Композитор

Глава 2

Марк Ривун, в отличие от других обитателей детского дома, а затем и школы-интерната, никогда не мечтал о маме с папой и не задумывался о своем происхождении. Единственной сферой его интересов были звуки. Эта всепоглощающая страсть овладела его сознанием, похоже, еще в утробе матери.

Персонал роддома № 1 трудно было удивить громкими именами пациенток. Роддом являлся первым в Москве не только по номеру, но и по статусу. Жены многих известных персон прошли через заботливые руки местных врачей и акушерок. Но даже на их фоне киноактриса и певица Рая Коршунова была настоящей знаменитостью. Она прославилась благодаря патриотическому фильму «Колхозница», в котором сыграла главную роль. Фильм вышел весной 1930 года, а к сентябрю, когда Рая попала в роддом, половина городских барышень носили прическу, как у героини фильма. Даже цветастый платок, который актриса неизменно сдвигала на шею, вновь вошел в моду в обеих столицах.

Успех обаятельной артистке принес не только немой фильм, но и популярная песенка, звучавшая в то лето по радио чуть ли не чаще, чем речи товарища Сталина. По фильму зрители узнали неотразимую внешность Раи Коршуновой, а песня донесла до всех ее замечательный голос. Грядущая эпоха звукового кино обещала принести Рае Коршуновой всенародную славу.

Но жизнь распорядилась иначе.

Песни для Раи писал знаменитый композитор Александр Рамазинский. Вся театральная Москва только и говорила о том, что сорокапятилетний Рамазинский с первого взгляда безумно влюбился в белокурую красавицу Раю и отбил ее у не менее выдающегося, но еще более пожилого кинорежиссера. С тех пор давние друзья, режиссер и композитор, открыто враждовали, и новый музыкальный фильм с участием Коршуновой постоянно откладывался.

Сразу после съемок «Колхозницы» Рамазинский и Коршунова поженились. Народ охотно обсуждал перипетии любовного треугольника знаменитостей, и то, что роды у Раи случились раньше, чем истекли девять месяцев после свадьбы, придавало романтической истории особую пикантность.

В роддоме Рае Коршуновой, естественно, отвели отдельную палату с видом на тихий двор, а роды у нее готовилась принимать сама заведующая отделением Нинель Абрамовна Клячман.

Когда ранним утром 12 сентября у актрисы начались схватки, Нинель Абрамовна, разбуженная дома телефонным звонком, отказалась от предложенного автомобиля. Сначала она сварила традиционный кофе, посмаковала любимый напиток и лишь затем отправилась пешком на работу. Жила она рядом с роддомом, в Арбатских переулках, и была уверена, что не опоздает. «Первенец дается женщине для испытания, — любила говорить опытный врач. — А испытание скоротечным не бывает».

Роды у знаменитой актрисы проходили тяжело.

— Давай, девочка, тужься, кричи. Кричи сколько хочешь, — подбадривала Раю Нинель Абрамовна, третий час опекая измученную роженицу.

Но просить об этом было излишним. Голосистая Коршунова вопила от души. В родилку заглядывали любопытные коллеги, желая первыми узнать, кто появится у звездной четы — мальчик или девочка. Строгая Клячман шикала на них и все больше хмурилась. Происходило нечто странное. Плод шевелился, когда роженица молчала. Но как только она начинала тужиться и кричать, он замирал и схватки прекращались. Нинель Абрамовне грешным делом даже показалось, что младенец затихал, чтобы послушать истошный вопль матери.

Так продолжалось несколько часов. Наконец, обессилев от собственного крика, измученная Рая закусила губу и умолкла. Она вспомнила, как прекрасно переносила беременность, пела и выступала вплоть до последних месяцев, и ребеночек не тревожил ее. Она была уверена, что поет не только для зрителей, но и для будущего малыша. Он всегда затихал и благодарно слушал ее, а ворочался только ночью, словно ему мешала тишина.

Невозмутимая акушерка Клавдия вытерла пот на лице актрисы и промокнула выступившую на губах кровь. Все затихло. Нинель Абрамовна подумала, что в схватках наступил перерыв и можно на несколько минут удалиться, чтобы привести себя в порядок. Но тут произошло долгожданное чудо. В абсолютной тишине плод довольно легко вышел на свет. Бледная как простыня актриса мужественно терпела.

Врач и акушерка переглянулись. Мальчик! Под марлевыми повязками губы обеих растянулись в победную улыбку. Акушерка засуетилась около младенца, пока врач приводила в чувство потерявшую сознание Коршунову.

Когда первые хлопоты закончились, акушерка вспомнила, что младенец до сих пор не закричал. Он вращал глазками, двигал пальчиками, но не произнес ни звука. Клавдия любовно обхватила мальчика ладонью и шлепнула по попке. Сколько раз она проделывала эту нехитрую процедуру, после которой раздавался первый писк хрупкого организма. Голосок у деток был разным, но неизменно вызывал радость у роженицы и умиление у акушерки.

На этот раз младенец закричал неожиданно низко. Он вскрикнул, словно пробуя голос, и зашелся в жутком неприятном вопле с изменяющейся тональностью. У акушерки от испуга дрогнули руки, и она чуть не выронила ребенка. С трудом подавив брезгливость, Клавдия опустила новорожденного в передвижную люльку и, пошатываясь, отошла к окну. Пальцы сложились сами собой, и старая акушерка поспешно перекрестилась. Нинель Абрамовна опустилась на стул, прикрывая уши ладонями. На лице роженицы застыла гримаса усталости и разочарования.

А ребенок кричал с азартом первооткрывателя. Было видно, что он получает наслаждение от собственного голоса. Оттопыренные ушки ловили звуковые волны, младенец пробовал все новые и новые тональности. Изучив весь диапазон своих возможностей, ребенок успокоился и умолк.

Нинель Абрамовна с трудом вернулась в свой кабинет, приняла несколько успокаивающих таблеток и, закрыв глаза, откинулась на спинку высокого кресла. Время шло. Голова болела, умиротворение не приходило. Из коридора донесся крик новорожденного. Кричал обычный младенец, но в памяти сразу всплыл жуткий голос ребенка Коршуновой. «Он рядом и в любой момент может открыть ротик, напрячь голосовые связки», — со страхом подумала заведующая.

Нинель Абрамовна спешно покинула роддом и долго бесцельно бродила по московским улочкам под моросящим дождем, а когда пришла в себя, то почувствовала смертельную усталость. Она узнала район, в котором оказалась, и решила пройти через стройку, чтобы быстрее попасть домой, но на отвале влажного грунта поскользнулась. Странное дело — она даже не вскрикнула. Она вообще не произнесла ни звука с тех пор, как вышла из родильной палаты.

На следующий день тело Нинель Абрамовны Клячман обнаружили в глубоком котловане строящегося высотного здания.