10. Писец подкрался незаметно
1092 Слова
– Тебе очень больно? – Настя села на край кровати глядя на распростертого лесника.
Он не сменил позы, даже глаз не открыл. Только судорожное дыхание говорило о том, что Волкодав ещё жив.
– Да, твою мать, не видно что ли? Не задавай глупых вопросов, – в выдохнул тот довольно резко, но тут же добавил, будто стушевавшись, – лучше помоги раздеться.
Настя вздохнула, вот же вспыльчивый говнюк, но не стала отказывать ему в помощи. Он действительно пострадал и из-за неё в том числе. Потянула измазанный в грязи гольф. И в затылок ей вступил холодок. На его животе и груди чернели синяки от ударов. Волкодав с трудом приподнял руки и из горла его донесся тихий стон боли. Что там его брат говорил о сломанных ребрах? Неужели и вправду сломали?
– Так тебя Эрик зовут, – буркнула она, отвлекая, – занятное имя для нашей-то местности.
– Да, очень, – хрипнул он, наверное пытался усмехнуться, но не смог, – а я и не представился. Забыл.
– Наверное, не посчитал нужным, – пожала плечами Настя, расстегивая на нем брюки. Раздражение ее схлынуло на нет, при виде его жутковатого состояния.
– Возможно. Ты далеко не уходи, мне хреново. Если начну метаться, буди, я лекарство себе вколю.
– Не бойся, я не уйду, – она заботливо укрыла его покрывалом, нырнула следом и крепко прижалась к нему всем телом.
– Зачем? – Эрик даже приоткрыл глаза.
– Говорят, что женщина может отогреть своим теплом. Я такое слышала.
– Настя, если у меня сейчас встанет, я в кому впаду. Лежи, только не ерзай сильно.
– Не выдумывай. Попытайся уснуть. Сон лечит.
Лесник вздохнул и зарылся носом в её кудри. Вдохнул глубоко, прерывисто, будто бык фыркнул. Его трясло. Настя замерла, пытаясь абстрагироваться от нехороших мыслей. Слишком свежо ещё было его приставание и слишком мало веры было в этого странного мужчину. Хотя он и пообещал, что постарается беречь её. Но какой там беречь, если его самого избили, а он и пальцем не повел для самозащиты? Ещё одна ночь обещала оказаться очень длинной.
Волкодав всё так же лежал, не шевелясь. Только судорожно дышал и трясся, и она понимала, насколько ему сейчас больно. Она поерзала, пытаясь лечь удобнее и он вдруг вытянул руку в сторону, позволяя ей это сделать. Настя приподнялась и положила голову ему на плечо. Краска стыда залила её лицо. Это было слишком близко, даже интимно, но она пересилила себя. Господи, что она вообще делает? Зачем? Вдруг он решит доделать то, что не получилось сутки назад! И всё же она так и продолжала лежать на его плече, даже руку положила ему на грудь. Мышцы у него были просто каменные. Сколько же силы было в этом мужчине? Почему же он так смирно принял наказание?
Скоро он перестал трястись, дыхание стало ровнее. Кажется, он даже уснул. Только тогда она позволила себе расслабиться. Настя себе такой роскоши как сон позволить не могла, как и отстраниться от него, хотя так лежать было очень жарко и не очень удобно. Она все так же лежала на его плече, пристально слушая тихое дыхание. Ей безумно было жаль его. В голове раз за разом всплывали прошедшие события. С какой спокойной обреченностью ожидал предстоящую экзекуцию. Будто не в первый раз. А может действительно не в первый. А что же они там говорили насчет девушки, которая не вернулась из леса? Неужели они убили кого-то из девчонок, что везли якобы на праздник?!
Невольная дрожь от этого осознания прошла по телу, и в ответ на это Волкодав тоже вздрогнул и задышал снова коротко, с надрывом. Проснулся. По телу его снова пошла дрожь боли и из горла донесся сдавленный хрип.
– Ты чего не спишь? – прохрипел он.
– Страшно, – честно призналась она.
– Не разрешай этому чувству главенствовать над собой. Все будет хорошо. Я обещаю не трогать тебя. А тут если совсем дела тяжко пойдут, то отправлю тебя с Никитой к своим родителям, они помогут тебе пристроиться.
– А как ты это им объяснишь?
– Это будет не сложно. У моего отца с матерью была подобная ситуация. Парадокс, но жизненные ситуации повторяются из поколения в поколение. Мама может устроит тебя в своей клинике.
– У меня нет образования. Я на маляра училась.
– Образование можно получить. Будешь работать и учиться. Моя мама с тремя детьми на врача училась. Сейчас главным врачом работает, в маленькой районной больничке, но она добилась этого всего вместе с папой и нами, а мы, поверь, не самыми спокойными детьми были. С Маркусом дрались практически каждый день. Кстати, если приедет, ты лучше не сильно с ним общайся, Маркус не я, он если захочет, ты не вырвешься. А ещё он знатно умеет елей в уши заливать. Скольким девчонкам головы заморочил.
– Что он говорил насчет девушки? – не удержалась она от мучающего вопроса.
– Лучше тебе этого пока не знать, – голос Волкодава стал грубее и она невольно сжалась, – да успокойся ты. Пока мы ничего не знаем, но там ничего хорошего нет. Так что пока не надо забивать этим голову. Спи.
И он снова забылся беспокойным, болезненным сном. Настя еще какое-то время полежала, поворочалась, но и ее в скором времени срубил сон.
Утром лесник все еще отлеживался в кровати, казалось, спал, а она играла с ребенком, превозмогая усталость. Никита весело расшвыривал игрушки, Настя же пыталась в это время не уснуть. И, когда ко двору подъехал внедорожник, что, как обычно, не предвещало ничего хорошего, вывел ее из невольной дремы. Она ахнула, когда калитка открылась и во дворе возник братец Волкодава.
Эрик тут же приподнялся на кровати. Хмуро поглядел в окно и тут же, кряхтя, поднялся на ноги. Поковылял в сторону коридора. А она замерла, с ужасом глядя на жуткие черные синяки, что покрывали весь его торс. Она поднялась, подхватила с пола его брюки и кинулась следом.
– На, надень, – буркнула протягивая одежду. Волкодав вздохнул.
– Не смогу натянуть, – выдохнул он и посмотрел на нее с немой мольбой.
– Давай ногу, – она помогла ему натянуть брюки и лесник вышел прочь, а она села на подоконник. Спряталась за шторой, но в это время Никита подполз к ней, требуя, чтоб взяла его на руки, – за мамой скучаешь, да, милый? Эх, был бы ты моим сыном, я бы никогда тебя не бросила. Ну идем, послушаем.
Они уселись на подоконник уже вдвоем и Настя поняла, что конспирация провалилась, так как Никита радостно принялся трепать занавеску, а стоящие во дворе мужчины обернулись в их сторону и заговорили тише. Слов было не разобрать, но, судя по лицам, разговор был крайне серьезным. После оба быстрым шагом направились к автомобилю и младший открыл багажник. Что там происходило, Настя уже не видела. Заметила только, как посерело лицо лесника, когда увидел, что находится там.
Неужели братец что-то такое нашел…
- Писатель
