When Universes Collide

Тео и Ричи. Часть 1.

— Непрямой поцелуй!

Одним ловким движением Ричи выхватил у Тео из пальцев едва початый рожок мороженого, только что купленный у базарной торговки, — да какое там мороженое, просто сладкий лёд, политый сверху ядовито-розовым сиропом, — и облизнул едва надкушенную Теодором верхушку.

Его голубые наглые глазищи искрились насмешкой, губы, вымазанные в розовом сиропе, будто в какой-то треклятой помаде, расплылись в вызывающей ухмылке.

— Хватит выпендриваться, — сквозь зубы процедил Тео, поспешно отворачиваясь и внутренне сжимаясь при мысли о том, что люди смотрят на это непотребство и Бог знает что про них думают.

Он бы с превеликим облегчением сделал вид, что впервые в жизни видит этого мелкого пакостника. Но ведь не получится, увы.

— И это всё, что ты можешь сказать? — осведомился Ричи, прищуриваясь. — Как-то слабовато...

Он фыркнул и, блеснув зубами, отхватил сразу половину мороженого. А потом протянул Теодору остаток с невинным вопросом:

— Хочешь?

— Нет. Доедай, — холодно ответил Тео, уже привычно окидывая цепким взглядом пёструю рыночную толпу. Черные фигуры карабинеров маячили там и сям, но незаметно было, чтобы Тео и Ричи привлекли их внимание. Значит, это действительно были карабинеры, а не наёмники Эль Азора. Пока что.

Хотя в этой толпе кто угодно может оказаться человеком Эль Азора.

Тео глубоко вздохнул и вытер пот со лба. Гайанское солнце, даже к вечеру, палило немилосердно. Под душ бы сейчас, под кондиционер, и чаю со льдом и лимоном...

Душ, кондиционер и чай со льдом и лимоном были, однако, недоступней, чем Марианская впадина.

Тео хмуро покосился на своего спутника. Цветастая рубаха Ричи была расстёгнута чуть ли не до самого пупа, шляпа залихватски сдвинута на затылок. Он беспечно скалился, наматывая на руку какие-то разноцветные бусы из ракушек, камушков и прочей дребедени с лотка у необъятной торговки-креолки. Нашёл время!

— Эй! — подойдя вплотную, сердито прошипел Тео. Креольское наречие — креольским наречием, но официальным языком Гайаны всё же был английский, и Теодору абсолютно не хотелось, чтобы кто-то их услышал и понял. — Брось это барахло, надо поживее найти гостиницу, пока нас не накрыли прямо на этой площади!

— Не накроют, — протянул Ричи, недовольно дёрнув плечом. — Не парься, у нас как минимум четыре часа форы, можешь мне поверить. Всё под контролем, чувак.

Тео только головой покачал. «Не парься» — прозвучало особенно впечатляюще, учитывая адскую жару и влажность. Его рубашка хаки давно уже пластырем прилипла к спине и бокам.

Ричи, драматически вздохнув, вернул на место бусы и, продолжая таращиться на прилавки, направился следом за Тео.

Тот остановился, терпеливо дожидаясь, пока спутник его догонит.

— Мы не должны привлекать к себе лишнего внимания, — произнёс Тео как можно более спокойно и доходчиво. — Это опасно. Мы и так бросаемся здесь в глаза, как... как...

Положим, сам Тео, черноволосый и смуглокожий от природы, здесь не так уж и бросался в глаза, выделяясь разве что слишком высоким ростом. Но вот плетущийся за ним белобрысый попугай...

— Как монах в борделе? — услужливо подсказал «попугай» всё с той же усмешкой.

— Нет нужды в подобных выражениях, — едва сдерживаясь, обронил Тео.

— Ну, монах у нас только ты, — продолжал Ричи, не слушая его. — Хочешь, я тебя буду звать святым отцом?

— Только попробуй! — пригрозил Тео, а Ричи опять ухмыльнулся.

Он же нарочно его дразнит — понял Тео. Эх, лучше бы...

— Что ты так смотришь на меня? Небось думаешь — лучше бы я тогда проехал мимо, а этого придурка пристрелили бы там, на дороге, — сказал вдруг Ричи очень тихо и очень серьёзно.

Тео даже остановился.

Голубые глаза его спутника потемнели и тоже стали совершенно серьёзными. Похоже было, что он напряжённо ждал ответа. Что этот ответ был важен для него.

— Нет, — нехотя бросил наконец Теодор, изрядно покривив душой. — Я так не думаю. Но ты, кажется, прямо хочешь, чтоб я так думал.

— Я хочу, чтоб ты наконец снял свою долбаную рясу — хотя бы перед смертью, — Ричи прищурился — вызывающе и пренебрежительно, и Тео вдруг почувствовал, как посреди залитой тропическим солнцем площади его до костей пробивает озноб.

В это мгновение ему показалось, что рядом с ним — какое-то инфернальное существо, порождение зла, а не бывший бармен-раздолбай, почти мальчишка, по милости которого он попал в этот жестокий иррациональный боевик, будто бы снятый Родригесом или Тарантино.

— Какую ещё рясу, что ты несёшь, — отчеканил Тео, разжимая потные кулаки. — Я археолог!

— Археолог! — Ричи презрительно выплюнул это слово, будто ругательство, и обвиняющее ткнул в него пальцем. — Ты набит под завязку дурацкими принципами, и весь из себя такой правильный да расхороший! Жизнью ради меня рискуешь, надо же, а я такое вот говно!

— Поди к дьяволу, — Тео облизнул пересохшие губы, чтоб выдавить эти три слова.

— Обязательно пойду, но немного попозже, малыш, — фыркнул Ричи и шагнул вперёд так стремительно, что Тео отпрянул. — Чего встал? Двигай давай!

Он же его ещё и подгоняет!

Тео перевёл дыхание. Спутник приводил его в отчаяние едва ли не более, чем та дикая, немыслимая ситуация, в которой они находились.

Ричи был слишком остёр на язык, слишком взбалмошен, опасен и... испорчен. Это слово из лексикона прилежного ученика воскресной школы наверняка взбесило бы мальчишку до предела. Подумав так, Тео невольно улыбнулся.

Но этот мелкий раздолбай попал в беду, и помочь ему было некому.

Кроме Тео, попавшего из-за него и вместе с ним в ту же передрягу. Вот только это был его собственный выбор, так что винить некого.

Тео тряхнул головой и догнал Ричи несколькими широкими шагами.

Они свернули с рыночной площади в грязный  проулок, украшенный переполненными мусорными баками, тощими кошками и беспризорной ребятнёй. Однако именно здесь, если верить путеводителю, находилась гостиница «Корона» — судя по окружавшему её пейзажу, весьма фешенебельное заведение.

— Ну что ты скуксился, археолог? — осклабился Ричи, оглядываясь на него. — Ладно, ладно, не дуйся, я всё равно рад, что именно ты мне подвернулся.

— Почему? — против своей воли попался Тео.

— Ты такой прико-ольный, — ухмыляясь, почти пропел тот.

Тео даже зубами скрипнул. Да чтоб тебе...

Хотя, что отрицать... Он именно что подвернулся — не в добрый для себя час. И теперь может за это расплатиться — по самой высокой цене.

И ради кого? Ради вот этого вот...

«Жизнью ради меня рискуешь, надо же, а я такое вот говно!» — вспомнил он и нахмурился.

Тео вовсе не считал, что «набит принципами под завязку», как только что попрекнул его Ричи. Но он старался неукоснительно следовать одному простому старому девизу.

Делай, что должно, и будь, что будет.

* * *

Всего лишь два дня назад Тео неторопливо вёл арендованный в аэропорту «ровер» по довольно приличной для этих мест дороге невдалеке от побережья, когда в овраге слева от него сухо щёлкнул выстрел, за ним — другой, потом над обрывом затрещали и закачались кусты. И на дорогу слетел невысокий, худой, белобрысый парень, показавшийся ему совсем мальчишкой. Тео резко затормозил прямо перед ним. А он, тяжело дыша, сперва лихорадочно оглянулся через плечо, а потом, сглотнув, посмотрел на Тео запавшими голубыми глазищами. 

И тот почему-то с дрогнувшим сердцем вспомнил врезавшиеся в память хрестоматийные строки Уитмена: «Я — этот загнанный раб, это я от собак отбиваюсь ногами. Вся преисподняя — следом за мною, щёлкают, щёлкают выстрелы...»

Но парень не просил о помощи, лишь молча глядел исподлобья. Тогда Тео сам озабоченно спросил:

— Эй, что случилось? Тебя что, преследуют? Кто?

И тот, облизнув разбитые губы, наконец выдохнул:

— Люди Эль Азора. Наркоторговца.

Именно последнее слово решило всё. Тео стремительно распахнул дверцу «ровера»:

— Садись же! Как тебя зовут?

Уже прыгая на сиденье, парень выдавил, полоснув по лицу Теодора испытующим взглядом:

— Ричи Джонс. А ты рискуешь, бро. Ты кто такой?

— Я археолог, — пробормотал Тео. — Теодор Коулман.

Он резко тронул «ровер» с места, гадая, где здесь можно найти ближайший полицейский участок. Современная Гайана — цивилизованная страна, разбойничьи нравы давно ушли в прошлое.

Каким же наивным дурачком он был всего лишь два дня назад...

Он даже с облегчением притормозил, увидев сзади полицейскую машину, а Ричи схватил его за локоть и отчаянно прохрипел:

— Гони!

— Да что с тобой? — изумился Тео. — Это же полиция, разве ты не видишь? Мы сейчас...

 Он не успел договорить. Мимо его уха что-то противно провизжало, и только после этого он услышал грохот.

Пуля. В него стреляли. Впервые в жизни.

Из ступора его вывел вопль Ричи:

— Гони, говорю! Гони-и! — оскалившись, он рвал из-за пояса пистолет, которого Тео раньше не заметил. — Эль Азор давно купил их всех!

Втопив педаль газа до упора, Тео пригнулся к рулю. Ричи, уверенно прицелившись, несколько раз выстрелил назад и радостно рассмеялся, когда там оглушительно грохнул взрыв.

— Хана их колымаге!

— Ты что, сумасшедший?! — воскликнул Тео, в ужасе хватая его за плечо. — Там же люди! Они же могут погибнуть!

Ричи ошалело примолк, а потом опять захохотал — уже издевательски:

— А им можно убивать нас, ты, праведник?

Тео не успел ответить, потому что очень скоро пришла хана их собственной колымаге.

Чёрный огромный джип вдруг вылетел им наперерез, рассыпая автоматные очереди. Тео из всех сил вывернул руль, краем сознания поражаясь тому, что они всё ещё живы, и каждую секунду ожидая удара пуль в беззащитный бок или в спину. Он совершенно слился с рулём. Сползший с сиденья Ричи что-то орал, цепляясь за дверцу — Тео его не слышал, почти оглохнув от грохота.

Тут лопнули сразу обе задние шины, и неуправляемый «ровер» стремительно покатился прямо к речному обрыву.

Наконец Тео разобрал, что же кричит ему Ричи:

— Прыгай! Сейчас!

«Ровер» сорвался с обрыва через секунду, наверное, после того, как они, одновременно распахнув дверцы, вывалились наружу и тоже покатились вниз.

Тео забился поглубже в промоину, уткнувшись лицом в мокрую глину, страстно желая раствориться в ней и почти не дыша, когда их преследователи высыпали из джипа и свесились с обрыва, яростно паля по сторонам и переругиваясь по-креольски.

Наконец люди Эль Азора решили, видимо, что беглецы остались на дне реки вместе с машиной, и, так же галдя, уселись в свой джип, со скрежетом рванувший с места.

Но Тео всей кожей чувствовал, что эта передышка — ненадолго.

То, что он чувствовал, Ричи озвучил.

— Нас всё равно найдут. Скоро, — пробормотал тот, когда они, задыхаясь, мокрые насквозь, выбрались на камни ниже по течению, не рискнув карабкаться наверх. — Но пока... оттопыримся!

— Оттопыримся? — ошеломлённо пробормотал Тео, не веря ушам.

— Ага! — Ричи безмятежно ухмыльнулся и похлопал себя по карманам. — Сука, пистолет утонул... ну да чёрт с ним. Всё равно патроны кончились.

Мобильник Тео уцелел, но туда, конечно же, попала вода, и он стал совершенно бесполезен. Но, собственно, кому Тео мог звонить, у кого просить помощи? Подвергать опасности пожилого профессора Уоткинса, руководителя своей экспедиции, куда он всего пару часов назад безмятежно направлялся, Тео просто не мог. Не имел права.

Но его кредитная карта и документы, спрятанные в водонепроницаемом бумажнике, к счастью, уцелели. Надо было пробираться в столицу, в Джорджтаун. Там американское посольство. Там помогут.

— Что ты сделал? — догадался он наконец спросить у Ричи. — Этому... Эль Азору?

— Видел то, чего не должен был видеть, и взял то, чего не должен был брать, — загадочно пояснил тот, тряхнув мокрыми волосами. — Эль Азор думает, что это у меня. Но я это просто... фюить! — Ричи щёлкнул пальцами, присвистнул и рассмеялся.

— Уничтожил? Что? — нахмурился Тео. — Наркотики?

— Почти что, — пожал плечами парень.

— Как ты к нему вообще попал? Ты что... тоже?

— Не-а, — отозвался Ричи по-прежнему беспечно. — Не тоже. Я барменом был... в одном портовом кабаке. А он меня просто захотел трахнуть. А я его не хочу. Я никого не хочу. А меня все хотят.

Не веря своим ушам, Тео онемело повернулся к спутнику. Тот стоял и с интересом пялил на него бесстыжие глазищи.

 Видимо, от шока и смущения Тео ляпнул:

— И что, ему удалось?

— Не-а, — ухмыльнулся Ричи. — А тебе какая разница?

— Что? — не понял Тео.

— Ну, трахнул он меня или нет. Почему тебя это так волнует?

И пока Тео негодующе хватал ртом воздух, этот наглец вновь расхохотался.

Так оно всё и началось.

Беспомощно махнув рукой, Тео укрылся за камнями и кое-как выкрутил рубаху и джинсы. Как ни странно, Ричи его не доставал, а, судя по сосредоточенному пыхтению, оставшись один, делал то же самое.

За последующие двое суток Тео сто раз с тоской успел подумать о том, что главным для его спутника занятием почему-то стало не спасать свою шкуру, а его, Теодора, изводить. Зачем? И, главное, за что?

Во время их первой ночёвки в каком-то заброшенном сарае Ричи сразу же вытянул из Тео всю его нехитрую и, как он выразился, до отвращения правильную биографию примерного маменькиного сыночка и студента-отличника. Сам Ричи, хотя и оказался на пять лет младше двадцатитрёхлетнего Тео, считал, что знает о жизни всё, и снисходительно поучал Тео, как какого-то несмышлёныша.

Впрочем,  сам себе, — только, Боже упаси, не Ричи, — Тео мог признаться, что таковым по сравнению с ним и являлся. От монологов спутника он впадал в ступор и даже не мог этого скрыть, хотя и допускал, что половина рассказов Ричи — циничный вымысел, придуманный исключительно для того, чтобы его, Теодора, позлить.

Но зачем, почему?!

Одна история — про техасскую миллиардершу, которая якобы и привезла Ричи в Гайану, а потом за ней приехал муженёк, конечно, тоже миллиардер, и, конечно, тоже положивший на рассказчика глаз, — особенно впечатляла. Дослушать её Теодору, к счастью, не довелось, потому что они как раз выбрались на окраину столицы, где тут же вновь повздорили — когда Ричи, расхлябанной походочкой подобравшись к припаркованному у обочины старенькому «доджу», просунул руку в его раскрытое окно. Сообразив, что он делает, Теодор резко рванул его за плечо так, что тот чуть не упал.

— Мы не преступники и угонять чужие машины не будем, — спокойно, но очень твёрдо проговорил Тео. — Ты же всё равно не знаешь, куда ехать. Надо купить путеводитель, потом найти гостиницу и переждать до утра. Мы позвоним оттуда прямо в посольство и всё выясним.

Ричи в ответ полоснул его яростным взглядом, но смолчал.

Они немного поплутали по грязным узким окраинным улицам и, когда наконец достигли ярмарки, с облегчением затерялись в разноцветной шумной толпе.

Сейчас для них самым главным было срочно найти приют на ночь, а потом — добраться до американского посольства.

Если повезёт, конечно.

Если очень сильно повезёт.

* * *

Самая ближняя к ярмарочной площади гостиница под названием «Корона» оказалась, что неудивительно, сущим притоном, но это было им на руку. Потому что никто не обратил на них особого внимания. Тео занёс в засаленную конторскую книгу на стойке их вымышленные имена и обернулся как раз, чтобы увидеть, как Ричи похабно подмигивает ему, отходя от тучного китайца-портье с ключом от номера в руках. Внутри у Тео всё так и вскипело, но он только прикусил губу.

Ему страстно хотелось оказаться как можно дальше от Ричи, — на худой конец, в другом номере, но разделяться было неразумно.

Они молча дошли до своей комнаты на втором этаже. В длинном коридоре за обшарпанными дверями кипела жизнь — там переругивались, стонали и взвизгивали. Пропуская Ричи вперёд, Тео поспешно захлопнул за собой дверь

Щелчок выключателя, и по стенам резво побежали тараканы. Круглые, огромные, чёрные.

— Пакость какая! — с чувством сказал Ричи.

На этот раз Тео был с ним полностью согласен, но вслух рассудительно произнёс:

— Зато вентилятор, кажется, работает, и дезинфекцией пахнет. Значит, здесь хотя бы убирали.

— Пахнет? Пахнет?! — окрысился Ричи. — Оптимист хренов! Вонища, грязища, тараканы, москиты, ни чёрта не высплюсь! У меня и так голова раскалывается! А у него, видали, вентилятор работает, вот счастье-то!

По окончании этой тирады он демонстративно хлопнул дверью крохотной душевой, откуда послышался плеск воды и скорбный вопль: «И вода ледяная!». Поинтересоваться у Тео, — хотя бы ради приличия, — не хочет ли тот сполоснуться первым, он, конечно же, не счёл нужным, хотя Тео и на ледяную воду был более чем согласен.

Голова у него раскалывается... Радовался бы, что она вообще на плечах осталась, есть, чему раскалываться.

Тео вздохнул, опускаясь на шаткий стул, и с силой потёр лицо ладонями. Это просто сон. Дурной сон.

В горах Гайаны его ждал интереснейший проект, первая в его жизни полевая экспедиция. А он торчит тут, в вонючем номере, преследуемый по пятам наркоторговцами, в компании с каким-то... с каким-то...

— С каким? — раздался над самым его ухом резкий злой голос, и Тео, очнувшись, так и подскочил. Он что, заснул от усталости и разговаривал вслух?!

Ричи, возмущённо сопя, уставился на него в упор, придерживая одной рукой полы незастёгнутой рубахи, а второй — вцепившись в спинку его стула.

— Из... извини, — промямлил Тео, покраснев до ушей, и сделал попытку встать, но Ричи с неожиданной силой толкнул его обратно.

— Да как ты смеешь, ты, засранец богатенький! — прошипел он, сверкая глазами. — Ты же ни на что не способен, пустое место, а туда же!

Теперь и Тео разозлился так, что у него даже в ушах зазвенело.

— А ты на что способен? — отчеканил он и, отпихнув Ричи, раздражённо вскочил. — Спать за деньги с богатенькими засранцами? Жить за их счёт? Подставлять людей под пули и опять жить за их счёт?

Тот исподлобья зыркнул на него и презрительно скривился:

— Людей — это тебя, что ли? Ну, так ты хоть для чего-то сгодился, столб ты праведный, чистюля грёбаный! Презираешь меня? Носом крутишь? Сдай меня Эль Азору сам тогда, он тебя простит, отпустит, да ещё и бабла отсыплет!

Это было уже слишком. Просто слишком. Это было... больнее, чем все его предыдущие нападки и грязные намёки, и насмешки, и придирки...

Сгребая парня за худые плечи, Тео с превеликим наслаждением впечатал его в стену — так, что тот задохнулся и закусил губу, но вызывающего взгляда не отвёл.

Встретив этот взгляд, Тео тяжело и раздельно проговорил:

— Ты мне надоел. Благодарность для тебя — пустой звук. Ты не заслуживаешь того, чтобы тебе помогали. Выкручивайся дальше сам, как знаешь. Я ухожу.

Ричи ещё выше вздёрнул подбородок, и Тео вдруг сообразил, что тот почти на голову ниже него и раза в два легче. Пока парень колол его своими остротами, это как-то не замечалось.

Тео разжал пальцы, стиснувшие чужое плечо, с которого сползла рубаха, и с неожиданным уколом стыда подумал, что скоро на этой бледной коже наверняка проступят синяки от его хватки.

— Ты даже в морду двинуть не можешь! — остервенело ощерясь, выпалил Ричи. — Толку с тебя! Давай, вали!

И даже не зажмурился, когда Тео вновь с размаху приложил его лопатками об стену, только зло расхохотался.

Вот же паршивец... Ни стыда, ни совести. Просто змеёныш какой-то!

Тео покачал головой, брезгливо обтёр ладони об джинсы  и вышел в коридор, продолжая слышать за спиной злорадный смех.

Показалось ему, или в этом смехе звенело отчаяние?

Ну и пускай, ну и чёрт с ним.

* * *

В коридоре Тео растерянно огляделся, прикидывая, куда ему теперь деваться. На ночных улицах Джорджтауна делать было точно нечего — укокошат безо всякого Эль Азора.

Он глубоко вздохнул и вдруг углядел в конце тёмного, пустого и уже затихшего коридора распахнутую дверь.

За дверью оказался маленький балкон.

На балконе дул лёгкий ветерок, неся хоть какую-то прохладу, внизу умиротворённо мигали городские огни — райское место, ей-Богу. Примостившись на бамбуковом коврике, прислонившись к стене и уперев длинные ноги в перила, — почти шесть футов роста иногда здорово осложняли жизнь, — Тео облегчённо закрыл глаза, выбросив из головы все мысли об оставленном в номере мелком поганце, и уже начал уплывать в сон, когда...

Когда в коридоре за его спиной раздались шаги и приглушённые голоса.

Два или три мужских голоса.

Принадлежавшие людям, которые явно старались говорить и ступать максимально тихо.

Обмерев, Тео подумал, что постояльцы гостиницы не стали бы так стесняться.

Он медленно и бесшумно выпрямился, вжавшись в угол между стеной и перилами, и продолжал напряженно вслушиваться, пока не услышал щелчок замка.

Дверь в номер — в их, чёрт побери, номер! — тихо открылась и так же тихо захлопнулась.

Они вскрыли дверь отмычкой или взяли ключ у портье?

Да какая теперь разница...

Тео на несколько мгновений обречённо прислонился пылающим лбом к шершавой кирпичной стене и так постоял.

Ничего не поделаешь. Надо идти.

Спасать.

Делай что должно, и будь что будет.