Свадебный переполох, или Уроки взаимного приручения

Глава 2

США, Нью-Йорк, 2019 год

— Какие планы на уикенд?

— Еду в Принстон. У родителей годовщина завтра. — Ева закрыла рабочий ноутбук, достала косметичку и поправила макияж — еще пятьдесят миль тащиться за рулем.

— Ладно, — Сара, верная помощница и напарница, поднялась. — Хороших выходных, но в следующую пятницу мы идем в клуб, поняла? — Она даже шутливо погрозила пальцем.

— Слушаюсь и повинуюсь.

Ева осталась одна в просторном кабинете — все остальные уже ушли, а кто-то и не возвращался в офис, продолжая носиться по городу — дедлайны.

Свадебное агентство «Dream Wedding» было небольшим, но с отличной репутацией. Оно обещало исполнить любые, даже самые смелые мечты молодоженов, а Ева и еще три свадебных организатора и два координатора трудились в поте лица ради чужого счастья.

Она поднялась и, звонко цокая каблуками, подошла к двери начальницы:

— Рина, я ушла.

— Давай, — та даже головы не оторвала от каталогов, сосредоточенно изучая новые тенденции в свадебной моде, — до понедельника.

Ева прошла через уютный стильный холл: кремовые и пудровые тона, на низких креслах и пуфиках модные дизайнерские подушки, стены обтянуты перламутровыми и жемчужными тканями. Клиенты должны четко понимать, куда пришли, а еще, что в этом агентстве у сотрудников со вкусом полный порядок.

Она вошла в лифт и, спустившись на подземный паркинг, приготовилась к двухчасовой поездке. Пятница. Вечер. Пробки на Бруклинском мосту. «Мама и папа — я делаю это только ради вас!» — подумала Ева и выехала на оживленную Мэдисон-Авеню.

Дорога, благодаря сочному голосу Сии и очень даже неплохому подражательству Евы, пролетела почти незаметно. На въезде в Принстон супермаркет «Пабликс» манил зеленым неоном — Ева свернула на парковку. Не с пустыми же руками в отчий дом заявляться! Вечером неплохо было бы выпить с отцом по бокалу «Бейлис» и послушать, как мама сокрушается по поводу очередной идеи, которую ее босс высмотрел в глупых, как она говорила, кулинарных шоу. Ева тихо засмеялась, входя в магазин: Джемма Кьяри просто зверела, когда слышала имя Гордон Рамзи. По ее мнению, он не повар, а позер и шоумен, а его холодный суп из молодого зеленного горошка — дерьмо!

Ева неторопливо брела по рядам, бросая в корзину голубой сыр, французский батон, ликер. Она только присмотрелась к розовой прошутто, тонко нарезанной, свежайшей, как ее окликнули.

— Ева? Ева Кьяри!

Она застыла, не спеша оборачиваться. Черт возьми, неужели Джуди Салливан? Восемь лет назад Ева бежала из этого города, а когда, поначалу крайне редко, наведывалась к родителям, то максимально избегала бывших однокашников. Неужели прошлое решило вернуться и тяпнуть ее за задницу именно сейчас? Неужели она, взрослая, почти успешная, двадцатишестилетняя женщина, боится встретиться со своими детскими страхами?

— Джуди! — Нет, не боится!

— Ева, выглядишь потрясающе! — Она развела руками то ли радуясь, что Ева не превратилась к этому возрасту в пропитую проститутку, обслуживающую дальнобойщиков по дороге «Нью-Йорк — Техас», то ли огорчаясь.

— Ты тоже! — Ева не врала. Джуди выглядела хорошо, даже несмотря на то, что была глубоко беременна. — Вы с Паркером просто молодцы. Поздравляю.

— Так ты слышала, что мы с ним поженились? — Ева кивнула. — Ты совсем пропала…

— Я теперь живу в Нью-Йорке, поэтому редко бываю здесь. Но то, что ты теперь миссис Нортон, слышала.

— Ева, раз ты здесь, значит, просто обязана прийти к нам завтра на небольшую вечеринку! Соберутся все наши. Мы так давно не виделись.

— Джуди, я не могу…

— Никаких возражений не принимаю! Адрес ты знаешь. Ждем в восемь. Ничего не нужно, максимум захвати бутылку вина. — У Джуди зазвонил телефон и она, послав свой фирменный — еще со старшей школы — воздушный поцелуй, ответила, оставив Еву сокрушенно опустить голову. Завтра ее распнут…

— Кевин, ты просто обязан пойти со мной!

— С чего это?!

Ева обреченно вздохнула в телефон. Нет, он не может ее бросить. Просто не может!

— Мне нужна моральная поддержка.

— Ева, господи, забей на всю эту историю. И, вообще, зачем тебе туда идти?

— «Забей», — спародировала она. — Преподаватель английской литературы не должен использовать сленг.

— Ближе к делу, кривляка.

Ева стала совершенно серьезной и тихо сказала:

— Мне это нужно. Как там психологи говорят: необходимо закрыть гештальт и будет вам счастье.

— Это было сто лет назад! — воскликнул Кевин.

— Не сто, а восемь, — поправила Ева. — Мне нужно отмучиться. Ты же знаешь, что я до сих пор не езжу по Гаррисон-Стрит.

— И пешком не ходишь, — напомнил он.

Да, это было правдой. Казалось бы, ну что такого: ничего травмирующего, вроде физического насилия, с ней не произошло, но морально ее придавило восемь лет назад. Это определенно травма. И пора ее вылечить.

— Пойдешь? — с надеждой спросила Ева.

— Ох, Кьяри, ну что мне с тобой делать. У меня лекция до семи — в восемь заеду за тобой.

— Кевин Финч, я тебя обожаю!

— Ага, давай, до вечера.

Он отключился, а Ева, отбросив айфон, принялась рассматривать содержимое маленькой дорожной сумки. Комплект белья, старенькая футболка вместо ночной рубашки, жемчужный топ на тонких бретельках из стальных колечек и кристаллов и тот в сумке оказался случайно — по дороге в Принстон забрала из химчистки. Удалось им-таки вывести пятна от виски с колой. Не густо, но Ева ведь не в Метрополитен-опера собирается. Она приехала в модных узких скинни, а в багажнике ее фольксвагена дежурит пара классических лодочек на шпильке — работа обязывает; топ и укороченный пиджак — и пусть что в нем ее встретила Джуди. Она же не полиция моды как никак!

— Ева, — услышала голос матери, — стол накрыт, спускайся.

— Иду!

Сейчас посидят с родителями, отпразднуют годовщину, а потом в бой. Хорошо, что Кевин согласился пойти с ней: и у родителей вопросов не будет, и у Нортонов полегче станет. Нет, родители не контролировали взрослую дочь, живущую самостоятельно с первого курса колледжа, но они, точнее мама, знали, что Ева, приезжая домой, редко где-то бывала. Папа на эту блажь даже внимания не обращал; мама знала причину.

Ева долго на нее злилась и обижалась, считала, что та загубила ей жизнь, но потом они помирились. Нельзя же всю жизнь враждовать с самым родным и близким человеком из-за случайной ошибки. Они тогда все ошиблись. Но самую большую цену за это пришлось заплатить ей, Еве.

Джуди Салливан все любили; у Шона Пристли в Принстоне были друзья и куча знакомых. Эти друзья не знали дословно, что между ними тремя произошло, но это не помешало им объявить Еве бойкот и полное презрение. От нее все отвернулись. Она стала парией. Даже Тори — лучшая подруга — бросила ее, переметнувшись на сторону большинства. Понятно, Ева ведь перестала быть удобной подружкой, с которой можно тусоваться и зажигать. Только Кевин Финч, одноклассник, не обратил внимания на слухи. Остаток лета они проводили вместе: он готовился к занятиям, она тоже. Пришлось срочно перебросить документы из Принстонского университета в Колумбийский. Ева считала дни до того, как смотается из Принстона и забудет эту историю, как дурной сон.

— Ева! — снова позвала мать.

— Спускаюсь!

В семь вечера Ева приступила к сборам. Легкий макияж, на губы — устойчивый тинт цвета огненного чили, волосы плавной волной лежали на спине и плечах. Правильным решением было обновить цвет: мастер постарался на славу — густой шоколадный оттенок с медными перьями смотрелся дорого и стильно. Ева оделась и одобрительно кивнула отражению. Достойно. Вполне достойно выглядит. Не стыдно будет принять линчевание от преданных друзей Джуди.

Телефон мигнул сообщением. Ева мельком взглянула на дисплей — Кевин подъехал. Пора.

Дом четы Нортонов располагался на том же месте — странно, что после стольких крышесносных вечеринок, которые любил закатывать молодой хозяин, он еще не взлетел на воздух и не ушел от него, словно ходячий замок. От Кевина Ева узнала, что родители Паркера переехали в Калифорнию, поближе к океану, а детям оставили громадный домину. Пусть живут и размножаются.

— Готова? — спросил Кевин, паркуясь.

— Готова, — Ева видела, что машин стояло возле дома и близлежащей территории штук шесть. Нормально вроде. Не много, не мало.

— Ева, — шепнул Кевин, когда они подошли к двери, — выглядишь, как королева. Помни об этом.

Она благодарно сжала его руку. Они с Кевином были только друзьями. Никогда не пытались перевести отношения в горизонтальную плоскость. Хотя оба были достаточно привлекательными. Он — высокий блондин в стильных очках, не мелкий, но и не крупный, интеллигентный и симпатичный. Она же и вовсе сексуальная богиня. Но как-то не проскочила между ними искра. Однажды они поцеловались даже, но нет — не то.

— Кевин! — удивился Паркер, открывший дверь. Они почти не были знакомы. Странно, что он вообще помнил его имя. — Ева? Ева Кьяри?

— Что, так изменилась?

— Нет, — он улыбнулся и отошел, пропуская их внутрь. — Выглядишь сногсшибательно, — шепнул, когда она поравнялась с ним.

Ева вздернула бровь. Неужели она в Принстоне первая ш***а? Какими же слухами обросла ее фигура, раз чужой муж, готовящийся стать отцом, шепчет ей двусмысленные комплименты? Да, Паркер ничего крамольного не сказал, но то, как это сделал и как блеснули его глаза, говорило само за себя. Не зря засранец Нортон ей никогда не нравился: богатый, высокомерный, но самым отталкивающим было в нем… Ева не знала, как объяснить… Какая-то порочность, что ли? Но ее он ловко прятал за тонкой улыбкой. И почему Джуди вышла за него замуж? Неужели не чувствовала в нем червоточину? Когда-то Ева недолюбливала Джуди, но это было исключительно из-за ее романа с Шоном Пристли, а так, в общем-то, плохой она не была.

— Меня пригласила твоя жена, — прохладно бросила Ева, как раз заметив ту.

Джуди Нортон приветливо помахала им рукой. Лучше держаться к ней поближе.

Ева прошла вглубь дома, осматриваясь с задумчивой улыбкой. Когда она последний раз сюда приходила везде валялись бумажные стаканы, парочки обжимались по углам, музыка орала, а пиво лилось рекой в буквальном смысле: только успевай подставлять стакан или рот! Ностальгия! Сейчас гостиную освещал нижний свет и горели свечи, повзрослевшая тусовка Нортона чопорно сидела на диване, а кто-то — у большого спящего камина. Кто-то пил вино, кто-то виски из модных пузатых бокалов, разговоры были негромкими, но оживленными.

Вопреки страхам Евы никто распять или линчевать ее не собирался. Наоборот, все достаточно доброжелательно расспрашивали о ней, о жизни в Нью-Йорке, о работе, а Джуди действительно была мила без всяких подтекстов.

— Ева?! — дальше последовало удивленное женское «о». А вот и «добрая» подружка Тори пришла.

— Привет, — поздоровалась Ева, сразу отметив ее растерянность. Очевидно, что Тори не ожидала увидеть здесь бывшую подругу и не знала, как себя вести.

— Вау! Круто выглядишь!

— Спасибо. Ты тоже. — Здесь, правда, Ева лукавила. Тори выглядела уставшей: светлые волосы поблекли, и глаза потухли. Она словно выгорела на солнце.

Ева, кивнув ей, отвернулась, задумавшись, что даже не знала, а чем, собственно, та жила все эти годы. Ева постаралась отсечь от себя все, что связывало с той мерзкой историей, но некоторые слухи все-таки долетали. К примеру, о свадьбе Джуди и Паркера. Он, кстати, как хамелеон, с заботливой улыбкой обнимал жену и гладил порядочно округлившийся живот, но и кидать плотоядные взгляды на собравшихся женщин не забывал. По крайней мере на себе Ева с десяток таких поймала.

— У меня есть где-то запись с выпускного!

Ева с Кевином переглянулись. О нет, только не это! Пусть это и не их выпускной, но они все одинаково ужасны, да и испанский стыд никто не отменял. Но эта идея утонула в подозрительной суете возле парадной двери: послышались голоса и смех. Ева с дежурным любопытством обернулась. Провалиться бы ей на месте! Шон Пристли собственной персоной. Всего на миг их взгляды пересеклись, точнее, скрестились, как острые клинки — мечи Хаттори Ханзо отдыхают, — и Ева тут же отвела глаза, успев заметить, что Шон тоже не рад ее видеть. Веселый взгляд вмиг стал ледяным.

Следующие полчаса стали самыми сложными за прошедшие годы. И где тот дзен, который она постигала последние восемь лет? Убежал, предатель, прихватив с собой всю уверенность и непоколебимость в собственной невиновности перед всеми собравшимися. Перед всем этим чертовым городком!

— О, а давайте поиграем в бутылочку! — воскликнула невысокая брюнетка, которую Ева не могла припомнить. Реджи, кажется. Она томно покручивала в руках пустую бутылку вина и смотрела определенно мимо своего спутника.

— Я пас.

— Мне пара уходить.

Они с Шоном сказали это в голос, что еще больше подчеркнуло, насколько они по разные стороны баррикад.

— Нам, — Ева настойчиво повторила, глядя на Кевина. Тот все понял и принялся прощаться с чужими гостями. Ева же прошла на кухню: Джуди отправилась за чипсами. Именно ей Ева была благодарна. И за приглашение, и за доброжелательность.

— Джуди, мы уже уходим. Спасибо за приглашение, правда.

— А я рада, что ты пришла. — Джуди на нее остро посмотрела. — Без обид?

Ева замялась, прежде чем признаться:

— Это я тебя тогда закрыла, — она показала пальцем наверх, — в ванной.

— Да знаю я. Тори растрепала.

— И с Шоном вас поссорила.

Джуди махнула рукой.

— Ничего бы все равно не вышло, а так, — она показательно погладила живот.

Ева улыбнулась. Да, Паркер Нортон ей не нравился, но это не ей решать, тем более что сама Джуди выглядит довольной и счастливой.

— Извини меня. Я была такой идиоткой.

— А ты меня за то, что не прекратила тот дурацкий бойкот.

— Без обид, — Ева по-дружески обняла ее и вышла. Пора сваливать отсюда.

Она прошла в коридор, взяла пиджак — весна весной, а вечером еще зябко — и заглянула в гостиную. Кевин оживленно спорил со Спайком Дэниелсом. Ева позвала его и жестом показала, что подождет на улице.

Вышла на залитую тусклым светом лужайку. В студенческие годы в пол-одиннадцатого ночи вечеринки только начинались, а в двадцать шесть уже пора ехать домой. Кошмар! В воздухе витал запах белой сирени, а легкий прохладный ветерок неспешно перебирал волосы. Было приятно. Наверное, стоит попросить Кевина прогуляться до парка.

Ева услышала скрип открывшейся двери и спросила:

— Ну как я держалась?

— Отлично, — холодно ответил Шон. — Я даже поверил, что стал невидимым. — Ева замерла на месте. — Что ты здесь делаешь? — его голос упал до угрожающего шепота.

Она медленно повернулась, встречаясь лицом к лицу со своим страхом. Ужасом, который преследовал ее в самых жутких кошмарах.

Ты — дешевка…

В ушах до сих пор звучали его слова. Презрительный тон, уничтожающий взгляд. Ева долго работала над тем, чтобы убедить в первую очередь себя, что никакая она не дешевка.

Шон приближался с ленивой хищной грацией. Он не выглядел злым или взбешенным ее появлением, скорее, раздраженным. А ведь Ева действительно боялась даже дышать в его сторону, поэтому не успела заметить, какие изменения с ним произошли за эти годы. Увы, Шон Пристли за прошедшие восемь лет не обзавелся пивным животом, вторым подбородком, и горб у него, к сожалению, не вырос. Наоборот, все так же высок, а в плечах стал даже шире. Темные волосы с небрежным шиком уложены, подбородок надменно вскинут, линия губ, правда, стала жестче, а взгляд — тяжелее. Светлая рубашка приятно очерчивала рельеф подтянутого торса, а темные брюки здорово сидели на узких бедрах. Все четко, идеально подогнано под него. Ну отвратительно же! Урод, абсолютный урод!

— Меня пригласили, — ровно ответила Ева, когда Шон приблизился достаточно, чтобы не кричать и не привлекать ненужного внимания.

— Странное совпадение: я впервые принял приглашение Нортонов, и ты тут как тут. Деньги понадобились? — иронично поинтересовался он, достав черный айкас, вставил стик и затянулся.

Ева опешила. Неужели Шон все еще ненавидит ее?! Мало ему, что ее жизнь превратилась в кошмар после их истории! Она не нашлась, что ответить, точнее, нашлась, но совсем не то, что следовало бы.

— Нет, что ты! Когда мне нужны деньги — я иду на Уолл-стрит, точно под закрытие биржи. Выбираю мужчину, который улыбается — он, наверняка, срубил куш и будет щедрым со мной, а потом, конечно, я откусываю ему голову. Так что, Шон, оставайся таким же хмурым. Приятного вечера.

Ева клацнула острыми шпильками и пошла к машине, не дожидаясь Кевина.

— Не принимай чеки, самка богомола! — крикнул вдогонку Шон.

— Только наличные и банковский перевод, самец орангутана.

— Сучка, — он сказал тихо, но Ева услышала.

— Кретин, — она тоже сказала так, чтобы Шон услышал.

Вот и поговорили. Как взрослые люди. Ага.