У Мурены имелся целый ворох странностей и не всегда человеческих привычек, но Леон быстро научился считать их особенностями. И ему нравилось даже, когда тот, скользя кончиком языка над яремной веной прихватывает кожу зубами, еще немного — и вонзит клыки. Или усевшись у ног, смотрит на него снизу и улыбается предельно загадочно, и не ясно, что у него на уме в такие моменты. Однако перемены в настроениях своего личного шута, любовника и самого верного друга он угадывать мог, потому быстро сообразил: что-то не так, когда Мурена начал просыпаться посреди ночи и долго смотреть в пустоту. Леон ни о чем не спрашивал, пока тот однажды не встал с постели и принялся, думая, что любовник спит, доставать из-за зеркала трюмо заначку. Учитывая, что травку Мурена жаловал только либо от большого кайфа, ли
