Костя распускает мой хвост, дёргая за резинку, и судорожно расстёгивает пуговицы на блузе, находит блуждающими руками грудь и сжимает до боли, до приятной истомы сосок, и я выгибаюсь от удовольствия, запуская руки ему в жёсткие волосы. Мы жадно целуемся, задыхаемся от накатившего желания, сплетаемся языками, покусывая друг друга. Я пытаюсь сесть на шефа поудобнее, но узкая юбка-карандаш мне не даёт это сделать. Приходится юбку приподнять, почти задрать, я раздвигаю ноги и верхом сажусь на любимого, упираясь своим лоном в его затвердевший, почти каменный, раскаленный орган. Мы наконец-то близко, осталось только освободить друг друга от...условностей. И тут Лавряшин отстраняется и поднимает на меня пьяный взгляд.
— Ты такая мокрая, — он смеётся. А я намокаю сильнее непроизвольно, краснею и
