Две недели спустя
– Оля, что случилось? – Мирон присел перед ней на корточки, заглядывая в лицо.
Она помотала головой.
– У меня все хорошо…
– Конечно, –недоверчиво хмыкнул. – Ты от избытка радости худеешь, бледнеешь и прячешь заплаканные глаза. Давай, расскажи мне все…
– Нечего рассказывать.
Ей и в самом деле было нечего ему сказать. Переживания оказались далеко не новы. Одно и то же. Мысли, ощущения. Боль. С самого рассвета, который она слишком часто стала встречать без сна, до глубокой ночи.
Ольга отодвинулась от Мирона, словно это могло как-то уберечь ее от разговора. Но мужчина всерьез намеревался добиться признания.
– Оль… Я хочу знать правду. И ты мне ее расскажешь. Или не выйдешь из этого кабинета.
– Что? Ты силой меня удержишь?
– Зачем силой? Тебе же самой
