Перекрёстки судеб

Новое знакомство

Солнце порой надолго забывает про Северные страны. Утренним прохожим приходится бороться с настойчивыми поглаживаниями холодных пальцев ветра, горбиться под низкими свинцово-сизыми тучами, кутаться в объёмные шарфы и не забывать брать с собой зонт, выходя из дома. Жители Северо-Запада России, Финляндии и стран Скандинавского полуострова на солнечные дни реагируют, как охотничья собака на дичь: бежать и хватать. Если у тебя выходной, а небесная канцелярия зазевалась и включила режим «солнечно, без осадков» - бросай все дела и отправляйся наслаждаться подарком природы. Список дел в ежедневнике может и подождать, а вот хорошая погода имеет обыкновение исчезать так же внезапно, как и появилась.

Знакомый гостиничный номер встретил Мари приятной прохладой и поманил подремать на застеленой стёганым тёмно-бежевым покрывалом кровати. Но купающийся в ярких лучах полуденного солнца Стокгольм активно агитировал поскорее вернуться на улицу. И Мари решила не тратить времени даром.

«Багаж подождёт. Да и стоит ли всё по полкам раскидывать, не на месяц тут поселилась...Пожалуй, тёплый кардиган стоит поискать: вдруг загуляюсь допоздна? Остальное — потом, потом...»

Выкладывая личные туалетные принадлежности на полочку в ванной комнате, Мари несколько минут раздумывала по поводу принятия душа. Потом решила, что грешно терять драгоценные минуты на водные процедуры: не успела она в самолёте испачкаться! Само полоскание под тёплыми упругими струями не отнимало много времени, а вот шелковистые волосы, достигающие длиной поясницы, сушить потом приходилось долго. Но хотелось поскорее смешаться с толпой на любимых улочках, пройтись по магазинам, понаблюдать за людьми — творческому вдохновению требовалась подпитка!

Мари брела, куда её вели глаза и ноги. Витрины многочисленных магазинчиков манили яркой рекламой и интересным оформлением. В некоторые из них она заходила ненадолго - в основном в небольшие дизайнерские лавочки - приглядываясь к вазочкам, подушкам, декоративным панно...Но глаз ни за что не цеплялся всерьёз и надолго, и женщина торопилась вернуться на шумную солнечную улицу. Прогулка затянулась, ноги гудели и требовали отдыха. Выбрав скамеечку у фонтана в ближайшем сквере, Мари с наслаждением вытянула их, наблюдая за попрошайничающими голубями и нежась в ласковых солнечных лучах. Она сама не заметила, как задремала. Неизвестно, что думали окружающие, глядя на спящую на лавочке прилично одетую даму, но её никто не беспокоил: ни полиция, ни уличные воришки. Когда же Мари спохватилась, разбуженная пронзительным дзыньканьем велосипедного звонка, солнце уже собиралось нырнуть за городские крыши, а в её животе голодный прожорливый удав выводил рулады трубадура. И то сказать, терпелив он сегодня: ведь с самого утра маковой росинки во рту не бывало! Чувство голода проснулось, как медведь после зимнего сна, и вызвало закономерное желание «приземлиться» в ближайшем по пути следования заведении, где можно было разжиться хорошим стейком. И Мари уже видела впереди несколько ресторанчиков, манящих присоединиться к тем счастливчикам, что сидели за столиками внутри: не спеша жевали, смаковали вино, вели задушевные беседы. Поплотнее запахнув кардиган — к вечеру воздух стал заметно прохладнее — она решительно направилась к ближайшему из них, но тут к ней подскочила высокая девица со сложной конструкцией из разноцветных дредов на голове и затараторила со скоростью пулемёта:

- Ты, ты и только ты можешь мне помочь! Мы сериал снимаем, а Катрина не пришла… Личные проблемы у неё, видите ли… Вот так и связывайся со знакомыми! У неё и роль-то — три секунды в кадре! Но из-за того, что Кэт не явилась, теперь у меня проблем на пару больных голов хватит! С работы могу вылететь…

- Стоп, стоп, стоп...Ещё раз — и помедленнее! Я в Швеции живу уже несколько лет, но всё ещё не понимаю, когда быстро говорят…

- Ну да...Я ещё и родом из провинции Сконе...Говорят, у нас ужасный диалект, а я не вижу в нём ничего…

- Так! Ближе к делу! Я голодна, как волк. И если в течение ближайших пары минут не пойму, чего ты от меня хочешь — разорву и съем!

Девушка засмеялась и протянула для пожатия руку. На каждом её пальце красовались оригинальные серебряные кольца, а серебряные вещички Мари очень нравились. И эта незначительная деталь неожиданно сослужила «страждущей» добрую службу: Мари ответила на рукопожатие и согласилась внимательно выслушать в чём проблема.

- Меня Бригиттой зовут.

- Красивое имя! У меня всё проще — я Мари. Так чем я могу тебе помочь?

- Выхлопотала я роль для своей знакомой в сериальном эпизоде. А эта...зараза...не явилась на съёмочную площадку. Вы с Катриной очень похожи! Я думала, опоздашка моя наконец-то нарисовалась...Уже подбегая, сообразила, что для Кэт ты слишком шикарно одета...Тебя даже гримировать не надо, чуть причёску поправим — и всё…

Вопросительно-молящий взгляд девушки чуть не разорвал сердце Мари. Хоть и старалась она всеми фибрами души оторваться от воспоминаний о голливудском прошлом, но оно так или иначе её настигало.

- Ну, хорошо… Куда идти и что делать?

Ураган по имени Бригитта едва не сбил Мари с ног — так резко налетела и так крепко обняла её новая знакомая.

- Идти нам вон туда, - девушка кивнула в сторону ресторанчика, в который Мари торопилась на ужин. Небольшое столпотворение людей вокруг него совсем не походило на очередь из клиентов, жаждущих бифштексов и фрикаделек - странно, почему она не заметила этого раньше? По пути следования новая знакомая продолжала тараторить, не переставая. - Сначала зайдём к костюмеру. Потом к парикмахеру. Когда начнётся съёмка, подойдёшь к барной стойке, спросишь у бармена: «А Феликс сегодня здесь?». Он ответит: «Сейчас позову». Подождёшь, пока придёт «Феликс»... Такой высокий симпатяга, волосы зачёсаны назад и уложены гелем. Попросишь у него бокал красного вина. Когда будешь брать бокал — вложишь ему в руку вот эту записку… - Бригитта передала Мари кусочек плотной белой бумаги размером с визитную карточку. - После этого проходи в зал и садись за любой столик. Возможно, сцену придётся переснять. Спасибо, что согласилась, ты меня правда от кучи неприятностей спасла!

Костюмер, взглянув на одежду Мари, сказала, что переодеваться нет необходимости, а вот парикмахер немного поколдовал с волосами и позвал стилиста, чтобы тот подправил макияж. Удивительно, как мастерам своего дела удаётся преобразить человеческое лицо всего десятком штрихов! Когда Пол закончил свою работу, из зеркала на Мари смотрела симпатичная молодая женщина — лет на десять моложе того возраста, что красовался в её паспорте.

- Ну, милочка, нравишься себе?

- Не слишком ли много возни ради трёх секунд на экране?

- Это не возня, дорогуша, это искусство! Подожди-ка...Помаду надо поменять! Вот эта — алая — к твоим смоляным волосам больше подойдёт...Вот так... и вот так... Ну вот, гораздо лучше, не находишь? И убери, ради всего святого, эту вселенскую скорбь во взгляде! Ты стоишь на пороге приключений — побольше дерзости и искры в глазах, детка!

Что явилось причиной, а что — следствием: пророчество Пола размотало дальнейший клубок событий по пути приключений или приключения утром выписали в небесной канцелярии вместе с хорошей погодой, и вели её за солнечным лучом им навстречу? Всё, что случилось после того, как Мари встала из-за столика в гримёрке, напоминало ей сон наяву.

Всё казалось таким простым, когда она слушала расклад девицы в дредах. Проблемы возникли в тот момент, когда за барной стойкой возник актёр, играющий неведомого Феликса. Его притягательная улыбка и тёплый взгляд орехово-карих глаз загипнотизировали Мари. Она едва не забыла заказать положенный по сценарию бокал вина! Записку «Феликсу» передавала дрожащей рукой. И в тот момент, когда кончики его пальцев коснулись ладони Мари, словно электрический разряд пробежал по всему её телу.

Крепко прижимая к груди взятый со стойки бокал с красным вином и понимая, что выглядит сейчас абсолютно по-идиотски, Мари нетвёрдой походкой направилась к ближайшему столику и плюхнулась на стул, словно мешок картошки. «Да что это со мной?». Поторопившись глотнуть вина на голодный желудок, она тут же поняла, что сделала это напрасно. В мозгах и без того крутилась ярмарочная карусель и звучала старая шарманка. Мари перевела взгляд с насыщенно-бордовой жидкости в бокале за барную стойку и поймала взгляд «Феликса». Похоже, мужчина был заинтригован не меньше неё.

Переснимать ничего не пришлось. Но у Мари не находилось сил просто встать и уйти. Даже про голод она забыла. Крутила в пальцах высокую ножку бокала и наблюдала, как на винной поверхности появляется небольшая воронка.

- Сигурд Нурдстрём, - перед лицом Мари возникла мужская рука с ухоженными ногтями и небольшой ссадиной на костяшке указательного пальца. Она вздрогнула от неожиданности, но, даже не поднимая головы на подошедшего, узнала, чья это рука. Несколько минут тому назад она её уже видела...И слышала этот голос...Сердце запрыгало в груди теннисным мячиком. Мари медленно перевела взгляд с вина в бокале на стоящего перед ней молодого мужчину с аккуратно подстриженными усами и бородкой-эспаньолкой.

- Мне сегодня везёт на редкие и красивые имена. Сигурд...Тысячу лет не встречала никого по имени Сигурд…

- О, родители неплохо развлеклись, выбирая мне имена. По свидетельству о рождении я - Ноэль Сигурд Нурдстрём Фолкнер. Так что выбирай любое, какое больше понравится!

- О-бал-деть, - выдохнула Мари и наконец-то пожала протянутую руку. При соприкосновении ладоней её снова словно электрическим током тряхнуло.

- Предпочитаешь сохранить инкогнито?

- Что?

- Ну, ты поудивлялась моему имени, но не назвала своего.

- Извини...Я — Мари… Мари Амиди…

Позже Мари спрашивала себя: почему она не упомянула фамилии своего мужа, представляясь? Может быть, всё не зашло бы так далеко…

- Постой, ты сказала Амиди? А ты, случайно, не писательница?

- Есть такое дело...Только не говори, что ты — мой давний поклонник.

- Не скажу… Но всё гораздо

интереснее: буквально на днях я получил долгожданное приглашение на пробы от своего американского агента. В эпизодических и второстепенных ролях мне мелькать уже приходилось, но если утвердят в этот раз — роль будет главной и это большой прорыв! По одной из книг Мари Амиди собираются фильм ставить…

- «Женщина по имени Судьба»?

- Точно! Врать не буду — саму книгу не читал, только присланный мне сценарий.

- В нём нет больших расхождений с книгой. По крайней мере, в утверждённом мной варианте не было.

- Вот уж и правда — обалдеть! Просто судьбоносная какая-то встреча! Могу я угостить тебя ужином?

- Спасибо, что напомнил! Мне срочно нужна еда! Меня ведь сюда выдернули по пути в ресторан…

- Да, кстати, как ты оказалась на съёмочной площадке? Я раньше тебя не видел — ни в кадре, ни на совместных тусовках.

- Думаю, больше и не увидишь...Но об этом мы поговорим по дороге... И если ты хочешь услышать мой рассказ, стоит поторопиться — иначе мне грозит голодный обморок.

Ноэль снова улыбнулся.

«Когда он улыбается — весь мир вокруг замирает...» - промелькнуло в голове Мари.

Чуть позже Ноэль Сигурд вернулся откуда-то из служебных помещений, элегантно одетый, с завораживающим шлейфом аромата «One Million» от Paco Rabanne. Он обнял Мари за плечи и повёл на улицу, где уже ожидало заказанное такси, и она поняла, что бежать поздно...Теперь она пойдёт за этим мужчиной, куда бы он её ни позвал! Высокий и импозантный, Ноэль возвышался над ней, как дядя Стёпа из детского стихотворения. Пропустив её вперёд себя на заднее сиденье автомобиля, устроившись рядом и назвав водителю адрес, он наклонился к уху Мари и прошептал:

- От твоих волос так приятно пахнет…Это сирень?

Мари кивнула. Её тело и разум объявили бунт. Руки и ноги онемели. Мысли путались.

«Как давно я не влюблялась! Стоп! Какие влюблённости, Мари? Бежать! Бежать от этого сумасшествия при первой же возможности!!! И завтра же утром — домой, в Норртелье!!!»

Возможно, всё пошло бы иначе, если бы Ноэль Нурдстрём привёз Мари в какой-нибудь ночной клуб или ресторан в стиле «модерн». Но этот коварный соблазнитель выбрал заведение с атмосферой, романтичной на двести процентов. Столики скрывались в глубоких нишах. Стоящие на каждом из них высокие канделябры на девять свечей зажигали после того, как клиенты занимали свои места. Мерцающий свет, чуть слышное потрескивание горящих фитилей, лёгкий запах плавящегося стеарина, негромко звучащая классическая музыка словно переместили Мари и Ноэля в параллельную реальность...Она не помнила потом, что ела и какое вино пила. Их беседа не прекращалась ни на миг, но спроси её — о чём они говорили? - и она не смогла бы ответить. В памяти остались лишь отражение горящих свечей в глазах Ноэля — огромных, тёплых, в которых плескалась нежность, и звуки его голоса, от которого у Мари по спине бежали мурашки…

А после ужина он повёз её к себе домой.

В такси Ноэль не позволял себе вольностей: просто взял за руку и держал её ладошку с подрагивающими от волнения пальцами в своей до того момента, когда такси остановилось у нужного подъезда. Словно боялся, что она выпрыгнет из машины на очередном светофоре. Оба молчали, каждый глядя в своё окошко, страшась выпустить на волю чувства, с трудом усмиряемые.

Мари ощущала волны уверенного тепла, исходящие от мужского тела, и размышляла о том, что лет десять тому назад и с кем-нибудь другим, она вела бы себя иначе. Более раскованно, может быть, чуточку вульгарно… А вот в данный момент и именно с этим человеком вдруг стушевалась и не знала, как себя вести. Ноэль, видимо, уловил это настроение и не торопил события, ничего не требуя, ничего не обещая… Он вёл Мари подобно чуткому партнёру в бальном танце: надёжно поддерживая и указывая нужное направление, задавая ритм их движению друг другу навстречу…

Когда за ними захлопнулась входная дверь, Ноэль помог Мари снять кардиган и пристроил его на вешалке в передней. Канделябр со свечами на ресторанном столике оказался не последним потрясением волшебного вечера: хозяин квартиры растопил действующий камин в гостиной сразу, как только устроил Мари на огромном уютном диване с бокалом вина в руках. Подождав, чтобы огонь в камине разгорелся, Ноэль, налив и себе вина, устроился у ног Мари на ковре с длинным и мягким ворсом. Некоторое время они молчали, наблюдая за игрой оранжево-красных языков пламени. Пальцы Мари заблудились в волосах Ноэля, они продолжали дрожать от волнения, нарастающего с каждой секундой, которую эти двое проводили рядом.

- Поцелуй меня… - выдохнул Ноэль.

Мари пристроила бокал с вином на широкий подлокотник и наклонилась к мужским губам. Сидеть, вывернув шею, Ноэлю было явно неудобно, он потянул Мари к себе и они, обнявшись, «стекли» на ковёр, где их горячие губы встретились, а руки Ноэля принялись изучать тело Мари...И внутренние запреты окончательно отключились. В последних проблесках ускользающего сознания, Мари, не отдавая себя отчёта, твердила имя: - Ноэль...Ноэль...Ноэль… - чуть слышно, задыхаясь под его поцелуями…

А потом случилось то, что должно было случиться. Вся та буря чувств и эмоций, что плескалась внутри во время поездки в такси, вырвалась наружу…Мари забыла, когда в последний раз чувствовала желание подобной силы. Каждое движение, каждое касание ощущались остро, почти болезненно. В какой-то момент она не смогла сдерживаться и громкие стоны метнулись стаей испуганных птиц между стен гостиной, затихнув под высоким потолком... Горячие и влажные пальцы Ноэля прижались к губам Мари:

- Тише… Тише, дорогая… Соседи позвонят в полицию, решив, что я кого-то убиваю, а лишние люди нам здесь и сейчас точно не нужны…

И Мари послушно успокоилась, замерла, обняв Ноэля, дрожа всем телом, словно осиновый листок на ветру…

Они любили друг друга долго и нежно...Потом Ноэль курил, отправляя колечки дыма к высокому потолку, а Мари лежала, пристроив голову у него на груди и слушала, как размеренно качает кровь его сердце: тук-тук, тук-тук, тук-тук…

- Забавно, что ты решила-таки называть меня Ноэлем…

- Сигурд кажется мне кем-то нереальным, словно привидение из средних веков...А ты же вот он, рядышком, живой и тёплый…

- Дело в том, что если меня утвердят на главную роль в том голливудском проекте, о котором я тебе рассказывал, контракт будет оформлен на имя Ноэля Фолкнера. Получается, сама писательница «дала добро»…

- Ноэль Фолкнер? Звучит вполне подходяще для актёра, обладающего внешностью стопроцентного сердцееда...Впрочем, Сигурд Нурдстрём звучит ничуть не хуже — для тех, кто хоть что-то понимает в северных реалиях…

- Сразу видно творческую натуру — всему нашла романтическое определение...Впрочем, не такой уж я сердцеед…

- У тебя ещё всё впереди...Замучаешься от поклонниц отбиваться!

- Когда ещё это будет! А сейчас я хотел бы владеть только твоим сердцем...и не только им...

Стоило Ноэлю погладить тело Мари, как волна за волной снова начали накатывать разбуженные сексуальные желания, но сил на их удовлетворение не было совсем, клонило в сон, ресницы всё крепче смыкались в сладкой дремоте…

- Нет-нет, Мари, так не пойдёт… Спальня-то у меня зачем?

Мари что-то сонно пробормотала, но Ноэль уже вскочил на ноги. Словно пушинку, поднял он её на руки и отнёс на кровать в спальне, оформленной в монохромной гамме. Чёрные, белые и серые предметы обстановки Мари разглядела утром, проснувшись от прикосновения нежных рук и не менее нежных поцелуев… А ночью она провалилась в глубокий сон мгновенно, едва оказавшись на постели, и не чувствовала, как Ноэль заботливо укрывал её одеялом и тихонько устраивался рядом, боясь потревожить её сон…

Утренний звонок, принесший известие о том, что в съёмочном процессе образовалось окно на ближайшие три дня, был подарком небес. Потому что лишь вчера познакомившиеся, Мари и Ноэль никак не могли оторваться друг от друга. Все эти дни они почти не вылезали из огромной постели, заказывали еду на дом и ели в гостиной, сидя на ковре перед работающим телевизором. Но стоило взглядам пересечься или рукам соприкоснуться — и вот уже еда брошена, телевизор забыт и жадные до ласки тела переплелись в любовной «схватке».

На четвёртый день, рано утром, Ноэль отвёз Мари в гостиницу. Хорошо, что посреди своих постельных безумств она вспомнила о том, что не мешало бы продлить срок пользования номером и сделала это, связавшись с администратором по телефону. Её надежда выписаться, не будучи замеченной Никласом Йенсеном, умерла, когда Мари, забрав из номера свои вещи, спустилась к стойке регистрации, чтобы расплатиться.

- Как-то даже неловко брать с тебя деньги. Я слышал, что ты ни одной ночи не провела в отеле.

- Неожиданно встретила старых знакомых. Ты же знаешь, как это бывает…

- Да, конечно… - покивал головой Никлас, не поверив ни единому слову Мари. Хотя бы потому, что она впервые за все годы их знакомства расплатилась наличными. А ещё — потому, что уже знал о том, что ни у кого из своих старых знакомых она не ночевала…

- Вызвать тебе такси?

- Спасибо, оно уже ждёт меня у гостиницы.

- Ну что ж...Надеюсь увидеть вас с Петером в обозримом будущем.

- Постараемся! - «Надеюсь, улыбка не выглядит слишком натянутой!»

Машина Ноэля ждала её за углом, поэтому Никлас не мог увидеть, что садилась она вовсе не в такси. Ощущение неправильности всей нынешней ситуации не оставляло Мари: словно пробуешь застоявшийся в холодильнике торт и не можешь понять, можно ли его есть или лучше отправить в мусорное ведро… Жизнерадостная и смешливая в течение последних дней, проведённых в обществе Нурдстрёма, сейчас она замкнулась в себе и напряжённо молчала.

- Хочешь, я отвезу тебя в Норртелье? - спросил Ноэль, запуская двигатель.

- Нет, не стоит рисковать. Пожалуй, доеду на рейсовом автобусе.

- ОК. Откуда он отправляется?

- От Технологического института.

Машина плавно тронулась с места. Мари потянулась к радио и поискала музыкальный канал. Ей трудно было говорить, горло уже сжимало тоской  предстоящего расставания…

...Они стояли, обнявшись, у

открытого багажника автомобиля — Мари оставалось только взять свои вещи и отправиться на остановку. Стук сердца мужчины, перемешавшего мысли в её голове подобно белью в барабане стиральной машины, сейчас был ускоренным, чуть аритмичным...Оба не знали, что сказать: любое слово, приходящее на ум, казалось банальным и лживым… Им не хотелось расставаться, но у обоих имелись обязательства перед другими людьми: рабочие, личные…

- Я разыщу тебя, - покидая тёплое кольцо затянувшихся объятий, сказал Ноэль. - Не верю в то, что мы больше никогда не встретимся!

Улыбнувшись сквозь слёзы, Мари поцеловала Нурдстрёма, ухватила за ручку свой дорожный чемоданчик и, направляясь к остановке, не оглядываясь, махнула рукой — отпуская Ноэля к его обязательствам и уже готовясь ко встрече со своими.

А дома Мари поджидал сюрприз в духе анекдота с бородой. Петер вернулся с гастролей раньше времени. Хотел сделать Мари приятное, а приехал в пустой Дом.

Свет в гостиной не горел. Телевизор работал с выключенным звуком. Наттгрен сидел перед ним, опустив голову, и уронив между колен свои сильные красивые руки, которые Мари когда-то буквально боготворила.

«Изрядно пьян», - подумала она, мысленно вздохнув. Однако что-то не вязалось с картиной набравшегося с утра пораньше мужа. В считанные секунды осмотрев комнату, Мари поняла, в чём дело: пустых бутылок не видно. Да и в воздухе не витает «аромат» винных паров, обычный для подобного состояния.

На звук закрывшейся двери Петер поднял голову. Глаза его, обычно серые - цвета стылого осеннего озера - сейчас выглядели почти чёрными.

- Где ты была? - знакомый, чуть «треснутый» голос. - Я обзвонил всех наших знакомых, все гостиницы, все больницы и даже морги… Только маму твою беспокоить не стал…

"И за это тебе огромное спасибо!" - промелькнуло в голове Мари, но вслух она ничего не сказала. Врать не любила (особенно после трагического завершения закрутившейся после её побега из Голливуда полосы бесконечной лжи), а сказать правду не хватало смелости. Она просто подошла к дивану, села рядом с мужем и положила руку ему на плечо.

- Прости… Мне нужно было позвонить тебе в любом случае… Стокгольм поманил своим солнечным теплом — и... я просто выпала из реальности…

И тут случилось то, чего Мари никак не ожидала. Петер закрыл лицо руками и...заплакал.

- Чёрт тебя побери, Марья Наттгрен! Чёрт тебя побери...Ты - не ангел, ты — ведьма! Отравила меня своей любовью… Заботливая, понимающая… Чёртова ведьма!

Он так резко вскочил, что Мари инстинктивно вскинула руку, загораживаясь — хотя Петер никогда не тронул её и пальцем. Мог встряхнуть хорошенько, но бить женщин и детей Наттгрен считал ниже своего достоинства. Ни Эмиль, ни Лея, ни Мари не знали, какова сила его удара. Не собирался он демонстрировать её и сейчас. Вместо этого он привлёк Мари к себе и обнял крепко прижав к себе. Так, что захрустело где-то в позвоночнике. Целуя её, жарко зашептал, обжигая дыханием шею:

- Что ты со мной сделала, что? Я не могу без тебя! Не смей от меня уходить, слышишь?! НЕ СМЕЙ ОТ МЕНЯ УХОДИТЬ!!!

Второй раз за несколько часов Мари оказывалась в мужских объятьях и не знала, что сказать… Очарование проведённых в Стокгольме дней как-то разом потускнело, стоило ей прижаться к телу мужа, ощутить его запах. Готова ли она сжигать мосты у себя за спиной? Ради чего? Поняв, что в очередной раз запуталась в жизненной паутине, Мари заплакала. Сначала тихонько, потом навзрыд...Петер отбросил в сторону подозрения и обиды. Держа в объятьях женщину, незаметно ставшую незаменимой в его жизни, гладя её по волосам, он повторял:

- Ну, всё...всё...давай успокаиваться...Всё хорошо…

Но Мари вовсе не была в этом уверена.