Съёмки 2

6

Моя жизнь была хаотичной: перелёты, отсутствие дома и минимальное представление о том, что меня ждёт завтра. Как ни странно, именно эта тенденция не изменилось с публичностью: я и раньше так жила, я выбирала такой образ жизни, чтобы не заскучать и не потерять себя в рутине.

Вот что действительно поменялось с тех пор, как я отказалась от секретности и мы с Оскаром выложили наше первое совместное селфи на Лугардо, так это необходимость консультироваться как минимум с пятью специалистами, прежде чем где-то появиться. И дело было не только в том, что я теперь представляла не только себя, но и Оскара, но ещё и в том, что мне нужно было придерживаться имиджа посла доброй воли и помнить обо всех спонсорах, которые финансировали мою организацию.

Страшнее всех “консультантов” был Герман, менеджер Оскара.

— Не стоило говорить так в прямом эфире, — чеканил недовольно Герман, поправляя серый пиджак, пока он прислонялся к стене трейлера Оскара. Днём ранее я была на совместном прямом эфире с блогером, и он вскользь упомянул, что слышал, будто мы с Оскаром сблизились за чтением моей книги — что правда, и поэтому я это подтвердила. Но оказалось, что это была лишь подводка к вопросу, который блогер незамедлительно задал: “Чем вы с Оскаром занимаетесь в свободное время? Читаете?” выделяя последнее слово и лукаво поднимая брови на глазах у тридцати тысяч человек, смотревших эфир, что почти сбило меня с толку, но я отпустила поводья и ответила: “Да, мы обожаем читать, читаем постоянно, перечитали неприлично много книг — у нас дома целая библиотека!”

— Люди воспримут это как безвкусную шутку на грани фола, — настаивал Герман, упирая руки в бока и буровя меня сердитым взглядом из-под своих блондинистых бровей.

Оскар едва сдерживал смех, перечитывая это интервью в статье на онлайн-портале с посещаемостью более десяти миллионов в месяц.

— Смотри-ка, Лиз, ты и правда продвигаешь чтение в народные массы, — выдавил Оскар. Я посмотрела на его раскрасневшееся лицо и не выдержала, так что мы оба ржали на диване его трейлера, пока Герман фыркал и закатывал глаза.

— Да брось, — в конце концов, Нордин повернулся к своему менеджеру, — сам вопрос уже был безвкусным, она просто взяла и повела его дальше, и каким-то образом получилось первоклассно!

— Всего лишь заявила на весь мир, что вы совокупляетесь, как кролики.

— Может, поэтому люди это ретвитнули тринадцать тысяч раз? — парировал Оскар, откладывая телефон. — Потому что они могут это понять, потому что они тоже это делают? Может, тебе тоже стоит иногда… читать?

Я снова была на грани, но подавила смешок под заговорческий взгляд Оскара.

— Даже не начинай, герой-любовник! — почти вопил Герман. — К тебе у меня отдельный разговор.

— Что я натворил?

— Вчера на подкасте.

— А, — Оскар поджал губы, и я вспомнила, как ведущий непрозрачно намекнул на то, что я обязана своим успехом Нордину (во что лично я верю всем сердцем: когда я только основала “Путеводителей”, именно имя Оскара помогло привлечь основные средства в мой фонд; но Оскар ненавидит эту тему). Он смерил ведущего не присущим ему холодным взглядом, а затем ответил: “Чувак, ты, наверное, не читал новости последние три года, но это ничего. Лиза Сават получила три литературных премии за “Маршрут”, и все до нашего знакомства. Я получил две номинации за роль, которую она написала, так что если кто кому обязан карьерой, то это я обязан авторам, которые создают для меня возможность красоваться перед камерой за неприлично большие деньги. Я рад, что я могу этим заниматься, пока хоть кто-то в нашей паре делает нечто на самом деле важное”.

— Это прозвучало так, как будто тебя задели его слова, и ты начал защищать Лизу, — декларировал Герман. Оскар и бровью не повёл, подтверждая:

— Меня задели его слова и я начал защищать Лизу.

— В следующий раз просто смени тему или говори обобщёнными тезисами — мы же с тобой это проходили уже! — вскипел блондин.

— Если Оскару хочется за меня заступиться, — я пожала плечами, — он может за меня заступаться. Я не против.

— Да что ты, блин, — Герман посмотрел на меня сардонически.

— Совсем не против, — я повернулась к Оскару и увидела, что он в восторге от моего непринуждённого тона, — хотя ты не обязан. Но иногда можешь, — я коротко поцеловала его.

— Я так и думал, — проворковал он и поцеловал меня в ответ.

— А знаешь, — я выставила палец вперёд, — это ведь твой косяк, Герман.

— Мой?!

— Если бы твоя команда лучше модерировала вопросы для интервью, этого бы не случилось, — я выпрямила все пальцы и посмотрела на свой маникюр. — Так что делай выводы.

— Этот вопрос в списке запрещённых — вы оба это знаете! Иногда ведущие плевать хотели на наши требования! Чёртова эра подкастов и прямых эфиров…

Пока он причитал, Оскар сгрёб меня в объятия, устраиваясь поудобнее на диване.

— Герман, мы сейчас будем читать, — говорил он через моё плечо, пока я хохотала в его футболку, — можешь, конечно, остаться, но…

Герман ретировался, назвав нас гремлинами.

В общем, как вы поняли, мы с Оскаром были не против допустить погрешность ради хорошей цели, хорошего ржача или отличного вечера в малоизвестной китайской забегаловке, фотки с которой потом обсуждались ещё долго.

Что?! Они просто люди и ходят во второсортные харчевни, где еда лучше, чем в некоторых мишленовских ресторанах?!

Кстати, пельмени были отменные и на сто процентов того стоили.

Ещё одним человеком, с которым мне теперь приходилось советоваться прежде, чем выйти из дома, был стилист. В чём бы я ни появилась на публике, интернет разбирал это на ниточки, поэтому я не отказывалась от помощи профессионала. Мне нравилась моя драгоценная Лидия: она хорошо понимала мои потребности и никогда не принуждала меня ни к чему, в чём бы я чувствовала себя слишком вызывающе или что требовало бы булавок или двухстороннего скотча.

Благослови господь испанок и то, как дорого они ценят комфорт!

Даже когда мне срочно понадобился коктейльный наряд в Лос-Анджелесе, она взяла трубку среди ночи и быстро связалась с магазином, который доставил платье, идеально подходящее под моё настроение и случай.

Милан пригласил нас с Оскаром на его день рождения в мой последний вечер — он позвонил сразу после съёмок, когда мы с Оскаром отвезли Марию домой, а сами собирались закрыться в квартире и упиваться друг другом весь вечер. Но когда звонит Милан Арчаки с таким личным приглашением, единственной причиной отказаться может быть ротавирус в активной стадии.

Вечеринка дома у Милана точно обещала полезные знакомства не только Оскару, но и мне. И моё белое облегающее платье чуть выше колен с V-образным декольте позволяло мне вписываться в гламурную толпу, но при этом не думать об этом, ведь я чувствовала себя в нём так же комфортно, как в футболке и джинсах, — в этом и был талант Лидии. И несмотря на то, что наши первичные планы с Оскаром меня привлекали больше, я настроилась насладиться вечером в роскошном доме семейства Арчаки, даже под прицелами фотографов и пристальными взглядами именитых гостей.

День рождения проходил на крыше дома, оборудованной под элегантный бар, что давало полную свободу тёплому калифорнийскому ветру обдувать разодетых с иголочки гостей Милана и его красавицы жены Анны.

— Какое милое украшение, — воскликнула хозяйка дома, указывая на мой кулон. Анна положила руку мне на плечо, принимая меня в небольшой круг друзей, которые стояли возле бара и оживлённо общались, когда я подошла. Моя зелёная подвеска идеально вписывалась в декольте — это Лидия тоже учла, когда выбирала наряд на вечер из ассортимента магазина.

Этот кулон был подарком Оскара, и он быстро стал таким украшением, которое я не снимала ни на ночь, ни перед тем, как принять душ.

Вернее, я первая заказала подвеску для него на нашу годовщину, с чёрным опалом, заключённым в золотую оправу в виде плоского гексагона, который смотрелся идеально со всем: он был небольшим и по-мужски элегантным. А Оскар в ответ подарил мне кулон такой же формы, но с зелёным нефритом, который подходил под цвет моих глаз.

Когда Нордин впервые застёгивал его на моей шее, он сказал, что нефрит впитывает энергию солнца в течение дня и потом согревает своего обладателя холодными ночами.

— Если верить ювелиру, — он улыбался в ответ на мой удивлённый взгляд, который вызвала его осведомлённость в свойствах камней. Нордин и астрология, нумерология и иже с ними были понятиями из разных миров.

Оскар усмехнулся:

— Надеюсь, хоть это сможет, наконец, согреть твои ледяные ноги.

— Вообще-то, это твоя работа, — напомнила я, ощупывая пальцами непривычную форму на своей груди.

Оскар поджал губы. Это было вскоре после того, как мы узнали, что придётся разъехаться по разным странам на неопределённое время, и я с горечью поняла смысл его слов.

Заметив, что тереблю кулон, я одёрнула себя — Герман говорил, что эта дурная привычка бросается в глаза и попадает на все фото.

И я ему не верила, пока он не прислал мне подборку. Этот засранец умеет убеждать.

— Спасибо! — я поблагодарила Анну за комплимент.

— Лиз, выпьешь что-нибудь? — её улыбка была располагающей, и она запомнила моё имя. Хотя нас представили всего раз в самом начале, и с тех пор нам не удавалось пообщаться.

— Может, содовой, — ответила я, обводя взглядом двух женщин и мужчину, с которыми она стояла. Если я выпью ещё алкоголя, из завтрашнего десятичасового перелёта я не выйду живой.

Анна тут же просигналила бармену, и тот подал мне стакан содовой с лимоном.

Госпожа Арчаки была энергичной женщиной лет сорока пяти, к ней периодически подбегал кто-то из троих её детей, и она успевала уделить им время, при том, что вокруг неё всё время были гости. Не удивительно, как она умудрилась сохранить форму после трёх родов — многозадачность съедает уйму калорий.

— Мадрид всем хорош, кроме одного, — говорил один из друзей Анны, когда я упомянула о своей работе в испанской столице, — там нет моря.

— Это правда, — поддержала я, вспоминая сухой городской воздух. — Моря мне очень не хватает. Зато там лучший бокадильо!

— У нас вилла в Барселоне, — сообщил мужчина, — прекрасный пляж! Мы там появляемся раз в год, так что свободно приезжайте, когда захотите!

— Действительно, Лиз, — поддержала его супруга, — если надумаете — звоните, вас там встретит управляющий. Две спальни, оборудованная кухня…

— А, так вы из этих, — я поморщилась.

— Из этих? — недоумение повисло в воздухе на долю секунды.