Жертва киднеппинга

 Гасанов Эльчин Гафар Оглы Жертва Киднеппинга Глава 1 Рашид Гатыгов нахмурился: что это так взволновало Марьям? Тряхнув головой, он потянулся всем своим большим телом и откинулся на мягкую спинку сиденья. Врывавшийся в окошко ночной бриз взлохматил его темные волнистые волосы; он взглянул на девушку за рулем и тихо проговорил: - Да успокойся ты, Марьям, расслабься. Девушка была красива броской красотой эстрадной артистки. Повернув голову, она взглянула на Рашида темными, широко поставленными глазами, потом перевела взгляд на дорогу - туда, где яркие лучи фар прорезали темноту. - Я совершенно спокойна, дорогой, - произнесла она приятным, глубоким, хорошо поставленным голосом. - Не выдумывай. Рашид посмотрел на ее длинные пальцы, сжимавшие рулевое колесо с такой силой, что суставы побелели. Все еще хмурый, он снова потянулся, с трудом сдержав зевок. - Ладно, Марьям. Я, похоже, еще не проснулся. Никогда тебе не прощу, что ты даже не сварила мне кофе. - Он провел ладонью по темной щетине, выступившей на выдающемся вперед подбородке. - Мне следовало по крайней мере побриться. - Я тебе говорила, у нас не было на это времени. Уже светает. - Ее голос прозвучал весьма напряженно. Он выглянул в окошко. В полукилометре справа от машины на фоне светлеющего неба начинали вырисовываться силуэты небоскребов Баку. Через несколько минут должно было появиться солнце. - Расскажи-ка мне подробнее об этом ревнивом Ромео, - попросил Рашид. - О чем тут говорить? - небрежно бросила она. - Какого хрена тогда ты так напугана? - поинтересовался он. Ответ ее прозвучал резко, даже грубовато: - И вовсе я ничем не напугана. Ты не можешь помолчать? Рашид поиграл желваками, помолчал, потом спросил спокойным голосом: - Да в чем дело, Марьям? Оторвавшись от дороги, она взглянула на него широко открытыми глазами, заметно расслабилась и произнесла: - Прости. Я задумалась. Не следовало так огрызаться. - Задумалась о чем? - О тебе и о себе, Рашид. Иногда думаю о том, что твой друг Акпер являеться родственником этих людей....ну....которых арестовали за киднеппинг. - А... - протянул Рашид. - Зурна! А ты не думал о расплате? Я обо всем думаю. О том, как весело нам было. Кажется, уже миллион лет назад. И какие разные мы стали. Он попытался было ответить, но тут его взгляд снова упал на ее руки, сжимающие руль, и он спросил небрежным тоном: - Что тебя грызет? Почему ты так нервничаешь? - Не глупи, Рашид. - И не думаю. Ты словно боишься чего-то. Она тихо рассмеялась: - Да чего мне бояться? У тебя просто разыгралось воображение. - Может быть. Может, все дело в этом парне, кем бы там он ни был. Может... Она повернула голову и пристально взглянула на него, поджав красные губы. - Отстань. Я уже говорила, что у тебя разыгралось воображение. Оставим это. Рашид Гатыгов вздохнул: - О'кей, все. Успокойся. Следующий квартал они проехали молча, потом Марьям прижалась к обочине и остановилась между двумя уличными фонарями. - Приехали? - спросил Рашид. - Полагаю, дальше не стоит подвозить тебя. Нас могут увидеть. Рашид наморщил лоб и спросил: - Ну и что? Не нравится мне такая осторожность, Марьям. Мы увидимся сегодня вечером? - Если хочешь. - Разумеется, хочу. В восемь? - В любое время. Можно и в восемь. Рашид левой рукой обнял ее за плечи и притянул к себе. Она протянула ему полные приоткрытые губы. - Ты замечательная, Марьям, - тихо произнес он. - Мне так тебя не хватало все это время! - Рашид, - промолвила она сдавленным голосом, потом схватила руками его шею и поцеловала в губы. На мгновение она с силой прижалась к нему; отпустив, проговорила: - Тебе пора. Уже светает. Бросив взгляд через плечо на светлеющее небо, он снова повернулся к ней, положил руки на ее плечи и медленно сказал: - Марьям, я же вижу, ты чем-то озабочена. Не могу ли я помочь... Резким движением она стряхнула его руки со своих плеч и выкрикнула: - Оставь это! Сколько раз тебе говорить, что все в порядке! А теперь - проваливай! Не сказав больше ни слова, Рашид Гатыгов открыл дверцу машины и выбрался на тротуар. Гибкий, длинноногий, грациозно двигающийся, он захлопнул дверцу, пробормотал: "Увидимся" - и зашагал по улице в сторону центра Баку. Не успел он сделать и нескольких шагов, как девушка высунулась из окошка и позвала: - Рашид! Он остановился и обернулся: - Да? Долгую секунду она пристально смотрела на него, потом тряхнула головой и устало произнесла: - Нет, ничего. Позвони мне вечером. Кивнув, он пошел прочь, озадаченно нахмурившись. В свои двадцать шесть он так и не научился понимать женщин и в данный момент пребывал в полном недоумении. Пожав плечами, он направился к освещенному кафе на углу. Рашид распахнул дверь под неоновой вывеской "Елки Палки" и вошел внутрь. Слева он увидел длинную сверкающую стойку, а справа - с полдюжины пустых кабинок. У дальнего конца стойки сидел один-единственный посетитель. Рашид присел на табурет у стойки и просмотрел меню. Перед ним остановился маленький худой мужчина, протер сверкающую столешницу белой тряпицей и вежливо сказал: - Доброе утро. Закажите, пожалуйста, побольше, а? Мне нужно зарабатывать на жизнь. Рашид усмехнулся: - Вы, должно быть, хозяин? - Точно. Зовут Вадим. Это мое заведение. Но я в долгу как в шелку. Так как насчет ростовской ухи? Совсем дешево - всего четыре бакса. Рашид Гатыгов рассмеялся: - О'кей. Но только хорошую уху, а для начала кофе, пожалуйста. Черный. Рашид еще потягивал горячий кофе, когда почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Он повернулся на табурете и увидел лукаво урывающееся девичье лицо. Девушка поджала ярко-красные губы, потом мелодично проговорила: - Привет, амбал. Ты уже встал или только собираешься баиньки? Рашид почувствовал, как непроизвольно вспыхнуло его лицо. Встав, он пробормотал, заикаясь: - Ух.., п-просто завтракаю. Привет, Нюня. Она смотрела на него, качая головой и не произнося ни слова, потом наконец спросила: - Что приключилось с твоим лицом? - С лицом? - После минутного замешательства Рашид все припомнил и покраснел еще больше. В его голове промелькнули не связанные друг с другом сценки: прошлая ночь, Марьям, ее неистовое тело в постели, свирепость ее слов и движений, ее ногти, впивающиеся в его плечи, потом внезапная пронзительная боль, когда эти ногти пропарывали его щеку, оставив на коже четыре глубоких красных борозды. Проглотив слюну, он попытался скрыть свое замешательство и смущение, достал из кармана носовой платок и зачем-то промокнул уже покрывшиеся корочкой царапины.  - А ты не разучился краснеть! - воскликнула Нюня, все еще улыбаясь, но уголки ее губ дрогнули и опустились. Рашид обратил внимание, что она смотрит уже не на его лицо, а на платок в его руке. Он тоже взглянул на него и увидел ярко-красное пятно от помады, а под ним - более темное пятно крови от царапин на щеке. Вывод напрашивался сам собой. Рашид поспешно затолкал платок обратно в карман и неуклюже пробормотал: - Да, выгляжу я не лучшим образом. Присаживайся, я угощу тебя завтраком. - Не помешало бы, хотя бы в виде компенсации за ужин, которого я так и не дождалась вчера. При этих словах Рашид поморщился, наблюдая, как Нюня вскарабкивается на высокий табурет - ее туфли на низких каблуках едва касались пола; потом сел сам. После короткой консультации с Нюней Рашид отверг ее просьбу о чем-нибудь "легком" и заказал Вадиму один мощный лангет по кубаньски. Тот просиял.