Колдун для начинающей ведьмы. Руководство, как приручить вторую половинку

6

Утром следующего дня колдун, которого, как ни странно, всю ночь не было (грешным делом подумала, что он с самого утра мне Митрофана и остальных разбойников принесет), уже стоял на пороге комнаты, держал в руках пергаментный свиток и чернильницу с густым, очень экзотичным черно-белым пером. Взгляд его был такой, что у меня дрожь по телу прошла невольная. Опять что-то задумал! Хоть бы не то, о чем подумала, невольно поглядывая в район его пояса.

– Поднимайся, – пробурчал негромко и протянул пергамент и чернильницу мне, – у тебя сегодня много работы.

– Это какой еще? – я оторвалась от зеркала, в которое всматривалась все это время, в надежде понять, как оно работает. Ну, не может же оно просто так показывать мое собственное изображение без каких-то чар! Не зря же мастеров зеркальщиков с колдунами сравнивают. Точно колдуны!

– В кладовой моей прибраться! – Лука остался все таким же беспристрастным, но, проходя, я заметила, как он следит за мной взглядом. Ну да, он ведь слово дал, мы уговор свой скрепили рукопожатием. Хорошо, хоть не кровью. Хотя, насколько помню из рассказов бабки, тут и рукопожатие сойдет, если он к миру нави относится. Пусть только не исполнит свою часть договора. Его же испепелит!

– Да я ж там и за год не управлюсь! – я выдохнула, представляю, как выбиваю все эти отрезы холста, да других тканей, его кафтаны, да рубахи исподние, и остальное.

– Ничего, управишься, можешь не торопиться. Пока не сделаешь, другой работой загружать не буду.

Я посмотрела на него с легкой ненавистью и негромко фыркнула. Тут столько всего было, что мне становилось просто не по себе. Нет уж, не дракон он – Кащей Бессмертный. Все богатства к себе тянет, а потом чахнет над ними. Вот зачем ему хотя бы эти подсвечники? Я задумчиво посмотрела на дорогие, отливающие золотистым подсвечники на три свечи, что стояли тут, кажется, с незапамятных времен и пауки на них уже успели построить собственную деревню и мух выращивали, словно свиней, а в густом слое пыли тонули уже трупы поверженных. Или сапоги те, что в углу валяются, да у них же всех подошвы прохудились! Их к чеботарю все пора везти или на заплатки пустить. Из двух пар худых можно пару добрых сделать. Да подкрасить красным и впору самому князю носить!

– Ты это специально, чтобы в лес меня не отпустить?! – обида сдавила горло так, что с трудом смогла даже эти слова произнести. Как же я не додумалась об этом раньше! Ну да, делай, что хочешь, занимайся, чем знаешь, но их дома ни ногой! Дракон сокровища свои не отпускает.

– Да пойдешь ты в свой лес! – колдун, кажется, даже разозлился на меня. – Тебе же выгоднее будет быстрее убрать все в кладовой, а я за это время с амулетами закончу.

– Какими это? – я снова поглядела на него едва не с вызовом. Нет, сейчас я его совсем не боялась, сейчас мне просто хотелось взять один из тех самых подсвечников и стукнуть этого по наглой роже! Ух, как же он меня бесил сейчас!

– Узнаешь! – пробурчал он и уже практически вышел из кладовой, когда вдруг остановился и снова повернулся ко мне лицом. – И еще перебери ткани и остальные предметы и составь список того, что тут есть, а ткани, ткани по видам разбери и разложи!

– Я не… – начала было я.

– Умеешь, – усмехнулся Лука и глянул на меня очень лукаво, – ты очень хорошо умеешь писать, даже без ошибок. Какая к думаешь, чье письмо я видел в доме старосты! Правда, не все ты там правдой написала. За женишка своего бывшего, например! Я только потом все сопоставил, когда уже беды наделал! Мне же все совсем иначе рассказали. Думал, супостата уничтожил, а на деле…

– Тех, что приехали выручать остатки семьи моей.

– Ну извини, не подумал, что такой поворот может быть. А ты давай, займись пересчетом богатств наших семейных. И подумай, что тут такого, что продать можно. Или обменять на что-то более полезное.

Я мысленно плюнула и пожелав муженьку сломать глаза и руки, зашла в кладовку. Осмотрелась, мысленно прикидывая план работы. Нужно бы для начала один из углов освободить, чтобы потом туда начинать складывать. Да и принялась за работу.

Время течет незаметно, когда у тебя забот полон рот. Кажется, за окнами в горнице уже потемнеть успело, а я сидела в кладовой и перебирала рулоны цветастых тканей в чистый угол, да складывала по видам, заодно и считала, сколько локтей какого вида да какого цвета. Один отрез особо понравился, был он необычный, переливался от сапфирного к розоватому, на руку ложился так нежно, такой теплый был, что на душе теплее становилось. И я просто потерялась, играя с этим чудным отрезом.

Раньше отец понемногу приторговывал разными товарами. Даже в самом Новгороде бывал с нашими холстами, и раз привез мне на сарафан свадебный отрез красивой и удивительной парчи. Говорил, что за такой цену целого коня отдал. И должна была стать самой красивой невестой на селе. И везли мы эту ткань в уезд, к белошвейке, и вот не стало его вместе со всеми остальными товарами для ярмарки.

За этими мыслями даже забыла, что делала до этого. Просто сидела на небольшом табурете и сжимала кусок ткани в руках. Руки тряслись, а глаза жгло от катящихся слез. Вся судьба наперекосяк пошла. Будто проклял кто-то. А на самом деле, моя семья ведь никому ничего плохого не делала. Ну, журил тятя лодырей, да пьяниц горьких, работать заставлял порой, чтобы не запускали дома свои. И цвело село при нем, а теперь постепенно в запустение начало приходить! Вряд ли те, кто задумал его убрать, чтобы плешивого поставить на его место, думал, что вся его задумка крахом обернется, что смерть моего отца потащит за собой череду несчастий и полный убыток. Ведь некому стало обозы на ярмарку снаряжать, холсты наши, что ранее продавались очень хорошо (лучше наших мастериц мало кто по всей Новгородчине мог такие ткать), теперь никто из купцов даже за половину той цены, что у отца, не покупали. Он подходы знал, со многими купцами дружбу водил. Без него все рассыпаться начало.

На самом деле у меня уже не было сил не то, что злиться, даже обиду держать, все настолько сгорело, что я давно махнула на все это рукой. Злоба оставалась только на тех, кто непосредственно поучаствовал в гибели моей семьи. Вот тех прощать не хотелась не при каких условиях. Ну, ничего, настанет время, когда им придется ответить за все. Не думаю, что колдун их в покое оставит. Мы с ним, все-таки, договор заключили. Явно непростой договор.

Я ожесточилась. Коротко глянула на кусок ткани, что все еще сжимала в руках, причем уже не с таким интересом, как раньше.

– Да тут и симпатичнее тебя есть! – прошипела зло, свернула ткань обратно в рулон и с презрением швырнула к остальным моткам. Из-за этих проклятых кусков моей семьи и не стало! С чего они вообще должны мне нравиться?

– Ты чего швыряешься товарами? – колдун заглянул в кладовую и посмотрел на меня слегка удивленно.

– Ничего! – прошипела змеей, едва сдерживая рвущееся наружу раздражение. Явился не запылился, Кощей. Будто не понимаю, для чего в сокровищницах своих меня убираться заставил. Понадеялся, что куплюсь на тряпки красивые, да каменья его бесчисленные, что в сундуках разных лежат. Да вот только шиш тебе! Не на ту нарвался! – Ты меня когда выпустишь?

– Когда обереги тебе готовы будут, мы же уже это обговаривали! Я сейчас как раз этим занимаюсь.

– И долго они готовиться будут?! – Я повернула голову на бок, пытаясь понять, что он вообще делать собирается.

– Пока мавки на болоте и озере не передумают тебя топить, – сказано это было настолько спокойно, что я даже немного остолбенела. Это еще что за новости?

– С чего это им желать меня утопить? – я пристально глянула на него, ожидая ответа.

– С того, что ты теперь жена мне, а с мавками и всей остальной водяной нечистью у меня дружбы нет, – он так просто пожал плечами, что я невольно сглотнула. Это получается, как он гонял ту мавку, то теперь он постоянно что ли будет их бить, а я приманкой стану? Ну уж нет, я на такое не согласна!