Тишина

«И мертвые могут говорить». *** - Стряхни пепел. - Что? - Пепел стряхни, дура. Ты должна ему понравиться. Станешь его бабой, мы в выигрыше. Если нет… ну ты и сама все знаешь. И не беси его. Еще далеко не все знают, что он и его брат живы. А когда узнают, снова начнется охота. В «Кресте» давно пронюхали. Но в СМИ молчат… - Может, потому он и не выезжает из Стамбула? - Не твое дело. И, кстати, не думай, что имеешь право вникать во все это. Ты должна свести его с ума своими сиськами. А там - наша забота и… тише! Он идет. Тоненькая шифоновая занавеска качнулась от прикосновения, и высокий широкоплечий мужчина в джемпере графитового оттенка и черных, по моде зауженных брюках предстал перед дожидающейся его парочкой. Женщина, блондинка с яркой внешностью, и ее спутник поднялись, приветливо улыбаясь, поздоровались и расселись по местам. Речь шла о совместном бизнесе. Совсем небольшом предприятии, открытом Кавьяром, помимо которого в доле был и его сводный брат. - Вы осмелились указать в документах свою настоящую фамилию? – не удержалась от вопроса женщина, и мужчина едва не ткнул ту локтем вбок. Она оторвала взгляд от бумаг, разложенных на столике и уставилась греку прямо в глаза. Тот вполне ожидаемо взглянул на нее исподлобья - она давно изучила его манеры, ей пришлось, - и, потянувшись к пачке сигарет, достал одну. Спокойно закурил и только после этого произнес с неподражаемым легким акцентом в переливчатом баритоне: - Мне нужно было спросить вашего разрешения, Агата? Впервые за все время женщина невольно сжалась. Чувствуя, как книзу живота прилило тепло, она изумленно захлопала накрашенными ресницами и облизнула чувственные губы. Грек сразу разглядел призыв в ее зеленых глазах и вовсе не сопротивлялся. - Останетесь на ужин? – поинтересовался он, игнорируя Алекса. - Эм… - Агата посмотрела на друга. – Нам… кхм… - откашлялась и уже твердо: - Нам нужно возвращаться в Лондон. Ваш брат еще не дал своего согласия на сотрудничество. А бизнес, как мы понимаем, набирает обороты. Скоро о вас заговорят и тогда… - …ничего не произойдет, - перебил грек, поднимаясь, и наклонился вперед, чтобы затушить сигарету. Затем бросил долгий взор на Агату, за ним последовало рукопожатие, более крепкое, чем положено, и, наконец, внимание Кавьяра переключилось на Алекса Шоудера. - Всего доброго, еще увидимся, - пробормотал тот. Грек кривовато усмехнулся и, прихватив пачку сигарет, ушел. - Как думаешь, у нас вышло? – проговорил Алекс тихо. Блондинка, все еще ошеломленная животным магнетизмом Клио, моргнула и обернулась на приятеля. - Что? А… да, да, конечно вышло. У меня вышло… Но все же неприятный осадок на душе не давал ей покоя, поскольку та знала об истории с Леной Водяновой. Они оба знали и наблюдали за ней. Ни разу за прошедшие полгода Кавьяр не навестил ее. Что же там у них случилось, неизвестно, однако Агата все равно осознавала, насколько сильна связь между этими людьми. Это цепи, кандалы, которые повесил грек на свою пленницу, все еще барахтающуюся и пытающуюся вырваться, избавиться от влияния грека. Только вот даже сам Клио давно разобрался, что в кандалы закован и он. *** Два года спустя Проведя пальцем по низкому пыльному подоконнику кафе, в котором дожидалась Свету – свою подругу со времен детдомовской жизни - я тоскливо вздохнула и, подперев рукой подбородок, уставилась на яркую вывеску магазина напротив. На Москву опускался вечер, зажглись фонари, люди торопились по своим делам. В столице России я пребывала уже вторую неделю. Собственно, сама и в жизни не выбралась бы в это путешествие, если б моя мать Ханна в один из скучных вечеров не заглянула ко мне в комнату с приятными известиями. Как оказалось, ей в “личку” на Фейсбуке пришло сообщение от некой Светланы Ланиной. Она искала меня. Я таких не знала, но заинтересовалась. И боже, просто обалдела, увидев фото на страничке Ланиной. Это была она – моя подруга детства, Светка, но фамилия оповещала о замужестве. Я так обрадовалась столь неожиданной интернет-встрече, что в тот же вечер созвонилась со Светой, и протрещали мы одному Богу известно сколько времени. И если у меня на начало разговора было четыре часа вечера, то в Москве близилась полночь. Теперь, сидя за столиком в кафе, я ждала Свету, чтобы обсудить свое завтрашнее возвращение в Нью-Йорк и вспоминала, какими бурными были мои первые пять дней в гостях у семейства Ланиных. Света настояла на моем проживании в их квартире, но на шестой день я, извиняясь и умоляя не обижаться на меня, сняла номер в ближайшем отеле. Это ж рехнуться можно, когда тебя поднимают в шесть утра двое мальчуганов четырех и пяти лет с воплями включить им мультики или дать соку. Вот я и покинула этот сумасшедший дом, хоть и некрасиво вышло. Но Виталька, муж Светы, поддержал меня, сказав, что я могу находиться у них целыми днями, но спать действительно лучше в отеле. Кстати, очень приятный мужчина. Красотой не блещет, зато сдержанный и добрый. Однако отнюдь не подкаблучник. Хоть у Светки и проскакивали замашки доминанта, Виталий усмирял ее одним лишь взглядом из-под темных бровей, и моя болтливая шустрая подруга затихала. Наблюдая за возней Светы с сыновьями, Сашей и Женей, когда я приперлась к ним на чай, я вдруг представила себя в роли матери. Но… кто был бы отцом моих детей? Клио? Скорее, эта роль подходила Тео. Однако эти двое отошли на задний план. Британец, насколько я помнила, собирался жениться на турчанке Фахрие, а Клио… О греке я узнала из голосового сообщения, присланного мне Тео около полутора года назад. Грек не женился, но вот уже несколько лет жил с некой Агатой Харрис. Она вроде американка. Наверное, у них все сложилось хорошо, хотя это не могло не удивлять по одной очевидной причине: посттравматический синдром, головные боли, и это было последствием взрыва, что случился несколько лет назад в особняке, в Марокко. Собственно, по причине неуравновешенного поведения Кавьяра, мы и расстались. Нет, я честно старалась. Клио тоже. Мы провели вместе три сложных, но все же счастливых месяца, а потом… Потом случилась та ночь, роковая ночь. Кавьяр вот уже двое суток восстанавливал свои, заодно и мои, документы, подталкиваемый тем, что в «Черном Кресте» о нас всем известно. Не было смысла прятаться. Вскоре и Тео наладил отношения с партнерами по бизнесу, понемногу раскручиваемому братьями, и тоже засветился фамилией. Мы будто окунались в забытое прошлое, и это должно было к чему-то привести. Вот и привело. Я находилась в Афинах, потому что так хотел Клио. Жутко устав от беготни и всей этой волокиты с документами, причем теперь мы с Клио были официально разведены, я в какой-то миг разозлилась и высказала греку все, что думала о нем. Ведь получалось примерно следующее: все эти вымышленные смерти, вся эта непроглядная тьма, что давила на нас все время, оказалась простым фарсом. Я напрасно страдала, Клио напрасно скрывался. Все было напрасно. И это злило. Кавьяр промолчал и, как мне показалось, едва ли не впервые согласился со мной – все летело к чертям. Но после, уже глубокой ночью, когда я спала, а за окном бушевала гроза, меня разбудил грохот. Вскочив с колотящимся в груди сердцем, я отметила отсутствие грека и выбежала в коридор. Шум доносился с первого этажа и судя по звукам, Клио что-то ломал. Я угадала. Спустилась вниз и остолбенела. Гостиная была разгромлена в пух и прах, а пьяный, взлохмаченный и совершенно обезумевший Кавьяр продолжал пинать ногами кресло. В разбитом окне свистел ветер, а тонкие шторы промокли насквозь от сильного дождя. - Что ты творишь? – прошептала я тихо, потому как боялась разозлить его еще сильнее. – Зачем, Клио? А он, ловко перепрыгнув через выпотрошенные диванные подушки, в два шага сократил расстояние между нами и выплюнул мне в лицо с таким видом, будто я ненавистна ему с давних пор: - Ты меня измотала! Пошла прочь! Не хочу тебя знать… Исчезни! - Кавьяр, - затряслась я. – Что ты несешь? Ты пьян. - Да! И что с того? Тебя это заботит или то, что мы пропали? Может, хоть раз промолчишь и просто примешь меня без претензий? Он развернулся, потому что я действительно не решилась раскрыть рта, но все же, подумав немного, сглотнула неприятный ком обиды, и проговорила: - Это ты меня нашел. И это ты привязал к себе. Не надо теперь винить во всем меня. Вначале смерть твоей родной сестры, потом Касси и Марио… Ты убийца, самый настоящий… Грек так резко развернулся и так неожиданно кинулся ко мне, что я не сразу сообразила – он ударил меня. И лишь пульсирующая боль в области правой скулы вынудила очнуться и, прижав ладонь к месту удара, поднять на Клио ошеломленный взор. Я сидела на полу. Конечно упала. Он был силен. Я давно в этом убедилась. Вот он – монстр. Я сама не раз убеждала себя в том, что Кавьяр исправился. Так и было, но вновь навалившееся на нас дерьмо испортило все. Нас сломали проблемы и отныне находиться вместе стало опасно. Вот и все. Я улетела из Греции и зажила самой обычной жизнью в Бруклине. А Ханна, призналась лишь недавно, была этому рада. Она не верила в нас с греком. И я тоже перестала верить… - Эй, дамочка, не желаете провести ночь с незнакомцем? - смешно понизив голос, воскликнула Светка, и я, встрепенувшись и скинув с себя бремя воспоминаний, подняла на подругу ласковый взгляд. - Ну только если он так же хорош, как и ты, милая, - выгнув бровь, ответила я и в который раз сравнила свое произношение с речью Милы Йовович, в одной из российских телепередач заговорившей на русском языке. Меня ломало, потому что хотелось сказать что-то четкое, а я начинала мямлить и впутывать английские слова. Света меня поправляла по надобности, но в основном закрывала на это глаза. - Когда мы еще увидимся? – неожиданно грустно спросила подруга. – Ты ведь постоянно в делах? То тебя какие-то придурки похищают, то потом жить не дают, а еще и… - Свет, не надо, ладно? – поморщилась я. – Это в прошлом. - Ну допустим. А семью не хочешь? Детишек? – не отставала Света. – Сама подумай, каково твоей матери, она ведь осознает, насколько тебе трудно, и конечно хочет помочь. Откинувшись на спинку кресла, я посмотрела на подругу более чем выразительно и повторила: - Не надо. Я сама с этим разберусь. От меня наконец-то отвязались все эти репортеры и просто любопытные, совершенно незнакомые люди. Я вернула свою фамилию, имя. Зачем мне лишние проблемы? - Дети – это не лишнее. - Я не это хотела сказать… - Тебе уже тридцать лет и, как я поняла, последние пять ты провела в скитаниях и бегах. Это же кошмар. А все почему? Потому что тебя похитил богатенький извращенец. Тяжело вздохнув, я огляделась по сторонам и, подавшись вперед, понизила голос: - Потише, подруга, нас могут услышать. Не хочу этого, - попросила я тихо и добавила: - К тому же мы встретились не для этого. Я ведь завтра улетаю, Свет. Давай просто поболтаем. Ладно? Ланина, поджав губы, согласно кивнула, и мы разговорились о работе. Я рассказала подруге о своих трудовых буднях в службе доверия, куда устроилась чуть больше года назад. Сложная работа – выслушивать чужие проблемы и давать советы. Но я привыкла и у меня даже получалось отрешиться от реальности. Личности операторов сохранялись в строгой секретности, однако я, наученная горьким опытом, подозревала, что некоторые не спускают с меня глаз. Например, кто-то из «Креста». Хотя это и было крайне странно, один черт все давно знали о причастности этих чудовищ к работорговле, продолжавшей процветать и дальше. Мир никто не спас, от проблем не ушли и жертв не стало меньше. Напротив, я не переставала натыкаться в газетах на фото молодых девушек, пропавших без вести. Конечно, далеко не все из них были жертвами «торгашей», но все же оборот живым товаром продолжался, калеча невинные жизни. А одна история зацепила меня настолько, что я, саму себя не узнавая, вышла на связь с Линчем. Малкольм не стал скрывать от меня информацию и, договорившись о встрече, пообещал рассказать подробности этого дела. Как оказалось, блондинка с неестественной худобой и плохо загримированными синяками на скулах, что выходила в люди с миллиардером по имени Кристофер Фьюри, и была одной из пропавших девушек. Ее родители не имели таких финансов, благодаря которым могли враз вернуть дочь, потому молчали, радуясь, что девушка вообще жива. Кроме этого, Линч рассказал, что ребята из Миротворцев вышли на связь с Фьюри, но тот пригрозил им расправой, если они посмеют придать эту историю огласке. Вполне очевидно, по какой причине меня так колотило, когда я слушала своего бывшего босса, но он взял с меня слово не встревать во все это. Да я и сама не собиралась, хотя жутко подмывало наплевать в душу ублюдку-миллиардеру. Вот тогда и возникла мысль, а не связаться ли с Тео Кавьяром? Что если тот поможет хоть чем-то? Закрыть глаза на несчастную пострадавшую девушку – это равносильно тому, что случилось со мной. Ведь никто из приближенных Клио не помог. Ни разу. Вообще никогда. Разве что Тео… Да и тот боялся брата в гневе. А мне оставалось лишь смириться, чего я так и не научилась делать… В общем, просидев в кафе часа три, мы вышли со Светкой на улицу и долго обнимались под падающим снегом, а потом расстались. И поймав такси, я укатила в отель, чтобы спокойно сложить вещи и уже завтра вернуться в Штаты. *** В Нью-Йорке снега почти не было. Лишь тоненький слой прикрывал землю, а ледяной ветер закрадывался под шарф и пытался просочиться ниже, дабы стиснуть горло и заставить сдаться, наутро простудившись. Я заплатила по счетчику, накинула сверху двадцатку и, подхватив свой небольшой чемодан, что водитель извлек из багажного отделения машины, направилась к дому. Над крыльцом уже зажегся фонарь. Значит Ханна дома. Толкнув дверь, я вошла в небольшой холл и провозгласила: - Мам, я вернулась! Но мне никто не ответил. Решив, что Ханна наверху, я бросила сумку в прихожей и тут же, сделав всего шаг вперед, остолбенела. На мягкой ковровой дорожке отпечатались следы, кровавые следы… Пройдя еще немного в сторону лестницы, я остановилась напротив гостиной, что находилась слева, и несколько минут никак не могла решиться заглянуть туда. Даже не поворачиваясь, я уже все знала. Опустив голову, стиснув кулаки, я зажмурилась, чтобы слезы не опалили щеки, но они все равно застелили глаза, даже когда я нашла в себе силы шумно выдохнуть и войти в комнату. Ханна лежала на полу у дивана. Страшная глубокая рана у нее на шее, что выделялась жуткой полосой, была смертельной. Моя мать уже не дышала. Неподвижно глядя в потолок, она… - Спит, - сказала я хрипло и отошла назад. – Мама спит. Мой разум напрочь отказывался принимать эту гребаную реальность. Я вдруг совершенно четко осознала свое полное одиночество, будто в моем мире погасили свет и, вытолкав за дверь, оставили на ледяном ветру. Мое светило погасло, а оно заключалось в ней, в моей милой Ханне. Все вокруг как-то закачалось. Из глаз буквально брызнуло. Я не могла успокоиться, мою грудную клетку словно разрывали когтями. Дышать стало невыносимо. Сдавленно рыдая и спотыкаясь, я вывалилась обратно в прихожую. Не понимая, что делать и куда податься, я отчаянно озиралась, всхлипывала и пыталась дрожащими руками вытащить из кармана свой сотовый. Я почему-то сразу решила – мне нужен Линч. Он ответил тут же, после первого гудка и выдал: - Лена… Прости, я знаю. Мы не успели их остановить. Мы не знаем, кто они. Нам анонимно сообщили... - Малкольм… И это все, на что меня хватило. Потом я просто выскочила из дому, споткнулась и упала на дорожку, скатившись с крыльца. Так началась моя незавершившаяся история. *** По грязным разводам на стекле невозможно было понять, куда мы едем. После похорон прошло две недели, а из меня невозможно было выдавить и парочки предложений. Я не хотела говорить. По тому, как меня на прошлой неделе внесло в кабинет Малкольма Линча - при этом я еще и Прайса, своего бывшего мужчину и напарника шарахнула о стену - сотрудники, служащие в команде Миротворцев, поняли – дело дрянь. Так и было. Именно это я и выдавила из себя, стоя перед некогда бывшим для меня начальником тяжело дыша и взирая на него, словно он мог меня спасти и у***ь одновременно. Дело заключалось в том, что некто неизвестный подсунул в мой почтовый ящик записку с неприкрытым намеком на причастность к убийству Ханны того самого миллиардера Кристофера Фьюри, и я потребовала дать об этом человеке информацию. Однако перекопав бумаги, ничего интересного не нашла, тогда и заявила, что терять мне нечего, и даже не оповестила Линча о своих дальнейших действиях… Черный, забрызганный грязью внедорожник несся по загородному шоссе, и я, сидя на заднем сиденье, безразлично пялилась на свое отражение в стекле. Из-за темноты ничего не было видно. К тому же мокрый снег вперемешку с дождем закрывал обзор плотной стеной. - Долго еще? – осипнув от продолжительного молчания, спросила я у такого же молчаливого водителя. - Мисс Водянова, вы сами захотели встретиться с мистером Фьюри. Прошу, помалкивайте, он не любит болтовню и глупые вопросы. - Мне плевать, что он любит. Я снова отвернулась, мысленно и совершенно неуместно сравнив свою первую поездку к Клио с этой поездкой, только теперь в логово чудовища я ехала сама. И о нем я не знала абсолютно ничего, впрочем, как и о Кавьяре тогда. Спустя еще где-то минут пятнадцать машина, наконец, затормозила и мне, сбросив задумчивость, пришлось поднять глаза и уставиться на высокое темное здание, омываемое бушующей стихией. Загородный двухэтажный дом в стиле рококо, подъезд к которому был выложен брусчаткой, а в центре находился небольшой фонтан, возвышался надо мной, словно мрачное убежище неприкаянных, распутных, порочных душ. Темный фасад здания лишь усиливал неприятное впечатление, и даже свет, горящий в красивых высоких окнах, не спасал ситуацию. Выбравшись из машины, я накинула капюшон и, лишь раз оглянувшись на бурлящий от дождевой воды фонтанчик, последовала за водителем, который ожидал меня на крыльце. Толстые светлые колонны подпирали широкую лоджию и, взбегая вверх по ступеням, я готова была поклясться, что там стоял мужчина. Но вскинув голову еще раз, никого не увидела. Допустив мысль, что мне могло померещеться из-за непогоды, я, благодарно кивнув водителю, распахнувшему передо мной дверь, вошла в холл дома. Тут же рядом со мной оказалась служанка в черном платьице с белым коротким фартуком. Она поздоровалась и помогла мне снять куртку. Я оправила свитер и в ожидании уставилась на величественную лестницу, откуда по моим предположениям должен был спуститься хозяин особняка. Но, увы, голос раздался слева: - Добрый вечер, мисс Водянова. Или, быть может, вы предпочитаете миссис Кавьяр? Или… - я повернулась на этот глубокий вкрадчивый голос. – Мисс Хелес? Сглотнув, чтобы не выдать страха, холодно улыбнулась. - Мистер Фьюри, - кивнула, подумав, как мне «везет» сталкиваться с темноглазыми брюнетами. Внешность Кристофера Фьюри как-то с первых секунд принуждала держаться натянуто. Слишком надменный. В его легкой поступи скрывалась небрежность, однако двигался мужчина как-то слишком хищно. Сунув руки в карманы своих темных брюк Фьюри скользил по мне придирчивым взглядом темно-карих, глубоко посаженных глаз, едва ли не сведя брови на переносице. Низкий лоб свидетельствовал о прагматизме и аналитическом складе ума, возможно даже об отсутствии импульсивности в его характере. Этот мужчина неслучайно стал миллиардером и добился таких успехов в бизнесе. Все в его внешности говорило о деловой хватке и жесткости. Собственно, даже о жестокости. Тонкая верхняя губа, нижняя – чуть выразительнее, ямочка на подбородке, поросшем легкой щетиной, четкие линии скул; рост выше среднего для мужчины, примерно сто восемьдесят сантиметров; хорошая физическая форма, о которой свидетельствовали широкие плечи и крепкие предплечья с бугрящимися на них венами. Созерцанию способствовали закатанные рукава белой рубашки. Мысленно выдав примерно такую характеристику новому знакомому, я протянула ему свою ладонь и произнесла твердым голосом: - Все же зовите меня мисс Водянова, мистер Фьюри. Тот ухмыльнулся и, перехватив мою руку, ответил: - Тогда я для вас - просто Крис. - Как угодно. Я вырвала свою ладонь, и этот жест оказался довольно грубым, но меня не особо волновали такие мелочи, как этикет. По лицу Фьюри ничего нельзя было разобрать. Он отошел назад и прищурился: - Так вот, значит, какая она – женщина отъявленного женоненавистника. - Думаю, вы заблуждаетесь, мистер… эм… Крис, - снова натянуто улыбнулась я, чувствуя, что по сравнению с Клио, этот человек пустил бы меня на фарш за одну лишь неверную выходку, не говоря уже о побеге в пустыню. – Мистер Кавьяр, напротив, очень любит женщин. - Настолько сильно, что превратился в ничтожного, никому не нужного бизнесменишку? Хотя вынужден признать, Клио немало меня удивил, когда оставил вас. Это совсем не в его стиле. Я едва ли не скрипела зубами от грязи, которой Кристофер поливал грека, да еще с таким выражением на своей физиономии, что хотелось немедленно стереть эту кривоватую ухмылку. - Перейдем к делу, - отрезала я. – Мне нужно кое-что узнать, поэтому я здесь, Крис. Тот развел руками, мол, не возражаю, и указал рукой на дверь, ведущую в ту комнату, откуда он сам недавно вышел. Это оказалось гостиной, отделанной в шоколадно-коричневых тонах, и меня удивила обстановка в стиле прованс. Я словно вошла в деревенский домик, за исключением того, что сфальшивил богатый интерьер комнаты, тут же испортив впечатление от увиденного. Однако в целом гостиная мне пришлась по вкусу. В камине пылал огонь, под ногами был расстелен толстый пушистый ковер бежевого оттенка. Я прошла к дивану и, усевшись на него, сразу же задала волнующий меня вопрос: - Как вы причастны к смерти моей матери? Фьюри поинтересовался, выпью ли я чего-нибудь, но получив отрицательный ответ, плеснул себе в бокал немного виски и повернулся ко мне. - Боюсь, ваши волнения напрасны. Я совершенно не при чем. И, поверьте, мне очень жаль, что вы потеряли близкого человека. Но я вполне могу вам помочь, мисс Водянова, - подмигнув, он пригубил янтарную жидкость и продолжил: - Попробуйте спросить о смерти вашей матери у Стивена Тейлора. У меня внутри все сжалось в комок, и я наверняка побледнела, потому что Кристофер наклонился немного вперед и спросил: - С вами все в порядке? Вы ведь сильная женщина, мисс Водянова. Не стоит так пугаться собственного отца. - Приемного отца. - Да-да, верно. Фьюри отошел к камину и, сунув одну руку в карман брюк, во второй повертел красивый сверкающий бокал, поднял глаза и уперся взглядом в огонь. Я таращилась на Фьюри, снова и снова прокручивая в голове воспоминания о своем пребывании в Касабланке, и все не могла найти в себе силы заговорить о девушке. Но следовало идти до конца. Я должна ее увидеть. Не хочу, чтобы подобные Крису ублюдки процветали, а поскольку в моем распоряжении не было оружия, команды бойцов и прочего, что могло бы мне помочь, оставалось лишь увидеться с жертвой. - Крис, - поднялась я и на мгновение умолкла под взглядом, каким мужчина посмотрел на меня. Он знал. Он все понял сразу. – Дайте мне с ней поговорить. Злобно оскалившись, Фьюри нарочито медленно приблизился, и только тогда я ощутила всю его опасность. Только в тот миг, когда Кристофер остановился всего в полуметре от меня, так, что я смогла ощутить его жар, до меня вдруг дошло, насколько безумна моя просьба. Не отводя взгляда от его глаз, что, не мигая, буравили меня, я дожидалась решения. Наконец, Фьюри моргнул, передернул плечами, хохотнув, и выдал: - Пожалуй, это будет интересно. Я непонимающе качнула головой. - Это согласие? – спросила я. Сняв трубку телефона, стоящего на тумбочке у дивана, Кристофер бросил на меня быстрый взгляд, и пояснил: - Ну не выгонять же тебя в такую непогоду. Хм, «тебя»? Ладно. Черт с ним. Лишь бы не вытолкал за дверь. Позвав некоего Джекси, хозяин особняка снова обратил ко мне свое лицо. - Знаешь, почему ты все еще жива? – Я промолчала. – Только потому, что за твоей норовистой задницей следит Кавьяр. И хотя для меня он лишь мелкая заноза, но зная, каковы связи братьев, я не могу позволить себе у******о одной из Миротворцев. Пока не могу. Однако перейди ты мне дорогу, я и глазом не моргну – разыщу. Только вот тогда тебя ждет отнюдь не такая радужная участь, коей ты удостоилась под опекой Клио. Эта мафиозная личность слишком известна, а потянув тебя за собой, я привлеку к себе излишнее внимание. Мне это не нужно, - мужчина подошел ко настолько близко, что я уловила запах его парфюма – терпко и с нотками лимона, кажется, еще имбирь и белый перец. Это то, что действительно подходит таким, как Фьюри. Инициативен, уверен в себе. Ароматом же Клио был запах, дышащий арабскими пряностями вкупе с гвоздикой и мускатным орехом. Это был Восток. Грек не скрывал своего темперамента, напротив, даже в выборе парфюма склонялся к древесно-восточным оттенкам. Невероятно. Как много может о людях рассказать простой флакончик с парфюмированной водой… - И еще, Лена, - добавил Кристофер, гипнотизируя взглядом, только гипноз этот был выворачивающим наизнанку, таким, который пугает до дрожащих коленей. – Не смей даже пытаться вытащить Милинду… Она содержалась в чистоте - Милинда, пошлое имя которой было вымышлено, а фамилию ей и вовсе запретили называть. Но я знала, что на узенькой койке передо мной сидит Аннет Жоржиа, семнадцатилетняя француженка, шесть лет назад мигрировавшая со своими родителями из Шампани в Нью-Йорк. Худенькая, светловолосая, с белой, будто фарфоровой кожей, с уже отдававшими желтизной синяками на запястьях и более четкими багровыми на шее, она взирала на меня большими темно-синими глазами и молчала. Нас оставили наедине. В ее комнате было отнюдь не просторно. Расположенная на чердаке, где отчетливо слышно, как по крыше барабанит дождь, спаленка вмещала койку, кажется, даже с чистым постельным бельем; тумбу у стены и небольшую прикроватную; шкаф с круглыми ручками и зеркалом на дверцах. Окно не было зарешечено, за что я тут же ухватилась взглядом, но девушка, горько фыркнув, качнула головой. - Я пыталась, - проговорила она. – Вот это и смогла заслужить. - Указала на свою шею. Я кивнула и осторожно приблизилась к ней. - Аннет, - тихо проговорила я, и девушка испуганно вздрогнула. Наверняка успела отвыкнуть от своего настоящего имени. – Хочешь, я помогу тебе? Твои родители не могут, они неспособны справиться с Фьюри… - А ты, значит, способна? Моргнув, я неожиданно узнала в этой пленнице себя. Ведь все эти слова могла бы сказать и я. Я верила, что можно бороться, но в то же время сдавалась. - Ты знаешь, кто я? Аннет неопределенно передернула плечами. - Я выжила, понимаешь? Мне никто не помог. Я сама выбралась из этого дерьма. Даже замуж вышла за похитившего меня человека. Но теперь я свободна, - и перейдя на шепот, добавила: - Миротворцы, слышала о таких? Аннет так внезапно вцепилась в мою руку, что я подпрыгнула на месте. Она неожиданно сильно рванула меня к себе и усадила рядом. - Я знаю. Слышала… Зачем ты здесь? Понимаешь, что он тебя убьет? Он не мог просто так тебя впустить… нас… на нас сейчас смотрят, - синие глаза Жоржиа заволокло слезами. – Он нарочно впустил… какая же ты дура. И она отвернулась. А я ошеломленно уставилась в стену. Подобное допускалось, но все же я надеялась, что смогу насолить Фьюри. Однако он все продумал. Естественно, иначе и близко не дал бы подойти к своей пленнице. А достань я мобильник, как планировала, чтобы снять видео с пострадавшей девушкой, Крис уничтожил бы мою технику. Вероятно, и мне досталось бы. - Прости, - сказала я, поднявшись с койки. – Мне жаль. Правда. Но если ты сама не хочешь выбираться из этой ситуации, то мы бессильны. Подумай о родителях. - А ты о своих думала? Грубо. - Да. Но теперь их нет. Я вышла из комнаты уже в абсолютной уверенности в том, что здесь бесполезны какие-либо внушения. Девушка не собирается покидать это место. Она жертва, но добровольная жертва. Аннет не желает искать выход. А это могло означать лишь одно – Кристофер Фьюри обработал ее по полной программе. Он ждал меня у подножия лестницы, расслабленно облокотившись о перила, и внимательно рассматривал, пока я спускалась вниз. - Полагаю, твои речи не произвели эффекта на мою девочку? – с особым натиском на слово «мою» произнес Крис. Я прищурилась, остановившись напротив него, и выплюнула: - Это вид извращения такой? Именно это доставляет тебе удовольствие? Дернув уголком губ, Фьюри ответил: - Отнюдь. Тебе и не снилось то, что доставляет мне истинное удовольствие. Я могу быть очень и очень беспощадным. - И почему мне кажется, что за твоей бравадой скрывается простая неуверенность в себе? Желваки, заходившие на лице Фьюри, стали сигналом надвигающейся опасности, и я затихла. - Тебе пора, - отчеканил Кристофер. Пока я надевала куртку, поданную мне все той же служанкой, хозяин особняка стоял поодаль и наблюдал за мной. А когда мои пальцы уже вцепились в дверную ручку, он вдруг спросил и тем самым вынудил обернуться: - Почему ты простила его? – Я с удивлением уставилась на Фьюри. – Я хочу знать. Сейчас ты всем своим видом показываешь, как презираешь меня, но почему не его? - Я презирала. Но он спас меня… всегда спасал… Крупные мокрые снежинки продолжали кружить в воздухе, когда меня силой собственной злости вынесло на крыльцо. Итак, я узнала лишь о том, что Стиву что-то известно о смерти Ханны, но больше ничего. И это нервировало. Мне хотелось действовать, шевелиться, куда-то нестись, мчаться впереди времени, что угодно, черт подери, только бы не сидеть сложа руки. Это было невыносимо. Отвозить меня домой никто и не собирался. Естественно. Я совсем не удивилась. Решив вызвать такси, сбежала вниз по крыльцу и направилась к высокой кованой калитке. Но странный звук позади вынудил меня резко оглянуться, а затем вскрикнуть от неожиданности и страха. Нечто огромное и черное сбило меня с ног, перед лицом клацнули зубы, затрещала ткань. В общей суматохе я не могла разобрать, кто ко мне подбежал, кто кричал и окликал меня. И лишь осознав, что чудовище, набросившееся из ниоткуда, уже утащили в неизвестном направлении, я ошеломленно осмотрела себя, затем огляделась по сторонам и уставилась на стоящего под снегопадом Фьюри. - Как досадно, - произнес он, даже не скрывая фальши в голосе. Возникло чувство, что Кристофер намеренно спустил пса. Черт, ладно, тут главное не выдать эмоций. Все нормально. Я не ранена, лишь одежда пострадала. Но, осмотрев себя еще раз, я мысленно признала, что выгляжу как оборванка. - Досадно? – процедила я. – По-моему, более чем. - Не беспокойся, в моем доме найдется место для тебя. Чертовы предчувствия закружили вереницей где-то в глубине, в самом сердце, вынуждая меня немедленно отрезать: - Я должна уехать, Крис, - произнесла твердо, даже не думая впадать в панику и давать слабину. – Спасибо за… гостеприимство. Могу я попросить твоего водителя… - Нет, - рявкнул Кристофер, но тут же смягчился, улыбнувшись. – Прости, Джекси пытается разобраться с машиной, там что-то барахлит. А второй автомобиль я здесь не держу. Я сглотнула, почуяв ложь. Она пропитала каждое слово, жест, взгляд Фьюри. Он дышал ложью и выдыхал ее шумно, вместе с паром. - Что тебе нужно? – подавшись к нему, перешла я в наступление. Крис выгнул темную бровь. - Разве я приглашал тебя? Ты сама приехала. Вот и реши теперь, что мне нужно. - Крис… - Иди в дом, Лена. Я промок насквозь. Переночуешь у меня. Вот теперь, кажется, пора заорать и броситься в панику. - Ты ведь не будешь изображать из себя чудовище, захватившее невинных принцесс? – пробормотала я, входя в холл вслед за Фьюри. - Мне это ни к чему. - Хм, ну конечно. Ты и есть чудовище. Разве нужно притворяться? Я замолчала вместе с хлопнувшей за спиной дверью. Кристофер обернулся, отряхнул рубашку с влажными разводами, и поднял на меня глаза. - Боюсь, Лена, о твоем пребывании здесь известно слишком многим. Думаю, не стоит повторять о последствиях. Я подняла руки, мол, сдаюсь, и кивнула: - Поняла. Не повторяй. Куда пройти? - Прошу, - указав рукой наверх, произнес Крис учтиво. Выделив мне шикарную просторную спальню, Фьюри молча вышел за дверь, а я тут же, воспользовавшись одиночеством - хотя сомневалась в отсутствии видеонаблюдения - достала из кармана телефон и написала Линчу пару слов о том, где нахожусь. Ответ прилетел мгновенно: «Сиди там. Скоро приедем». Вот и отлично. Проводить здесь ночь мне уж точно не хотелось. Но, черт, что это еще за «приедем»? То есть он Прайса с собой возьмет? Вот уж точно нет желания с ним видеться… Пока я, сбросив куртку, сушила волосы полотенцем, что нашла в ванной, попутно искала глазами скрытые камеры. Но ведь на то они и скрытые, чтобы их никто не заметил. Внушив себе, что за мной наблюдают, я спокойно прошлась по комнате и отметила приятную обстановку. Наверняка спальня для гостей женского пола, вся в нежных пастельных тонах, с изящными пуфиками и парочкой стульев; с зеркалом на стене и невысоким комодом под ним – похоже на туалетный столик, но с выдвижными ящиками. Помимо широкой кровати у стены стояла софа со светло-зеленой обивкой. В общем, комната располагала к отдыху. - Можно? – раздалось за дверью так неожиданно, что у меня случилось дежавю. Казалось, мгновение - дверь откроется и на пороге возникнет… Но нет, в спальню вошел не Кавьяр. ЯЯ уставилась на хозяина дома с особым вниманием. Тот притормозил, как только вошел в помещение, но дверь за собой прикрыл. Сразу стало тесно из-за тяжелой энергетики, исходящей от мужчины. Во мне все же проснулось любопытство, и я невольно скользнула взглядом по статной фигуре Криса. Но тут же, вздрогнув, я отвернулась, хотя успела заметить, как Фьюри ухмыльнулся. - Я пришел сказать, что можешь остаться до утра или… - Спасибо, но за мной приедут, - я встала. – Серьезно, не стоит утруждаться. - Не вижу ничего особенного в твоем пребывании здесь. Я не нашлась, что ответить. Так мы и стояли молча друг напротив друга. Я прижимала к груди подхваченное с кровати полотенце, не замечая, что костяшки пальцев уже онемели, а Кристофер и не думал двигаться с места. - И? – выгнула я бровь, так и не выдержав его взгляда. - Ты как загнанный зверек, Лена, - задумчиво пробормотал хозяин особняка и посмотрел очень холодно. – Но меня это совсем не смущает. - Полагаю, тебя вообще нельзя смутить. Это прозвучало так наивно. Мой голос дрогнул, от чего я разозлилась на себя. Однако даже это не помогало справиться со страхом. Бросив полотенце обратно на кровать, я схватила куртку и пронеслась мимо Фьюри со словами: «Подожду внизу». У меня родилась страшная фантазия, в которой Крис запирает спальню, избивает меня, а потом… У меня поджилки затряслись. Идя по коридору второго этажа, я отчетлива расслышала за спиной шаги, настигающего меня человека. Снова мелькнула мысль, что Клио так сильно пугал меня лишь несколько раз, но точно не в первый вечер «знакомства». А от этого мужчины мне ужасающе плохо, я боюсь его до смерти. Подскочив на месте и прижавшись спиной к стене, я уставилась на Криса, ухватившего меня за локоть и таким образом вынудившего остановиться. Вот он совсем рядом, я даже могу рассмотреть колкую сочность шоколадного цвета глаз. И опять грек… опять он в памяти… темные глаза того заволакивало страстью, гневом, болью… Да чем угодно, однако там все эмоции и чувства были как на ладони. Только поначалу я не могла разобраться в Кавьяре, но потом… А Тео? У него и вовсе глаза всегда светились весельем, оттого и казались теплыми, словно в темную палитру брызнули чуточку светлого. Это живые глаза. А здесь - лед. Сплошной холод, и зрачки, которые были хорошо заметны с такого расстояния, расширились. Облизнув губы, Кристофер уперся ладонью в стену и, резким движением руки стиснув мне подбородок, прижал голову к стене. - Ни слова о пленнице. Ты меня поняла? Если в СМИ просочится информация о Милинде, я найду тебя, киска, - меня передернуло от такого прозвища. – Так что лучше десять раз подумай, чем один раз соверши эту ошибку. Уж я-то найду повод запереть тебя здесь до конца твоих дней. Я буду изводить тебя день за днем. Раздавлю, уничтожу, ты будешь подчиняться мне полностью. Я стану выгуливать тебя по саду как свою собачку на поводке. Опасайся связываться со мной… Вдоволь надышавшись ароматом виски, что исходил от Фьюри, я часто заморгала, чтобы слезы все же не покатились по щекам, а Крис, заметив это, убрал руку, как ни в чем не бывало заправил мне за ухо влажную прядь и отошел назад. - О, не нужно слез, милая. Я лишь забочусь о собственном благополучии. Это у меня такой способ влияния на людей, - усмехнулся Кристофер и направился к лестнице. А я проводила его недоуменным взором, потирая подбородок и думая о том, как побольше «подкопаться» под этого ублюдка. Ведь, как говорится: и в белом есть черное. Не помню, кто так сказал. Однако в этом человеке, скорее, сплошная тьма, найти бы хоть одно белое пятнышко. Малкольм ввалился в холл, нехотя поздоровался с Фьюри, схватил меня за локоть, извинился и вытолкал на крыльцо. Тот вышел следом и стоял так до тех пор, пока меня не усадили на заднее сиденье машины. В нос сразу же ударил дым. Кто-то курил. Усевшись и еще раз триста одернув неприятно влажную куртку, я вскинула глаза и увидела Прайса. - Ну извините, - едко прокомментировала свое времяпрепровождение и отвернулась. Линч устроился на сиденье рядом с водительским, а за рулем был Фрэнки. Он с давних пор служил в команде. - Ладно… - вздохнула я, смягчившись. – Зато узнала, что к смерти Ханны причастен мой приемный отец. - Боюсь, это ты уже не нам будешь рассказывать, - отчеканил Малкольм. - А кому? Прайс тоже не отреагировал на мой вопрос. Вздохнул и уставился в окно. Линч выглянул из-за спинки сиденья и проговорил: - Ты, блять, хотя бы понимаешь, как всем жизнь портишь? Я сочувствую твоему горю, но мчаться в логово одного из опаснейших людей мира… Ты идиотка, Лена. Вот теперь сама разбирайся со своими дружками. Что он несет? О… стоп… - Кавьяр в Штатах? - И не только он. - Зачем им… - Затем, что ты дура набитая, мать твою! – неожиданно проорал Малкольм, и я вылупилась на него, как на чудо. Редкий случай - вопящий Линч. – Они мне весь офис на уши подняли! Ты что, никак не научишься ценить свободу? Кавьяр постоянно «пасет» тебя, он не угомонится никогда. Так, может, хотя бы ты успокоишься? Я едва не застонала. Только не это. Что угодно. Но только не эти знакомые лица. Неужто все настолько плохо? Неужто нельзя решить все самой? Похоже, с некоторых пор каждый мой шаг не зависит от меня. - Где они? – спросила я, уже успев по-настоящему разозлиться. - Понятия не имею, - ответил Линч нервно, – но где-то в Бруклине. - Отлично. Тогда я опережу грека с его претензиями. Я позвоню его ба… женщине. - Не стоит, - мягко попросил Прайс, и я повернулась к нему. - Почему? Она что, особенная? - Да, для Кавьяра теперь да, - помолчал и продолжил: - У них годовалый сынишка… Мои глаза застелила пелена.