2. Ужасы Насти
1067 Words
Настя была в диком ужасе. Да, она знала, куда едет и что предстоит пережить, но когда их повезли в неизвестном направлении, а старшая из девиц со знающим видом объявила, что их примерно ждёт, Настя поняла, что попала. И зачем она только согласилась на всё это? Повелась на уговоры подруги. Уже не хотелось тех денег, которые пообещали всего за одну ночь проведённую с высокопоставленным заказчиком, ничего в целом. Лишь бы домой попасть относительно здоровой!
Но когда машина остановилась посреди леса, она вдруг поняла, что живой она из этого мероприятия вряд ли выйдет. И этот с ружьем, что преграждал им дорогу, вид у него был, словно у вышедшего из чащи разбойника.
И вообще этот хмурый х**н вгонял ее в какой-то ненормальный, нечеловеческий ужас. Он смотрел на нее оценивающе, словно на кусок мяса на прилавке. Да еще и это жуткое прозвище, Волкодав, не зря же человека так называли. Видимо, оправдывал его. От этого становилось еще страшнее.
Теперь же он тащил её неизвестно куда. Зато известно за чем. Настя попыталась было сопротивляться, упираться, но неудобные туфли вязли в мягком лесном пологе, а ногти, которые она попыталась воткнуть ему в руку, едва не обломались о жесткий протектор на полуперчатках, в которые были затянуты его ладони.
– Куда мы идём? – попыталась она остановить этого лешего.
– Узнаешь! – буркнул тот, не сбавляя хода.
– Отпустите меня, пожалуйста! Зачем я вам? Были же другие. Более хорошие. Более доступные!
– А меня другие не интересуют. Я, знаешь ли по рыжим тащусь. Яркие, да и, сексапильные девицы.
– Вы будете меня насиловать?
– Нет. Только брать то, что ты продала за деньги тем ребятам.
– Но я ведь не вам!
– Детка, радуйся, что сегодня только мне, а не десятку абдубашенных молодчиков! А там бы ещё по лесу побегала от них! Знаешь, что такое сладкая охота?
– Чего? – Настя опешила. Что-то подобное она слышала от приятельницы.
– Это когда тебя голую, в одной маске, например лисички, тебе бы она подошла, в лес выкидывают, а за тобой пьяная толпа с приводами для пейнтбола гонятся и стреляют. Кто поймает, тот и отымеет! Бывало, одну так нашпиговали шариками, а потом толпой отжахали, что её потом в больницу увезли в тяжёлом состоянии. Так что радуйся, тебе, можно сказать, повезло!
– Так отпустите меня, пожалуйста!
– Нет уж. Я из-за тебя сейчас на должностное преступление пошел! Знаешь, каким боком мне это вылезет в случае чего! Так что будь добра заткни ротик, иначе я тебе его сам заткну, заодно и поработаешь!
– В смысле?!
– Не делай вид, что не понимаешь ничего! – лесник резко обернулся и пристально поглядела ей прямо в глаза.
И Настя вдруг опешила. В переглядки с таким играть не стоило точно. Левый глаз лесника был небесно синий, тогда как правый изумрудно-зеленый, колдовской, слегка прищуренный. Взгляд был холодный, с какой-то звериной дикостью. Да, это выглядело еще страшнее, чем весь диковатый вид этого лесного жителя.
Настя затряслась ещё сильнее. Такой действительно не отпустит. На глазах ее навернулись слезы. Две мокрые дорожки потекли по щекам. Она затряслась в беззвучном рыдании. Сил сопротивляться внезапно не осталось.
Лесник дернулся и из горла его донесся едва заметный рык.
– Хватит ныть! – прошипел он и снова повёл к маячившей впереди поляне, посреди которой возвышался высоченный забор. – Вперед греби! И тихо! А то сейчас через сосну эту перегну, – с этими словами указал на горизонтально лежащую на краю поляны сосну, – и сразу поработаешь! Ясно!
– Д-д-да! – пробубнила она и молча утерла глаза ладошкой.
Волкодав фыркнул и молча завёл её в уютный большой двор, посреди которого возвышался небольшой каменный дом. На улице уже спустилась ночь. Где-то за лесом раскатами гремела музыка и в воздух взлетели фейерверки.
– Да вашу ж в душу мать! – выругался лесник и тихонько открыл дверь в темный коридор домика. В нос девушке ударили запахи дровяной печи, сушеных трав и еды. В желудке предательски забурчало. – Доведут, суки до беды!
– Чего? – не поняла снова Настя, пытаясь абстрагироваться от того, для чего ее сюда привели.
– Над лесом фейерверки запускают. Уже раз пожар устроили. Хорошо, что потушили быстро, распространиться не успел. А если сухо будет, то конец нам придет! Так, дорогая, не заговаривай мне зубы, мы с тобой о главном не договорили.
С этими словами он с силой притянул Настю к себе. Крепко прижал за талию. Она затрепетала, упираясь руками ему в грудь. В её бёдра упирался недвусмысленный бугорок на его брюках. Вырваться не удалось, так как лесник сделал шаг вперёд и с силой упер ее спиной в холодную каменную стену. Сорвал с себя бушлат и черный гольф с высоким горлом. Играя с дёрнул с ладоней полу перчатки, сбрасывая их на пол. Даже в темноте дома она видела, что он изучает ее реакцию. Как одернула руки, когда прикоснулись к его горячей коже. Как попыталась выпутаться, когда он запустил руки ей под лямки платья и лениво стянул с ее плеч. Как ахнула, когда он высвободил из декольте довольно объемные груди.
– Заткнись, – зашипел он едва слышно и принялся мять правую грудь шершавой большой ладонью. Зарычал, когда она снова дернулась, ахая, – я же сказал, отрабатывать придется. Я за тебя слишком много заплатил.
– Да я не такая! – прошипела в ответ Настя, в которой взыграла кровь. Даже голос повысила.
– Закрой рот! – он прикрыл ей губы ладонью. А другой продолжил мять ее грудь. – Не такая, да что же делала в компании таких? Работать же шла, даже не отрицаешь всего этого. Все вы не такие. Молча стой.
И с этими словами лесник звякнул пряжкой ремня. Настю снова охватил озноб. Нет, он сейчас сделает с ней это, тут в грязном коридоре. Стоя! Мама дорогая!
А он и не отрицал этого, задирая подол ее платьица. Дёрнул резиночку трусиков, разрывая их к хренам. Она снова начала брыкаться, пытаясь свести ноги. Но он не дал, с силой закидывая левую себе на бедро и придерживая рукой.
– Да что с тобой не так?! – прорычал он, пытаясь совладать с дергающийся девицей. – Ты туда за этим ехала! Чего теперь ерепенишься?!
И между ног Настя вдруг почувствовала, что что-то упирается ей возле входа в лоно. Трется между складочками. Лесник снова зарычал негромко. Чуть опустился, пристраиваясь. Толкнулся. И Настя взвизгнула. Стало больно, хотя он только уперся в скрытую преграду и замер.
– Ты че… – теперь настало его время опешить. – Ты какого хера с шалавами ехала в тот блядюжник?
И в этот момент громкий детский плач разнесся по дому. Лесник чертыхнулся и отпустив Настю, кинулся в комнату.
– Никуда не уходи!
- Writer
