Лабиринты судьбы

Глава 3

Олег, пребывая в хорошем состоянии, смотрел на заснеженный город, стоя у окна и попивая теплый напиток. Этот вечер был лучше других, определенно жизнь налаживалась, все переходило в тихое русло новогодних забот, последних надежд этого года. Ему не хотелось совсем звонить тому, кого он не любил, но совесть проснулась, недовольно рыкнула, как кошка, которую погладили против шерсти.

Он цокнул языком и сел за рабочий стол, подперев голову руками, задумчиво уставился в одну точку. Его кабинет был воистину прекрасен, не уступал по убранству, другим, только вот картин здесь почти, в последнее время, не было. Серые, мрачные стены будто вопили ему — пора делать ремонт. А он не хотел, был связан воспоминаниями, что не давали жить свободно.

Призрак прошлого будто настиг Олега, бродил за его спиной, не давая свободно вздохнуть. Мужчине все же хотелось забыть, скинуть тот камень, что застрял на душе тяжелым грузом… Время от времени удавалось убежать от воспоминаний, уйти в страну размышлений, потеряться в лабиринтах житейских дел, но все же время от времени перед глазами все равно появлялись силуэты. Была в его жизни женщина, которую он очень любил, но потерял, теперь её нет в живых.

Тишина была его спутником на некоторое время, потом пришлось все откинуть события прошлого, вернутся к настоящему. Олег взял телефон в руки, нашел нужный номер, гудки были длинными, тот, к кому звонили, очевидно, не спешил брать трубку. Со второго раза получилось и он наконец-то услышал ненавистный голос. Иногда Лазарев завидовал молодости, той энергии, что бурлит в теле младших за него на пару десятков лет, а иногда и удивлялся той глупости, что творится в головах у людей.

— Слушаю, — ответил Травников, — добрый вечер.

— И тебе быть здоровым, — Олег откинулся на спинку кресла, — знаешь предмет разговора?

— Не догадываюсь даже, — голос собеседника был серьезным. — Тем более уже восемь, поздновато, ума не приложу какой такой вопрос беспокоит вас.

Даже через расстояние, через экран телефона он чувствовал, как ему неприятен разговор, как Даниил истощает пренебрежение к нему, представлял, как скривилось его лицо в гримасе недовольства.

— И не прикладывай, где его не надо, — фыркнул Олег, поерзав в кресле. — Дело вот какое… Лиза, она сегодня случайно не была с тобой?

— Нет, — ответ был мгновенным, — что-то случилось?

— Ничего, — буркнул он, — времена сейчас опасные, без меня понимаешь, я за ней наблюдение приставил и ей удалось ускользнуть от него днем, раньше по времени вышла из института, вот и беспокоюсь с кем она была.

— Вы не думаете, что ваши меры безопасности переходят все границы?

— Нет. Переживешь то, что и я, потом поймешь, я обещал её отцу приглядывать за ней.

Собеседник, по всей видимости, задумался, немного помолчал.

— Почему вы обратились именно ко мне?

— Это логично. Лизонька раньше с тобой много времени проводила.

Он поднялся, подошел к окну, вновь всмотрелся в темноту и горячие фонари на улице. Разум отгонял ненужные мысли, да и разговор этот немного встряхнул мужчину, помог ему освободиться от оков прошлого, правда, на некоторое время лишь.

— Это не значит…

— Разумеется, — он перебил его, даже не церемонясь, — история любит повторяться, она же ведь идет по спирали, ты это прекрасно знаешь, друг мой, поэтому я принимаю меры, чтобы предотвратить неизбежное.

— И о чем де вы говорите? О каком несчастье? Может о том, что было с моей матерью?

На миг Олегу показалось, что Травников над ним насмехается. Сравнивает несравнимое, те вещи которые могут только рядом стоять, ни никак не быть похожими, Лазарев тяжело вздохнул.

— Послушай меня, то, что наши семьи всегда были и будут связанны определёнными цепями судьбы, но я не дам перемешать тебе все карты вновь, как это делал твой брат с Ольгой. Хватит хаоса!

В трубке была тишина. Он же был доволен собой, своим превосходством, ухватился за подбородок.

— Вы подумали не о том…

— Все я, как человек опытный, прекрасно видел и знаю, — вновь не дал ему высказаться Олег, сжав в руке платок, что лежал на подоконнике, — дурака с меня не делай. Заметил я эти взгляды, полуулыбку, когда Лиза появлялась в больнице или где-нибудь еще. Предупреждаю тебя, Даниил: не смей крушить чужое счастье.

— Я и не собирался, — глухое и удивленное.

— Вот и хорошо, займись своей жизнью, не лезь в чужую, вражда перешла в дружбу. Мы вас не трогаем, и вы нас оставьте в покое.

— Вы мне не указывайте!

— Малыш зубки показывает, — хмыкнул мужчина, — медвежонок растет по секундам.

— Я сам разберусь с кем и сколько мне общаться, — продолжил Травников, невзирая на слова собеседника, — я достойный преподаватель, к студенткам не пристаю, в отличии от других, — тон голоса его сменился, выделяя последние слова. — Вас я услышал, чтобы притушить паранойю, я сокращу общение с Лизой к минимуму. Всего хорошего.

Не успел Олег сказать: «До свидания», как в трубке послышались гудки. Он с раздражением отбросил ткань на пол, плюхнулся на диван.

«Все по-своему все равно сделают, — подумал Лазарев. — Все равно попытается ей помочь уйти из пути верного, что ж… Лишь бы Лиза не повторила её судьбу, ведь ко всему есть предпосылки».

Теперь ему казалось, что девушка точная копия его возлюбленной. Внешность отличалась, но по отношению к жизни, по ситуации с родственниками все было точно до доли процента. Иногда он удивлялся, как могут быть такие совпадения? Изумлялся выбору Волковой… Внутри все буквально вопило: «Убереги её от опасности, не дай умереть ровно так же, как и ушла она. Подскажи, помоги, убереги». И каждый раз засыпая, он отгонял ненужные мысли, но те возвращались, через день, через два. Олег пытался забыться у картин, в работе или в других делах мирских, но что-то не давало ему все равно покоя, тревожило… Давящее чувство в груди, будто кто-то ладошками сердце сжимает. У врача тот был, здоровье в норме, но откуда взялось ощущение?

«Наблюдать надо, — решился он. — Вмешиваться по надобности, палку не перегибать. Вот как поступлю. Родителей её уже не исправить…»

И во всем этом водовороте событий вертелся лишь один вопрос: «А зачем это надо? Почему я так сильно переживаю за их судьбу?»

Этот вечер он предпочел провести в одиночестве, попросил Григория принести еду в кабинет, не трогал ни Льва, ни Лизу, никого другого больше.