Брачная ночь.

                         Брачная ночь.       Я заработал неплохие деньги, 30 тысяч долларов. 30 тысяч долларов! Я уже бесился жиру, все было по фени. Ну что делать, что? И вот захотелось мне претворить в жизнь одну маленькую идею. Сам я женат, две дочки. Но все осточертело. Нет, конечно, я не собирался разводиться, семья – это свято. Но кутить хотел, хотел потратить эти 30 тысяч баксов. Семья моя обеспечена, все есть слава Аллаху! Две квартиры, дача, две машины, гараж, работа, бизнес, короче, все! И вот меня осенило: а не устроить ли мне свадьбу? Да, именно, отдельную, автономную свадьбу. С такими денежками все можно, все совершенно. И вот в один день я заявил жене, что еду в командировку в Турцию, на две недели. По работе у меня бывают командировки, а на работе я заявил шефу, что заболел. Справку о болезни представлю позже. Все, свобода! Не хотел я тратить деньги в Баку, не люблю я бакинское общество. Я немного отвлекусь. Сам я считаюсь русскоязычным азербайджанцем, как известно, в самом Баку именно русскоязычная прослойка является культовой, элитной. Но это все иллюзия и ложно. На самом деле это не так. Расскажу немного поподробнее. У меня всегда были большие бабки, всегда! И как дурак я постоянно тратил деньги для красоток из этого бакинского культового общества. Встречался с разными девицами. Помню, два месяца назад была одна Гюля, красивая, ничего не скажешь, фигура, будто высечена скульптором, глаза большие как тарелки. Я начал на нее тратить деньги, сыпал на ее животик доллары, как на пляже песок. И что же из этого вышло? Да ничего! Она оказалась ханжой. Была другая, Нигяр, это было год назад, и опять та же история. Такая же ханжа. Суть не в том, что они все любили деньги, нет! Все они быдлы и мещане, они врут самим себе. У всех постные лица, все кривляются своими физиономиями, в их кругу царит фальшь, скука и презрение, они являются мелкими завистниками, ибо ущербны по природе своей. Они начитались книжками Толстого, Ремарка и Бальзака, наслушались Россини и Бетховена, и думают, что это уровень. Это не уровень. Только тот человек на уровне, у кого душевная свобода, природная демократия, глубокий размах и снисхождение. Да ну их всех! Я отвлекся. И вот я поехал в район. План придумал заранее, он таков. Поеду в какой нибудь горный район Азербайджана, там поднимусь выше, и чем выше – тем лучше, в высокогорное село, там обоснуюсь, пару дней буду принюхиваться, наводить справки о молодых телочках, а потом предложу калым, женюсь. План более чем конкретный. Баксы запихнул себе под одежду. Стоял май месяц, 15 –е число, разгар весны. Я в пиджаке, галстуке, сорочка в полоску, лакированные туфли, двинулся в путь. В путь! Объясняю: тысяча баксов в левом кармане брюк, другая тысяча в правом кармане, пять тысяч как – то смог пихнуть в карманы пиджака, 500 баксов в задний карман брюк, еще три тысячи просунул в свой «тайник» в подкладке пиджака, остальные же деньги в моем дипломате, он у меня кодовый. Поэтому я был спокоен за бабки мои. До этого накупил русской водки пару бутылок, блок сигарет «Парламент», и целый спичечный коробок конопли. Это необходимо для кайфа. Как же без этого то?! Короче говоря, в одной руке дипломат, накинул через плечо спортивную сумку, и пошел. Поймал такси, поехал в Лерик, это южный район в Азербайджане, граница с Ираном. Красивые места, кругом горы, покрытые лесами, ручьи, водопады, лужайки, роща. Красота! Приехал туда на такси за 5 часов. Но я спал в машине, потому ничего не помню по дороге. Приехал, остановился в самом центре района, стал дышать воздухом. Горный воздух как заряд бил мне в лицо, стало свежо. Слева от стоянки таксистов чайхана, я пошел пить чай. Чай крепко заваренный, темный, душистый, с колотым сахаром. Заказал себе чаек, поставил рядышком свой дипломат, пью дымящийся чай. Осматриваюсь, принюхиваюсь. Конечно, я не собирался приземляться тут, в центре района, мне нужно село, горы. Ибо чем выше жизнь, тем тупее люди. В карманах ощущал приятный груз денег, в дипломате анаша, так что было немного тревожно. Хотя я уверен в себе, это провинция Азербайджана, тут люди как бараны, они душой чисты, но не ушлые. А я человек пришлый, зашлый, пошлый, и прошлый, и тем более ушлый. Было жарко, хоть и горы, пекло, хоть блины пеки. В душе одиноко, сердце вибрирует. Шикарно пели соловьи. Рядом с моим столиком сидело двое молодых парней, лет 30, не более будет. Я их жестом пригласил к себе за стол. Они тут же поняли, что я из Баку. – Ребят, как у вас тут жизнь? Нормально? Работа есть? Нет… Да уж….Это жизнь, парни. Послушайте, а какое село у вас считается самым высокогорным? Как, Урачлы? Так, значит, Урачлы. А-а-а…ночью там холодно? Хорошо. А как поехать туда? – На машине пол часа, – ответил мне светлый парень. – Заплатите два «ширика», он вас отвезет. Два «ширика» это примерно пять долларов. Ну, почти пять долларов. Я начал собираться, напялил на себя сумочку, в руки дипломат, подошел к шоферам. Они стояли у центрального круга. – Поедем в Урачлы? – обратился я к молодому водиле. Он стоял у своей белой семерки. – А сколько дашь? Три ширика дашь, тогда едем, – он стал осматривать меня. – Я тебе дам 20 долларов. На, держи, – после этих слов я ему протянул две десятидолларовые банкноты. Шофер опешил, захлопал глазами, кивнул мне в знак согласия. Я расположился впереди, вещи бросил на заднее сиденье, мы поехали. Скажу вам, дорога была гадкой, каменистой, неприятной, меня уже укачивало. Посреди дороги лежат большие камни, водитель мучился, не смотря на то, что ему не привыкать тут ездить. – Это ничего, скоро будет хорошо. Зато тут природа, во! – бросил он мне, чувствуя, что я уже нервничаю. А природа на самом деле была сказкой. Справа от дороги, прямо впритык расположились высокие лесистые горы, слева обрыв, внизу шумел родник, вверху парил коршун. Все зелено, свежо, чистый воздух проникал в салон. – А ну останови машину, тормози, тормози! – скомандовал ему я. Мы оба вышли на воздух, пейзаж дикий, девственный, высокие деревья свисают вниз как бы от стыда, заслоняя лучи солнца. От деревьев и гор было темно как вечером, хотя был 2 часа дня. Звуки природы были настолько тонкими, что мне стало страшно даже. – Браток, а тут медведи бывают? – спрашиваю его, жадно глядя в ущелье. – Бывают, почему не бывают, – он зажег сигарету. Мне стало холодно. – До села много еще? – Минут 20. – Давай поехали. Минут через 20 мы уже подъезжали к деревне Урачлы. Я сошел с машины, взял вещи, попрощался с водителем, и пошел по селу. Село как село, каменистые заборы, бедные хижины с плоскими крышами, на камнях у заборов сидят старики, болтают о том, о сем. Мимо детишки пробежали, пацаны лет 11-12. Чуть дальше я увидел девушку, с коромыслом на плече и пустыми ведрами она шла, возбуждая меня своими бедрами. Все тихо, мирно, размеренно. Я не заметил ни одной машины, только обозы и пару мотоциклов. Я прошелся дальше, стояла жара, воздух уникален по своей чистоте, он нырял в мое нутро. Потихоньку меня стала мучить жажда, где бы воды попить? Впереди шумела чайхана, люди среднего возраста, усевшись там, пили чай, громко обсуждали что – то, по ходу дел играли в домино, забивали козла. Я вошел в затхлую и обветшалую чайхану, рядом была привязана лошадь. Пару мужиков обернулись на меня, остальные ели глазами, тут же признав во мне приезжего. Я уселся у окна, ко мне подошел работник чайханы, высокий мужик с повязанным платком на голове, похожий на морского пирата. – Чай пожалуйста, – попросил я. – Вы один? – он осматривал меня, как кошка глядит на мышь. – Да, милейший, один. Он поплелся выполнять заказ. Сижу, осматриваю помещение, из окна чайханы панорама шикарная: горы, горы, горы, и еще раз ГОРЫ. Принесли чай, смакую его, откусывая куски сахара. Прошло пол часа, вышел на улицу, перед чайханой на скамейке сидят трое мужиков примерно моего возраста. – Друзья, а тут можно на неделю снять домик? – спрашиваю их. – Да можно, хотя бы у меня, – ответил мне рыжий мужчина лет 35. – Вы живете один? – уточняю я. – Нет, с семьей, но отдельную комнату можно выделить, – он посмотрел на мой дипломат. – А вы из Баку, да? – Да. Ну так что, договоримся, что ли? – зажег сигарету, и предложил им тоже покурить свои. Все трое потянулись к моим сигаретам. – Договоримся, договоримся, а сколько дашь? – он прикурил у своего товарища. – А сколько хочешь, столько дам, – я присел рядом с ним. – Ну…за день 5 «ширика», – он выпустил изо рта дым. – Я останусь у тебя неделю, и за это я тебе дам 300 долларов. Ну как, устраивает? – я выпалил, даже не глядя на него. Я не смотрел на них, но чувствовал, что все трое смотрели на меня, как на инопланетянина. – 300 долларов? А не шутишь, не кинешь? – придвинулся ко мне. – На, бери, – отсчитав три «Бенджамина», протянув ему, я привстал. – Ну что, пошли что ли. – Пошли, конечно пошли, – он это сказал машинально, как во сне. И вот мы топаем пешочком к его обиталищу, благо он жил недалеко. Спортивную сумку он держал в одной руке, хотел мне помочь, лебезил передо мной, готов был меня даже на спине своей понести, пожелал взять и дипломат, я отказался, понес сам. И вот мы дошли до его хижины. Хибарка как хибарка, вошли через калитку во двор, много кур под ногами путаются, барашки бякают за тутом, пару малышей его кричат, бегают, жены его пока не видно. Вошли в дом, он мне показал комнату, маленькая, квадратная, с низеньким потолком, только тахта в углу, на ней палас и очень большая подушка с разрисованной наволочкой. В комнате пахло деревней, сельской жизнью, деревом, тишиной, уютом и спокойствием. Я бросил вещи на пол, лег на тахту, подремал малость. Проснулся через пару часов от стука в дверь, это был хозяин. – Братан, может пообедаем, уже 3 часа дня, – он окатил меня любезным взглядом. – Тебя как звать то? – я присел на край тахты. – Рамазан. – Очень приятно, – кивнул я. – А меня Теодор. – Как? – Теодор. У вас тут есть поблизости кафе или что либо? – Зачем кафе, жена приготовила жратву, айда жрать. – Щас, через 10 минут я спущусь. Он ушел, я протер глаза, открыл свой дипломат, достал шмоток конопли, папиросу «Казбек», отщипнул кусок, стал мять в ладони, забивать в папиросу. Боже, какой кайф, я в районе, никого нет, никто не мешает, не звонит, не ищет, мобильник выключил. Я обкуриваюсь. Зажег папиросу, подошел к открытому окну, стал выпускать дым на воздух. На меня пахнул свежий горный воздух, послышались кудахтанья кур, вдали собака лаяла. Услышал голос женщины, кажется это жена Рамазана. Она отчитывала мужа за беспорядок дома. У меня пошел приход, стало легко, восприятие мира изменилось, село Урачлы в один миг стало для меня оазисом, будто я в Швейцарии или в Альпах. Не буду томить читателя, спустился вниз, на столе обед: сковорода с горячей картошкой и куски жаренной баранины, в тарелке соленья, рядышком зелень, разрезанная репа, водка – самогон, родниковая вода в графине. На меня напал «голодняк», начал пить и жрать, не обращая внимания ни на что. Выпил мало, граммов 150, Рамазан же выпил всю бутыль. Он уже был слегка пьян. После обеда захотелось погулять по селу, пообщаться с местными сельчанами, Рамазан был не против, мы вышли во двор. Закурили по сигаретке, размеренно проходим по центральной улочке Урачлы. Слева горы, справа домики, впереди видна лужайка. – Рамазан, скажи, а невесты у вас тут есть? – Невесты? Это в смысле как? – поглядел на меня улыбаясь. – В смысле жениться хочу! – топнул я ногой об землю. – Для себя? – тихо спросил. – Да, а для кого же еще? – удивился я. – Ты не женат что ли? – Нет. – И сейчас, вот здесь (показывая под ноги) хочешь жениться? – усмехнулся он, как бы ожидая шутку. – Ну да, – я улыбался как можно чарующе. – Мне надоел Баку, я хочу переехать в горы, на природу, это нужно для здоровья, так врачи советуют. И хочу тут обосноваться. Ты не против? – Нет, пожалуйста. Наше село гостеприимное…- он завелся было, но я его перебил. – …Кстати, Рамазан, если ты найдешь для меня подходящую кандидатуру, я тебе дам….ну…1000 долларов. Рамазан остановился, будто гвоздем прибили ноги в землю. Стоит смирно, не дышит. – Это…ты серьезно что ли? – он спросил не своим голосом. – Разве я похож на несерьезного человека? Ну вот, только Рамазан, это…наш разговор между нами, лады? – Да конечно, ты что? Мне самому не выгодно, чтоб кто либо об этом узнал. А на счет денег,…то есть (почесав переносицу) это когда вы дадите? – спросил краснея. – Да хоть сегодня, вечером, когда вернемся назад домой. А сейчас покажи мне ваш знаменитый водопад, говорят там красиво. В общем, Рамазан клюнул на мою наживку, мы прогулялись, дошли до красивого водопада, посидели перед ним на травке, брызги воды прыгали на нас. Красиво до ужаса! Это воистину рай! Тем же вечером. Мы сидели с Рамазаном под дубом на лавочке у его домика, я ему передал 1000 долларов США, он тщательно пересчитывал эти купюры, такие бабки он видел только по телевизору, и то не всегда. Успокоившись и заныкав поглубже деньги в задний карман брюк, осмотрелся по сторонам, и перечислял для меня потенциальных невест поселка Урачлы. Говорил, считал на потемневших от работы пальцах. – Есть Севда, ей 25 лет. Но ты стар для нее, …есть еще Бахар, ей 30 лет, и не замужем. Но она некрасива. Есть дочь Алекпера Сона, 33 года, светлая. Постой, а тебя какой возраст устраивает больше? – Да без особой разницы, лишь бы была красива. Нет, конечно, старуха мне не нужна, но и малолетка тоже ни к чему. Ты перечисляй, говори, не молчи, – я проявляю нетерпение. – (Он оторвал глаза от меня, взглянул в даль) …Ну…есть Мая, хорошая телочка, лет 30. Была замужем, муж умер в Карабахе…Детей нет. Не успела родить, проклятая война… – …Красива? – Ну не сказать что красива, но и не уродина. Вся в себе: груди лопаются как спелые гранаты, ножки, глазки, шея – будь здоров! – рукой изображает ее данные. – Да?! – Да, – гордо заявил он. – Светлая? Вообще, опиши ее подробнее, – мне почему – то показалось, что эта Мая именно та, которую я ищу. – А что описывать? Вот ее дом, вон, вон, с красной крышей. За частоколом виднелась красная черепица с палисадником. Мы вяло направились туда, и тут же Рамазан показал мне на нее. – Вон, везет же тебе, парень. Вон она, – тронул меня за рукав Рамазан. Перед калиткой стояла молодая женщина лет тридцати, или около того. Подметала, потом оглянулась и заметила нас, как – то странно посмотрела на меня. Мы подошли еще ближе, она вошла в дом. Фигура как фигура, талия тонкая, плечи короткие, груди убойные, где – то шестой размер, шатенка, это все на фоне деревни конечно. Баба как баба. – Ну как? – спросил Рамазан. – Норма, пойдет. Отец у нее есть? – я начал тяжело дышать. – Да, старик лет 60, мать скончалась лет пять назад. – Давай так! Я выплачу за нее калым, то есть выкуп я хотел сказать. Ее отцу заплачу, приблизился к Рамазану впритык, как бы хотел его проткнуть своими словами. – Сколько заплатишь? – Рамазан остановился передо мной. – Ну уж…брат… такой разговор надо вести за столом, а не на улице. Наступил вечер, часов 9. Сидим с Рамазаном за обильным столиком. На столе шашлык из баранины, нарезанные свежие огурцы, в тарелке черника, колодезная вода, большая бутылка водки. Мы пропустили с Рамазаном граммов 300 каждый, сидим, болтаем о моей будущей женитьбе. Он поднял на меня красные глаза: – Ну что Теодор, давай говори, когда свадьба? – закурил сигарету. – Завтра пригласи ее отца сюда, мы все карты раскроем ему, нет? Он беден, без кола, без двора, я ему дам 10 тысяч долларов. Рамазан поперхнулся, начал кашлять, дым выходил из ушей его. – Сколько? 10 тысяч долларов? Да? – стал ладонью размахивать дым перед собой. – Ну да, – я стал наливать водку и ему и себе. – Завтра дашь ему эти деньги? Я правильно понял тебя? – он краснел на глазах. – Да, и тебе еще 1000 долларов за помощь, – после этих слов я залпом осушил свой фужер водки. Рамазан не выдержал такого, он рухнул со старого стула на пол. – Только это, Рамазан….никому, лады? – я приставил палец к губам. – Да, да!…Да я никому не скажу! – он кричал, лежа на полу. – Ш-шшш, тише ты, ты что орешь? Все, вставай, я пошел к себе, утром поболтаем. Завтра ты станешь на тысячу долларов богаче! После этих слов я хлопнул его по плечу, стал подыматься в свою комнату. Рамазан не выдержал, слишком много нахлынуло на него за один день. Он положил голову на стол, я же вошел в свою конуру. Состояние мое было веселое: выпил, обкурился, хотелось еще раз покурить анашу. Стал забивать коноплю в «Казбек». Забил, затянул, зажег. Стал дымить, подошел к окну, сильно затягивался, пошла новая волна кайфа. После этого закурил сигарету. Я люблю после анаши курить обычную сигарету, это вдогонку к наркотикам. Присел, стал думать о своей жизни. Вспомнил одну историю. Это произошло месяц назад, когда я очень хотел переспать с девушкой. Без разницы с кем: с проституткой, или с кем, как угодно. Лишь была дырка, причем с красивой фигуркой, и пр. Дело было вечером, в кармане 500 баксов, пошел в ночной клуб «Shervud», заплатил при входе вышибалам, вхожу в полутемный зал клуба. А там музыка, диско жокей, официант шуршит меж столов, красивые девушки рассыпаны повсюду. Некоторые танцуют, иные беседуют, другие кушают, пьют, курят, парни договариваются с ними о цене. Спокойно присел за свой столик, заказал кофе, фисташки. Закурил сигарету, осматриваюсь по сторонам, ищу добычу, как удав кролика. Вдруг заметил за соседним столиком сзади одинокую девушку. Длинные черные волосы рассыпаны на плечи, ногти вставные, курит длинную сигарету «MORE», глядит скучным взглядом по сторонам. Я подсел к ней. – Девушка, у вас свободно? – М-дя –а…, – протянула она сонным голосом. Я начал болтать о том, о сем, то да се, третье – пятое – десятое, затем начал атаковать бастион. Она представилась, ее звали Эля. – Эля, поедемте ко мне домой, я живу один, – взял ее белую ладонь в свою руку. – Я вас не обижу, поверьте. – Но я же вас не знаю, и вообще я боюсь ехать к незнакомым мужчинам домой, – сделала она невинную мину. – Я честен. Я вас не обижу, Эля. Вот, – я поставил перед ней на стол 200 долларов США. Я увидел ее глаза, она обомлела, не ожидала, даже замерла. Перевела глаза на меня, потом опять на купюры, и опять на меня. – Берите Эля, эти деньги ваши. Более того, если вы подумаете, что я эти деньги потом отберу обратно силой, если вы мне не верите, то передайте их кому нибудь тут (осматриваюсь по сторонам), вашей подруге, или другу. А я у себя дома дам вам столько же. Айда, пошли, – мигнул ей дружелюбно. Она быстро спрятала деньги в белую сумочку, огляделась, выговорила: – Теодор, а мы как, с ночовкой? – Естественно. Не на час же едем ко мне, – я стал собираться. Мы вышли на воздух, рядом у обочины стоят такси. Шофера столпились, курят, ждут клиентов. Сели, поехали. По дороге я погладил ей мочку ушка, ей это понравилось, она улыбнулась мне. Короче говоря, зашли домой, я включил свет, пригласил ее в комнату, она стала осматривать мебель, телик. – У вас тут не хило однако, – протянула она. – Эля, вы располагайтесь, я сейчас кофе приготовлю. Я нырнул на кухню ставить чайник, готовить стаканы, чашки, бокалы для Шампанского, вымыл пепельницу, когда вернулся в комнату, она сидела на диване, курила сигарету. Через 20 минут был слышен звон бокалов, мои смешные анекдоты, ее веселые смешки, поставил ей «IMAGINATION», короче, гуляем. Часики показывали 11 вечера, Эля впервые посмотрела на часы. Явный признак проституции, мол, когда же займемся делом. Она выглядела более чем эффектно. В ночном клубе было темно, я ее там не очень то нормально рассмотрел, а тут под лампадой она сидит на диване передо мной, ногу закинула на ногу, большие груди выпирают, губки сладкие, половые, рабочие, колготки темные, возбуждающие. У нее был такой сладкий, добрый вид, ей было 22 года, цветущий возраст. – Вы хотите принять душ? – спрашиваю ее. – Нет, просто хотелось бы умыться, – промямлила она. – Нет проблем, – я ее проводил в ванную. Минут через 5 она вернулась, присела рядом со мной. Стала гладить мне руку, перешла на ухо, щеку, я отошел от нее, сел напротив. Она удивленно взглянула на меня. – Эля, вот вам еще 200 баксов, – я положил на столик две сто долларовые купюры. – Берите, они ваши. Она решительно взяла деньги, положила их в сумочку, повесила ее на край стула. – У меня к вам просьба, даже не просьба, а предложение. Вы внимательно слушаете меня? – О да, конечно, – она распылила глаза во всю. – Эля, я не женат, я хочу, чтоб вы стали моей женой, – сказал на одном духу. – Что-о-о? – она удивилась, не поверила, так как в этот момент через мое плечо взглянула на экран телевизора. – Говорю, что станьте моей женой! Вы согласны? – глажу ее ручку. Я ожидал все, но ни это. Я ожидал, что она расплачется, кинется мне в ноги, или просто попросит время подумать, или заспорит, но такую реакцию я не ожидал, не скрою. Вот ее ответ. – Не-е-е-ет, Теодор, вы что! Зачем мне выходить замуж? Лучше трахните меня, хотите трахайте два дня, делайте со мной что хотите, но не замуж, умоляю вас, – она это сказала таким тоном, что мне стало ее жаль. Мне стало жаль ее даже трахнуть. – Уходи Эля. Да, ты не ослышалась, уходи, – указал ей на дверь. Все на этом закончилось, она сначала не поверила моим словам, потом все же поняла, что перед ней не совсем нормальный человек, взяла сумочку, тут же убежала из квартиры. Вся эта сцена пробежала в памяти здесь, в селе Урачлы. Теперь у меня кружилась голова, я лег на тахту, заснул сном младенца. На утро Рамазан вел тщательную подготовку, он пригласил к себе отца Маи, его звали Исмаил. Мужчина лет 60, вдовец, имеет одну дочь Маю, которую выдал замуж, сын умер от болезни какой – то, а зять его погиб в боях за освобождение Карабаха. Теперь он жил весьма бедно, за спиной ничего абсолютно. Волочил свое жалкое существование вместе с дочкой вдовой. Был внук, маленький сынок, лет 12. Озорной мальчуган, бегал по деревне с рогаткой. И вот мы с Рамазаном обсудив все официальные вопросы, сели за обильно накрытый стол, стали ждать отца Маи, Исмаила. В час дня во дворе залаяла собака, Исмаил пришел. Рамазан его встретил, я же сидел в комнате, чуть волновался, сердце забилось. В комнату вместе с Рамазаном вошел пожилой, сутулый деревенский мужик, окатил меня своим взором, уселся напротив меня через стол. Он выглядел несколько старше своего возраста. Рамазан дал распоряжение жене, чтобы та своевременно прислуживала. В общем, стали есть, пить, некоторое время молча кушали, потом я стал хвалить природу этого региона: горы, родники, леса и лужайки. О чем еще говорить? Потом мигнул Рамазану, он перешел к основной программе. – Исмаил, это Теодор, приехал из Баку, хочет сделать одну вещь… – Какую это вещь, – поднял Исмаил на меня глаза. – Я хочу взять в жены вашу дочь, милейший, – влез я в разговор. – Да, не удивляйтесь, я честен и благороден и здоров. К тому же, вы не пожалеете, уверяю вас, милейший. Вот вам задаток, – после этого я положил на стол конверт с 10 тысячами долларов США. – Что это? – удивился старик. – Это деньги, 10 тысяч американских долларов, вы в этом нуждаетесь как никогда, не правда ли? – стал буравить его взглядом.