Съёмки 2

12

— Лиз, осторожно, эта сволочь весит тонну!

Рита неслась ко мне на помощь через всю палатку, чтобы подхватить коробку, которую я решила передвинуть.

— Спасибо, — выдохнула я, когда мы поставили груз на соседний стол. — Это бутылки с водой? Они что, блин, стеклянные?

Она посмотрела на меня с добродушной насмешкой:

— Там батарейки.

Мы находились в зоне приёма прибывших; столы были заставлены блокнотами, бланками и ручками. В холодильнике лежали сэндвичи, бутылки с водой и электролитами. Это была одна из нескольких палаток, расположенных вокруг центральной площадки — импровизированного командного пункта. Под соседним тентом Кристина проводила проверку медзапасов с нашим штатским доктором, остальные члены команды тоже суетились под натиском последнего часа перед операцией.

— Господи, — пробормотала я, глядя на ту самую коробку с батарейками, — надеюсь, что не навожу беспорядок. Я просто хотела освободить больше места возле розетки — подумала, может...

— Лиз, — Рита посмотрела на меня так, будто могла укротить беспощадный хаос, творившийся в моей голове. — Ничего страшного. Я рада, что ты здесь, что... тебе лучше.

Да уж, знала бы ты...

Последние несколько дней я пыталась придерживаться рутины, потому что помнила из набора правил нашего психолога, консультировавшего спасённых девушек, что маленькие привычные дела помогают стабилизировать состояние после потрясений. Из квартиры мне выходить не хотелось: сделала попытку сходить в спортзал, но охрана была рядом каждую минуту: когда я занималась кардио, когда качала з*д, когда пыталась общаться с тренером. Разве что в раздевалку со мной не пошли, но тот факт, что двое мужчин в форме и с кобурой стояли под дверью, заставил понервничать других посетительниц и персонал. Так что я придумала себе список дел по дому и привязала каждое к определённому времени.

После почти бессонной ночи я вылезала из постели ближе к одиннадцати, шла умываться и чистить зубы...

Треск посреди подземной парковки.

Выключала воду трясущимися руками. В одиннадцать пятнадцать я была на коврике в позе треугольника...

Габриэль падает на землю.

Потом в позе воина. В двенадцать я готовила себе кофе и яичницу...

Их руки на моих плечах.

В двенадцать десять я завтракала и листала ленту инстаграма...

Запах старых чехлов в салоне автомобиля.

Без пятнадцати час я мыла посуду...

Хватка на моей шее, не могу вдохнуть.

…и убиралась на кухне. В районе часа запускала стиральную машинку, даже если стирать было нечего...

Хриплый насмешливый голос справа, и ещё один слева.

Потом я открывала интернет-магазин, потому что идти в супермаркет не вариант...

Чёрные маски, нож в его правой руке, который корябает стразы на моём платье.

В один из дней я заказала ночник, но когда он прибыл, оказался слишком тусклым — пришлось заказать другой.

Примерно в два часа начиналось утро в Лос-Анджелесе, и Оскар звонил по пути в студию...

Я смотрю за окно, а там начинается лес, и где-то в уголке сознания голос кричит, что я умру.

И так далее до позднего вечера.

После двух дней такой рутины я позвонила Боргу.

— Я хочу поехать на операцию вместе с остальными.

— Исключено, — ожидаемо отрезал он.

— Мне не нужно твоё разрешение, я могу поехать с Кристиной. Я правда хочу помочь.

— Ты создашь больше проблем, чем поможешь. Мне придётся выделить на твою охрану больше людей.

— Наоборот! Там и так будут наши люди, так что я освобожу этих двоих, которые ходят за мной хвостом, и они смогут быть с тобой во время облавы. Никто не будет покушаться на меня посреди командного пункта.

— Ты же никогда не ездишь на операции, — я слышу в его голосе капитуляцию, но он прибегает к последней попытке меня переубедить, — Кристина в состоянии всё организовать и проследить...

— Я знаю, что я не нужна Кристине там, — сказала я и помедлила, прежде чем добавить решающее: — Это очень нужно мне.

Так я оказалась рядом с Ритой, которая собрала свои кудрявые красные волосы в хвост и сняла свои извечные серьги-кольца. Но даже в таком напрочь убивающем индивидуальность виде — в тёмно-синей футболке нашего фонда с бейджем на груди и в бесформенных спортивных штанах — она излучала наивность и чистую женственность. Рядом с ней всегда было спокойно и легко.

— Лиз, — начала она, когда мы сели за стол, сжимая в руках одноразовые стаканчики кофе, и по её сомневающемуся тону я поняла, что она собирается заговорить о личном, — как ты поняла, что Оскар — тот самый?

Я выдохнула короткий смешок, вглядываясь в её лицо.

— Ты же его видела? — я попыталась отшутиться.

— Да, — она тоже улыбнулась, — но ты не похожа на человека, который…

— Который?

— Который ведётся на глупости, — сказала Рита, снова глядя мне в глаза, и за её улыбкой показалось что-то ещё, что-то очень ранимое.

Она не собиралась лезть в душу, больше того, на самом деле, она спрашивала вовсе не про меня. И всё, что я могла дать ей в тот момент, — искренность.

— Я даже не знаю…, — я посмотрела на свой кофе, пытаясь подвести под общий знаменатель все события, связанные с Оскаром. — Он… сделал меня своим приоритетом, — произнесла я, ощущая вес своих слов. — Он чётко дал мне понять своими действиями, что готов отказаться от всего, что будет угрожать нашим отношениям. Поэтому я, в свою очередь, оберегаю его от такого выбора, потому что не сомневаюсь, что он сделает его, не моргнув глазом.

Её рот раскрылся на мгновение, будто осознание осело в её голове, потом она закрыла его и кивнула как-то разочарованно, опуская взгляд.

— Но, Рит, — сказала я, дождавшись, пока она снова на меня посмотрит, — мы все иногда ведёмся на глупости.

В её взгляде промелькнула надежда.

— Ты знала, — я откинулась на спинку стула и улыбнулась ей с вызовом, — что я крутила роман с человеком, который оказался вербовщиком?

— Вербовщиком в смысле…

— В смысле он сблизился со мной, чтобы заманить в сеть.

— Да ты что?! — воскликнула она слишком громко, на что я кивнула, а она спросила уже тише: — Как же ты могла довериться кому-то после такого?

Я пожала плечами.

— Я просто знала, что… Оскар не способен причинить вред… в принципе никому.

Она с пониманием кивнула.

— Оскар хороший человек.

Рита пересекалась с Нординым несколько раз, когда он появлялся со мной в офисе и на благотворительных мероприятиях, и потом много раз говорила: «если бы Оскар был здесь, он бы смешно шутил и представлял бы меня красивым мужчинам», но когда я бурчала, что делаю абсолютно то же самое, она объясняла: «когда с тобой Оскар Нордин, красивые мужчины быстро теряют к тебе интерес, а когда мы с тобой вдвоём, мне приходится бороться за внимание».

— С другой стороны, Лука тоже поначалу казался хорошим человеком, — я махнула рукой, — так что мой радар явно работает с погрешностью!

Мы обе тихо засмеялись.

— Поэтому я повторюсь: мы все иногда ведёмся на то, что вредно для нас, что может уничтожить нас. Просто потому что это приятно. Просто потому, что разумные доводы не могут дать нам тепло, а это что-то — может, пусть и на короткий период. Но это не должно оставлять на тебе клеймо: это просто может стать одной из историй, которые ты будешь рассказывать подругам, когда всё закончится.

Рита улыбнулась мне с такой благодарностью в глазах, что на секунду я почувствовала то, ради чего приехала сюда, — надежду — и я даже подумала, что смогу ухватиться за эту ниточку и вытянуть небольшой красный шарик наружу, чтобы разглядеть его при свете дня.

Но тут меня окликнула Кристина. Она держала в руках рацию, и на ней лица не было.

— Лиз, операция была скомпрометирована. Девушек там нет. Там вообще никого нет.