Против ветра

Рука, в которой я зажимала баллончик с краской, застыла напротив стены, разрисованной лично мной за последние пару часов.   — Эй! Я к тебе обращаюсь! — повторил обладатель низкого мужского голоса, и я осторожно, сохраняя спокойствие, стянула с плеч рюкзачок, сунула в него баллончик и, так же, не снимая капюшона, пошла к углу здания, чтобы сесть на свой велосипед и умчаться отсюда прочь.   Плохой район, худший в Манчестере. Тут всего хватало. Убийства для этого района — не редкость. Я часто тут рисовала и еще ни разу меня не тронули. Быть может, потому что мой старший брат несет службу в полиции? Он не простой рядовой полисмен, а начальник отдела по расследованию убийств, вероятно, поэтому мне так везло. До сих пор везло, а сегодня…   — Стой!   Я, словно и не слыша его, спокойно свернула за угол, в секунду оценила положение, в котором оказалась: поняла, что не успею уехать этим путем и придется срезать переулками. Быстро запрыгнула на велосипед и, подняв брызги, когда налетела на лужу, понеслась прочь. Он выскочил следом, громко выругался и бросил мне вдогонку:   — Молись, урод! Я ноги тебе переломаю!   Отвечать не пришлось, он ведь принял меня за парня. Ткнув ему средний палец, я дважды оглянулась через плечо, не боясь, что меня раскусят, ведь на моей голове была бейсболка, а поверх нее капюшон бесформенной толстовки, и, активно крутя педали, выкатила в узкий переулок. До дома было примерно две мили. Вероятно, если этому парню взбредет в голову догнать меня, он понесется в менее благоприятный район, чем тот, где живем мы с братом. Так что ехала я дальше очень спокойно, наслаждаясь музыкой в наушниках и любуясь летним Манчестером, который пропах дождем и прохладным ветром. Улицы жили, наполненные людьми, а ряды автомобилей ленивыми змеями тянулись по дороге, тормозя на светофорах. На одном из них остановилась и я, натянула ворот толстовки до самого носа, поскольку немного промерзла, и собралась было отреагировать на зеленый свет, как вдруг слева посигналили. Я резко повернула голову и увидела незнакомца за рулем черного автомобиля, а, впрочем, его очень хорошо знали как раз в том районе, где я рисовала сегодня. Знали, потому что он там всем заправлял. Но для меня он был незнакомцем, я не общалась с этим человеком, да и видела его всего пару раз. Зато мой братец не раз отзывался о Харви Станли очень плохо. Так что, пряча свое лицо, я, не отводя глаз от сурового взгляда парня, медленно тронувшегося с места, прикинула в уме, куда могу свернуть на велосипеде, и куда он не проедет на своем внедорожнике. Такое место было. Опасное место, но не знаю, что хуже — столкнуться с этим неприятным типом или влипнуть в историю в «черном» районе? Это название с афроамериканцами ничего общего не имело. Просто промышленный район, слишком грязный и являющийся местом пребывания разных опасных личностей. К тому же в «черном» всегда было много бродяг. Решив, что показывать парню на внедорожнике место своего проживания нежелательно, я резко свернула направо, прокатила около трех сотен метров, еще раз направо и тут же попала на улицу, где было намного тише. Мой благоприятный район, любимый коттедж и теплый ужин остались позади, а я все дальше уводила парня на машине. Он давно мог подрезать меня, но не делал этого. С острым чувством опасности, от которого в крови забурлил адреналин, я набирала скорость, рассекая воздух и бесконечно поднимая брызги. Направо, прямо, налево, снова налево и еще трижды направо.   Высокие трубы с клубами темного дыма были видны издалека. Мои ноги дрожали от нагрузки, музыка в наушниках мешала, но не было ни секунды, чтобы избавиться от раздражителя. Его машины вроде бы нигде не было, но я чувствовала, он рядом, вот-вот выкатит на заброшенную парковку, которую как раз пересекала я. Бродяга запустил в меня стеклянной бутылкой, когда я не намеренно обдала его потоком воды, проехав по очередной луже. Не смогла обогнуть ее.   — Тупая сука! — проорал он, и я пригнулась, потому как бутылка, ударившись о мое плечо, упала на асфальт и разлетелась на осколки.   Слушая свое тяжелое дыхание и обтекая потом, я, наконец, оказалась на нужной мне улице, оставалось добраться до Пикадилли Гарден, а там и до дома рукой подать. Оглушительный сигнал клаксона разрезал вечернюю тишину, за которым последовал визг шин из-за резкого торможения, и я, закричав от испуга, вывернула руль вправо, завиляла и, не помня себя от выброса адреналина, на ходу спрыгнула с велосипеда. Тот проехал вперед и врезался в стену. Лежа на мокрой земле, я переживала отнюдь не из-за сильно ушибленного локтя — упала удачно, потому как некоторое время занималась паркуром — а как раз по поводу сломанного велосипеда. Это было моим единственным средством передвижения по городу. Как теперь я поеду на учебу? Ненавижу свое чертово увлечение граффити. Вот к чему это привело. Хотя арт все же получился классным.   — Вставай! — раздался тот же голос, и рука вцепилась в мой не пострадавший локоть, рывком поднимая меня на ноги.   Я всего на секунду вскинула глаза на обидчика, как тот вмиг сорвал с моей головы капюшон с бейсболкой, прихватив и прядь волос. Я нервно шикнула, отталкивая его руку, но тут же замерла, потому что парень смотрел на меня в изумлении.   — Ты что… девушка? — спросил он так, словно этого не могло быть.   — Проблемы? — выдавила я, поднимая с земли перемазанную грязью бейсболку. — Ты что сделал? — зло бросила я. — Она стоит дороже твоей жизни.   Парень вскинул брови, явно опешив от такого заявления, после рассмеялся, отойдя назад, провел пятерней по своим вьющимся волосам и спросил, уперев руки в бедра:   — Ты откуда взялась в моем районе?   — В твоем? Мы живем в свободной стране и…   — Фамилия.   — Моя?   — Нет, ну свою я знаю. А вот кто ты такая, мне крайне любопытно.   Я вздохнула, мысленно молясь, чтобы не пришлось просить помощи у брата.   — Слушай… — начала было я.   — Да-да, весь внимание, — кивнул Станли с серьезным выражением лица и скрестил руки на груди, одной из них подперев подбородок. — Только фамилию для начала назови.   — Давай так, я завтра приеду и отмою стену, раз уж тебя так бесит, — предложила я примирительно, все еще косясь на пострадавший велосипед, и Станли проследил за моим взглядом, ничего не говоря. — И пообещаю больше не рисовать в… “твоем” районе. Идет?   Парень помолчал немного, после качнул головой, тихо цокнув, взял меня за рукав и проговорил:   — Нет, не идет. Ты прямо сейчас отмоешь стену моего гаража.   Не может такого быть. Вы серьезно? Разве такие совпадения бывают? Мне сделалось дурно.   — Эм, паршивенький гараж, дружище, — тихо проворчала я, увлекаемая парнем к машине. — Я, можно сказать, его облагородила. Район гадкий, а дома такие классные. Ты мне спасибо скажи, потому что именно твой гараж оказался скучным. Мог бы и ограждение установить, раз не нравятся вторжения…   — Ну разумеется, — скривился Станли, подталкивая меня к задней дверце автомобиля. — Поглупи еще немного, очень нервы успокаивает.   — Можно мне забрать велик? — обреченно произнесла я.   Потемневшие глаза сверкнули в мою сторону.   — Нет, — дверца внедорожника захлопнулась перед самым носом.   — Брат меня убьет.   Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида, заводя двигатель.   — Это то, что волнует тебя сейчас больше всего? — сощурился парень. Я молча передернула плечами. — Ненормальная.   *** Около одиннадцати часов вечера мой брат, наверняка вернувшийся со службы, запаниковал. Именно поэтому он позвонил мне раз десять и написал кучу гневных сообщений, которые читал Станли, пока я мыла стену его гаража. Он забрал телефон, как залог. Мне страшно не хотелось, чтобы он отвечал на звонки, потому что сразу понял бы, что Люк Эддисон — мой брат. Он наверняка узнает того по голосу, они много раз пересекались.   — Итак, твое имя-я-я? — протянул Харви, как на викторине, когда я, почти падая с ног от усталости, получила, наконец, свой телефон и даже велосипед. Помятый, поломанный велосипед. Тот самый, за который брат оторвет мне голову. — Я жду. Думаешь, такая большая проблема узнать, кто ты?   Я вырвала телефон из его рук, спрятала в рюкзаке и, молча подхватив свой велосипед, натянула на голову капюшон.   — Бейсболку верни, — проворчала, не оглядываясь.   — Нет, это мне на память. Еще никто и никогда не мыл мой гараж. Ты очень старалась. Не будь ты таким «пацаном в юбке», я бы даже посочувствовал твоим поломанным ногтям. Но ведь с этим у тебя порядок, верно?   — Что ты за идиот? — гневно глянула я на парня.   — Полегче, девочка. Сейчас и полы в доме помоешь. — Его насмешливый тон резко сменился на вкрадчивый, когда он проговорил: — Имя. Иначе поеду следом.   — Будто я не могу у друзей остановиться, — закатила я глаза и по привычке села на велосипед, но, заметив, какой дугой выгнуто переднее колесо, злобно шикнула: — С тебя велик.   — Куплю два, если договоримся о встрече.   От изумления и возмущения, я даже свой транспорт на землю бросила, полностью повернувшись к Станли.   — Ты что психопат? — уперла руки в боки. — С какой радости я буду с тобой встречаться?   — Да просто так. Что ты тут разошлась?   Интуитивно я ощущала, за этой маской шутливого парня, скрывается нечто посерьезнее. Разумеется, не напрасно ведь мой брат рыл на него информацию.   — Нет, встречи не будет. И велосипед я себе куплю сама.   — Но ты же сказала, брат тебя убьет, — наигранно-сочувственно произнес Станли, спиной опираясь на капот своей машины. — Мне бы не хотелось, чтобы ты погибла из-за такой ерунды. Может, лучше скейт? — прищурился он, продолжая меня «троллить». — Я заметил, как ловко и профессионально ты приземлилась. Наверняка чем-то занимаешься.   — Я поняла тебя, — кивнула в ответ, скривившись от этой неприятной ситуации. — Пытаешься таким способом разнюхать обо мне что-то интересное? Глупо, Станли.   — О, мы знакомились?   Я насупилась, а парень развел руками, словно собрался обниматься. Я подозрительно на него покосилась и осталась стоять на месте. Он меня немного напрягал.   — Что застыла? Сюда иди, познакомимся.   — Я не обнимаю незнакомцев.   — Ты глуховата? — покрутил он пальцем у самого уха. — Я же говорю, познакомимся. Сюда шагай.   Честно признаться, в этот момент, Станли очень напоминал моего брата. Тот так же, как и он, когда был раздражен, начинал говорить в приказном тоне. Отрицательно мотнув головой, я настороженно протянула руку, говоря тем самым, что к более близкому контакту не готова, и Станли пожал мою ладонь с улыбкой. Но тут же, пристально глядя в глаза, он сказал то, от чего я похолодела:   — Приятно познакомиться, Дайана. Или как лучше? Ди? — Если бы он назвал в этот момент мою фамилию, я, без сомнений, завопила бы во все горло. — Ох, какие мы пугливые, — все не отпускал он. — Спокойно, девочка, спокойно. Я прочел твое имя на велосипеде. Забыла? Там на руле написано. — Я так откровенно выдохнула, что Станли, отпустив мою руку, громко рассмеялся, потешаясь над моей реакцией. — Забавная, но глупая Дайана. Поезжай домой, брат волнуется.   — Поезжай? Очень смешно, — отчеканила я, подняв велосипед, и, уже уходя, буркнула себе под нос: — Идиот. — И уже громче и не оглядываясь: — Только не кричи мне в спину что-то вроде «увидимся, детка», а то меня стошнит от этого клише.   Снова тихий смех, а затем:   — Увидимся, золотце. Так менее клишировано?   Я лишь качнула головой, скрывая смех, но внутри все равно жутко боялась, потому что этот район действительно был очень плохим, и вот так идти одной по улицам ночью — большой риск. Не знаю, как мне могло повезти, но до своего дома я добралась очень даже спокойно, если не считать того, как сильно себя накручивала, шагая по темным переулкам. В целом все обошлось. В целом, потому что меня зацепила одна парочка пьяных парней, с которыми удалось отшутиться, а после, спрятавшись в сквере за углом, дождаться, когда те уйдут. Однако это не спасло от гнева брата.   — Половина первого, мать твою! — встретил меня возглас Люка, стоило лишь войти в холл. — Где тебя черти носили, Ди? — агрессивно проорал мужчина, выходя ко мне из кухни. — Я уже собрался вызвать наряд и отправить на твои поиски. Ты ненормальная, что ли? Почему не отвечала на звонки? Или снова была у своего олуха? — Люк встал почти вплотную ко мне и пригрозил пальцем. — Смотри, Ди, узнаю, что Марти пристает к тебе, накажу. И тебя, и его. Поочередно. Поняла меня?   Я тяжело вздохнула, сглатывая неприятный комок страха.   — Люк, прости. Я просто упала, сломала велосипед и…   — Ты что сделала? Я ослышался?   — Люк… ну не злись… — пробормотала я, вжимаясь спиной в стену, и тут же вскрикнула, руками прикрывая голову, потому что мощный кулак брата врезался в эту самую стену, совсем рядом со мной. — Люк…   — Умолкни. Я трачу на тебя кучу денег. На твой чертов колледж. И в итоге что? Ты допоздна гоняешь по улицам, зная при этом, что у меня толпы врагов. — Я испуганно посмотрела брату в глаза. Его взгляд был наполнен болью, он боялся за меня, и порой это смахивало на паранойю. Утрата родителей сказалась на нем именно таким образом. Меня это страшно пугало. — Когда же ты поймешь, что я не могу потерять тебя, как это случилось с ними. Ты причиняешь мне боль, Ди.   Понимая брата в этот момент, как никогда, я осторожно подалась к нему, и тот сразу же обхватил меня обеими руками, утыкаясь носом в мои волосы. Он был очень сильным мужчиной, во всех смыслах сильным. Настоящий офицер. Благородный блюститель закона. Я всегда восхищалась братом. Знала, мой парень будет только таким, никаким другим. Гордый, уверенный себе, смелый, порой до отчаяния смелый. Он каждый раз налетал на меня, если я опаздывала, но никогда не причинял настоящей боли. Кто я на его фоне? Будучи выше меня почти на целую голову, он мог бы у***ь одним ударом. Я часто наблюдала, как Люк занимался в подвале, где оборудовал для себя спортзал, и вот уж точно, выглядел он мощно и даже пугающе. С таким братом не страшно выйти в город, где все его ненавидят. Но в том-то и проблема, Люк держал меня на расстоянии от всех. Это была известная его коллегам информация, но никто не решался мной интересоваться. За вопросы о семье он наверняка оторвал бы голову любому. Холодная сдержанность брата очевидно говорила о его прошлом. Я хочу сказать, Люк был настоящим солдатом с дисциплинированным поведением, вышколенный, держащий себя и других под контролем.   До возвращения в Англию, он нес службу в горячих точках. Мой брат воевал. Вернуться ему пришлось после того, как погибли родители. Я знала, Люка могли отправить в абсолютно любое место, так как он служил в специальном подразделении, поэтому не имела понятия, откуда ему пришлось сорваться. Будучи человеком очень жестким и упрямым, по приезде в Манчестер, Люк сразу же выплатил ссуду на дом, нашел свободное место в местном полицейском участке и уже спустя полгода примерной службы и посещения спецкурсов, Люка перевели в отдел по расследованию убийств. Тот вечер не был самым счастливым в наших жизнях, потому как я узнала, что брат буквально силой добился такого резкого повышения, оказавшись в начальниках. Он признался за ужином, что это было очень важно для него, и он должен наказать плохих людей, к тому же четко намекнул, мне нельзя лезть во все это. Он накричал на меня и отправил в комнату. И я злилась бы вечность, если бы ночью не захотела выпить чаю. Спустившись вниз, я замерла у двери гостиной, где у камина сидел Люк и… Он плакал, держа в руках наше семейное фото. Мое сердце рухнуло вниз от увиденного. Этот отчаянный боец рыдал над фотоснимком. «Я отомщу, мама. Отомщу, отец, обещаю», — прохрипел Люк, и я поняла, по какой причине он пробрался в отдел по расследованию убийств. Теперь все стало очевидным. Могла ли я винить его в этом? Нет, даже не имела права. Мы на одной стороне, и утром я именно это и сообщила брату. Тот непонимающе нахмурился, но обнял меня.   — Прости меня, Люк, — пробормотала я, поглаживая брата по спине и вспоминая тот вечер.   На нем все еще была форма.   — Зачем ты носишь ее, когда тебе можно ходить в обычной одежде? — спросила я с улыбкой, и брат отодвинулся.   Теперь его зеленые глаза не казались такими темными, а на губах заиграла улыбка.   — Ты же знаешь, как я люблю кичиться своим положением, — подмигнул Люк, и я шутливо стукнула его кулаком в плечо.   — Ты ужасен.   Я обошла брата, направляясь к лестнице.   — Разумеется. Только скажи мне это, когда будешь поедать лазанью.   — Опять лазанья, — поддела я брата. — Ням-ням, объедение.   — Неблагодарная. Переодевайся и спускайся, я не ужинал без тебя.   Люк никогда не ест в одиночестве, и это было еще одной его странностью.   — Ладно. И… Люк, — я притормозила уже наверху, — прости за велосипед.   Брат кивнул, глядя на меня мягким взором, но тут же спросил:   — Сама как? Не пострадала?   — Нет, порядок.   — Ты никогда не выйдешь замуж, девочка, с такими увлечениями, — хохотнул Люк, потерев пальцами кончик носа.   Я склонила голову набок, тихо фыркнув.   — Конечно же не выйду. С таким-то братом…   Он расхохотался, аплодируя мне, после чего дернулся так, словно вот-вот рванет следом за мной:   — В комнату! Живо!   Я побежала к себе. Вот так было всегда, когда мы не ссорились. Как жаль, что стычки случались слишком часто. Люк хотел контролировать меня, забывая, что школу я уже закончила и второй год учусь в колледже. Для него я была обычным ребенком. Почему я такая неженственная? Именно потому, что мой брат делал из меня мальчишку, сам того не замечая.   *** Утренняя пробежка была моим наказанием за плохое поведение. После пробежки я наспех приняла душ, спустилась вниз, перепрыгивая через пару ступенек, и уже покинула бы дом, на ходу жуя батончик, но перед самой дверью высокой грядой вырос Люк. Он был как всегда в служебной форме, с легкой щетиной на лице и гладко зачесанными волосами, в которых проступала едва заметная седина.   — Что такое, бро? — пробормотала я, все еще справляясь с батончиком.   От приторности такого завтрака меня стало подташнивать. Люк потер пальцами губы, и я удивленно притихла, глядя на то, как он смущен.   — Люк…   — Идем, — перебил меня брат и открыл дверь, пропуская на крыльцо, спустившись с которого, я тут же выбросила недоеденный батончик в мусорный бак.   — Это тебе, — объявил брат, и я непонимающе покосилась сначала на него, а потом уставилась на новенький велосипед, стоящий на подъездной дорожке. — Люк! А-а-а! Я тебя люблю! — завизжала, запрыгнув на брата. — Спасибо-спасибо-спасибо! Ты лучший!   — Да не за что, Ди. Будь паинькой, — поставил меня на ноги польщенный Люк, чмокнул в лоб и, резко развернувшись, пошел в дом.   Я проводила взглядом его широкую спину в темной куртке и вернулась к изучению нового транспорта. Люк действительно самый лучший. Только он мог отругать меня вечером, а уже утром подарить велосипед. Это потрясающе. Люк Всемогущий. Я усмехнулась себе под нос, но тут же погрустнела: брат настолько не привык к проявлению теплых чувств, что неминуемо раздражался и уходил прочь, как это случилось и сейчас. Тяжело вздохнув, я вспомнила родителей, и острая боль в очередной раз пронзила мою грудь, ведь о том, что это не было несчастным случаем, я узнала совсем недавно. Мне было страшно подумать, кому могли помешать наши родители. Сглотнув и убедив себя в том, что все в порядке, я только сунула наушники в уши, собираясь включить музыку, как вдруг за спиной услышала:   — Ди, сними эту куртку. — Я оглянулась на Люка через плечо. Он стоял на крыльце, спрятав одну руку в кармане брюк, а во второй держал кружку. — Ты в ней, как мальчишка.   Я ехидно ухмыльнулась, отдергивая в сторону «косуху», и спросила:   — Уверен?   Глаза брата расширились, и он воскликнул:   — Какого черта такая прозрачная блузка, Дайана?   Я лишь рассмеялась, сорвалась с места, слушая, как брат кричит мне вслед что-то о вечернем наказании, и, включив музыку, покатила в колледж.   *** «Будь паинькой, Ди. Конечно, надо быть паинькой. Разумеется, буду», — бормотала я себе под нос, влетая на парковку кампуса.   — Эддисон! Привет! — помахал мне рукой Эдгар Марти — сын профессора физики, оказавшийся очень приятным парнем и хорошим другом, пусть иногда и занудой. — Ого, новый велик? — усмехнулся он, продолжая подшучивать надо мной, потому что все ездили на машинах, одна я отличалась. По крайней мере именно на моем курсе у студентов были машины.   — Не начинай, Эдди, — хмыкнула я, вовсе не обижаясь, и припарковала велосипед. — Как ты? Готов к тесту? — тут же пикировала я ответную шуточку, на что приятель закатил глаза, отвечая:   — Будто у меня есть выбор. А ты, как я посмотрю, опять гоняла по улицам?   Я непонимающе покосилась на Эда. О чем это он? У меня на лбу что ли написано?   — Ты взгляни на себя: волосы лохматые, глаза горят, щеки пылают. Наверняка неслась на «красный».   Увы, это было правдой. У меня напрочь отсутствовало чувство страха перед смертью. Так уж сложилось, что после потери родителей, я не особо заморачивалась о самосохранении. Являясь настоящей адреналинщицей, я прыгала по крышам, не раз калечась, проезжала перед носом автомобилей на мигающий зеленый, скатываясь с велосипедной дорожки, и определенно не любила скучное времяпрепровождение. Однако это вовсе не значило, что я ленивая в учебе. С этим проблем не было по одной простой причине: после окончания колледжа я мечтала уехать из Манчестера. Город этот, несомненно, любила, но здесь осталось слишком много любимых мест моих родителей, куда они возили нас, когда мы с Люком были еще детьми.   — Ты прав, Эд, — ответила я, улыбнувшись, — но… э… в общем, вчера я попала в нелепую ситуацию.   — Расскажешь? — притормозил приятель.   — На лекции, дружище. Сам знаешь, нам влетит, если опоздаем. Скоро экзамен.   Эти часы были подготовительными. Я даже Люку не сообщила, что сегодня сдаю экономику, чтобы он не начал наставлять меня на путь истинный. Еще, не дай бог, увязался бы подвезти. Хотя в колледже никто, кроме руководства, толком не знал, кто я такая и кому прихожусь сестрой. Только Эдди был полностью осведомлен о моем родстве с «грозным-мужиком-из-отдела-по-расследованию-убийств». Так что он подкалывал бы меня весь остаток жизни, если бы Люк со своей гиперзаботой решил подвезти на учебу. Ничего такого, но я не хотела бы чувствовать себя кем-то придавленной, меня привыкли знать, как выскочку, которая постоянно ссорится с Люси Стэпэлтон.   На лекции можно было уснуть. К тому же июньское солнце палило беспощадно. Я сидела как раз у окна и уже три раза чихнула из-за яркого света, на что профессор недовольно проворчал: «Мисс Эддисон, вы не вовремя приболели. Сегодня у вас мой предмет». Будто я не знала.   — Ты готова? — шепнул Эд, придвинувшись ко мне.   Я тяжело вздохнула, отрицательно качая головой.   — Сам знаешь, ненавижу экономику. Я в ней полный ноль. Не представляю, как сдам.   Эдди вдруг хохотнул в кулак, и я удивленно вскинула брови, покосившись на приятеля.   — Чего угораешь?   — Дурочка. Я спросил, готова ли ты рассказать мне о вчерашнем?   Я тихо цокнула и тоже усмехнулась.   — Ну, что там рассказывать… Прокатилась в худший район, нарисовала на стене кое-что очень даже готическое, а тут вдруг хозяин дома объявился и поймал меня на месте преступления, так сказать.   — И? Потом? — в нетерпении заерзал Эдди, который любил слушать мои байки о разных передрягах, в которые я попадала чаще, чем он мог себе представить. Я понимала его. Парень просто лишен такого удовольствия, как беззаботное веселье. Он постоянно в учебе. Мне было его жаль. — Не тяни, Дайана, рассказывай.   — Да ничего особенного. Помыла его гараж и все, — отчего-то хохотнула я.   — А, поэтому твои пальцы перемазаны черным. Я уж подумал косишь под «блуррифейс»*. Кстати, на следующей неделе иду на концерт… кого, как ты думаешь? — восторженно прошептал Марти, и я улыбнулась, качая головой.   — Ну, судя по тому, что ты упомянул этого персонажа… Разумеется, на «Twenty one pilots».   — Идешь со мной. Я знаю, тебя же прет от их треков. Так что…   — Не думаю. Люк не позволит.   — Я не спрашиваю. — Мой изумленный взгляд устремился на засуетившегося Эдди, который принялся рыться в своем рюкзаке, и я выдохнула от восторга, потому что не узнала этого настойчивого парня, ведь в его руках было два билета в фанзону. — Идем и точка. Солжешь Люку. Ты же часто у меня занимаешься.   — Я в полном шоке, приятель. Не знаю, когда ты успел подменить моего друга, но ты очень-очень крут, — искренне призналась я и потрепала Эдгара по его длинноватым волосам.   — Да ладно тебе, — смутился Марти и добавил: — Так в итоге, чью стену ты разрисовала?   Я, вероятно, и сказала бы, но что-то вынудило меня солгать, сама не знала почему.   — Понятия не имею, кто тот парень.   Эд отстал с расспросами, все еще польщено улыбаясь, потому что я впервые сделала ему подобный комплимент. Но тут мои мысли вернулись к билетам, которые показал приятель, и, склонившись к нему, я спросила:   — Когда концерт?   — Пятнадцатого июня.   Я посмотрела другу в глаза, которые светились лазурным блеском.   — Ты нормальный? У нас будет вечеринка в честь окончания учебного года. Как я, по-твоему, скажу брату, куда иду? Вдвойне солгать? Он меня и на вечеринку-то не отпустит. О, бог мой, Эдди. Одни проблемы, — обреченно сказала я и надулась.   — Да тише, что-нибудь придумаем.   — Ну конечно, — съязвила я и попыталась погрузиться в учебу.   Хорошее настроение все же вернулось, потому что спустя четыре часа я вылетела, красная, словно помидор, из здания колледжа с воплями:   — Я сдала! Боже! Я сдала! Эдди! Я в списке сдавших! — понеслась я к другу и повисла на нем, однако это был не мой крепкий брат и, несмотря на то что Эдгар с ним примерно одного роста, по телосложению приятелю было все же далеко до моего качка. Так что мы благополучно упали на газон, вызвав смех сокурсников. — Эд, я сдала! — повторила я ему в лицо и скатилась на траву, оставшись сидеть с самодовольным выражением лица. — Поразительно просто. Неужели мне повезло?   — Поздравляю, Ди, — потер Марти ушибленное плечо. — Ты, чертов экстраверт, достала меня. Хватит так бурно реагировать. У меня складывается впечатление, что тебя в жизни удивляет все. Твое лицо в постоянном восторге. Чокнутая.   Он говорил с легкой улыбкой, и я приняла такую характеристику кивком головы, говоря при этом:   — Чудесно, Эдди. Ты меня раскусил. А теперь… Дружище, мы сдали. Все. Свобода. На целое лето свобода. Отметим?   — По-нашему? — хитро прищурился Эдди.   — По-нашему, — кивнула я, поднимаясь.   И мы направились на парковку. Но наша идиллия была мгновенно разрушена, ведь неподалеку стояла Люси.   — Голубки полетели на совместный ланч, — пропела Стэпэлтон противным голоском.   Я прикусила щеку с внутренней стороны, вмиг вспыхнув, на что поймала укоризненный взгляд приятеля. Разумеется, можно было поддаться его премилым ямочкам на щеках и просто уйти, но это давненько на меня не действовало. Взгляд побитого котенка по имени Эдди уже не производил должного эффекта. Я сбросила рюкзак на траву.   — Нет, Ди-и-и, — простонал друг.   — Спокойно, — подняла я руку, холодно улыбаясь. — Мне важно это сделать. Целое лето не увидимся же. Понимаешь? Я скучать по ней буду.   Марти закатил глаза, наблюдая, как я отхожу от него, пританцовывая под включенную дружками Люси музыку.   — Что ты тут пропищала, милая? — спросила я, когда приблизилась к разукрашенной девице.   — Ох, посмотрите на нее. Понятно, почему у тебя нет парня, ты ведь - мужик.   — Правильно, — кивнула я, — поэтому бью очень больно, как мужик.   — Да ты что? Ударишь меня при свидетелях? — захлопала ресницами девушка.   — Нет, конечно же нет, Стэпэлтон. Я просто расскажу всем, что ты сделала на экзамене. — Глаза Люси тут же наполнились тревогой, и она, заметно занервничав, воровато оглянулась. Я молча и с улыбкой на лице наблюдала за беспокойством девушки.   — Слушай, не глупи. Ты несешь абсолютную чушь, Эддисон. Я ничего плохого не сделала.   — Уверена? — приблизилась я к ней вплотную. — Ну же, Люси, милая, куда подевалась твоя смелость? Ты ведь только что кричала мне в спину.   — Прости, идет? Прости меня, — выпалила девица, на что ее друзья изумленно зашептались.   — Вот так? Просто взять и простить? Ну уж нет. Ты весь этот год доставала меня. Тошнит уже от твоего наглого лица. Я, пожалуй, сдам тебя ректору. — И, отвернувшись от нее, я громко начала: — Слушайте все, ваша подруга…   — Нет! — заверещала Стэпэлтон, разворачивая меня к себе и глядя умоляющим взглядом. — Пожалуйста, я все потеряю. Дайана, прошу… — последнее Люси почти прошептала.   В этот момент я вспомнила, как она травила многих ребят из группы, поэтому мои губы растянулись в злобной ухмылке, и я произнесла:   — Сейчас же идешь в кабинет охраны и по громкой связи просишь прощения у всех, кого обидела. Если повторится подобное, я тебя уничтожу.   Люси покраснела до корней волос, но промолчала, обреченно направившись к парадному входу. Я оглянулась на Эдди, кивнув ему головой, мол, следуй за мной, и тот, подхватив рюкзаки, недовольно поплелся за нами.   Стэпэлтон извинилась. Это стало ее падением с вершины. Но она заслужила. Все посмеивались над ней, когда та вышла на лужайку кампуса.   — Молодец, Господь примет тебя в рай, — сказала я ей и пошла с приятелем на парковку.   Разумеется, Люси ничего не ответила. Я объявила ей войну. Конечно, она станет мстить, но это как раз то, что я очень люблю. Войну с подобными ей, потому что мои методы  — Ну ты… — начал было Эдди, загружая мой велосипед в свой пикап, — нет слов.   — Вот и молчи тогда, — хмыкнула я, вскинула глаза, скользнув взглядом по территории кампуса, и тут же застыла с распахнутой дверцей автомобиля, потому что заметила…   Станли, стоя к нам в профиль, беседовал с отцом Эдди, но хватило потаращиться на него дольше, чем полминуты, как он тут же повернулся, утыкаясь взглядом прямо в меня. Не зная, как себя вести, я глупо улыбнулась, помахала ему рукой и быстро села в машину.   — Не понял, — пробормотал приятель, тоже глядя на беседующую парочку. — С кем это папа?   — Да кто его знает. Давай, поехали. Умираю с голоду.   Эд покосился на меня, я, в свою очередь, покосилась на все еще наблюдавшего за нами Харви. Ох, дело дрянь. Что-то происходит. Я чувствовала это.   — Ты в порядке? — вдруг спросил Эдгар, и я перевела на него взгляд.   — Конечно.   — Хорошо, — приятель помолчал немного, после добавил: — Просто тот парень смотрел на тебя так, словно именно за тобой и приехал.   — Ерунда. Ничего общего со мной.   — Угу, ладно, — шмыгнул носом Эдди, почесав самый кончик, — ты помахала ему.   — Отстань. Тебе показалось.   — Ладно, — вновь повторил Марти, но явно мне не поверил.   Да и пусть. Я что-то сама себе уже не верю.