Цепи 2

Глава 8

Клара.

Почему я такая дура?

Почему все женщины — дуры?

Зачем тащила его в гостиницу?

Нужно было сразу развернуться и уйти. Хотя нет — сперва пару раз ещё врезать, а потом допинать ногами.

Вместо этого свежевала сердце, вспорола гниющие шрамы.

Вновь вернулась в то состояние, в котором была восемь лет назад.

Вновь задумалась, почему меня все бросают.

Папа, мама, бабушка, Роберт.

Может, я взяла к себе Славку в надежде, что хоть кто-то будет рядом и не бросит из чувства благодарности?

Все, кого я люблю, — все предают, все бросают.

Все уходят.

Почему? Что со мной не так? Может, крест на лбу? Или проклятье какое?

Он сказал, что я стала жестокой. Многие так говорят.

Да я просто не хочу, чтобы меня снова бросили.

Проще держать людей на расстоянии, чем потом отмывать грязь от обуви с сердца.

После душа иду сразу в комнату к Славику.

Замок двери взломан, выбит вместе с дверной ручкой. Гадёныш сбежал.

Не торопясь, иду к своему сейфу в комнате. Не бегу, потому что уже знаю, что там увижу.

Дверца открыта.

Деньги не взял — забрал только свой паспорт и ключ от мотоцикла.

Набираю его номер, слушаю длинные гудки. Игнорит.

Игры закончились, малыш.

Набираю другой номер, забитый как «SOS».

Этим номером, как и знакомством с его владелицей, я ещё не пользовалась в личных целях. Видимо, настал момент.

– Лара, любовь моя, рада тебя слышать! – встречает женский гнусавый голос Ирины Коржиковой, члена Общественной палаты России.

Мы познакомились с ней на отдыхе за границей, отдыхали в одном отеле. Много пили, веселились и общались. Ей понравилась моя прямолинейность, а мне — её жёсткость.

Она сама дала мне свой личный номер, сказала звонить в любой момент, если вдруг понадобится любая помощь.

Эта женщина может решить все проблемы.

Она не раз принимала судьбоносные решения в моей жизни без моего обращения. Благодаря ей меня, актрису с амплуа эскортницы, всё ещё не запретили. Благодаря ей меня всё ещё зовут на все премьеры, несмотря на то что, скорее всего, получат негативный отклик.

Хоть мы и не созваниваемся каждый день, не пишем друг другу сообщения и не встречаемся на праздники, Ирина продолжает оберегать меня и мою деятельность.

– Здравствуй. Извини, что отнимаю твоё время, но мне больше не к кому обратиться.

– Моя любовь, я всегда рада тебя слышать! Что у тебя случилось?

– Мне нужно отследить местонахождение человека по телефону, не привлекая полицию.

В трубке повисла тишина.

Я уже пожалела, что посмела отрывать женщину от её важных политических дел.

– Диктуй номер, – отвечает она, не задавая лишних вопросов.

Со вздохом облегчения диктую номер Славки.

Ира обещает помочь и кладёт трубку.

Пока она занимается моим вопросом, я бегу переодеваться.

Поеду искать сопляка самостоятельно. Если Папочкин узнает, что Славка сбежал, найдёт его сам и точно закроет.

Надеваю спортивный костюм, стягиваю волосы в тугой хвост резинкой. Обуваю кроссовки и, прихватив ключи от «Порше», выхожу на улицу.

Входящий принимаю, не глядя.

– Слушаю! – восклицаю чересчур нервно.

– Хмм, – вздыхает Дима. – У меня твоя сумка с вещами.

– Хочешь потребовать выкуп?

– Хочу вернуть. Ты дома?

– Да. То есть, нет. Дим, мне некогда. Просто выбрось вещи и не парься, – отключаю звонок и тут же принимаю следующий входящий — от «SOS».

Ирина диктует мне адрес, откуда идёт сигнал, предупреждает о погрешности в несколько метров и очень просит, что бы у меня ни происходило, обращаться к ней, а не делать ошибок.

Благодарю её за помощь, про себя надеясь, что больше никогда в жизни не придётся напрягать человека.

Вбиваю адрес в навигатор, жму на газ.

Долго еду за пределы Москвы, в какой-то посёлок.

Нужный дом виден издалека по свету от костра во дворе. Выключаю фары, тихонько подкатываюсь к дому, чтобы не спугнуть компанию молодых людей, отдыхающих за хлипким деревянным забором.

Мой небольшой «Порш» аккуратно прячется в тени куста сирени.

Открываю окно — выслушиваю задушевные разговоры начинающих преступников. И как же это, блин, похоже на сборы банды Ворона на районе за гаражами.

Те же разговоры, те же мечты и цели.

Ограбить весь жестокий мир, трахнуть всех женщин, в живых оставить только детей и стариков. Ни любви, ни тоски, ни жалости… Ни семьи, ни страха за будущее. Ни страха перед законом.

Один за всех и все за одного.

Ладно, хватит сидеть и подслушивать. Придётся поговорить с сопляком на его языке.

Выхожу из машины, закинув руку через низенькую калитку, открываю ржавую щеколду, захожу во двор.

– Ой, ля, пацаны, смотрите, кого к нам занесло! – улюлюкает кто-то из толпы отморозков.

– Кто-то шлюх вызвал? А чё одну? – ржёт какой-то пацан у костра.

– Мадам, здесь частная тусовка, лучше уходи по-хорошему, – доносится другой голос с крыльца.

– Да пусть остаётся! Вроде ничё такая, – отвечает третий.

– Как ты меня нашла? – подлетает Славка. Как медведь, спиной заграждает меня от взглядов своих друзей. – Я не вернусь домой. Тебе лучше уехать, – шепчет, боясь, что его услышат и не поймут.

– Просто поговорим, ладно? – предлагаю. – Поговорим, и ты сам решишь, что делать.

Вижу, что он готов. Он ведь слушался меня, он мне обязан. Но уйти со мной он не может — вызовет подозрения и подорвёт свою крутость в глазах остальных.

Вижу, как его ломает, рвёт на части: послать меня и выгнать на радость друзьям, чтобы утвердиться, или дать мне то, о чём я прошу.

– Слав, просто поговорим, по душам. Если захочешь вернуться — вернёшься к своим. Я одна, без полиции. Майор даже не в курсе, что ты сбежал.

– Ладно, только быстро, – грудью толкает меня к калитке.

– Эй, рыжий, ты куда её повёл? – кричат пацаны.

– Сидите здесь, я на пару минут, – басом отвечает Славка.

Садимся в мою машину.

Времени у меня мало, слишком мало для того, чтобы перепрошить настройки в его голове. Я не смогла сделать этого за шесть лет, а сейчас у меня всего пара минут. Но я постараюсь.

– Вас всё равно найдут. Твои друзья сдадут тебя, как только на них надавят. Тебя посадят.

– Ты не понимаешь, о чём говоришь! Они моя семья. Они никогда не предадут. Ты просто не знаешь! Не понимаешь! Все предают, но мы – горой друг за друга!

– Забавно, – усмехаюсь.

– Что именно?

– Что я произвожу впечатление человека, далёкого от криминала. Мне даже приятно, – улыбаюсь. – Достань телефон. Набери в поисковике «Банда Ворона». Когда всех взяли, дело было громким, должно что-то остаться в сети.

Славка нервничает, не понимает, для чего всё это, всё ещё уверенный, что посидит сейчас со мной «для вида», чтобы я отстала, и пошлёт меня подальше.

Но всё же достаёт мобильник из кармана.

Бегло читает сводку новостей: перечень преступлений, краткое описание жизни на районе, имена всех преступников и кто на сколько сел.

– Это же в нашем родном городе, – озвучивает.

– Найди сайт новостей Приморска, пролистай на восемь лет назад, – подсказываю.

Он делает, как я прошу, и зависает на моей фотографии.

– Тогда я пошла по делу как свидетель. Мне помог друг, который нанял хорошего адвоката.

– Ты… в банде Ворона?

Он смотрит на меня то ли с восхищением, то ли с испугом. В один момент его шаблон об опекуне разорвался, и он ещё не понимает, что делать с этой информацией.

– Да. Я была его невестой. Была с ними, как ты со своими пацанами. Мы дружили. Один за всех и все за район.

А потом они изнасиловали меня пистолетом и чуть не убили. Те, кого я считала друзьями, держали и били, чтобы я не рыпалась.

А какой аншлаг творился, когда их взяли! Каждый спешил сдать всех остальных, чтобы хоть немного скостить себе срок.

Слав, у таких людей нет чести. Если совесть позволяет им грабить людей, то она же позволит им предать в любой момент. Преступники — самые первые предатели. А ты хочешь доверить им свою жизнь, своё будущее?

Славка думает над моими словами, но недолго.

– Мои пацаны не твои друзья. У нас всё серьёзно, – заявляет и выходит из машины. – Ты обещала уехать, если я тебя выслушаю. Уезжай, Лар.

Я выхожу следом.

– Спасибо за всё, но дальше я сам, – принимает решение.

Ну что ж, держать не буду. Это его путь, он сам его выбрал.

Хочу сесть обратно в машину и скорее уехать, как из калитки вываливается толпа малолетних преступников.

– Чё, уже закончил с ней веселиться? Теперь наша очередь! – заявляет один из отморозков.

Их примерно пятеро. Точнее, не вижу — темно.

Слабые, неопытные. Но я давно не была на тренировке, а если быть точнее — совсем забросила бокс из-за травмы. Роберту врезала случайно, сработал инстинкт самосохранения.

Пока пацаны подходят, окружают меня, я расстёгиваю молнию на мастерке, снимаю её и кидаю в сторону, чтобы ничего не мешало двигаться.

– Оу, смотрите, пацаны, она уже раздевается! – ржёт кто-то из толпы.

– Эй, вы чего? Её нельзя трогать! Это моя… опекунша, – вмешивается Славка.

– Кто? Ты же говорил, что сирота! – наезжают на него толпой.

Узнаю эти взгляды. Да я знаю наперёд всё, что сейчас будет! Они уже завелись, хотят жертву. Хотят даже не трахнуть, а унизить, самоутвердиться, наказать весь этот несправедливый мир в моём лице.

Ребята немного ошиблись с выбором жертвы. Но я не спешу их расстраивать — мне уже интересно, как поведёт себя Славка. Присоединится к стаду? Бросится бежать? Попытается меня спасти, наплевав на их внутренние правила?

– Сирота, – подтверждает мой гадёныш. – Но она взяла меня под опеку.

– Да хоть мать родная, нам плевать! Сама сюда заявилась — значит, хотела острых ощущений! – ржут.

Круг сужается, ещё немного — и меня разорвут на части. Делаю вид, что боюсь, отступаю.

Славка выходит вперёд, заслоняет меня собой, кулаки сжимает.

– Только тронь её! – ревёт как медведь.

– Рыжий, уйди, не обламывай, – просят ребята.

И вот, самый смелый заходит сбоку и хватает меня за руку. Притягивает к себе, мацает за грудь.

Терплю.

Смотрю на Славку жалобным взглядом.

И это работает.

Мой сопляк, решив, что один с толпой не справится, метается к забору, поднимает огромную палку и кидается на своих друзей.

Размахивая оружием, откидывает их, как шакалов от парного мяса.

Мне надоели объятия жалкого отморозка, поэтому, незаметно для Славки, я вырубила его одним ударом — затылком в нос.

Стою, наблюдаю, как мой отважный гадёныш спасает мои честь и достоинство. Красавчик мой! Слабоват, конечно, глуповат, но мой!

Как и родных детей не выбирают — я его тоже не выбирала. Просто знала, что он нужен мне, а я нужна ему. И сейчас он это доказывает.

И всё же ему сложно одному одолеть четверых. Надо было всё-таки водить его на борьбу. Или на бокс.

Ничего, после армии займёмся его навыками самообороны — если там не научат.

Надоело ждать, когда меня спасут.

Подхожу к одному — левой в солнечное сплетение, правой в голову. Следующему — коленом по яйцам, локтем по хребту, когда согнулся.

Славка даже палкой своей махать перестал, с открытым ртом наблюдает, как вкопанный.

Раскидываю молодёжь красиво, будто в главной роли под камерами — и всё ради одного зрителя.

Побеждённые враги стонут в траве под забором. Кто-то в отключке, те, кто посильнее, тихо матерятся.

Проклинают Славку.

– В машину садись, – командую, подбирая с земли свою мастерку.

– Ага, – быстро соглашается сопляк и уже через секунду сидит на пассажирском. – А байк? – спрашивает, когда я завожу мотор.

– Разберёмся, – отвечаю, включаю фары и еду из посёлка.

Первые двадцать минут дороги мы оба молчим. Затем Славка всё-таки решает заговорить.

– Не думал, что ты так умеешь.

– Не думала, что ты бросишься меня защищать.

– А у меня был выбор?

– Выбор есть всегда, Слав.

– Ты сильно злишься?

– Вообще не злюсь.

– Почему? Я ведь тебя подставил. Предал. Не слушал. Делал нервы. А ты всё равно всегда меня спасала и спасаешь сейчас. Почему, Лар?

– Потому что ты мне нужен. Потому что я люблю тебя, дурака такого. Потому что ты единственный, кто у меня есть. Ты моя семья, понимаешь?

Он снова молчит.

– Прости меня. Я больше никогда. Веришь?– выдает через несколько минут.

– Верю, Слав, верю. – Шлю парню свою улыбку и впервые за долгое время смеюсь просто так.

Приехав домой, припарковав машину, отправляю сопляка чинить замок на двери и ложиться спать, а сама звоню Папочке: заявляю об угоне Славкиного мотоцикла и намекаю, что похожий байк видели в посёлке по такому-то адресу.

Выхожу из машины, иду к подъезду. С парковки сигналят.

Ищу глазами, откуда звук, и застреваю взглядом на одной из Диминых тачек.

Он выходит из машины, несёт мою спортивную сумку.

– Вещи, – протягивает.

– Я же сказала их выбросить, – складываю руки на груди, даже не притрагиваясь к сумке.

– Сама выброси, если так нужно.

Беру сумку, отхожу к мусорным бакам, швыряю её целиком в один из них и возвращаюсь к Диме.

– Что-то ещё? – спрашиваю.

– Лар, зачем ты так со мной? Что я тебе сделал?

– Ничего! Ты мне ничего не сделал! Зато своим клиенткам много чего делаешь.

– Это тут при чём? Ты что, ревнуешь? – улыбается как осёл. – Лар, да ты только скажи, что готова к серьёзным отношениям, я сразу завяжу!

– Я готова к серьёзным отношениям, – убедительно произношу, глядя ему в глаза.

Вижу, как они вспыхивают.

– Но не с тобой, – разрываю зрительный контакт, разворачиваюсь и иду к подъезду. – Ты только дру-уу-уг, – смеюсь. – Запомни! – бросаю напоследок, прежде чем скрыться за дверью подъезда.

Убедившись, что Славка спит, со спокойной душой вытягиваюсь под любимым пледом цвета спелой вишни, закидываю в рот дольку лимонного мармелада, делаю глоток горячего чёрного чая и, открыв в телефоне каталог ювелирного магазина, ищу самое дорогое ожерелье, какое есть в наличии.

Нахожу колье-чокер, обрамлённый россыпью чёрных алмазов. На эту стоимость можно купить квартиру.

Скидываю ссылку Роберту. Отпиваю ещё чая, вижу, что сообщение прочитано. Жду реакции. Предвкушаю веселье от его отмазок.

В ответ приходит сообщение:

«Заказал. Завтра заберу.»

Затем сразу второе:

«Отдам за ужином. Ресторан “Гравитация” завтра в 9.»

Строчу ответ:

«Я не приду.»

Он:

«А как же колье?»

Я:

«Подари жене. Или можешь сам носить, тебе тоже пойдёт.»

Блокирую его номер, убираю телефон на зарядку, накрываю голову подушкой и пытаюсь уснуть.

Рано утром ехать на мотор.

Спать осталось меньше трёх часов.

В голове винегрет из Славки, Димы и Роберта. К моменту, когда начала засыпать, в этот блендер добавился ещё и отец Даниил.

Пожалуй, зайду к нему на днях — может, и правда станет легче.