Твердый характер Маши.
В одном снежном северном городе жила-была девочка Маша. Девочка Маша была уже довольно большая - было ей уже целых шесть лет и три месяца, и то сказать ляля какая-то! Жила Маша с бабушкой, мамой и папой. Но мама и папа были все время на работе, а вечером - уставшие и какие-то скучные. Они не хотели ни петь песни в кровати, ни прыгать в резиночку, ни играть в прятки, или, уж для самых ленивых - во взятие Замка, одним словом - скучные люди! А бабушка была свой человек: и на санках Машу везет, да прямо на горку, и на лыжи с Машей идет: Маша - по лыжне бежит, а бабушка - рядом, по дорожке, и сказки Маше расскажет, книжки дает, а если Маше ночью спать не хочется - не беда, Маша с бабушкой на два голоса песни петь могут - не соскучишься! Звали всех в семье у Маши как положено: маму звали - Мама (так всех мам зовут), папу - Папа, Машу - ясно дело, Машей, как иначе-то, а бабушке, как и всем бабушкам, положено имела свое собственной имя - Бабушка Катя, но Маша звала ее коротко - Баб Ка. И только потом она узнала, что так получается грубо: вроде, не любит она бабушку и зовет бабка! Но это не правда - Маша очень любила свою бабушку, но имя уже прижилось, не забирать же его назад у любимой бабушки!
Еще с ними жили кот Коцыч и очень важный песель - собака Кузяка или Кузя. Коцыч был котярой очень красивым - пушистим, шелковистым, дымчато пепельным зверем в черных чулках на всех четырех лапах. А больше про него и сказать-то нечего, скучный он был тип, не наш человек - кусучий, царапучий и серьезный, как дохлый крокодил. Дохлых крокодилов Маша, конечно, не видела, но так говорила бабушка, а ей виднее - в этом вопросе Маша доверяла ей целиком и полностью. Жил Коцыч на диване в комнате Мамы и Папы, а еще - на антресолях либо под шкафом. Это когда Маша пыталась Коцычу в очередной раз все простить и научить чему-нибудь полезному - например, считать на счетах, или покататься на них - это же так весело! Коцыч по извечной кошачей подлости только црапался, а Мама относилась строго - если руки поцарапаны, то виновата Маша, а не Коцыч, это она его обижала! Вот несправедливо же! Всем же ясно - не Маша Коцыча царапала!
Собака Кузяка был настоящий друг. С ним всегда было весело и интересно. Он во все игры с Машей играть хотел, и гулять всегда ходил, и на улице не терялся, сам через дорогу шел, одно слово - друг человека! В принцессу нарядится - Кузя готов, сказку слушать Кузя готов. А сколь раз он спасал Машу в безнадежно провальных ситуациях за столом! Типа Маша и каша...бр-р-р кошмар, если подумать. Хоррор сплошной, так Баб Ка говорит, а ей виднее. Судите сами, разве может нормальный взрослый человек целых шести лет от роду есть МАННУЮ КАШУ НА МОЛОКЕ! О времена, о нравы - взрослых людей пытают МАННОЙ КАШЕЙ С МОЛОКОМ! Сварили бы на воде, как нормальные люди - Маша бы все съела, а так ... Б-Э-Э. А Кузя, верное сердце и пузо, - тут как тут, всегда готов спасти Машу от каши! Еще бывает жуть лютая - щавелевый суп! Хорошо, что только летом такая напасть приключается, а лето там, где Маша живет - коротко, два месяца и все, прощай солнце, здравствуй наш друг дождь. Но, хоть и редко щавелевый суп на стол залазит, но если уж пришел - кошмар длится и длится, и нет ему конца и края, и вечность замирает в одно застывшее мгновение, омерзительное, липкое, и нет, и не бывает в жизни радости, красок, света, горок и резиночек, конфет и мультфильмов, - только Маша, бессильно застывшая за столом в этой меркой вечности, да отвратительный зеленый и соплистый монстр напротив нее. И мама сидит красная, злая, она тоже мучается в этом чудовищном моменте, где разум и логика бессильна, лишь властвует СУП, омерзительный и беспощадный. А на стене в кухне сидят рядком ночные бабочки, хоть сейчас и не ночь, но у кошмаров свои правила, им закон не писан, и бабочки тоже пойманы в этот застывший отвратительный момент без конца и без края, бабочки серые и одна зеленая....Остановись мгновенье, ты ужасно!...И вот напряжение достигает наивысшего момента, и СУП отрывает Мамин рот и говорит Маминым голосом отвратительные вещи...( ведь ЩАВЕЛЕВЫЙ СУП - самый настоящий монстр, и ведет себя как монстр, являя себя через взрослых, когда они не на твоей, а на его стороне, как и положено в кошмаре). Он говорит Мамой, что если Маша сейчас, немедленно, прям весь, не съест суп, то Мама снимет зеленую бабочку со стены, и кинет Маше в суп! Абсолютная тока, конец, дно инферно, и Баб Ка не спасет, ее тут, в этой вечности супа нет, и не может быть, это же кошмар, а не хухры-мухры какие-нибудь....Но любой кошмар отступит, нет не с первым криком петуха, петухи живут в деревне и орут, соответственно, там же, а Маша живет в городе, где никаких петухов нет и не бывает, - так вот, любой кошмар развеется с прикосновением мокрого и холодного собачьего носа! Кузя тыкает Маше носом в ладонь, и время бежит дальше уже нормальной жизнью, а вечность супа побеждена! Вместе с супом - его съел Кузя! Ура!
А сколько у Кузи имен! Мама зовет его Боевой Кабачок, Папа - Ухолетом, Баб Ка - Кузьма и Кузьмич, а иногда - Кузявка, все за его внешность и характер. Кузя - пес небольшой, со среднюю собаку, пушистый, белый, фигуристый - как мохнатая докторская колбаса на толстых коротких ножках, а уши - наполовину стоят, наполовину опущены и тоже очень мохнаты. И только Маша знает тайную Кузину суть - он белый полярный волк, в виде мохнатой колбаски, Кузя сам ей сказал. Уж он-то всегда знает, что на самом деле, он вовсе никакой не кабачок, а огромная белоснежная гора меха, в сто раз страшнее любого алабая, кавказа и, уж тем более, какого-нибудь задрипанного ротвейлера! И на прогулках он всегда вежливо старается объяснить этот очевидный факт всем встречным здоровенным псам, но они почему-то не понимают самых элементарных понятий! Что ж, путь воина - не только великодушие, но и суровое наставление заблудшим на пути противникам... Наставление обычно заканчивается у ветеринара, привычно зашивающего Кузю, но истинного воина не смутят пара-другая жалких царапин...
И спит Кузя всегда вместе с Машей, так что ночью ей ничего не страшно, а перед сном иногда поет вместе с Машей и Баб Ка. А когда Кузя спит - он такой забавный: он лежит на спине, как Маша, под одеялом, как Маша, голова на подушке, как у Маши и лапки поверх одеяла. Так что ночью Маше никто не страшен, ведь Кузя всегда с ней! Он спит, положив голову на ее подушку, а когда двое спят так тесно друг с другом, то и во сны гулять они уходят вместе. А там Кузя - настоящий, огромный полярный волк и может справится с любым противником. Когда Маша уходит бродить в бесконечный зеркальный лабиринт, Кузя всегда рядом, спокойно без лишней суеты трусит чуть впереди и внимательно обнюхивает каждую дверь...
А сам лабиринт, где гуляет Маша - замечательное место, самое лучшее, после Нового Года! Там как-будто всегда Новый Год, без самого Нового Года, без елки, Деда Мароза, но это все - фантики (так говорит Баб Ка, а Маша ей верит), но там всегда так же торжественно и волшебно, и за каждой дверью ждет что-то новое, как наступающий год, ведь это и есть главное чудо Нового Года, а не подарки какие-то, ведь был, был старый год, тянулся как-нибудь, плелся нога за ногу, как Маша в скучное место, например в очердь с Баб Ка стоять, - а тут: часы - бом-м-м, и новый год р-р-раз - и наступил! А в новом году должно быть все по-новому, иначе его и называли бы не новым а продлеым старым. Как по-новому? Например все мамы превратятся в дельфинов, или любая мама в любой момент станет дельфином, но не в квартире в ванне, а сразу в море; а папы станут...да хоть самолетами, и будут возить не пассажиров, а облака. А вместо погоды будут сладкие дожди, из конфет дражже, и они будут мерцать и дрожать в возздухе сладкой рябью. И туманы из бумаги, белые-белые и плотные, ведь все будут сидеть в бумажном листе, и ходить не как попапало, а по его волокнам. И деревья смогут расти не ровненько на земле, а как захотят - кто хочет в небе, кто хочет вверх ногами, то есть конями, а кто и вовсе - в НЕ ТЕ СТОРОНЫ... Вот такое может начаться поле любого Нового года, не зря же год - новый! Так вот в этом коридоре, за каждой дверью свой новый год! А на дверях картинки - это значки про то, что за новые года за ними спрятаны. Конечно бывало и страшновато,и ЖУТЕНЬКО, но, в общем, все нормально, так и должно быть, это же чудеса как-никах, а не передача «Очевидное невероятное», им положено быть и страшноватыми, и ЖУТЕНЬКИМИ. А вот кошмары типа супа - сюда не ходоки. Потому что они никакие не новые, и даже не года, а просто зеленые сопливые супы. Кузя хорошо разбирается в этих картинках, и уверенно ведет за собой Машу вдоль осей зеркальных бесконечностей в глубины...
Сегодня они вышли сквозь дверь где, была нарисована зеленая луна повисшая над каменой площадбю. Зеленая луна, повисшая над каменной площадью, заливала все призрачным, мертвящим светом., превращая площадб города в замершую перед представлением сцену. По краям ее, как зрители, замершие перед началом представления, замерли домики, темные и безмолвные, как кубики высыпанные из ящика. В холодном воздухе разлился колокольный звон и зазвучали слова:
Нет, не из этого мира
звон ваш... И стужа сырая
стелется слезным туманом,
смутный мой облик стирая.
Зимней зеленой луною
катятся в ночь ваши стоны,
колокола. В полнолунье
дали страшны и бессонны.
Ночь, и, пока вы звените,
погребены все живые,
а погребенные живы,
наглухо двери входные,
настежь могилы...0 ночи
с зимней луною зеленой!
Колокола под луною!
Звон... Или плач отдаленный?
То, что на западе плачет,
плачет и там, на востоке,
плачет и в городе спящем,
где фонари одиноки,
плачет и в море бессонном,
плачет и в утренней рани,
где серебрится печально
свет над ночными горами.
Где вы, в каком вы селенье,
звонницы стужи? Который
час вами пробит? Сознанье
меркнет, не видя опоры.
Гибельный зов запредельный
звона, подобного стонам,
колоколов одичалых
в инее звезд! И за звоном
слезный туман наплывает
и разливает потоки,
смыв меня с улицы спящей,
где фонари одиноки.
И тут Кузя зарычал, и потащил Машу обратно, а зеленый лунный свет, забурлил, назвергаясь сиящим водопадом, и окончательно затопил площадь. Сквозь мощные толщи его потоков начали пробираться темные угловатые фигуры, то ли появившиеся из-за темных домиков-зрителей, то ли вышедшие из них. Они передвигалилиь непривычными ломанвми движениями, как-будто шли частично по НЕ ТЕМ СТОРОНАМ. А в самом центре площади, в самом сердце сияющих вихрей, а может в сияющей выси самой луны, гудел гудел гиганский колокол, и некто кто есть сам этот колокол протянул руки-волны стонущего густого звона к темным фигурам, то ли отталкивающим, а то ли пьющим зеленый свет... Кузя рявкнул: «Валим!» И Маша с ним привычно повернули НЕ ЗА ТУ СТОРОНУ в зеркальные глубины. Стоя за уже закрытой дверью, они с облегчением выдохнули, а потом поспешили домой...
Утром оказалось воскресеньем. В принципе, у него были неплохие шансы им оказаться, ведь вчера была суббота, но, в глубине души, Маша и Кузя тихонько надеялись на какой-нибудь совсем не тот день, пусть,например, первый день моря, или обычный день Эры Памятников, или еще какой-нибудь день из виденных ими в коридоре новых годов, но раз нет, так нет. Воскресенье по-своему вполне неплохо. Для начала они пошли умываться и чистить зубы. То есть умивалась, конечно, одна Маша, но чистить зубы добрый Айболит, регулярно сшивающий Кузьму Псовича, настоятельно рекомендовал всем членам семьи. Но Кузя, суров и непреклонен, и в этот раз категорически пресек все попытки лезть ему в рот зубной щеткой. С противной и вонючей с его точки зрения зубной пастой, так что чистит зубы Маше пришлось и сегодня одной. Зато, радость номер один, зубная паста в тюбике подходила к концу! А это означало, что скоро новая коробочка от нового тюбика пополнит ее коллекцию! Маша была коллекционер - она собирала коробочки от зубной пасты. От РАЗНОЙ зубной пасты! И, по сравнению с подружками, она обладала уже солидной коллекцией аж из восьми тюбиков! Один самый редкий экземпляр, был с иероглифами! Така богагатая коллекция была у Маши потому, что ее папа ездил в командировки в Москву! У Кати, Машиной подружки, жившей в соседнем доме, мама ездила в настоящий ГДР один раз! Но Катя тогда не собирала коробочки из-под зубной пасты, и Маша не собирала, а то Катина мама привезла бы для Маши одну, наверное. По большому счету, коллекция у Маши и Кати была почти общая просто в двух экземплярах, потому что Машин папа привозил и для Кати. А там, где жили подружки, никакой РАЗНОЙ зубной пасты конечно же не было.
Закончив чистить зубы, Маша и Кузя пошли завтракать на кухню. Носы их не подвели - ура! На завтрак были сырники, с вареньем. Конечно со смородиновым, другого-то не бывает, кроме клубничного и малинового, но день был обычный, а никакой не праздник, потому о клубнике не приходилось и мечтать, но смородиной тоже неплохо. А малина - спросите вы, ведь была же еще и малина? Малина -ха! Три раза - ха! Даже самые мелкие каапузы, но то что взрослые шестилетние люди, знают - что малина только когда болеешь. От температуры. И все. Так что едим смородину и не хрюкаем. Кузя тоже одобрил и сырники, и смородину. Безжалостно покончив с сырниками, Маша и Кузя задумались - что дальше в программе? Были варианты... Сначала они идут с Кузей на улицу, - тут без вариантов, а потом... Потом можно зайти за Катей и пойти в лес, пока не начались дожди. Либо не заходить за Катей. а быстренько погулять и смыться домой. И сесть порисовать в волю. Нарисовать площадь, которую они с Кузей видели за дверью - у Маши накопилось уже много таких картин, рисовать она очень любила. А тут ей как раз обещали место на очередной выставке в Доме Ученых. Не то, что ее особенно волновала это выставка, Маша считала себя вполне состоявшимся и зрелым художником, с твердой рукой и отработаным стилем. чтоб гоняться за эфимерной славой (висеть все равно недолго будут), но подготовить лучшие работы - это дело чести, это вызов самой себе! Вдруг, и этот раз ее творение попадет в городской музей, в зал детского творчества - худужник выше всей этой суеты, но маме с папой приятно. Еще можно включить проигрыватель и пойти послушать пластинки. У Маши было много премного тончайших пластинок, - целая гора, так что выбор был велик. А как приятно возиться к конструктором, слушая очередную сказку. Решено - включаем пластинку и собираем модель! Маша пошла гулять с Кузей, но ненадолго.
Прийдя домой она села и включила проигрыватель.
Жил-был добрый малый по имени Жозе. Он был очень любознательный и мечтал объездить все страны. Вот однажды, сев на своего верного коня, он поехал искать по белу свету счастья и новых приключений. Ехал он, ехал, и вдруг повстречал группу солдат, которые тотчас окружили его и собрались арестовать.
- Но я же ничего плохого не сделал, - возразил Жозе.
- Ты похож на шпиона, а кроме того, нам нужны люди на строительство дорог.
- Но я не хочу строить дороги бесплатно!
- Заключенные не получают денег, - с достоинством изрекли солдаты.
И когда Жозе попытался вновь возразить, они схватили его и посадили в темницу. А поскольку он продолжал возмущаться, они лишили его еды и питья.
А у короля той страны, куда попал бедный Жозе, была дочь. И была она неотразимо красива и необычайно добра. Узнав про бедного чужестранца, заточенного в темницу, она взяла корзиночку, полную вкусных вещей, и поспешила к нему на помощь. А темница в том государстве была полна заключенных, которых каждый день казнили. Король той страны был очень ленив. Целыми днями он играл в мяч и разгадывал кроссворды. Вскоре в королевстве не осталось ни одного нерешенного ребуса, и король очень скучал от безделья. Чтобы улучшить себе настроение, он развлекался тем, что
расстреливал часть заключенных и приказывал солдатам набирать новых.
Принцесса каждый день приносила Жозе вкусную еду, и они полюбили друг друга. Солдаты уже привыкли к этому и беспрепятственно впускали ее в темницу. Однажды один из солдат заметил:
- Сдается мне, что наша принцесса влюбилась в Жозе.
- Да, - ответил второй, - это была бы неплохая парочка, если бы завтра не наступал его черед быть расстрелянным.
Принцесса услышала это и сказала своему возлюбленному:
- Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.
На следующий день король встал особенно не в настроении и решил повеселить себя расстрелом Жозе. Принцесса побежала к возлюбленному и что-то прошептала ему на ухо. Солдаты взяли юношу и привели его к королю.
- Подожди, папа, - вмешалась принцесса, - если он загадает тебе загадку, которую ты не сможешь разгадать, ты сохранишь ему жизнь?
- Конечно, - согласился король, - почему бы и нет? - И он приготовился слушать.
- Что, Ваше Величество, - спросил Жозе, - сначала ходит на четырех ногах, потом на двух и, наконец, на трех ногах?
Король задумался, но сколько он ни старался, не мог придумать ответ.
- Ну хорошо! - сдался он. - Я сохраню тебе жизнь, но ответь мне поскорее, что же это такое?
- Это очень просто: это вы. Ваше Величество. Когда вы были малюткой, вы ползали на руках и ногах, когда вы выросли, то стали ходить на двух ногах. А когда вы станете старым, то возьмете в руки трость, и это будет ваша третья нога. Ну, прав я? Сначала на четырех, затем на двух, а в конце на трех ногах.
Король был поражен простотой ответа.
- Ты, должно быть, очень умен, - сказал он юноше, - раз сумел меня обхитрить. Бери в жены мою дочь и живи с ней счастливо.
В честь молодых был устроен пышный пир, и на радостях выпустили из темницы всех заключенных. Прошло несколько месяцев, и Жозе вновь захотелось повидать мир. Он оделся в свою старую одежду, вывел из конюшни своего пегого коня и поехал домой. Приехав в родное селение, он очень обрадовался, увидев отца и мать. За разговорами прошел день и ночь, а наутро Жозе вместе с братьями отправился косить в поле. К полудню они устали и сели в тенечке пообедать. Вдруг они услышали звук горнов и увидели золотую карету, мчавшуюся прямо по направлению к ним. За каретой шло целое войско солдат в парадных мундирах, с барабанами и горнами в руках. Родственники Жозе очень испугались, а он только улыбнулся и сказал:
- Не волнуйтесь, это моя жена привезла мне завтрак!
К тому моменту, как пластинка остановилась и сказка закончилась, у Маши уже была готова новая модель вертолета. Все винтики были аккуратно затянуты подходящими по размеру гайками, плавные бока из ажурных реек приятно посверкивали металлическими отблесками - словом, модель была хороша! И вовремя - Маша вспомнила, что сегодня к ним придут дядя Миша, тетя Люба и кузены Деня-Веня - ровесники Маши. Им предстоял Малый Клановый Обед: неполный состав участников семейного клана, уходящего ветвями по разным городам; отсутствие специальных блюд и т.д. С родней Маша дружила и была рада, что можно похвастаться новой моделью. А то последнее время кузены начали подозрительно...даже не важничать, но приготовляться к этому нелегкому и неблагодарному труду. К тому же Маша уже не раз ловила на себе странные взгляды Дени-Вени, после того, как рассказала им про коридор. Так что новая модель придется как нельзя ко двору...
Пока же вся вторая ветвь семейного клана столпилась в прихожей у первой, раздеваясь, толкаясь и ища обязательные тапочки, которые должны быть, но, как всегда, их нет, а Буля с Кузей вели собственный ритуал приветствий. Буля - это собака второй ветви клана. В отличие от Кузи, которого можно было заподозрить в родстве только с докторской колбасой, отрастившей мех и чебурашичьи уши на неисповедимых путях эволюции, кое-кто из предков Були был болонкой. В прошлой жизни. И хотя Буля очень старалась почитать своих неизвестных предков, она всеми силами стремилась изобразить настоящую болонку: истеричный и стервозный комок шерсти, но вопреки всем ее стараниям получалось у нее как-то неубедительно - все-таки Буля была слишком доброй и милой собачухой.
Тем временем затор в прихожей наконец-то рассосался: тапки вынырнули из небытия и налезли на ноги, куртки - повесились, все как-то разминулись и разошлись - взрослые на кухню, ПИТЬ КОФЕ, молодежь - в комнату, где нетерпеливо сверкала новая модель.
Но, вопреки Машиным ожиданиям, похвастаться моделью ей не удалось. Деня и Веня сурово раскритиковали ее поделку, критиковал, конечно, Деня, а Веня привычно молчал. Маша же с критикой не согласилась. По ее мнению, общие очертания ее модели, вполне удовлетворяют заданным параметром, а большей достоверности, имея под рукой только металлические планочки, добиться в принципе не возможно. Если же упираться в большую достоверность, как настаивал Деня, то получится другая поделка, достоверней первой только с частной Дениной точки зрения. Спор зашел в тупик, и Маша пустилась на хитрость, резко сменив тему. С отрытой дружелюбной улыбкой, она поинтересовалась, есть у Дени-Вени новые патенты. Молодые люди ожидаемо застеснялись и молча засопели. Дело в том, что Деня и Веня были ребята стеснительные, и очень смущались, когда заходила речь о публичном признании их изобретений. Маша прекрасно знала эти свойства их характеров и, порою, пользовалась в своих интересах. Сама она, хоть и не любила и не стремилась становиться центром внимания, никакой застенчивостью не страдала, и спокойно выступала на публике, например, когда ее просили сказать пару слов перед выставкой. Поэтому ее отвлекающий прием прошел весьма успешно.
После вертолета речь зашла о неизбежном трагическом моменте, который наступает в жизни каждого взрослого человека после 6 лет - о школе. Вене как младшему на год непосредственная опасность не грозила еще целую вечность - аж два года! Нечто что ждет тебя через два года - это почти так, что оно никогда не настанет! Но Маша и Деня уже ощущали пристальный взгляд Ананке - школа была неизбежна. Причем Дени придется пойти в эту школу уже в этом году! Маша же только через половину вечности - на следующий год, но она честно паниковала за компанию с Деней, как верный товарищ и родич. Буля и Кузя, почуяв, как расстроились их подопечные, заволновались и решили спасать ситуацию проверенным способом: они настоятельно тянули всю компанию в сторону кухни. Лучшее лекарство от горя, от любых неприятностей - это вкусная еда, много вкусной еды, которой ты кормишь свою собаку! Рецепт его проверен веками, и любой, кто сомневается, может легко убедиться: стоит тарелке-другой чего-нибудь вкусного и хрустящего исчезнуть у собака во рту, - как вам сразу полегчает, вы переключитесь, вы расправите плечи, оглянетесь по сторонам и у вас появятся новые вопросы, обращенные к будущему, такие как «и куда ты столько жрешь?», или «как в тебя столько влезло, тебе не поплохеет?» и даже «а я теперь что буду есть на ужин?». «Нет, нам не поплохеет», - отвечают нам верные и любящие собаки на протяжении веков. «Ради тебя мы готовы пойти на любые жертвы - например, у нас в морозилке еще были сосиски, давай их сюда, не тяни, ты же знаешь, как вредно объедаться с горя, давай же мне эти сосиски - я съем и их, тогда наш холодильник, наконец, окончательно опустеет, но моя жертва не будет напрасной...»
И вся компания решила послушать преданных четвероногих друзей и двинулась на кухню, где вовосю набирал обороты ритуал «мы пьем кофе». Кофе молодежь не интересовал, на кухне вдились вещи позанимательней: грибной пирог Баб Ка, два противня печенья ромбик с обязательным смородиновым вареньем (ведь мы-то знаем, что лгут обольстители-мистики, лжет и толстенный толмуд под названием Советская Кулинария своими красочными, но совершенно фантастическими иллюстрациями, - не бывает никакого варенья, кроме смородинового, не растут все эти экзотические вишни, персики, сливы и абрикосы на бескрайних, сожженых солнцем полях, не собирают их смуглые бровастые девушки, чьи портреты печатают в журналах, и полные, солидные тети в белых косынках не раскладывают их в стерильные банки, заливая обжигающим сиропом, и венгерский компот из всей этой экзотики - это чудо, самозародившеяся в узких банках, возникающее дома из хаоса причинно-следственных связей, не поддающеся никаой логике и прогнозированию; а тут, у нас - черная смородина в миске, и варенье, и в печеньках, душистый чай с ее же листьями, и никакие мистики не задурят нам голову своими фантастическими выдумками). Кузя с Булей в очередной раз выразили неодобрение этой невнятной грибной чепухе, но до ромбиком снизошли...