Цепи 2

Глава 11. Роберт

Роберт.

Её слова срывают чеку. Вырубают предохранитель к чертям.

Она в этом белье сногсшибательна, её сексуальность давит на ту самую точку в мужском организме, отвечающую за желания. Пусть просит что угодно — прямо сейчас готов сделать всё, что она скажет.

Чёрные чулки, красные тонкие трусики, за тканью которых скрыто озеро наслаждений, — и всё, чего я сейчас хочу, это любить её.

Я мучительно долго для самого себя издеваюсь над её горячим, возбуждённым телом.

— Ты сводишь меня с ума, — глухо стону в её живот, целуя дрожащую кожу возле пупка.

Она кладёт ладошки на мою макушку и толкает голову вниз, повелевающим жестом приказывая ласкать снизу. Толкается бёдрами навстречу моему лицу.

— Ро-о-об, ну же, сделай мне приятно, — просит, как нищенка милостыню.

Но я ещё не наигрался. Планирую изводить её ровно столько, сколько ждал в этом грёбаном номере дешёвой гостиницы. За каждую минуту, что провёл в мучительном ожидании. За каждую убийственную мысль о том, что она не придёт. За стояк до ноющей боли в паху.

— Ты что-то говорила о детях? — шепчу, терзая губами кожу возле трусиков.

— Просто кончи в меня. Прямо сейчас, — бредит, словно в горячке.

Долго и мучительно ласкаю треугольник вокруг того, что скрыто под красной тканью трусиков. Упиваюсь видом мокрого пятна, что становится всё больше, но не касаюсь.

Совсем забыл, что эта девушка умеет драться.

Захватив мою шею ногами, она резко переворачивает меня на спину и оказывается сверху быстрее, чем я успел понять, что именно произошло.

Шея болит.

Локти придавлены к кровати её ногами.

Она нависает над моим лицом тем самым мокрым местом и, пальчиками отодвинув кусок красной ткани в сторону, паркуется в районе рта.

Изнасилование чистой воды.

Имеет моё лицо, губы, язык, подбородок, нос. Трётся, томно дышит — и мне это чертовски нравится.

Лара обильно кончает и, спустившись ниже, насаживается на член.

Она совсем другая, не такая, какой я её запомнил. Я как будто трахаю совершенно другую девушку. Дикую и похотливую сучку, обожающую скакать на члене.

Это злит.

Она начинает стонать неискренне, по-театральному, и это приводит в ярость.

Я хочу её до потери пульса, но не так.

— Что ты делаешь? — сажусь и, подхватив её под ягодицы, снимаю с себя.

— Ты дурак? — не понимает.

Встаю и открываю окно, высовываюсь, чтобы охладить лицо и освежить мысли.

Она встаёт за моей спиной, нежно гладит спину руками. Целует между лопаток, обнимает за талию.

— Я знаю, как ты ведёшь себя в постели, когда тебе хорошо.

— Уверен? Восемь лет прошло, Роб, — плюётся смехом в душу. — Я изменилась.

Спросил бы, сколько мужчин у неё было за эти годы, но не хочу знать ответ. Да и не имею права — я ведь сам отпустил её тогда.

— Хочешь знать, с кем я трахалась?

— Нет.

Она прижимается к моей спине сильнее, кусает плечо до хруста кожи, до спазменной боли в мышце.

— Их было много… — томно тянет. Неискренне. Врёт.

Для чего?

— Я многому научилась, — заставляет меня развернуться и опускается на пол.

Пытается возродить умерший стояк.

Берёт в рот, и по первым неумелым движениям понимаю, что ничему она не научилась. Просто хочет задеть. Просто сделать больно. Просто…

Она не только не научилась ничему новому, но и вовсе забыла, как нужно работать ртом.

Эта неумелость — почмокивания, касания члена губами — сильно возбуждают.

— Нравится? — спрашивает, захлёбываясь своими слюнями.

Дорогая, даже не представляешь, насколько!

— Да, — киваю, аккуратно собирая её волосы, чтобы ничего не загораживало обзор.

— Я лучше, чем твои любовницы?

— Даже не сомневайся! Ты лучше всех женщин на нашей планете и на других планетах тоже.

Перестав сосать, она поднимается и возвращается к кровати. Снимает измученные мокрые трусики, встаёт на четвереньки, предлагая взять её сзади.

Нет, дорогая. Сзади я трахаю тех, кого не хочу видеть. Тех, кого хочу не ласкать, а просто удовлетвориться.

А на тебя я хочу смотреть. Хочу целовать и видеть, как тебе это нравится.

Касаюсь пальцами её ягодиц. Вид, конечно, шикарный, но я тяну её в сторону.

— Повернись ко мне, — тихо приказываю.

Она переворачивается на спину.

Закидываю её ноги на свои плечи, балдею до мурашек от вида чёрных чулков и её покрасневших, чуть опухших после минета губ.

Вхожу в неё неторопливо, нежно, с наслаждением. И слышу тот самый вздох удовольствия, а не пошлые стоны.

Она уже протрезвела, её кожа пахнет вином и почему-то бергамотом.

Без косметики, без операций, без дорогих шмоток — голая — выглядит дорого.

Смотрит дорого, дышит дорого, дорого целует.

Миллион, потраченный на то, чтобы до неё достучаться, кажется забытой мелочью на дне кармана.

За неё можно у***ь.

Я заново влюбляюсь в неё новую. В её новый холодный взгляд, в дерзость, в смелость. В изгибы тела и сладкое дыхание во время секса. В её натуральные стоны во время оргазма. В ноги, в волосы, в руки, что отправляют в космос одними прикосновениями.

Влюбляюсь в её губы.

Кажется невозможным любить только губы так сильно, что ты готов ради них на всё. Чувствую себя маньяком, полюбившим отдельные части женского тела, и в то же время — счастливым, потому что могу любить её всю, без остатка.

Она другая.

Стала сильнее и взрослее.

И мои чувства к ней — не как к юной девчонке, а как к любимой женщине.

Мои сепарированные из её души вены заново прорастают в неё, находят желанный покой.

За ночь я кончил в неё три раза. Каждый раз до последней капли, как будто осеменить эту девушку является единственной целью в жизни. Единственным верным решением.

Хочу, чтобы она залетела. Хочу пометить её так, чтобы на всю жизнь. Чтобы больше ни один мужик не оставлял засосов на её шее.

Клара спит мёртвым сном, раскинувшись на грязной, пропитанной нашим потом и выделениями простыне.

Запах похоти и секса, забивший собой все рецепторы, не кажется чем-то отвратительным и дурным, как было с другими. Даже аромат жены вызывал отторжение.

Но это моя девочка.

Не могу сдержать смех, когда она начинает храпеть. Это мешает уснуть, но я уже знаю, что скоро привыкну и потом не смогу засыпать без этого звука.

В сердце дрожит её голос, в памяти — обрывки моментов, как ещё полчаса назад она целовала меня, прижималась, словно просила укрытия, и заходилась диким шёпотом: «Мой, мой, мой…»

Не буду дожидаться свадьбы Алисы.

Скажу обо всём дочери завтра же. Точнее — уже сегодня.

И предложу Марине забрать всё, что она хочет, только бы дала согласие на развод и скорее отпустила.

Я и так слишком много времени потерял. Слишком много сил тратил не на ту.

Даже номинирование на «Оскар» не стало самым ярким воспоминанием в жизни, в сравнении с тем, что Клара сегодня называла меня своим.

Сгребаю её спящую в охапку, забираю себе целиком — и тело, и душу. Накрываю нас обоих одеялом и впервые за долгое время засыпаю счастливый.

Пробуждение настигает внезапно — от громкого стука чего-то тяжёлого о пол и тихого:

— Чёрт…

Не успел проснуться, уже слетел с кровати.

Застаю Клару у двери, в плаще, с сумочкой в руках, которую она только что подобрала с пола.

— Далеко собралась? — строго спрашиваю.

— Домой, — отвечает как на духу.

— Разблокируй мой номер.

— Нет.

Что это значит?

Подхожу к ней вплотную, съедаю требовательным взглядом.

— Я кончал в тебя несколько раз. Если ты забеременеешь, я хочу об этом знать.

— Если это случится, мой агент с тобой свяжется, — отвечает мне так, будто я пристаю с предложением дать интервью.

— Ты слышишь, что несёшь?

— Проблемами со слухом не страдаю, — ядовито улыбается. Да она издевается. Не зря про неё говорят, что стерва.

Если со мной так жестока, то как она с остальными общается?

— Один вопрос… нахера?

— Ну… — пожимает хрупкими плечиками. — Ты красивый, умный, талантливый. Здоровый — что немаловажно. Хороший материал.

— Материал?! — взрываюсь как банка с прокисшим вареньем.

— А ты что подумал? Я вроде ясно изложила причину нашей встречи. Постой… или ты подумал, что у нас отношения? Может, что у нас любовь? — смеётся.

Так ядовито, жёстко и холодно, что мороз по коже.

— Стерва!

— Спасибо за помощь, — улыбаясь, целует воздух перед моим лицом и быстро выходит из номера.

Охренев от этой жизни, стою в номере этой ссаной гостиницы и пытаюсь осознать, что произошло.

«Спасибо за помощь!»

Такое после секса слышу впервые.

В моменте злость сменяется смехом. Да она чертовски крутая стерва!

Не девушка, а вулкан.

Добиться её сейчас будет сложнее, чем тогда.

Но я всегда добиваюсь, чего хочу. Особенно если хочу так яростно и сильно.

Осматриваюсь вокруг и понимаю, что оставаться в этом номере дальше нет сил. Вместе с ней исчез весь шарм, вся романтика нахождения в этой дешёвой гостинице.

Одеваюсь, попутно набираю Наталью.

— Да, Роберт, слушаю, — строгий, но мелодичный женский голос доносится из динамика телефона, лежащего на столике.

— Ты что-то говорила про реалити-шоу, где Клара будет сниматься. Напомни, что за проект, — застёгиваю рубашку, обнаруживаю на воротнике едва заметные пятна помады. Улыбаюсь как идиот.

— Концепция шоу заключается в том, что десять мужчин будут проходить испытания. Победитель получит денежное вознаграждение и романтическое свидание со звездой.

— С Кларой?

— Нет, блин, с Джимом Керри!

— Наташ, делай что хочешь, но я должен туда попасть.

— В качестве кого?

— Победителя, конечно.

— Ты шутишь? Тебя миллион раз приглашали в разные реалити, ты всегда открещивался! Говорил, что ты не обезьяна, чтобы делать шоу! Зачем тебе это? Хочешь сходить с ней на свидание — просто скажи, я свяжусь с Агатой и мы договоримся.

— Наташ, просто сделай, как я сказал, — застёгиваю ремень на штанах. — Я должен там быть.

— Вроде бы список участников ещё не утвердили, — смягчается женщина. — Ладно, я постараюсь. Место победителя не обещаю: там всё серьёзно, реальные испытания и всё такое, в духе «Острова сокровищ». Ты можешь вылететь после первого конкурса, — предупреждает.

— Спасибо, что веришь в меня, — закончив одеваться, беру телефон и отключаю звонок.

А ведь она права. Мне нужно потренироваться.