Твой последний кошмар

Глава 13

***

Опасность всегда начинается с одного шага ближе.

***



Мы сворачиваем на подъездную дорожку между двух домов. Из темноты вырастает гараж — одинокий, серый, с приоткрытой дверью и единственной лампочкой, которая мигнула ровно в тот момент, когда мы вышли из машины.

Я инстинктивно прижимаю рюкзак к себе.

— Не бойся, — отзывается Сэм, будто читает мой внутренний текст. — Здесь иногда так мигает. Это... ну... атмосферно.

Конечно. Как же иначе.

Гараж изнутри — как сцена из документалки про «подростковую импровизацию выживания»: коробки на коробках. Стойки с гантелями. Старые мячи. Складной тренажёр, почти придавленный сноубордом.

Сэм врывается внутрь — буквально растворяется между коробками.

— Не заходите! — его голос гулко отражается от стен. — Я сейчас найду...

Что-то падает.

— Всё нормально! — кричит Сэм. — Это я так планировал!

Тайлер стоит у самого входа.

Не заходит.

Не помогает.

Просто наблюдает — с тем самым выражением, которое делает любое место странно тесным.

Я кидаю на него взгляд.

— Ты не собираешься ему помочь?

— Если бы он умирал, — ровно отвечает Тайлер, — он бы кричал иначе.

— И это твой критерий?

Он молчит пару секунд. Смотрит в темноту, где исчез Сэм, потом на меня. И ухмылка — почти незаметная — скользит по его губам.

— Это надолго. Не удивлюсь, если никакого телескопа вообще не существует, — произносит он спокойно. — Идём.

Я моргаю.

— Куда?

— К машине, Элли. Пока этот гений не завалил себя чем-нибудь тяжёлым и не решил, что виноваты мы.

— То есть... — я приподнимаю бровь, — мы просто уходим?

— Мы не «уходим», — поправляет он. — Мы экономим время. Если телескоп действительно есть — он его найдёт. Если нет... — он делает паузу, — мы, по крайней мере, не будем свидетелями его смерти под коробками из-под протеиновых батончиков.

Я открываю рот, чтобы ответить, но гараж снова подаёт голос.

Грохот.

Потом что-то звенит.

Потом приглушённый мат Сэма:

— Я В ПОРЯДКЕ!

Тайлер даже бровью не ведёт. Он делает шаг назад — в сторону машины и уверенно шагает к ней.

— Идёшь? — спрашивает он, не оглядываясь.

Я стою секунду. Две.

Тёмный гараж. Мигающая лампочка. Тени, которые дрожат, будто живые.

Внутри что-то щёлкает.

Я фыркаю, поджимаю губы и, не признавая это вслух, выдыхаю:

— Ладно. Но если он там застрянет — это на твоей совести.

Я догоняю его уже у машины. Тайлер стоит, опираясь плечом о дверцу, как будто это его естественное состояние — быть расслабленным и настороженным одновременно. Он достаёт пачку сигарет, встряхивает одну наружу и мягким движением выбивает её себе на пальцы.

— Ты куришь? — вырывается у меня, прежде чем я успеваю подумать.

Он бросает короткий взгляд.

— Это тебя пугает?

— Нет, — фыркаю я. — Просто... неожиданно.

— У всех есть что-то неожиданное. — Он подносит зажигалку к сигарете. Щёлк. Огонёк вырывает на секунду резкие линии его скул. — У кого-то — сигареты. У кого-то — привычка лезть туда, где может завалить коробками.

— Ты про Сэма?

— Я про тебя, — спокойно уточняет он.

Я замолкаю.

Он делает медленную затяжку — так медленно, будто проверяет, как я отреагирую на каждое его движение.

— Хочешь? — он слегка протягивает сигарету в сторону. Не навязчиво. Просто предложение.

— Я... не курю.

Он слегка приподнимает бровь.

Тихо выдыхает дым в сторону — не на меня, а в бок, аккуратно, будто проверяет мои границы.

— Хорошо. Значит, одна плохая привычка в этой компании будет моей.

Я на секунду теряюсь и отвожу взгляд, пытаясь уцепиться за что угодно: за асфальт под ногами, за тёмную линию машины, за мигающую лампочку у гаража. Но всё бессмысленно — взгляд всё равно возвращается к нему. К его руке. К пальцам, уверенно сжимающим сигарету, будто она — продолжение его мысли. Он делает медленную затяжку, такую спокойную, будто сам воздух замедляет движение рядом с ним. Дым мягко стелется вдоль его скулы, и на мгновение он кажется нереальным. Слишком спокойным. Слишком собранным. Слишком уверенным в каждом своём движении.

Что-то неприятно сжимается у меня внутри — непонятно где: то ли в груди, то ли под рёбрами, то ли прямо в сердце. И это чувство я терпеть не могу. Оно слишком честное. Слишком настоящее. И слишком связано с ним. И это не страх и не обычное волнение. И точно не то наивное «нравится», которое бывает у девочек в коридорах школы. Это что-то другое: тихое, тяжелое, цепкое. Как будто внутри меня нажали на один-единственный нерв и ждут, как я отреагирую — дрогну или сделаю вид, что ничего не произошло.

Я ненавижу, что он оказывает на меня такое действие. Ненавижу, что замечаю каждую мелочь — как он держит сигарету, как слегка щурится, когда ветер меняет направление, как поднимает взгляд не сразу, будто решает, стоит ли тратить на меня секунду внимания. И я ловлю себя на том, что хочу понять, что у него творится под этой ровной поверхностью. Не потому, что это «романтично», а потому что это как темнота, в которую заглядываешь — и не можешь отвести глаз, пока не увидишь хоть что-то.

Я глубоко втягиваю воздух, пытаясь вернуть себе ровность. Но запах дыма и холодной ночи только сильнее подчёркивает его присутствие — близкое, тихое, слишком ощутимое.

Я не должна смотреть.

Не должна думать.

Не должна позволять себе это странное притяжение.

Но я снова поднимаю глаза.

И снова ловлю его профиль — жёсткий, уверенный, почти красивый в этой суровой, неподдельной простоте.

И в этот момент у меня возникает одна-единственная мысль:

Он — опасен именно тем, что не пытается им быть.

Тайлер втягивает остаток дыма, бросает сигарету на землю, выпрямляется и медленно поворачивает голову — будто что-то почувствовал. И в следующую секунду его взгляд точно врезается в мой.

Мой живот сворачивается в узел.

— Тебе не стыдно так пялиться?

— Я... — я сглатываю, натягивая слова через горло, — просто задумалась.

Он делает короткую паузу.

— Обо мне?

Я замираю — на секунду, на вдох. Слишком коротко, чтобы назвать это паузой. Слишком заметно, чтобы он не уловил.

— Не льсти себе, — отвечаю я слишком быстро, чтобы это звучало убедительно.

Он замечает. Конечно замечает.

— Тогда? — уточняет он. — О чём ты думала?

Я непроизвольно застываю под его взглядом, чувствуя, как жар разливается по щекам. Он поймал меня — не на лжи, а на правде, которую я сама себе боялась признать.

Из гаража доносится новый грохот, на этот раз более основательный. Мы оборачиваемся одновременно. Дверь гаража теперь закрыта.

— Кажется, он всё-таки завалил себя коробками, — говорю я, пытаясь перевести стрелки.

Тайлер не двигается.

— Его проблема.

— То есть тебя вообще не волнует, что там с ним?

— Волнует ровно настолько, насколько это может создать мне проблемы. Пока он шумит — он жив. — Он отталкивается от машины, и его тень накрывает меня. Он на полголовы выше, и внезапно пространство вокруг сжимается. — Ты так и не ответила, Элли.

Я сжимаю лямку рюкзака, пытаясь удержаться на месте.

— Я... — начинаю я, но он чуть наклоняется, и слова застревают у меня в горле.

— Ну? — в его голосе появляется тень улыбки. — Не останавливайся на полуслове.

— Я думала о том какой ты эгоистичный циник, — выпаливаю я, поднимая подбородок.

На его губах появляется тень улыбки.

— Эгоистичный циник... — повторяет он медленно, почти лениво, как будто это новое слово из словаря, которое нужно тщательно рассмотреть. — Понятно. И это заставляет тебя так внимательно смотреть на мои руки?

— Что? — вырывается у меня, и я чувствую, как кровь приливает к лицу. — Я не...

— Смотрела, — он отрезает коротко, без возражений. — Я видел. Ты следила за тем, как я держу сигарету. Как затягиваюсь. Твои глаза не отрывались.

— Я не смотрела! — огрызаюсь я слишком быстро, чтобы это звучало правдой.

Из гаража доносится приглушенный крик:

— Эй, кто-нибудь! Дверь заклинило!

Мы оба вздрагиваем — но по-разному.

Тайлер — едва, уголком губ.

Я — всем телом.

Он отводит взгляд в сторону гаража, выдыхая так, будто ему надоело быть единственным взрослым среди двух идиотов.

— Тебе повезло.

— В смысле? — спрашиваю я, почти шепотом

— Нам пришлось прерваться, — отвечает он так, будто это очевидно. — Иначе я бы вытянул из тебя всю правду.

И прежде чем я успеваю ответить, он делает шаг вперёд.

Не обходит.

Не отступает.

Проходит настолько близко, что воздух между нами становится горячим.

Его плечо цепляет моё — неслучайно, но и не грубо.

Точно. Рассчитано.

Так, чтобы я почувствовала.

Он наклоняет голову чуть ближе, почти касаясь моих волос своим дыханием:

— Не расслабляйся, Элли.

Моё сердце делает резкий, болезненный удар — до тошноты честный.

Я не успеваю ни выдохнуть, ни собрать мысли в кучку, потому что он уже отстраняется и направляется к гаражу, будто разговор не закончился — а всего лишь поставлен на паузу.

— Эй! — доносится приглушённый вопль Сэма. — КТО-НИБУДЬ! Я СЕРЬЁЗНО ЗАСТРЯЛ!

— Да ты орёшь как будто роды принимаешь, — сухо отзывается Тайлер, подходя к двери. — Сейчас.

Он кладёт ладони на ручку и дёргает один раз — дверь даже не шелохнётся.

Второй рывок — сильнее, резче.

Металл дрожит, но остаётся на месте.

Тайлер хмурится, будто сама дверь оскорбила его личное чувство логики.

— Сэм. Ты... на ней сидишь?

— Н-нет!

— Господи, — выдыхает он.

Он делает шаг назад, глубоко втягивает холодный ночной воздух, упирает пятки в бетон.

Пальцы сжимают ручку так, будто она — источник всех его проблем.

И он резко, уверенно дёргает дверь на себя.

Громкий скрип рассекает тишину.

Металл сопротивляется секунду — и Сэм буквально выпадает наружу, как мешок с картошкой.

— Я Жив! — сообщает он миру, глядя в звёзды, хотя телескоп до сих пор не найден.

Тайлер, стоящий над ним, даже не пытается скрыть раздражение:

— Поздравляю. А телескоп где?

Сэм тычет пальцем в тёмный проём гаража, запыхавшись, будто совершил подвиг мирового масштаба:

— Там! Лежал под всеми коробками! — Он радостно ныряет обратно в гараж и через секунду появляется с телескопом в руках — прижимает его к груди, будто нашёл потерянного ребёнка.

Тайлер медленно выдыхает, закрывая глаза ровно на полсекунды — словно даёт себе право на мини-перезагрузку.

— Отлично. А теперь сваливаем отсюда. Пока гараж не решил сожрать остальных.