Я твоя истина

"Мы как вода в море, Кровь в жилах, Боль в сердце, Нож в спину — двое. Как крылья, Сон в руку, Миг счастья, Жизнь в муках..." © Когда-то давно — я тогда была школьницей — моя юная голова наполнялась наивными, но якобы философскими мыслями. Почему человек, переживая сильные эмоции, не падает замертво? Нет, конечно, случаи бывают разные, но в целом все, что безумно беспокоит нас, остается внутри. Детские размышления плавно переросли во взрослые переживания, отдавая душком сарказма. Из чего следовали более глубокие выводы. Сердце, даже истекая кровью, не перестает биться, а душа, разорванная в клочья, продолжает томиться в груди. Лишь осознание того, что тот, кому ты готова была отдать все, вдруг отказался от тебя, помогает из гордости не ударить лицом в грязь. Именно гордость и самолюбие спасает жизнь. Именно желание вынести все это, внушает надежду на лучшее будущее. Ничто не способно переубедить гордого человека. Однако это все показное и, оставшись наедине с самим собой, он вдруг понимает, как беспомощен и бессилен оказался в тени обстоятельств. Скрывая истинное лицо, человек срастается с маской, соединяется в единое целое. Никто, в конце концов, не сможет разглядеть за фальшивой улыбкой настоящую личность настрадавшегося человека. В любом случае, у каждого свое мнение на этот счет. Однако опыт, полученный во время пребывания в рабстве, перевернул все мои принципы с ног на голову, заставив взглянуть на мир иначе. Поскольку поступить в Полицейскую Академию мне не удалось, я с особым упрямством и рвением стала пробиваться в ряды команды, так называемых, Миротворцев. По сути, меня и не взяли бы, ведь ребята боролись с работорговлей. Это было серьезным делом. Однако меня приняли как, скажем, приманку для преступников. Терять было нечего. Ханну я не стала слушать. Мне хотелось уничтожить всех грязных уродов, посмевших покуситься на жизнь молоденьких девочек. Естественно, что результатов моя злость не приносила. Но поучаствовав в нескольких операциях, я почувствовала себя увереннее. Да и руководство обратило наконец свое внимание на мою скромную персону. Мое желание оказаться в центре событий было чем-то вроде мести за смерть Майи — девушки, которую не удалось спасти. Кроме прочего, мне жуть как хотелось уничтожить выжившего Мухамеда, по вине которого и погибли те пленницы. С тех самых пор Марокко - страна, которая стала для меня первым номером в списке под названием «пристанище работорговцев». Как бы наивно и глупо это не выглядело, но я свято верила в эту войну и плевать хотела на мнение окружающих. Радовало то, что организация была официальной и выдавала всем соответствующие удостоверения. Оружие тоже было в распоряжении борцов. Помимо этого, новоиспеченный миротворец должен был пройти полугодовую подготовку, проживая в казарме вместе с другими «солдатами», как любовно нас называло высшее начальство. Разумеется, я была не на высших счетах, поскольку все знали: Лена Водянова - девушка, вырвавшаяся из рабства. Никто не выдал бы мне каких-то особых полномочий, потому как я не имела полицейского прошлого. Однако все же приходилось и мне колесить по городам, выполняя распоряжения мистера Линча, который являлся нашим непосредственным начальником. Седоватый мужчина пятидесяти пяти лет, со стальным взглядом и неожиданно обаятельной улыбкой. Малкольм Линч не лез в душу, не задавал глупых вопросов, хотя знал обо мне больше, чем я сама. По всем телеканалам мне перемывали косточки, навешивая ярлык жертвы и «странной особы, не пожелавшей выдать имя похитителя». Чертовски правильно. Я не пожелала. Мне не хватило духу. Из чистого милосердия, причем слепого, спасла шкуру Кавьяра, а он, в свою очередь, позволил мне уйти. И он честно выполнял обещание — я ни разу с ним не столкнулась за прошедшие два года. Хотя все-таки слышала о нем из новостей. Но в основном это были короткие интервью о мебельном бизнесе или видео с очередной вечеринки, где «был замечен мистер Клио Кавьяр в компании очередной супермодели». Ничего не менялось. А впрочем, многое изменилось. Например, Стивена Тейлора осудили на длительный срок. Но мне этого показалось мало и поскольку Ханна арендовала небольшой домик в Новом Орлеане, с деньгами у нее было туго. Я набрала долгов, наняла лучших адвокатов и добилась все-таки выплаты за моральный ущерб, причиненный нам. В общем, мать и не догадывалась о сумме, которую я запросила. Помогло добиться своего и то, что дело это приняло мировые масштабы. Ведь немало стран боролось с проблемой работорговли. Разумеется, меня не могли проигнорировать, и суд удовлетворил мой иск. А уж потом я выслушивала длинную тираду ошеломленной Ханны. В итоге споры сошли на нет. Я уехала. Матери не нравилось то, во что меня угораздило ввязаться, но уходить не было смысла. Вообще, ни в чем не было смысла, кроме жажды мести. И пусть это являлось самой глупой и опасной причиной из всех существующих — мне было все равно. Остановиться я уже не могла. В новое занятие затянуло с головой. Да, по сути, это было моей работой — оплачиваемой. Пусть этих денег хватало только на пропитание. Поездки спонсировала организация, покупая билеты на поезда, автобусы и самолеты. С самого начала не трудно было догадаться, чем все это может закончиться. Меня, как и положено, напрягало будущее. Такое далекое и туманное. Но следовало отметить, что все старания не прошли даром. Имя Летти Тейлор кануло в лету, оставив после себя лишь легкий неприятный осадок. Теперь меня знали как Лену Водянову — девушку, которая превратилась в назойливую муху для тех, кто желал потешиться «живым товаром». И при огромных возможностях «людей с широкими плечами», прикрывающих ублюдков, которые поставляли девушек в восточные страны, меня могли стереть с лица Земли одним щелчком пальцев. Однако свалившаяся на мою голову популярность, в сотый раз спасала мне жизнь. Я знала — это ненадолго. Настанет время и рано или поздно меня вынудят замолчать. Но поскольку жить я привыкла настоящим — эти мрачные мысли уверенным движением невидимой руки отодвигались на задний план. Однако все чаще меня начинали обуревать сомнения. Что-то было не так. Кто-то в команде Миротворцев был лишним. Предателем, если угодно. И этот кто-то «сливал» всю важную информацию тому, кто огромными партиями поставлял пленниц в Турцию, где девушки и пропадали без вести. *** — Ты, вероятно, не расслышала, Водянова, — хлопнул по столу Рик, когда понял, что меня мысленно унесло куда-то далеко. В Сан-Франциско солнце палило уже пятые сутки. Такого июня, говорили, давно здесь не было. Спрятаться от этого огненного шара, зависшего на полдня над городом, не представлялось возможным. Я, сидя в кабинете детектива Ричарда Прайса, в "5-м участке", наслаждалась прохладным воздухом вентилятора, монотонно жужжащего над правым ухом. — Я тебя умоляю, — выдохнула я со счастливым выражением лица, — не ори. Все слышала, все поняла. Только объясни, почему вызвал для этой беседы именно меня? Не мог Линчу позвонить? Это его обязанности — разбираться с последствиями "вашей неосмотрительности". Выделив последние слова в воздухе кавычками, я вновь прикрыла глаза, все же немного расстроившись по поводу претензий, предъявленных Риком. Он давил на всех из-за вчерашней перестрелки в одном из убогих бандитских районов этого города. В принципе, оправданно давил. Парни перестарались, без суда и следствия расстреляв двоих бандитов, которые были стукачами у более сильных. Детектив, как и все мы, понимал, что дело открывать никто не будет. Ну или, вероятнее всего, это станет очередным «висяком», пылящимся в отделе архивов. Но все же ярость Прайса выглядела неуместной. Кто заинтересуется гибелью каких-то отморозков, у которых вместо вен на руках сплошные гематомы? Наркоманы, воры, убийцы — обычная свора бандитов, работающих за дозу. Только и всего. — Ты знаешь, зачем понадобилось твое присутствие, — отмахнулся детектив и усталым движением провел ладонью по лицу. Мы с ним недавно расстались. Прайс был довольно привлекательным мужчиной с твердым характером и своими принципами. В общем-то, как раз по этой причине наши пути и разошлись. Мне не хотелось ни от кого зависеть. У Рика опасная профессия, у меня чертовски идиотская работа в некоторой степени под его руководством. Нам нельзя было привыкать друг к другу. Привязанность в нашем случае влекла неприятные последствия. Радовало то, что Ричард не закатывал сцен, когда я сообщила ему о расставании. Просто молча ушел. Теперь наше общение ограничивалось деловыми вопросами. Однако лишь в дружеской форме. Ни намеков, ни сарказма. Замечательный исход легких отношений. Зеленые глаза скользнули по мне заинтересованным взглядом. — Неужели Малкольм не сообщил тебе? — удивился мужчина, глядя на меня растерянно. Я вновь не ответила, качнув головой. Рик цокнул от досады и, присев на край стола, вздохнул. — Ты слышала, что в последней поставке в Турцию погибло девять девочек? — начал детектив издалека. Я напряглась всем телом, выпрямившись в кресле. — Давай не будем, Ричард, — прозвучало угрожающе. — Не ходи вокруг да около. Что от меня надо? Прайс вздохнул. — Ну и характер… — пробормотал он тихо и добавил уже громче, при этом посмотрев мне в глаза открытым взглядом. — Ты летишь в Стамбул. Разузнаешь, что там происходит. Вот это огорошил. Я онемела от такого заявления. — Нет уж, ребята. Я туда ни ногой. — Лена, — Прайс сжал переносицу. — К сожалению, только ты и претендуешь на эту поездку. Никто не может взять это дело, понимаешь? — Не понимаю! — вскочила я. — Не хочу понимать! Я на Восток ни ногой! Ни за что! — Тише, успокойся, — детектив опустил руки мне на плечи и усадил на место. — Тебе придется ехать. Есть вероятность, что там делами заправляет Мухамед. Я не знала, нарочно Ричард сказал это, или же в самом деле араб скрывался в Турции, но такое заявление произвело на меня незамедлительный эффект. Пальцы предательски задрожали — пришлось сжать подлокотники кресла, чтобы не выдать истинных чувств, но Прайс слишком хорошо меня изучил. Насупился, отвернулся и, взяв со стола какую-то бумагу, протянул мне. — Вот, возьми. Это инструкции. Не глупи там. А то ты любишь… — Я не давала своего согласия… — Лена, хватит, — прервал Рик с невозмутимым видом. — Принеси пользу организации. Я закатила глаза. — Как же вы достали. Поднявшись и выхватив из рук Прайса бумагу с инструкциями, я выскочила из кабинета и вихрем пронеслась через весь участок. И только в лифте немного пришла в себя, осознав, что в Стамбул мог полететь кто-то из детективов, а попросили меня. Это значило, что дело действительно приняло серьезный оборот и там нужен человек, которого не жаль терять. Злобно улыбнувшись, я ощутила полное спокойствие. Что ж, чудесно. Если столкнусь с арабом, вероятнее всего, погибну. Возможно, только этого я и жду. Если нет, чего ради таскаюсь вслед за Линчем и выполняю его приказы? Явно же нарываюсь на плачевный исход. *** Вечером того же дня Малкольм приехал в отель, где я временно проживала, пока не получила новое задание. Собирая вещи и краем уха слушая наставления босса, я размышляла над убогостью окружающей обстановки. Думала вовсе не о поездке, не о ее последствиях. Меня почему-то беспокоила паутина, висящая в углу над старым телевизором, и потрепанное постельное белье. Я, ночуя в этом номере, даже не снимала одежду перед сном. Отвратительна была сама мысль о том, чтобы лечь в такую постель. — …и мне известно, как ты остерегаешься восточных стран, — донеслось до моего слуха, но я вздрогнула и пальцем указала на тумбочку. — Смотри, таракан, — выпалила, абсолютно искренне удивленная. Линч вздохнул и посмотрел на меня выразительно. — Да, наш бюджет переживает не лучшие времена. — По-моему, он вообще умер — этот ваш бюджет. Я продолжила складывать свои немногочисленные пожитки в дорожную сумку. — Не злись, прошу тебя, — вдруг коснулся моей руки босс, принуждая остановиться и взглянуть на него. Я покачала головой, горько улыбнувшись. — Это не злость, Малкольм, — ответила я, усевшись на кровать рядом с Линчем. — Просто устала. — Ты ведь можешь уйти, девочка. — Не могу. Ты знаешь, что не могу. Не сейчас. Начальник кивнул. — Тогда придется завершить начатое, — развел он руками и, достав из внутреннего кармана пиджака носовой платок, промокнул вспотевший лоб. — Боже, как твое сердце выдерживает? Носить в такую жару деловые костюмы — смерти подобно. Малкольм поднялся, тихонько посмеиваясь. — Ничего особенного. Я привык, — и добавил, протянув мне белый конверт, который все это время вертел в руках: — Держи. Это твое. Порывисто обнял и скрылся за дверью. Ну и как это понимать? Обнял, словно попрощался навсегда. В конверте оказался билет и наличные. Не слишком много, но этого должно было хватить на недлительное пребывание в Турции. Дальше необходимо будет проверять кредитку или же связываться с Линчем. На этот случай у нас был особый номер, позвонить по которому можно из любой точки мира. В общем все было под контролем, однако легкое беспокойство я все-таки ощущала. А в таком состоянии в мою голову упрямо врывался образ Кавьяра, смотрящего вслед отъезжающей машины, в которой укрылась я с Ханной. Даже спустя два года невыносимо было вспоминать обо всем, что случилось со мной в Марокко. Такие события нельзя просто взять и выбросить из памяти. Они вновь и вновь будут возвращаться, оставаясь вечным напоминанием о горьком опыте. Пусть жалость и привязанность к Клио в первый год не отпускала меня, со временем все встало на свои места. Однако, как бы я ни храбрилась, видеть грека по телевизору было больно и неприятно. Больно, потому что мое существо отзывалось на него. Неприятно из-за всего, что пришлось пережить по его вине. Никогда не думала, что я настолько злопамятна и мстительна, но, к сожалению или счастью, это оказалось именно так. Уверенность в том, что Кавьяр держит меня «на прицеле» не оставляла даже во сне. Едва ли не каждую ночь в своих темных сновидениях, я бегала по страшным коридорам в поисках выхода. Но он все не находился, а в затылок жарко дышал Клио. И так было всегда. Кавьяр не отпускал меня, заставляя колесить по миру, бросаться в рискованные дела, жить в постоянном напряжении. Когда-нибудь должно прийти спокойствие, но у меня не было уверенности, что все же придет. — Пора, — сказала я своему отражению в ванной и вернулась в комнату. Еще раз проверив перед выходом наличие паспорта, билета и денег, погасила свет и покинула номер. В Стамбуле первым делом придется встретиться с человеком, у которого необходимо будет приобрести оружие. Подготовленный турок, можно сказать, коллега Линча. Он должен встретить меня в аэропорту. Надеюсь, все пройдет без происшествий. Я вздохнула в ответ на свои мрачные мысли и нажала на кнопку лифта.