Шальная для Победителя

(Уважаемые читатели, в первых главах будет жёсткий и, возможно, немного непонятный сюжет. Кижи – выдуманная автором страна. Военного конфликта, описанного в книге, никогда не существовало. Все события вымышлены, все совпадения случайны.) – Дашка, ты готова? – спросил меня Малой, нервно докуривая сигарету у парадного входа тюрьмы. Не готова. Я не хотела никуда уходить. Я до последнего надеялась, что Грэй передумает выгонять меня с базы, что он просто хотел меня наказать таким образом, проучить... – Нам пора, Даша! – поторопил меня Малой и выбросил окурок в урну. Он был одет непривычно – в гражданское, как и я. Я ни разу не видела Колю в обычных джинсах и футболке. Он смотрелся нелепо, как чужой человек, а не как мой сослуживец. Бывший сослуживец... Меня и вовсе вырядили в стрёмное платье и кофту, которую даже моя бабушка постеснялась бы надеть, посчитав её уродской. Я понимала, что этот маскарад был необходим нам с Малым, чтобы благополучно добраться до блокпоста русских, но всё равно было неуютно. Моя форма, документы, запас еды и воды был спрятан в рюкзак. При первом же досмотре меня идентифицируют, как сепаратистку, и арестуют. Я не могла оставить форму. Это всё, что у меня останется на память о войне. Задачу осложняло то, что нам придётся пойти безоружными. Я спрятала в рюкзаке кортик. Но толку от него? Смогу ли я перерезать горло самой себе, чтобы не попасть в плен? Другому – запросто! А на себя духа не хватит. Пустить себе пулю в висок или в рот гораздо проще. – Мы должны прибыть вовремя, до смены караула! – напомнил мне Коля, и я наконец-то сделала шаг по направлению к воротам. Там нас ждали многие наши с Малым сослуживцы, друзья, боевые товарищи – наша семья. Но не все. Кто-то был в карауле, кто-то на задании. Пришли только те, кто смог выделить время на прощание. Далее последовали бесконечные объятия, потискивания, пожимания рук, пожелания добраться живыми до русских. Цыганка Злата даже расплакалась. Старая лицемерная карга! Рада-радёшенька, что меня вышибли с позором из армии? Ревёт от радости, что её больше шпынять будет некому? Эта старая женщина знала меня дольше остальных. Мы отбывали срок в одной камере ещё до войны. Никогда не думала, что буду плакать, покидая некогда ненавистную мне тюрьму. После того, как полковник Грэй захватил её, она стала мне роднее дома. Я держалась. Абстрагироваться от происходящего было непросто, ведь я вижу этих дорогих мне людей в последний раз, но распускать прилюдно сопли, было не моё. Я и так всю ночь проревела, проклиная себя за свой необдуманный, импульсивный поступок. Моя безумная любовь к полковнику сыграла со мной злую шутку. Он, наверное, ненавидит меня теперь? Я искала глазами любимого мужчину, но его не было! Вереница из провожавших нас подошла к концу, и нам пора было выходить за ворота, но Серёжа так и не появился... – Даша! – окликнул меня Малой уже с раздражением. – Подожди... Я судорожно продолжала всматриваться в лица людей, а потом прочёсывать взглядом территорию тюрьмы. – Грэя нет на базе! – убил мою надежду Коля. – Он уехал ещё ночью. Сука! – Поехал свою Анечку спасать? – горько усмехнулась я, заранее зная ответ на свой вопрос. – Не могу знать! Полковник мне не доложил, прости! – с такой же желчью, ответил Малой. Ревнует? Ещё бы! Коля никогда не признавался мне в своих чувствах, но я знала, что он влюблён в меня по уши! Это все знали. И Серёжа знал. Поэтому приставил Малого мне в конвой, чтобы он доставил меня, куда нужно. С глаз долой, из сердца вон? – Вперёд! – скомандовала я, и мы вышли с территории тюрьмы. Эта привычка командовать, наверное, останется у меня навсегда. Мы с Малым выдвинулись в сторону главной дороги. Нам нужно было пройти всего 11 км. Через небольшую деревеньку и два леса линия фронта. Там у железной дороги на блокпосту нас ждали русские, с которыми договорился Серёжа. Они должны были дать нам убежище и переправить в Россию. Что дальше? А х**н его знает. – На хера ты со мной попёрся, Малой? Я решила стебать его, чтобы хоть как-то скоротать время и отвлечься от мыслей, сводящих с ума. Человек, потерявший всё, чего достиг нелёгкой ценой, очень быстро сходит с ума. Мне кажется, что я уже сошла, как и Коля. Только он, в отличие от меня, отказался от всего этого добровольно. Здесь мы были военными, имели дом, звания, друзей и близких, родину, в конце концов. А что в России? Откуда нам знать, что нас ждёт, если мы там не были никогда? – Таково было моё решение! – ответил парень. Он был серьёзен. Коля мужественен не по годам. Ему двадцать. Пацан совсем. Он служил срочку, когда началась война. Мне тоже досталось. К девятнадцати годамя уже отмотала срок в восемь месяцев в тюряге. Потом уже война... Насыщенная молодость, знаете ли... – Чем планируешь заняться за границей? – продолжила я донимать Колю. – Русские тёлки красивые. Ты же видел Анечку? – Дашка, умолкни! – буркнул Малой. – Ты задрала меня со своей Анечкой! Мы зашли в лес, и я достала компас. Я была в берцах, и трава неприятно хлестала по щиколоткам. Нужно было лучше готовиться. Мне ничего не мешало прошманать одежду и подыскать себе джинсы или комбез, но я до последнего сидела и ныла по Серёже. Сама виновата, дура! Больше тем для разговоров у меня не нашлось, а Коля всегда был угрюмый и немногословный, вот мы и шагали молча. Интересно, Серёжа нашёл русскую сучку? Догнал? Я всей душой желала, чтобы эта рыжая Анечка сдохла. Половину пути я придумывала для неё варианты гибели. Она могла перевернуться на машине или подорваться на мине. У неё пробило колесо, она остановилась, чтобы сменить запаску, а из попутки вылезли четверо мужиков, отъебали её безбожно и прирезали. Анечку могли поймать русские и взять в плен. У рыжей внезапно началась лихорадка, она корчилась в муках несколько часов, а потом всё же сдохла. В радиоактивном Стальном, если она всё же добралась, на неё напал мутант-медведь или волк с двумя головами и перегрыз ей глотку. Девчонка выпила радиоактивной воды и опять же отдала Богу душу. Торопиться было некуда, поэтому каждый вариант смерти Анечки я прокручивала в своей голове детально, смакуя каждый кровавый эпизод. Умирала она всегда медленно и мучительно, даже, когда взорвалась на мине. Почему я не убила её сразу, когда мы наткнулись в лесу на неё и второго военкора? Лучше бы я блонди оставила в живых. Как её там звали? Я силилась вспомнить имя убитой мною девушки, но ничего не получилось. Память была натренирована так, чтобы не запоминать покойников, тем более врагов. Их просто было слишком много. Если всех упомнить, они засрут мне голову воспоминаниями, а я люблю мыслить ясно и чётко. И высыпаться. А мертвяки очень любят сниться и изощрённо мучить. Именно эта девка снилась мне, чаще прочих павших. И мне это очень не нравилось. Через час мы присели отдохнуть, перекурить и попить воды. Цыганка не соврала. Я отдала то, что мне не принадлежит, и захлебнулась своими слезами. По её предсказанию, Серёжа найдёт рыжую и спасёт. Он сможет. Он всегда всех спасает. Они будут жить долго и счастливо и не умрут никогда. Как бы сильно я ни жаждала смерти Анне, им с Серёжей, похоже, суждено быть вместе. А я? Мне она скорой кончины не пророчила. Может, я и впрямь встречу чужеземца, имя которому Победитель? Где я его встречу? Когда? Херня всё это! Я затоптала окурок ботинком и посмотрела на Малого. Зачем он за мной увязался? Не мог великий полковник Грэй приставить ко мне того, кого не жалко? – Устала, Даша? – заботливо спросил Коля. – Нет, – ответила я, хотя и утомилась прилично. Я привыкла к пешим рейдам, но бессонная ночь давала о себе знать. Мы прошли ровно половину пути. Осталось немного. Чем больше мы удалялись от базы, тем сильнее на меня накатывали волны паники. Я не хочу в Россию! Что я там буду делать? Я не знаю никого. Мой кижанский акцент за километр слышно. Я доверяла Серёже, но что если на переправе возникнут проблемы? Если всплывёт моя судимость, меня снова закроют. Мне ещё 3 года чалиться. А могут и побег припаять. Я же российских законов не знаю? Надо сбежать сейчас! Я выжду время, перекантуюсь где-нибудь с месяцок и вернусь к Серёже. Он уже остынет и простит мне моё предательство. Пусть я останусь! Не с ним, но хотя бы в строю! И Малому не придётся уезжать из Кижей из-за меня. Он же всю жизнь себе загубит? А так пошарится по лесу и вернётся на базу. Грэй его выебет, конечно, за то, что он не выполнил задание, но оставит в армии, в этом сомнений не было. Он любит Малого. – Малой? – Коля вскинул голову и посмотрел на меня. – Давай, я дальше сама пойду? А ты возвращайся, пока не поздно! – Нет, Даша, я уже всё решил! – уверенно и твёрдо ответил парень. – Я с тобой хочу быть! – Я не люблю тебя, придурок! И никогда не полюблю! Ты сопляк и неудачник! Нам не по пути, амиго! Я нарочно говорила обидные вещи Коле, чтобы он поскорее понял, что идти со мной не варик. Малой покраснел, как помидор, тяжело сглотнул, но ничего не ответил. – Давай, Колян, вали обратно! Я поднялась на ноги и подобрала с земли свой рюкзак. – Дура ты, Дашка! – это всё, что он смог мне ответить. Ладно. Пойдём другим путём. – Я отойду ненадолго? – предупредила я Малого. – Зачем? – напрягся он и с подозрением посмотрел на меня. – Разрешите посрать, гражданин начальник? – злобно бросила я ему. – Разрешаю! Я пошла вглубь леса, перпендикулярно направлению, в котором мы шли. Убедившись, что я скрылась из вида, я пустилась бежать со всех ног. Не разбирая дороги, я летела, сломя голову, минут двадцать. С дыхалкой у меня всё было хорошо, несмотря на то, что я курила, как и с выносливостью, поэтому убежала я довольно далеко. Присев в небольших кустиках, я отдышалась, вытерла мокрое от пота лицо и выпила воды. Можно было выдохнуть. Малому в жизни не найти меня в этом лесу. Спокойно покурив, я достала компас и по памяти вспомнила карту местности, прикидывая, в каком направлении мне двигаться, чтобы не попасться к людям. Еды и воды у меня хватит на двое суток. Сигарет, правда, мало, но это ничего. Я посидела ещё немного, прислушиваясь к звукам. Никогда не любила ходить по лесу, уже в глазах рябит от этого природного камуфляжа. Поднялся сильный ветер, поэтому я не услышала того, кто подкрался ко мне сзади. В спину уткнулось что-то твёрдое. Я дёрнулась, но меня схватили за волосы. – Не рыпайся! – раздался мужской голос, и давление между лопаток усилилось. Вот же, блять! (Дрим)