Ее кумир

13.

- Леся, поворот, шаг, поворот! Повтори еще раз!

Мои ноги, покрытые страшными кровавыми мозолями, буквально жили своей жизнью и на сегодняшней репетиции я выглядела ужасно.

Сказать им что я больше не могу, не имела права, а сделать так как они просят, уже физически не могла. До концерта оставалось мало времени, большую часть из которого я проболела.

- Леся!

Оклик постановщика, был на столько резким, что у меня сердце от страха совершило кульбит.

- Не ори на нее!

Все, кто в данный момент присутствовали в зале замерли. Потешным было наблюдать за тем, как Сергей Гордеев изводил меня все четыре года, но становиться свидетелями того как он меня защищал, люди были морально не готовы к такому повороту событий.

Даже Макс отложил телефон и внимательно проследил за нами.

- Посмотри на ее ноги, - Сережа почти оттолкнул Стаса, руководителя балетом, - ты сам то с такими травмами смог бы выполнять то что от нее просишь?

В этот момент я была готова его у***ь, нельзя было защищать меня на людях! Пресса и так пестрит заголовками, а нас обсуждают за спиной все, кому не лень, так он еще и масла в огонь подливает. Чудесное начало дня.

- Леся сойди со сцены и перебинтуй ноги!

Я почти расплакалась от бессилия. Но продолжать разыгрывать сцену на людях, не было смысла, и я пошатнувшись попыталась спуститься по ступенькам вниз.

- Что ты делаешь? - прошипела я ему в самое лицо, когда Сергей подал мне руку.

- Отпустить? - этот паршивец и правда отошел, и я споткнулась.

- Сергей, - его позвал человек из команды, а я не оборачиваясь ушла в гримерные.

Ноги болели адски, ремешки от серебряных туфель были чем-то достойным боли ног для русалочки. Едва я вышла в коридор, как тут же привалилась к стене и скинула их.

- Черт! - едва слышно выругалась, - Черт, черт, черт!

Мне нравилось петь, но мне не нравилось крутить попой на сцене в коротеньком платье. Это было продаваемо, я была продаваема и мне были нужны эти деньги.

Как можно больше денег.

Я буквально видела, как из прорванных волдырей на моих ступнях остаются кровавые следы на плитке пола.

- И как ты будешь выступать вечером?

Интересно, если я оглохну и не буду слышать его голос, моя кожа от его частот перестанет вибрировать?

Вряд ли.

- Зачем ты вмешался?

- Иди сюда, - ответа на мой вопрос не последовало, зато на руки меня подняли в одно мгновение.

И вновь этот уставший взгляд. Мы рабы системы. В каком возрасте у зрелого мужчины могут начаться проблемы с сердцем, как скоро это убьёт его? Как скоро я окончательно потеряю все в этом мире?

Я точно знала, сколько он спал, потому что ровно в 3.43 ночи он написал мне сообщение о том, что ложиться спать.

Зачем?

Просто за неделю, проведенную вместе у нас вошло в привычку желать друг другу спокойной ночи.

- Не бери в голову, - я едва коснулась кончиками пальцев его груди над вырезом футболки, - читал статьи утренние?

Кивает.

- И как?

- У них нет аргументов, тебе уже восемнадцать, и мы то с тобой знаем, что мы не спим друг с другом.

И все же я слезла с его рук, при этом опираясь о протянутую ладонь.

- Зачем тебе эти проблемы?

Улыбнулся.

- Леся, ты не проблема, ты единственный нормальный человек, - потрепал меня по растрепанным во время тренировки волосам, - потому не бери в голову, проблемы доставляешь не ты.

Хотелось бы мне верить в то, что мы оба не делаем ошибку. Гордеев начинает относится ко мне слишком трепетно, с каким-то своим странным чувством, противоположным мужской похоти.

А что испытываю я?

Предпочитаю не углубляться в эти мысли, потому что то, на сколько они могут нанести ущерб моему сердцу, несоизмеримо простым человеческим эмоциям.

- Я читала интервью Понаморевой, красиво она прошлась по моей внешности.

Таня была одной из тех, кто на данный момент считал себя его девушкой, и комментируя наши с ним возможные отношения, она сказала, что такая страшненькая и серая девочка как я, просто не может привлечь известного певца.

Сережа даже в лице переменился. Не хотела бы я, чтобы когда-то при упоминании моего имени, в нем читалась такая же разочарованность.

- Я еще не говорил с ней по этому поводу.

Собственно, я уже пожалела о сказанном. Выглядело так, словно я ревновала, в то время как мне даже обидно не было. За себя, нет. За него. Такая девушка не была достойна его внимания. Все они думали о том, как выглядят сами в лучах его славы, а не о том, что вот ему не мешало бы элементарно выспаться.

- Не бери в голову, я не зацикливаюсь на каждом, кто считает меня не эталоном красоты.

И это было правдой.

Внешность последнее что меня интересовало в себе и людях. Выглядеть опрятно и по возможности свежо, вот и все мои запросы.

- Ей не следовало так говорить.

Мы так и стояли в коридоре, я босиком и поджимая под себя попеременно поврежденные ноги как цапля, а он устало, привалившись к стене и запустив пальцы в волосы.

- Да, критика отскакивает от тебя, как от стенки горох. Многие бы позавидовали такой выдержке. Тане это бы явно не помешало. Извини за ее слова.

- Она правда тебе нравится?

- Она красивая, - как-то сухо заметил он, - и да, она мне подходит.

Подходит.

Какое странное слово для любовных отношений двух людей. Если рассуждать в такой палитре эмоций, то я ему явно не подхожу.

- Дело твое.

Лениво заправил выбившиеся длинные пряди со лба одним быстрым движением на затылок.

- Если я расстанусь с ней сейчас, то тебя заклюют за то, что ты спишь со мной, - зачем-то начал оправдываться он.

- Дело только в этом?

- Нет. Я просто не хочу объяснять всем, что чувствую, пока сам не разберусь в этом.

Зыбкая почва! Просигналил мой мозг, и я предпочла перевести тему.

- Мне не нравится твой номер.

- Мне твой тоже.

Мы оба рассмеялись вспоминая, как жалили друг друга этими словами еще месяц назад.

- Но мне нравится, как сидит на тебе это чертовски короткое платье.

- А мне нет. Но спасибо, это считай твой первый комплимент мне. Я польщена, Гордеев.