безошибочно – и этого Силачёву хватило, чтобы разбогатеть. Несколько раз, под влиянием своей интуиции, он ставил весь банк на явных аутсайдеров, и они побеждали. Букмекеры были бессильны с этим бороться.

– Слушайте, это всё правда или вы шутите? – поинтересовался Максим, когда Силачёв закончил свой рассказ.

– Чистейшая правда, – совершенно серьёзно ответил сыщик.

– Ну ладно, допустим. И вы считаете, что это нормально?

– Что именно?

– Вот такое обогащение при помощи азартных игр.

– Конечно. Закон это разрешает!

– Наш закон много чего разрешает. На самом деле это обогащение нечестным путём. Вы же нигде не работали, чтобы получить эти деньги – вы просто ставили и выигрывали!

– Что значит «просто ставил и выигрывал»? Да мне там каждый раз приходилось анализировать, кто лучше – один боксёр или другой!

– Но вы понимаете, что вы получали деньги, не занимаясь никаким полезным трудом?

– Да бросьте вы придираться! – отмахнулся Силачёв. – Полезным трудом я в другом месте занимался, в милиции. Этого достаточно.

– Ну хорошо. Вот вы играли в тотализатор и разбогатели. А кто-то другой тоже играл в тотализатор – и разорился. Вам его не жалко?

– Жалко. Ну так не надо быть лопухом! Такая игра – это равное противостояние между мной и букмекером. Нужно соображать, на кого ставишь и сколько. Или не играть вообще. Или играть по чуть-чуть, не неся при этом больших финансовых потерь. Вот я, например, ставил только на бокс и ММА… ММА – это, в смысле, бои без правил – но никогда не ставил на футбол или хоккей, потому что я ими мало интересуюсь и плохо знаю тамошний расклад сил. А если ты делаешь ставки, не изучив ситуацию – ты лопух.

– М-да. Я вижу, вы отлично вписались в нынешнее время.

– А вы – нет? – уточнил Силачёв.

– Ваша ирония здесь неуместна. Знаете, я только что смотрел один великолепный фильм – «Гостья из будущего» называется… Так вот там показано то будущее, которое нам больше не светит. Благодаря таким, как вы.

– Вы фанат этого фильма? – удивился Михаил Николаевич. – Он же, по-моему, детский.

– Фанат, не фанат – это сложный вопрос, но этот фильм был снят для последнего поколения советских детей, к которому я как раз и отношусь. Он стал культовым… Я это к чему говорю: если сравнить, какое будущее было показано там – и к чему мы пришли на самом деле – то от нынешней реальности просто блевать хочется.

Силачёв покопался в памяти.

– «Гостья из будущего», говорите? Ну, смотрел я этот фильм, со своими пацанами… В смысле, с двумя сыновьями, когда они ещё маленькие были. Хороший фильм, но мне там кое-что не понравилось. Причём как раз в будущем. Там все такие… как бы это получше сказать… сытые, зажравшиеся, испорченные лёгкой жизнью… инфантильные…

– Значит, вам нравится то, что мы имеем сейчас? – перебил его Максим.

– Да почему надо обязательно выбирать только из двух вариантов? Разве нельзя найти что-то третье? А насчёт фильма у меня мнение однозначное, и вы меня вряд ли переубедите: в будущем, которое там показано, народ совершенно зажрался и от спокойной жизни стал инфантильным. Это видно чуть ли не в каждом эпизоде. Прибор, который в плохих руках может представлять большую опасность, просто так дают девчонке поиграть, хотя вообще-то он должен лежать в бронированном сейфе, под сигнализацией и охраняться круглосуточно. Насколько я помню, из-за этого все неприятности и начались. Не знаю как вам, а мне такое будущее не нужно!

– Давайте перестанем обсуждать этот фильм. Вы его совершенно не понимаете.

– Так вы же первый начали его обсуждать! – напомнил Силачёв. – А я-то, наоборот, хотел поговорить о своём деле. Значит, вы считаете, что Пётр Андреич – плохой парень, а те, кто его обокрал – хорошие парни, как Робин Гуд или там Ленин какой-нибудь…

– Что за чушь!! Я этого не говорил! Эту ерунду вы сами придумали!

– Ну, значит, я вас неправильно понял, бывает. Так вот: насколько нам известно, эти ребята, которые его обнесли, помимо всего прочего совершили два убийства. Почерк в обоих случаях одинаковый – отравление ядом, добавленным в водку. Первый раз они убили управляющего дачей Петра Андреевича, чтобы устроиться работать на его место. Второй раз они, судя по всему, грохнули своего. Зачем – пока неясно. Два убийства, и это только те, о которых мы знаем. На самом деле их может быть и больше.

– Для чего вы мне это рассказываете?

– А чтоб вы не очень злорадствовали по поводу того, что бизнесмена обокрали…

Максим, судя по выражению его лица, явно смутился. Силачёв, пользуясь подходящим моментом, тут же достал фотографии Морозова и Ганса:

– Вы когда-нибудь видели вот этих парней?

– Ну-ка, ну-ка… Вроде знакомые физиономии. А, ну да, они же по всему посёлку висят.

– Да. Это и есть ребята, которые обнесли Петра Андреича. То есть преступников мы уже знаем. Наша задача – их поймать.

– Понятно. Нет, вживую я их никогда не видел.

– Ну, если увидите – звоните в милицию. Или мне. Запишите на всякий случай мой номер…

Он продиктовал Максиму номер своего мобильника. Потом поинтересовался:

– А всё-таки, где вы были последние несколько дней?

– У девушки. Я уехал из посёлка в субботу вечером, а приехал только вчера.

– Понятно.

– Вообще, – добавил Максим, – я бы и рад помочь следствию, но я действительно ничего не знаю.

– Может, это и хорошо, – ответил Силачёв. – Меньше знаешь – лучше спишь. Но не исключено, что у вас ещё будет возможность помочь следствию. Насколько нам известно, после кражи у Петра Андреича один из этих преступников заходил в ваш посёлок. Так что они могут появиться здесь ещё раз, поэтому будьте бдительны. Увидите кого-то из них – звоните в милицию или мне. И ещё: если вы увидите что-то такое, что вам покажется подозрительным – тогда тоже звоните мне.

– Хорошо.

– Ладно, побегу я дальше, – Силачёв протянул руку Максиму. – Спасибо за интересную беседу, хорошо поболтали.

– И вам спасибо, – заулыбался Максим, обмениваясь с ним рукопожатием.

«Если я правильно понял, что он из себя представляет, – подумал сыщик, – он парень довольно вспыльчивый, несдержанный. Но именно поэтому совсем не умеет врать. Похоже, он действительно ничего не знает и уж тем более не связан с преступниками».

Силачёв направился к Павлу Антипычу.

* * *

Во дворе никого не было, а дверь дома оказалась закрыта. Михаил Николаевич дёрнул её – она открылась. Сыщик зашёл в дом.

– Здравствуйте, Павел Антипыч! – громко сказал он. – Вы здесь?

Молчание. Силачёв прошёл в большую комнату. Там всё ещё горел свет, на столе стояла почти полная чашка холодного крепкого чая, а кровать была не убрана. Но сам хозяин как сквозь землю провалился.

«Наверно, к соседям пошёл или в туалет», – решил сыщик и стал ждать, прохаживаясь по комнатам. И вдруг заметил у двери маленькой комнаты, среди прочей обуви, резиновые сапоги.

«Не понял… А в чём тогда он ушёл на улицу? Там же сейчас воды по колено!»

Ну, не то чтобы по колено, но на улице и вправду было очень сыро – сплошные лужи.

«Ладно, – подумал Силачёв, – кто его знает, может, у него есть и другие сапоги».

Он вернулся в большую комнату и уселся за стол. Однако постепенно его стало охватывать беспокойство: время шло, а Павел Антипыч так и не появлялся.

«А что, если старик вышел из дома ещё до того, как начался ливень? Поэтому и сапоги не надел. Но тогда куда же он пропал?»

Силачёв вспомнил, что ливень начался где-то до одиннадцати часов утра. А сейчас уже наступил вечер!

Михаил Николаевич снова вышел в маленькую комнату и внимательно рассмотрел висевшую там одежду. В глаза бросился чёрный плащ-дождевик с капюшоном. Это только укрепило сыщика в его подозрениях: пусть сейчас и не было дождя, но он мог начаться в любую минуту. По идее, Павел Антипыч должен был бы надеть плащ, если собирался уйти далеко.

Силачёв вышел на улицу и обследовал весь двор, заглянул в туалет и сарай. Сарай, правда, оказался заперт снаружи навесным замком, но щели между досками стены позволяли увидеть всё, что внутри. Хозяина нигде не было.

Михаил Николаевич осмотрелся и заметил старушку, которая работала в огороде на соседнем участке. Он подошёл к забору и окликнул её:

– Извините, а вы не знаете, где Павел Антипыч?

Старушка подняла голову. Она узнала сыщика: он с ней уже беседовал в понедельник, расспрашивая про Морозова и Ганса.

– А Павла Антипыча я сегодня не видела.

– Вообще не видели?

– Вообще не видела.

– А чего же у него в комнате свет горит?

– Не знаю.

– Ну а вчера-то вы его видели?

– Вчера видела.

– Ясно. Спасибо. Тьфу, чёрт, куда же он подевался-то?

Силачёв пошёл обратно к Максиму, который продолжал смотреть фильмы на компьютере.

– Максим, у меня ещё вопрос. Вы Павла Антипыча видели сегодня?

– Сегодня – нет, только вчера. А что, разве его нету дома? Я же видел, у него свет горит.

– Да в том-то и дело: свет горит, а его нету!

– Ну, мало ли, в магазин пошёл и забыл выключить.

– И соседка его сегодня тоже не видела! Ладно, я ещё подожду у него дома – дверь-то не заперта – а потом буду вызывать милицию.

– Что, всё так серьёзно? – испугался Максим.

– Не знаю пока. Но вы туда не ходите, а то лишних отпечатков наделаете. Если я вызову милицию, там эксперты будут отпечатки пальцев снимать.

Максим испугался ещё больше, а Силачёв вернулся в дом Павла Антипыча. Сидя там в большой комнате, он некоторое время размышлял, стоит ли вызывать милицию прямо сейчас.

«А вдруг он всё-таки вернётся? В дурацкое положение себя поставлю! Но с другой стороны: ведь его целый день нету дома, и перед уходом он не выключил свет. Да что там свет – он даже не запер дверь! Он на весь день оставил дом незапертым! Может вообще такое быть?»

Наконец Михаил Николаевич решился и сделал очередной «звонок другу».

– Пётр Андреич, привет.

– Привет.

– Мне твоя помощь нужна. Вызывай милицию, пусть приедут в посёлок! К самому последнему дому с правой стороны. Ну, как в прошлый раз, они знают.

– А что случилось?

– Да свидетель пропал! Его сегодня никто не видел. В комнате свет горит, дверь не заперта… Вчера видели, сегодня – нет.

– А может, он в гости ушёл.

– Ага, на целый день, при этом не выключил свет и не повесил на дверь замок. Нет, с ним явно что-то случилось!

– Ну хорошо, сейчас вызову. Жди.

Нажав «отбой», Силачёв ещё раз осмотрел дом и весь двор, пытаясь найти уже не самого хозяина, а какие-нибудь следы, которые говорили бы о нападении на Павла Антипыча. Следы борьбы, в общем. Но ничего такого он не заметил.

Приехавшая милиция смогла выяснить лишь немногим больше, чем Силачёв. По следу Павла Антипыча пустили собаку, но она остановилась в растерянности уже на крыльце. Похоже, старик действительно ушёл из дома раньше, чем начался ливень – и поэтому ливень смыл все его следы. Что же касается найденных в доме отпечатков пальцев, то они принадлежали только двум людям: Силачёву (он успел тут кое-что потрогать руками) и, очевидно, самому Павлу Антипычу. Всё.

Поздно вечером милиция, не достигнув никаких заметных результатов, опечатала дом старика и уехала. Силачёв тоже отправился домой. Загадка исчезновения Павла Антипыча не выходила у него из головы.

«Пропал он, скорее всего, ночью. Вчера его видели, сегодня – нет, к тому же в комнате остался включённый свет и неубранная кровать. Никаких следов борьбы. В дом, судя по всему, никто не заходил. Может быть, он увидел что-то и сам вышел на улицу. И больше не вернулся. Что же с ним случилось? Непонятно. А что скажет моя интуиция?»

Но интуиция, как назло, молчала в тряпочку.

* * *

После этого чрезвычайного происшествия Михаил Николаевич твёрдо решил: хватит разговоров с жителями посёлка, пора начинать скрытое наблюдение. Работая в милиции, он был великолепным мастером скрытого наблюдения и незаметной слежки. Правда, последние несколько лет он этими делами уже не занимался: они ему стали не по чину. Карьерный рост, сами понимаете. И вот теперь пришло время тряхнуть стариной.

На следующий день Силачёв проснулся пораньше, накормил Бобика, принял душ и позавтракал сам. Зарядку он сегодня делать не стал, предполагая, что днём ему и так предстоит большая физическая нагрузка.

Собираясь в посёлок, он надел серую, неприметную рыбацкую куртку с капюшоном и резиновые сапоги. На шею повесил бинокль, спрятав его под куртку, за пазуху. Потом наполнил чаем поллитровую флягу и положил её в один карман куртки, а также завернул в газету несколько кусков хлеба и колбасы и положил их в другой карман. Затем хорошенько подумал, надо ли взять с собой какое-нибудь оружие, и решил, что сегодня оно не потребуется. В самом деле, он ведь не планировал силовую акцию, а собирался только наблюдать за посёлком, оставаясь при этом незамеченным. А если в поле зрения попадут Морозов или Ганс, то, опять же, не нужно никакой самодеятельности: лучше просто сообщить о них в милицию. Так рассуждал Силачёв, но, надо отметить, его интуиция сейчас не работала – иначе бы он сразу понял, что рассуждает неправильно, и взял бы оружие с собой.

Как обычно, он отправился в посёлок пешком. Не доходя немного до посёлка, свернул направо, в лес, и пошёл вдоль линии домов, держась от них на почтительном расстоянии. Подыскав удобное место, где деревья не очень закрывали обзор, он достал бинокль и начал наблюдение за посёлком. Но его мысли снова и снова возвращались к исчезновению Павла Антипыча.

«Да, скорее всего, он увидел ночью что-то подозрительное, вышел на улицу – и исчез. Чёрт, я же просил его не заниматься самодеятельностью! Что он такое мог увидеть? Ну, в принципе, если человек настроился соответствующим образом, ему может показаться подозрительным всё что угодно: автомобиль, проезжающий ночью по улице, свет в окнах одного из домов, и так далее. Видимо, Павел Антипыч заметил что-то подобное, вышел из дома и больше не вернулся. Тогда, получается, его подозрения оказались правильными, только лучше бы он сидел дома и не высовывался, а сообщил бы мне.

А если преступники сами решили с ним расправиться – в порядке мести или просто с перепугу? Ведь он помог нашему следствию больше всех. Больше, чем остальные жители посёлка. За это с ним, наверно, и посчитались. Преступники вполне могли выманить его из дома, похитить и у***ь, даже не оставив никаких следов борьбы. Чисто технически такое возможно: например, один из них зашёл во двор, постучал в окно, пригласил старика выйти на улицу… Павел Антипыч вышел – ему дали по голове. Аккуратно, но сильно. Потом унесли, и всё».

С помощью своего бинокля Михаил Николаевич рассматривал поселковую улицу и заглядывал в дома, выискивая там в первую очередь Морозова и Ганса, но пока безуспешно. Ничего подозрительного он также не заметил. Через некоторое время он решил сменить место дислокации и медленно пошёл по лесу вдоль посёлка. Отыскал другое подходящее место, остановился и снова начал наблюдение.

В какой-то момент он увидел идущего по улице мужика богатырской комплекции и сразу почувствовал прилив охотничьего азарта, поскольку этот мужик запросто мог оказаться Гансом. Но стоило сыщику разглядеть его физиономию через бинокль, как стало ясно: ложная тревога.

Силачёв никуда не торопился – скрытое наблюдение за посёлком могло занять не один день. Ведь главное тут, конечно, не сам процесс, а результат. Кроме того, работа была приятная и, кажется, безопасная. Михаил Николаевич думал, что ему никто не помешает. Из посёлка его вряд ли могли заметить невооружённым глазом (он-то пользовался биноклем с семикратным увеличением), а по лесам сейчас народ не должен был гулять: ни грибов нет, ни ягод, ни снега – на лыжах кататься, да и вообще сегодня пятница, рабочий день. К тому же пока за спиной у сыщика находилось болото. Одним словом, нападения он не боялся, хотя по сторонам на всякий случай поглядывал.

Михаил Николаевич решил потихоньку обойти вокруг посёлка, рассматривая его со всех сторон – возможно, и не один раз. Ну, тут уж как получится. Вскоре он двинулся дальше, но наткнулся на ручей, приближающийся к посёлку. Это был тот самый ручей, который протекал возле дома Павла Антипыча. Чтобы оставаться на прежнем расстоянии от посёлка, Силачёв стал переходить ручей вброд, но он оказался слишком глубоким – возможно, из-за вчерашнего ливня – и во время переправы сыщик зачерпнул воды в оба сапога. Нехорошо ругаясь вполголоса, он вышел на другой берег, снял сапоги и вылил из них воду, потом снял и отжал носки. Затем надел всё обратно и пошёл дальше.

Теперь он остановился напротив дома Павла Антипыча. Рядом на снегу, растаявшем не до конца, ещё виднелись те огромные следы, предположительно оставленные Гансом. Силачёв поднёс к глазам бинокль – во дворе Павла Антипыча, как и следовало ожидать, никого не оказалось. В дом заглянуть отсюда не удалось: как раз с этой стороны дом имел стену без окон. Михаил Николаевич вернулся чуть назад и навёл бинокль на дом Максима. Там тоже не было ни души, а на дверях висел замок.

Тогда Силачёв прошёл немного вперёд и стал рассматривать дом Татьяны Сергеевны. Правда, из-за четырёхметрового забора он мог видеть только второй этаж. И тут он заметил интересную вещь: все окна второго этажа, которые были видны отсюда, оказались полностью закрыты занавесками.

«Любопытно, – подумал сыщик. – К чему такая секретность?»

Он решил заглянуть на первый этаж. Но как это сделать, если мешает забор? Ответ нашёлся сразу: влезть на дерево и смотреть оттуда!

Михаил Николаевич поискал подходящее дерево – и высокое, и чтобы залезать было не очень трудно. Наконец ему на глаза попалась довольно высокая, но не слишком толстая осина. Силачёв направился к ней. На ходу он полностью застегнул куртку и рубашку, чтобы ремешок бинокля не давил на горло, и перекинул бинокль за спину. Затем, демонстрируя изумительную для своего возраста ловкость и физподготовку, забрался на дерево, расположился поудобнее на ветках, вытащил бинокль из-за спины и стал смотреть.

«И на первом этаже все окна занавешены. Во даёт!»

По идее, сейчас в доме никого не должно было быть. Ведь девушка жила одна, а так как сегодня пятница, то ей следовало находиться на работе. Но у Силачёва появилось подозрение, что в доме всё-таки кто-то есть. По-другому сыщик не мог объяснить эти занавешенные окна. Когда он заходил в гости к Татьяне Сергеевне, ничего подобного не было, а то бы он, конечно, запомнил.

«А может, она связана с преступниками? Может, у неё сегодня отсиживаются Морозов и Ганс?»

По правде говоря, Татьяна Сергеевна была так прекрасна, что её связь с преступниками казалась абсолютно немыслимой. Но Силачёв, как настоящий профессионал, не допускал на работе лишних эмоций.

«Пожалуй, за её домом следует понаблюдать отдельно. Хотя сначала я всё-таки обойду весь посёлок – вдруг ещё что-нибудь интересное увижу».

Михаил Николаевич попробовал осмотреть посёлок отсюда, с высоты, но ничего существенного не заметил и спустился вниз.

Затем он прошёл ещё немного вперёд и повернул налево, огибая посёлок. На пути у него снова оказался тот же самый ручей, и сыщику пришлось второй раз переходить его вброд. На середине ручья Силачёв опять зачерпнул воды в оба сапога и, ругаясь шёпотом, выбрался на берег. Там он вылил воду из сапог, снял и отжал носки, снова обулся и решил перекусить. Он съел кусок хлеба, кусок колбасы, глотнул холодного чайку из фляги, прошёл чуть дальше и опять взялся за бинокль.

С этого места он мог видеть целиком всю главную улицу – она была прямая и шла как раз в том направлении, где остановился Силачёв, только заканчивалась тупиком метрах в пятидесяти от него. По улице двигались редкие прохожие, время от времени появлялись машины. Один раз приехал автобус, развернулся на кольце (метрах в четырёхстах отсюда) и уехал обратно. Укрывшись за толстой елью, Михаил Николаевич рассматривал улицу, потом глянул правее, на ближайший к нему дом – дом Татьяны Сергеевны. Но и с этой стороны все окна второго этажа оказались занавешены.

Сыщик перевёл бинокль влево, на дом Павла Антипыча. Его входная дверь была по-прежнему закрыта и опечатана, во дворе никого не было.

Силачёв двинулся дальше, обходя дом Татьяны Сергеевны. Лес вокруг становился всё более густым и мрачным. Здесь росли только ели, и многие из них были громадной высоты, метров под сорок. В свете последних событий – а именно, исчезновения Павла Антипыча – это место выглядело жутковато.

Обойдя дом, сыщик решил ещё раз глянуть на него сверху. Он подыскал подходящую ёлку – здоровенную, с толстыми ветвями, начинавшимися невысоко от земли – влез на неё повыше и осмотрел двор Татьяны Сергеевны. С этой стороны, с задней, Силачёв его ещё не видел.

Во дворе он не обнаружил ничего такого подозрительного. Но и с этой стороны все окна дома оказались занавешены, как на втором этаже, так и на первом.

«Хм. Прямо так и тянет забраться к ней в дом и провести нелегальный обыск. Правда, чисто технически это сделать крайне сложно. Четырёхметровый забор с острым верхним краем – х**н перелезешь! Да и вообще, вдруг у неё имеется система скрытого видеонаблюдения? Не хватало мне ещё под статью загреметь!»

Силачёв слез с дерева и пошёл дальше. Через некоторое время посёлок стал расширяться вправо: в этом месте от главной улицы отходила пара боковых. Совсем небольшие улочки, но они придавали посёлку размер и солидность.

Остановившись в следующий раз, Михаил Николаевич вскоре заметил на одном из участков калитку, ведущую прямо в лес – этакий запасной выход. Конечно, если б не расследование, он бы только порадовался предусмотрительности хозяев, но сейчас сразу же взял их на подозрение.

Дом был одноэтажный, деревянный. Его зелёные стены и белые резные наличники окон, кажется, покрасили совсем недавно. В окне Силачёв разглядел женщину, а во дворе увидел детскую коляску. Некоторое время сыщик наблюдал за этим домом, но ничего интересного там пока не происходило и, кажется, больше там никого не было.

«Ладно, пойду дальше. Но и сюда тоже надо будет вернуться. Хотя, пожалуй, дом Татьяны Сергеевны всё-таки представляет ещё больший интерес. Займусь сначала им».

Силачёв рассчитывал закончить круговой обход посёлка к вечеру, а потом наблюдать за домом Татьяны Сергеевны. Причём всю ночь, до следующего утра.

«Утром пойду домой, хорошенько отосплюсь, а в воскресенье приду сюда ещё раз. Хотя стоп, в воскресенье не получится – ко мне же сыновья приедут! Чёрт, совсем забыл. Значит, надо будет ещё и еды купить, чтобы угостить их как следует: икорку красную, филе свиное сырокопчёное и всё такое. Ну, а выпивку пусть они сами покупают, на своё усмотрение. Я-то теперь не пью».

Михаил Николаевич продолжил свой путь. Мрачный, чисто еловый лес вокруг постепенно уступал место более жизнерадостному смешанному лесу – с соснами, берёзками и осинками. Время близилось к вечеру. Силачёв сделал ещё две остановки. На первой он ничего подозрительного не обнаружил, зато на второй ему снова попался на глаза дом с запасной калиткой, ведущей в лес. Михаил Николаевич взял на заметку и этот дом, после чего решил понаблюдать за ним подольше.

Но вдруг, минуты через три, сыщик почувствовал опасность. Интуиция подсказывала ему, что он сам попал под чьё-то наблюдение и надо сваливать отсюда, иначе ему несдобровать.

Силачёв спрятал за пазуху бинокль и торопливо двинулся дальше по намеченному маршруту, но уже с другой целью: поскорее убраться из посёлка. Кто его застукал, он понятия не имел, но знал, что его интуиция не ошибается никогда.

По-прежнему держась на почтительном расстоянии от домов, Михаил Николаевич быстро шагал через лес, время от времени даже переходя на бег. Наконец, после очередного поворота, он увидел впереди дорогу. По дороге в сторону посёлка ехала легковая машина – сверкающий серебристый кроссовер.

Несмотря на ощущение опасности, Силачёв всё-таки остановился, выхватил бинокль и навёл на машину. За рулём оказался ни кто иной, как Татьяна Сергеевна. Очевидно, прекрасная девушка возвращалась с работы.

«А не рановато ли? А, да, сегодня же пятница! Тогда в самый раз».

Конечно, Татьяна Сергеевна не могла разглядеть его с такого расстояния: Силачёв-то её видел только через бинокль. Машина проехала мимо, сыщик убрал бинокль и бегом выскочил на дорогу.

Повернув налево, он быстро зашагал в направлении посёлка. По пути ему встретились несколько человек. Войдя в посёлок, он свернул направо – на тропинку, идущую к деревне. Но ощущение опасности никуда не делось: наоборот, оно только возрастало!

Дальше Силачёв действовал так, как подсказывала ему интуиция. Пока его было видно из посёлка, он двигался шагом, хоть и быстро. Но едва оказавшись в лесу, он тут же перешёл на бег. До дома оставалось километра четыре, но Михаил Николаевич хотел попасть туда как можно скорее и бежал не останавливаясь.

Медленно, невыносимо медленно проплывали мимо деревья. Вокруг не было ни души. Интуиция говорила Силачёву, что за ним гонится по пятам сама смерть – а значит, так и было в действительности.

Через некоторое время лес кончился. Слева по курсу возникло озеро, а справа – поле. Однако Силачёв не снижал скорости и не оглядывался. С точки зрения здравого смысла его поведение выглядело полнейшей глупостью: ведь он даже не знал, что именно ему угрожает. Но он действовал по интуиции. Заметив, что сил у него осталось ещё много, Михаил Николаевич прибавил ходу.

Добежав до деревни, он свернул налево, на главную дорогу, и помчался к своему дому. Трудно сказать, видел ли кто-нибудь из деревенских его отчаянный забег, но как раз это сейчас интересовало Силачёва в самую последнюю очередь. Только остановившись у своей калитки, он позволил себе оглянуться. И увидел здоровенного пса, который молча и с бешеной скоростью гнался за ним по дороге.

Сыщик пулей влетел во двор и защёлкнул калитку на засов. Но его подвёл старый забор, оказавшийся слишком низким. Пёс – это была огромная, поджарая немецкая овчарка – с разбегу перемахнул через забор и очутился во дворе. Но тут на него набросился Бобик, рассвирепевший от такого наглого вторжения на свою территорию. А Силачёв, ругаясь на чём свет стоит, укрылся в доме и запер входную дверь изнутри.

Две овчарки, белая и чёрно-жёлтая, покатились по двору, сцепившись так, что шерсть полетела клочьями. Но у Бобика в этом сражении не было ни малейших шансов. Правда, он немного превосходил противника в весовой категории, зато уступал во всём остальном, и даже в габаритах. Чужой пёс почти сразу подмял его под себя и едва не задрал окончательно, но в последний момент на улицу снова выскочил Силачёв. В левой руке он держал кочергу, а в правой – длинный кухонный нож с хорошо заточенным остриём.

Подбежав к полю боя, Михаил Николаевич прицелился, чтобы не задеть Бобика, и с размаху угостил чужого пса кочергой по спине. Пёс свирепо зарычал и хотел броситься на сыщика, но в ходе драки он уже порядком запутался в длинном проводе, которым был привязан Бобик. Да и сам Бобик вцепился в него снизу. Пользуясь удобным моментом, Силачёв продолжал молотить кочергой чужого пса и в несколько ударов забил его насмерть.

Бобик, тяжело пыхтя, попытался вылезти из-под мёртвой туши, но и он тоже запутался в проводе. Тогда Силачёв, так же тяжело пыхтя, подошёл с ножом и перерезал провод в двух местах. Только после этого Бобику удалось освободиться.

– Вы не очень пострадали? – спросил его сыщик. И сам ответил: – Да нет, вижу, что не очень.

Очевидно, план покушения состоял в том, чтобы пёс напал на Силачёва в лесу, по пути из посёлка в деревню. Там бы он ни от кого не дождался помощи, да и свидетелей бы не нашлось. И главное, если б не интуиция Силачёва, нападение стало бы для него полной неожиданностью.

«Вот я кретин! Надо было оружие взять с собой».

Михаил Николаевич стал размышлять, кто мог устроить такое покушение на него. Правда, из-за физической и нервной перегрузки голова работала отвратительно, так что сейчас он запросто мог прийти к неправильным выводам.

«Похоже, с Татьяны Сергеевны можно снимать все подозрения: выпустить на меня собаку она никак не могла. Она ещё не успела приехать с работы, а я уже попал под чьё-то наблюдение! Ладно, тогда кто? Конечно, надо обратить внимание на жителей тех двух домов, имеющих запасные выходы в лес. А уж если этот пёс принадлежал кому-то из них – считай, дело раскрыто…»

И тут ему в голову пришла толковая мысль.

«А пёс-то дрессированный, между прочим! И хорошо дрессированный, таких мало. Пожалуй, по нему будет нетрудно и его хозяина найти!»

Силачёв достал мобильник и позвонил Петру Андреевичу.

– Пётр Андреич, привет. Ну что, можешь меня поздравить: кажется, я напал на след преступников!

– Правда? Ну, молодец! И как тебе это удалось?

– Я неумышленно поймал их на живца. Представляешь, сегодня я начал скрытое наблюдение за посёлком, но в конце концов преступники меня засекли и пустили за мной хорошо обученную овчарку, чтобы она меня сожрала! В принципе, так бы и случилось, если б не моя интуиция. Короче, я успел добежать до дома, пёс погнался за мной и я убил его у себя во дворе. Теперь осталось только выяснить, чей это пёс – и дело в шляпе!

– А думаешь, это так просто?

– Ну конечно! Пёс-то дрессированный! Так что давай гони ко мне милицию, и пусть она займётся этим делом. Да, и ещё: проверь-ка на всякий случай, у тебя овчарки сторожевые все на месте?

– Ты думаешь, на тебя натравили одну из моих овчарок? Да ты чего, с дуба рухнул?!

– Ну, мало ли, всякое может быть. В общем, действуй!