Песнь Пересмешника Книга 2 Свинский путь

Глава 2

– ...Дополз, услышал бубен и вылез, а дальше… – Уставший от разговора великан лениво обвёл взглядом выжженную и помятую поляну. – Как-то так.

К полудню путешественники отправились в путь. Брели по раскисшему, омытому недавним дождём лесу, и разговор почему-то не клеился. Рассказывал по большей части великан – сыпал объёмными фразами типа: «Глаза открыл, а они того…», «Было больно, но вкусно», «Во! С собаки снял!». Последняя была дополнена похлопыванием по зелёной лямке прилипшего к широченной спине рюкзачка.

Появление этой необычной вещицы очень удивило Ярого, который привык видеть хозяина голым и налегке, не обременённым лишним снаряжением и поклажей. Дух вспомнил, как три часа назад, ещё на той самой поляне, великан, кряхтя, встал, размял ноги, раздувшиеся от обилия новых мышц и жира, осмотрелся вокруг и, выбрав направление, неуверенно зашагал к дыре, из которой недавно появился с большой помпой, транслируя в окружающий мир «ры-ры-ры», «пы-пы-пы» и «кусь-кусь-кусь». Это сейчас он прёт, как лось на случку, а тогда еле дошлёпал по раскисшей жиже до того места, упал на пузо, погрузив в лужу обе руки, и начал что-то искать, активно перекатывая грязевые массы и порой погружаясь в них с головой. Длилось это гадание на тухлой воде недолго и завершившись победным хрюканьем заляпанного грязью жиробаса, гордо держащего в вытянутой руке комок глины. Не дождавшись похвалы, лысый удивлённо уставился на сидящих перед ним хорессу, огненного духа и змеепендру, которые в свою очередь с не меньшим изумлением смотрели на него. Зависнув на пару мгновений – это ему так показалось, на самом же деле прошло около полутора минут, – он скосил глаза на комок глины и... раздавил его в одно движение.

Комок не лопнул с глухим чавканьем, как ожидали наблюдатели, а, просочившись между пальцами великана, плоскими колбасками опал к его ногам. В руке, зацепившись за сомкнутые пальцы лямкой, остался висеть невразумительный кусок материи, тем не менее светящийся оранжевым. Лё спроецировала над собой сжатый кулак с торчащим из него большим пальцем, выразив тем самым своё одобрение. Ярый же пожал плечами и натянуто улыбнулся, – видя возбуждённое состояние хозяина, он поостерёгся проявлять более сильные эмоции. В свою очередь змеепендра забегала кругами, паля в синее небо изумрудными лучами из своих хитрющих зелёных глазёнок. Довольный произведённым эффектом, Пересмешник нашёл вторую замызганную лямку и, разведя руки в стороны, закинул находку за спину.

Рассмотреть вещицу подробней дух не успел: буквально через пару минут та скрылась под толстым слоем грязи, налипшей на могучий торс великана. Прущий впереди Ярого диким туром, он менялся на глазах: комок из веток, шишек и листвы уже не походил на прежнего голого человека, пусть даже с рюкзачком за спиной. Через лес продирался настоящий ветко-шишечный голем, сминающий кусты, скатывающийся кубарем в низины и распадки, разок даже угодивший в неширокую, но полноводную речушку.

Не утонув, но порядком нахлебавшись воды и потеряв при этом свою древо-земляную оболочку, великан выбрался на берег. Он даже не думал останавливаться! Энергия била из него фонтаном! Холод, царапины – нипочём! Пережившее жуткую трансформацию тело стало иным. Крепче, сильней, быстрей… Умней?.. М-м-м, нет, тут все осталось на прежнем уровне, но разве отсутствие мозга не компенсируется ростом силы и сноровки?

Итак, выбравшись из воды на каменистый берег, великан отряхнулся, переступил через лодку-долблёнку и вновь двинулся в чащу леса. Сразу снова увяз в раскисшей жиже и, собирая на тело ветки, листья и глину, упрямо продолжил путь.

Несчастным из «ордена тупого бога», как Ярый в шутку прозвал еле поспевающую за неугомонным хозяином компанию, приходилось нелегко. И если Звёздочка нашла выход и примостилась на шее повелителя, то Лё семенила на своих четырёх. Уставшая от забега хоресса с завистью смотрела на парящего в трёх метрах над землёй огненного духа.

– Везёт же некоторым! Подвёз бы хоть... – Изобразив грустный зелёный смайлик, которого вдруг подхватывает на руки пылающий огнём улыбающийся кругляш, Лё с надеждой уставилась на выписывающего замысловатые пируэты сорванца.

– Неа! Обойдёшься, милашка. Ещё поджаришься. – Ярый отрицательно задёргал головкой, круша надежды Лё на комфортную поездку.

Потупив взор, хоресса оглядела свою вымазанную глиной точёную фигурку. Ни единого чистого волоска – тело в несколько слоёв покрыто гадкой какой. Как назло, деревья на этом участке леса росли далеко друг от друга, поэтому приходилось не грациозно прыгать с ветки на ветку, а шлёпать по грязи, безнадёжно отставая от прущего диким вепрем великана.

На громкий плеск Лё из-за усталости даже не обратила внимания, но, когда осознание пришло, испугалась.

– Хозяин! – Девочка рванула вперёд, из последних сил скользя по мокрой глине и перепрыгивая через лужи. – Неужто утонул?

Она бежала, посылая в окружающий мир свои переживания в виде иллюзий, рвалась к нему и… не успела отреагировать на смену обстановки. С выпученными от усердия глазами хоресса вылетела из поломанного куста с волчьими ягодами и увидела: на просторе вьётся хвост реки, приближается обрыв...

Увидеть – это хорошо, отреагировать – ещё лучше! Но, как бы грациозно Лё ни извивалась, как бы ни тормозила мокрым задом по скользкой глиняной почве, всё безуспешно – она вылетела с обрыва, до самой водной глади сопровождаемая взвесью грязных капель и слёз. Река встретила хорессу дружелюбно – обняв со всей возможной лаской, смыв грязь, охладив измученное путешествием тельце и... со всей силы приложив его о торчащий монолит вылизанного волнами до блеска валуна. Потом подхватила бедолагу и в нерешительности, то ли утопить, то ли доставить на встречу с хозяином, принялась крутить-вертеть в бурунах.

Цепляясь звенящими от напряжения коготками за случайно найденную трещинку в боку очередного валуна, в который доброжелательная речушка вбивала последовательницу «тупого бога», Лё упёрлась в него онемевшими лапками, подтянулась и из последних сил, вопреки логике и силе течения, прыгнула в сторону.

«Вы получили достижение «Прыжок веры». Будучи полностью дезориентированной в окружающем пространстве, представляющем для вас смертельную опасность, вы решились на отчаянный шаг и полностью положились на удачу, уверовав в её благосклонность. За веру в удачу вы награждаетесь повышением одноимённой характеристики на 10 единиц с дополнительным бонусом в виде перманентного повышения того же параметра на 4 %. Теперь, будучи оглушённой, дезориентированной, одурманенной, вы сможете определить нужное вам направление и единожды, сбросив с себя контроль, сделать рывок, прыжок, перекат».

Времени удивиться этому странному внутреннему голосу у Лё не было, так как, распластавшись в диком прыжке, она тотчас ощутила себя невесомой пушинкой, сорванной с непослушной головы седого одуванчика. Она парила, пропитываясь запахом свежей травы, пьянящим ароматом хвои и... режущей нежный носик кислой вонью потного тела.

Собственно, кислятина преследовала хорессу недолго, так как через мгновенье, разорвав своим тельцем облако речных брызг, она со всей дури влетела зажмурившейся мордашкой во что-то твёрдое, превратившее чувствительный нос в набухающий кровью пельмень, а тощим задом плюхнулась на что-то мягкое и, судя по чавкающему звуку, жидковатое. Разлепив набухшие от слёз веки, бедняжка поняла, что плыть от камня к камню по бурной реке – совсем не плохая судьба. Даже неясный финал со вполне вероятной смертью где-то между коряг дальше по течению и последующим превращением в корм для мелкой рыбёшки не очень-то и пугал. Ужаснее был то, что стояло перед проглотившей свой крик Лё…

Кабан... Кто с ним не встречался с глазу на глаз хоть раз, тому страх неведом. Гора мяса, покрытая серой гладкой кожей, под которой перекатываются бугры толстенных мышц... Стоп! Серая? Гладкая? Хоресса быстрым движением ресниц смахнула слёзы и вперила взгляд в разворачивающуюся к ней тушу. Длинное тело, отвислые бока, серая тонкая кожа без единого намёка на жёсткую щетину...

– Фу-ух-х-х... – с облегчением выдохнула белка, забыв, что для неё любой противник серьёзный.

Тем временем свинья – а это была именно она, – неуклюже переступая тонкими ножками, развернулась всей своей тушей к расслабившейся Лё, и та искренне пожалела, что перед ней не кабан. Нависнув жирной мордой над вжавшейся в поросячье дерьмо жалкой летуньей, туша протяжно втянула воздух, чуть не засосав волшебницу в широченные волосатые сопла. Маслянистые карие глазки уже поедали парализованную страхом жертву, пока мелкий мозг анализировал, стоит ли это есть.

Свинья бабирусса без проблем поглощала любую пищу, и хоресса, возможно, даже не захрустела бы своими мелкими косточками на её жемчужных зубках, спрятанная от мира за толстыми щёчками. Хряки этой породы отличаются постоянно растущими верхними клыками, которые, выходя из-под губы, со временем упираются в череп. Порой это причиняет неудобства и даже поражает глаза, ослепляя бедное животное, но лишь в том случае, если старшие не следят за ростом клыков у молодняка и вовремя их не обламывают. Тем же, кому повезло получить не одну пару таких клыков-бивней, завидует всё племя, ведь их боевая мощь возрастает в разы. Самых удачливых многобивневых выбирают вождями. Раньше они сами себя ими назначали и, истекая кровью после победы над оппонентом, громогласно визжали в далёкое небо, чтобы оповестить соседей о новых для них проблемах. Но так было раньше, а теперь вождь является символом – им хвастаются, сравнивая с другими, оберегают от лишних забот и схваток за право обладания самками, чтобы они ненароком не погибли и не ввергли своё племя в пучину междоусобицы.

Всего этого хоресса, одуревшая от свалившейся на неё удачи, не знала. Она лишь видела перед собой загородившее мир хлебало с торчащими из него двумя парами длинных клыков. Закручиваясь наподобие бараньих рогов, они приближались к черепу выше глазниц, чему свинья наверняка была несказанно рада. По сузившимся глазам этой горы мяса Лё поняла, что её судьбу без неё уже решили. Довольное хрюканье подтверждало опасения волшебницы и сужало картинку её будущего до чёрного пятна размером с пятак...

Слёзы невольно брызнули из привычных к этому делу глаз; зловонная лужа, в которой белка всё это время сидела, забурлила мелкими пузырьками... Что ж стыдиться, раз жизнь опять окончена?.. Схарчат надежду ордена прямо с навозной кучей, перемелют крепкими зубами в однородную массу. Трагедия!

«Как же хозяин без меня?... Он же такой... такой милый… и недалёкий. Его же все обижать будут, обманывать!» – Слёзы брызнули с новой силой, смывая с мордахи коричневые разводы.

– Хр-р-р-ё-ё-ё! – свинья заревела на хорессу, видимо желая ещё и оглушить ей перед позорной смертью.

От этого рёва коричневая лужа свинячьего дерьма, залившая собой весь берег, пошла небольшими волнами, и бедную Лё толкнуло к самой кромке воды. Масса дряни неохотно растворялась в кристально чистом потоке, оскверняя его, делая мутным и смертельно опасным для местных обитателей.

Хоресса же, погрузившись в лужу с головой, впала в транс. Ей было глубоко наплевать на то, есть ли воздух, насколько загажена её прекрасная шёрстка, ей было наплевать даже на то, жива ли она вообще. Был важен только Он. Она не понимала, почему её так влечёт к этому гиганту, но с того момента, как он подарил ей свою плоть... вкусную плоть, мясо, которое она ещё не пробовала... ей было без него не жить. Простая истина, простая фраза, и как же просто стало ей теперь решиться на бой.

– У-у-у-у-у-у-у-у-у! – Из леса раздался многоголосый вой. Он приближался, очень быстро приближался.

Стоящая по колено в собственном дерьме младшая свиноматка, выполняющая роль воспитательницы в милых поросячьих яслях, расположенных на самом берегу реки, настороженно повернула голову к лесу.

– Хрю-ю? Хролки? – Её удивление было неподдельным, ведь лес по эту сторону реки контролировался её прапрапрапрадядькой. Патрули и караулы были выставлены везде, и самые отчаянные волки не смели даже думать о нападении – ну, может, только самые больные на голову, желающие стать пищей для благородных свиней.

Пафос, гордость, надменность и тупость в какой-то мере присущи всем живым существам, особенно тем, кого с детства оберегали от проблем и тревог, растили в блаженстве и неге. Но когда жуткий вой повторился у самых кустов, обозначающих границу берега и леса, спесь мигом слетела с заплывших жиром щёк воспитательницы, и она, завизжав что-то типа «Хрезда нам!», двинулась навстречу врагу, ведя за собой четырёх подчинённых самцов.

Один из бойцов собрал вместе сорок поросят, оторвав их от кормушки и весёлых игр в грязи, и отогнал к реке. Когда же он уверенной трусцой направился к дородной предводительнице, свиноматке своей мечты, то увидел, как обожаемая леди, о которой он грезил холодными ночами, слушая, как та развлекается с более крупными хряками, летит на него, не сбавляя скорости. А разогналась она знатно! Спаренные клыкобивни ударили неудачливого поклонника в левую щёку, раздробив кости и выбив из сознания, а нижние, более скромные, но удачно расположенные клыки вспороли его плоть и понесли туда, куда летела безумная самка.

Дикое бегство было бы объяснимо, если бы поднятый на клыки боец мог видеть нападающего: огромная серая волчица, размером превышающая свиноматку в десять раз, выпрыгнула из-за кустов. Меж её ног суетились десятки волков, быстро перестроившихся для загона и обходивших говноферму с двух сторон, отрезая хрякам путь к спасению. Волчица завыла и, слегка подёрнувшись рябью, прыгнула вперёд.

Собственно, больше ничего гордым свиньям бабирусса было и не нужно. Паника страшна. Паника у тяжеленных зверей – просто ужасна!.. Они рванули к воде, топча вверенных им поросят, врезаясь друг в друга, насаживая на бивни, убивая и калеча без разбора. Визг испуганных малышей слился в единый вой, который поддерживали и усиливали окружавшие самоубийц волки. «Молодой бекон фикаллини» был приготовлен в кратчайшие сроки с неистовым рвением и самоотдачей.

Визжащее мясо умолкло так же быстро, как и сбилось в кучу стараниями раззадоренных волков. Теперь на берегу было тихо, только редкие «хрю-ю» да «хри-и» умирающих поросят плыли над волнами, догоняя тела трусливых жертв иллюзий, уносимые темнеющими водами быстрой речушки. Ранее запруженная небольшой каменной плотиной, теперь река возвращалась с берега в своё русло и с отвращением, но всё-таки принимала в свои воды свинскую мерзость.

За трансом, который длился больше необходимого, следовало пробуждение, но не в этот раз. Лё всё не могла открыть глаза, тело её не слушалось, организм не выпускал сознание из спасительного небытия, ведь так – не дыша, не двигаясь – оставался шанс выжить… Призрачный шанс.

«Вами получено достижение «Авдеевы свинофермы», «Говноплав» и «Ночной кошмар свиноматки». Свинячьи экскременты стали для вас родными. Вы больше не испытываете дискомфорта, погружаясь в них, и чувствуете лишь незначительное неудобство, попадая в схожие субстанции иных животных, племён и народов. В погружённом состоянии повышается регенерация тканей, органов и маны, излечиваются лёгкие, средние, а при достаточном запасе терпения даже тяжёлые ранения и травмы.

Вам начисляются 170 свободных очков характеристик. Жители реки вам благодарны и придут на выручку при необходимости.

Вы внушаете ужас и отвращение у любых представителей свинского племени.

Вы внушаете уважение у врагов свиней и связанных с ними народов. Можете рассчитывать на небольшую помощь с их стороны.

Вы получаете достижение «Гроза свиней» 3-го ранга. В награду вам начислено 50 очков свободных характеристик.

Магия иллюзий повышена на пять пунктов. За превышение лимита времени транса налагается штраф в виде запрета на использование магии сроком на одни сутки. При повторной активации штраф утраивается».

Выпав из транса, Лё обнаружила себя лежащей в луже свинячьего дерьма, единственной оставшейся не смытой с каменистого берега. Была ли это удача или кто-то её пожалел, она не знала, но то, что эта лужа ей жизненно необходима, поняла сразу: ноги смяты в лепёшку, кисть левой лапы тоже, хвост отсутствует…

– Выбора нет, придётся поспать в говне. – Хоресса грустно выдохнула и медленно погрузилась в неоднородную массу.

Момент погружения, собственно, как и кульминацию истории самозатопления свиней, наблюдал подлетевший огненный дух. Он нашёл пропавшую соратницу только по жуткому визгу, раздававшемуся на весь лес. Признаться, впустую пролетав до вечера, Ярый уже собирался бросить поиски, тем более что хозяин ушёл далеко, но терпение, желание помочь непутёвой дурёхе и, конечно, удача сыграли свою роль. Запомнив место, дух сжал остывшие кулачки и пылающим метеором полетел к хозяину, чтобы его притормозить, а дальше видно будет.

Солнце медленно опускалось в изумрудный лес. Оно забирало с собой яркость, разнообразие и насыщенность красок, оставляя на земле лишь серые и чёрные кляксы. Но они оживут и вспыхнут волшебным сиянием, когда на небесный трон взойдёт новый правитель – луна. Своим серебристым блеском холодная красавица манила полоумного скомороха, рождая в его детском разуме мечты и... Просто мечты.