Как я стал русалом

Эхолокация и первое изменение

   Мы плыли очень долго и много, не плотным строем, кто-то впереди, и тыл прикрывающие тоже, поэтому, точное наше число я, не знал, только, что не большой почти воинственный отряд женщин русалок, разных возрастов, хотя и без оружия, как такового. Объяснять мне, как и до этого, никто и ничего не собирался, или доходишь до всего сам, или так и мрешь в этих водах и смысл в чём-то, отпадает сам собой. И это скорее, как какое-то знание, возможно и её?! Я ещё не разобрался в этом, что есть мое, что образами, чужое и это жутко мешало понимать происходящее. 

   Из-за меня, вернее моей потребности в глотках воздуха, я ж ещё питомец, с ногами и когда это изменится, я лично не в курсе! Так, что всплывать на поверхность часто или искать иные способы не поднимаясь, не получая кислород, хотя я видел, что есть какие-то вроде, масок, мутные немного у других. Но мне видимо, не положенно, и дело возможно, в драке, в порче чужого имущества, то бышь питомца, козла, что трахал мою Рей-Рей и хотя это было будто в другой жизни, задевало все еще.

  Так, что я без маски и мы постоянно тормозили, что не могло не бесить остальных, постоянные стычки, выяснение старшинства, главенствования, проверки не ослабла ли та, что ведёт их за собой?! Хотя мы же не так долго двигаемся, а стычек не избежать, видимо, какой-то барьер границ ещё не пересекли. Но я-то в этом новичок, и ничерта ещё не понимаю, какого тут происходит и в чем смысл её свергать в начале практически пути?!

   И это при том, что внешних угроз хватало с лихвой и мы только-только столкнулись с одним вражеским отрядом, затонувшими судами и расхитителями таковых, это всё не вообушевляло, но мне требовался ещё кислород, а часто всплывать на поверхность, не всегда было безопасно. Так, что она потащила нас к судами, остатки воздуха, её эти были против, но кого б она спрашивала, как и мой голод, желудок ещё не приспособлен к их пище, ну не козел я водосли жевать или сырую рыбу, а то и похуже, и не представляя, что это и с зачем это есть. Так, что она потащила нас к затонувшим судам, лайнера, кораблям, и их тут, было не мало.

   Никогда не видел такого количества судов всех мастей, от небольших суденышек, до массивных с пробоинами лайнеров. И она указывает сама, куда мы и снижаемся, осторожно, ловко командуя теми, что с ней, и порой только звуками, а они ее слушаются, без вопросов, без промедления, безприкословно. Хотя врагов не видно, небольшие косяки перепуганных или наоборот расслабленных неспешно двигающихся рыб, крабы, раковины, что наростами покрывают поверхности, но ещё не всё, колючее что-то перекатывается и не понять рыба, еж или другое существо. Водоросли, что как растения, ищут себе щели, в которых расрастаясь тянутся выше и выше, заполняя собой пустоты. 

   Свет переливается в этих местах, игры теней в углах, фотографии, картины, каюты изнутри, ковровые дорожки, что никогда не просохнут, как и доски от этой влаги. Это великолепие внутреннего убранства, каждая каюта отличается и наоборот, на каких-то этажах, не отличается ничем, что навсегда в водах, в свете каких-то игр теней, когда не понятно, где безопасно, а где нет, что таится в полной тьме, вызывая ассоциации размытые. Но там остался кислород, кое-где и она тащила меня, в некоторых верхних этажах, каютах, ещё наполовину затопленных, остались небольшие места с воздухом. Вдохов требовалось не так часто, как раньше и для меня это ещё было сложно и не понятно, я не мог говорить, выпуская воздух и она злилась, фыркала и делала порой больно, а я психовал. Собственно, так мы и наткнулись на вражеский отряд, что пришли поживиться, а они быстрые, эти русалки. 

   б***я была и не шуточная, пики свистели, острые и рельефные такие, и она все тянула меня за руку, хотя должна была быть в первых рядах, а я все не мог понять, откуда это знаю? Ну, откуда мне это знать?

   Она маневренная, успела и что-то по пути хватануть мне поесть из человеческого мира и было не до превередства. Пока мы очень быстро неслись, петляли и свистели эти пики, копья, заострённые, как стрелки, только будто из костей, без всякого металла. Пока ее эти дамочки защищались, перехватывая и перенаправляя оружие, против тех, кто их направил. Метко свистели, слишком быстро и мы уносили ноги, так, как, если я правильно понял, это не земли ее отца, и вообще, мы на чужих территориях, как бы воруем то, что никому не принадлежит?! Только пузыри, свист орудий, хрипы и быстрое мелькание, а ещё маневренность, оказалось, не вписаться в проем двери, ведь она не глядя меня тянула, а маневрировать я должен был сам. И не всегда выходило удачно, но я старался, не вписываться в дверные металлические преграды. Мельтешили хвосты, свистели копья и пики, и я летел за ней.

   Мы едва унесли ноги, и думаете, всё пошли дальше по маршруту следования? Да, нет же, стычка со своими, я у неё за спиной, как тряпка половая, питомец в полном смысле этого слова и она меня защищает, а она дралась тут же, уже со своими, шипела и не сдавала позиции. Напирала на тех, кто против был, сцепила хвост с моей ногой и дралась даже так, шипела, сходилась и не с одной, а несколькими, выворачивала т и продолжала прижимать их своим весом, своей скоростью, сноровкой и ловкостью. Где был я? О, это было тот ещё опыт!

   И второго нападения никто не ожидал, потому что стычка со своими, шипение и стрела, что ранила одну из ее этих нападавших, только это и остановило междуусобный бой, а они шли за нами, плотным клином, и подтягивая ряды, и не хилым надо сказать таким количеством, звук был странный и её эти войны между собой, развернулись резко. Конечно, должны быть недовольные её рисками, в любом случае, были. В нас летели пики, стрелы, подобие, и мы спасались бегством, а я не понимал, почему? Чувствовал, что дело не в численном перевесе, а в чем-то другом, но не мог ясно это объяснить ещё, все путалось, от того, как она держала меня хвостом за ногу.

   Резкий рывок и мы снова несёмся куда-то вперёд, всем плотным строем, маневрируя от свистящих пик и колий, она хороша, моя русалка, маневрена, гибкая всем телом. Ее эти немного уступают подруги ли, сестры ли, врассыпную рассредотачиваясь, от свистящих орудий мимо, кого-то заденет, вскользь и мы спешим, она тянет меня снова за руку, не выпуская хвостом ноги и я не знаю, что это значит?! Да и так ли важно это сейчас? 

   Поэтому в поток, что лишь слегка подсвечивался мы неслись и прыгнули, я и не знал, что она ещё кого-то держит, пока нас в этом вихре, как в воронке смерча не стало уносить с такой скоростью, а казалось так не бывает?! И не знаешь, где и что? Мельтешили все и только ее хвост, рука и нас шмотало по всем сторонам, в плотном коконе пузыре, в этом вихре, как воронке смерча, такие небольшие пузыри, что движутся и таким красивым светом, хотя может и галлюцинации?! От такого количества швыряния, как на карусели, когда хочется выйти, и вот-вот вырвет, но я-то голодный, и все равно, неприятно и красиво очень. И как бы описать, что было хоть немного понятно, как ветер в одну сторону или вот Млечный Путь, длинный такой типа рукава, вот и тут, тебя в этом водовороте шматает не хило так, и вертит из стороны в сторону, мы прыгнули, держать хвостами, но это они, у меня такового нет и она держала меня за руку. А шмотало всех и вертело, как с парашютом прыгнуть и сцепиться полу или в кольцо несколько человек. А тут тебя ещё и вертит, как на карусели, не уверен, что доходчиво объяснил. Рукав очень длинный, поток пузырей и не выйти, не разжать эту хватку, почти как мёртвую и я не жаловался, но их начинало выбрасывать, её подруг ли, сестёр ли?! Я всё не понимаю их связь и эти стычки, оскал, шипение, оно для меня ещё далёкое. Но их выкидывали и этот свист, как окрик, и будто не сразу, в этой карусели, я понял, догадался, что были бреши, это как в самолёте пробоина, примерно, так же, тебя вынесет, держись, не держись. Все равно, вынесет, куда-то за борт.

   И что вы думаете, нас вынесло в мутные воды уже двоих, остальных раньше, а она всё держала меня крепко, сильно переживала, когда разжимался хвост и терялись её эти подруги, когда их выносило и мне показалось, что поток, он не такой плотный, каким был. Как решето просеян и становился, всё с большими и ещё большими брешами, в которые и попадались её подруги, сестры, их уносило быстро и далеко, вращая и выкидывая куда-то за, а ты в этой качке, когда всё вокруг вертиться и полная дезориентация, ничерта не можешь понять. Кричать и звать бесполезно, она и не пыталась, переживала, дёргалась в руках и без того было не просто, у меня кончался кислород и ей приходилось делая глубокие вдохи всём телом прижиматься, зажимая мой нос, а это было не просто, отдавать всё что может и ведь знала, зараза такая, когда всё и ничего практически у меня не осталось, когда горели легкие, и я не упрямец, просто всё вокруг вертелось и я боялся, что мой желудок, голодный и ещё не приспособленный к их пище, собственно, это и была истинная причина плыть к затонувшим кораблям и кое-что перехватить удалось, но этого было мало, может вывернуть, и не когда она так близко. 

   Мутные воды, а я и не знал, что так может быть, но вообще, из того, что помнилось, кусков, обрывкой, поток не линейный, уходил в пещеры низменности или наоборот поднимался, практически к поверхности, двигался быстро и в одном ритме, за исключением брешей, довольно большого такого куска, отрезка, не знаю, как его назвать. Но куска не было, или он был весь в дырах, брешах, сплошняком, движение не прекращалось, но в нем было очень сложно удержаться. 

   Вот нас и вынесло, а ещё эта необходимость кислородного и моего пищевого голодания. И она одна, без кого-либо, она и я, вот и всё. Ни рыбы, ни растений, слишком всё гладкое и глубина приличная, но не слишком, как я понял. Она всё пыталась осмотреться и ничего дальше вытянутой руки, оттого и двигалась настороженно, аккуратно, и меня за собой тянула. 

   А потом была первая волна, я не знал, что бывают звуковые сильные волны, а тут, прям ощутимо даже для меня, ещё не приспособленного ни к этому, но и не совсем уже человеку, тряхнуло, как рядом с басами или колокой музыкальной быть. Её крик, оглушающий, дикий, как она хваталась за голову, перепонками сжимая ее, рванула, непонять куда, не разбирая дороги, и бешенно билось внутри меня все, будто она совсем потеряла голову, я ничего ещё не слышал никогда подобного, во мне внутри всё перевернулось, ее этот крик. Итак звуковая волна накрыла и оглушила, ещё более дезориентировав, а тут, её реальная боль и ничего живого, всё что проносилось быстро, будто гнали в сети и мы ведь чуть не попались в них, я не знаю, дёрнул ее как-то. После её крика, она ослабла, и уши, вернее что-то типа них, они потекли тёмной жидкостью. Она пыталась найти что-то поблизости и всё мутно, с этим потоком волны звуковой прояснение было не много. 

   А потом была вторая, ощутимая и длиннее волна, и она дёргалась, фыркала и шипела, держала за руку и гнала, забыв об осторожности и чём-то ещё, гнала, разгоняясь, как реактивный двигатель.

   И мне не объяснить этого никак, потому, что было так спонтанно и стихийно, я вдруг четко увидел, что единственный наш путь, это из воды выпрыгнуть, без ориентиров, без каких-либо шансов на спасение, но это лучше, потому что чувствовал, что скоро нас накроет и третья волна, и если уцелеем, то чудом только.

   А в следующий момент, нас выносит волной будто, как в том потоке, выносит, как пробку под давлением их бутылки, выносит из воды и на моё счастье, есть остров, берег, весь в лесах, кустарниках, а я не знаю, хватит ли сил долететь? Она почти безумной бьётся в моих руках и мне приходится сжать, прижать ее сильно к груди, не соображая, дезориентированная, оглушенная. Сжимая банку с консервами, как самое дорогое и мою руку, вот, так и долетели, а потом, я вывернулся и не думал, что умею так, но вывернулся и бороздил спиной кусты, деревья, камни, пока мы каким-то чудом долетели до берега и потом не сбавляя скорости, летели, оставляя следы вдоль берега. И кубарем катились, и я делал, что мог в треяая все препятствия своим телом, не задумываясь, на каких-то не ведомых для меня инстинках.

   А потом, скорость стала спадать, мы на какой-то поляне или мне так кажется, в папоротнике и я ее перевернул, разжимая руки, убедиться, что с ней все в порядке, она дышала, тяжело, открывая рот, так и не успев ещё стать человеком, как рыбка на суше. Это не происходит просто или быстро, это занимает время.

   И вот, в этот момент, глядя на нее, с этой банкой консервов, прижимая их к груди, как самое ценное или дорогое, меня и накрыла первая в моей жизни волна трансформации и это, перевернуло все. Изменило во мне все, что было, все, что знал до этого. Перемалывая каждую кость, выворачивая наизнанку лёгкие, шею изрешетили борозды жабр, перепонки на руках и хвост, это отдельная трагедия когда две ноги выламывает, меняя всё, сращивает в единый хвост, длиньше чем ноги, больше и массивнее, а я этим не управлять, я вообще ничего. Даже орать не мог, так и застыл над ней возвышаясь, не чувствуя вообще ничего, ведь, там на загривке, меня словно иглой проткнули и всё остальное ощущалось, но это, это было больнее и этот острый шип, игра, что напрямую из кости позвоночника плавником верхним с перепонкой тонкой, слой за слоем нарастала и я не ощущал себя, никак. Только сжимал землю вокруг неё и не мог двинуть шеей, ничем абсолютно, не в состоянии дышать, от слова никак, менялось и зрение, осязание, обоняние, всё и резко. А я-то дурак и не думал, что такое бывает, ни двинуться, не шелохнуться, не чувствуя ничего. Только её стон, как вдох, спину выгнула, а я всё сжимал землю, руками с перепонками, не в силах вообще ничего. 

   Пока не провалился в тьме, что окатала не сразу, я видел ещё одну волну, звуковую, видел и не думал, что умею так, и падая к земле, несмотря на то, могу ли или нет, падал, защищая её, мою женщину и не понял, когда всё изменилось, но важнее никого, ничего не было, я не знал до этого. Всё исчезло, что было до этого момента, всё, и осталась только она и ценность её жизни, превыше моей собственной. А сознание я потерял, когда укутывал собой от воздействия каких бы то ни было воздействий, ощутив всю мощь этого звукового удара, по телу, как выламывало, дезориентируя, как дребежало все внутри меня самого и текла жижа горячая по ушам, по тому, что было ушами когда-то. И в этом бессилии, не чувствуя своего тела, я просто провалился во тьму, забываясь. 

   Проснулся не сразу, от движения сбоку и не понял, что происходит?! Открывал глаза, поднимал голову и это переплетение тел, много не мог понять, откуда, тут так много своих и чужих, кажется тоже?! Я не знал, что они последовали моему примеру, не знал что она кинула кличь, до наступления звуковой волны. Не знал, что мы на чужих территориях. Да черт, я вообще ни черта не знал! Никто ж не объяснил, да и зачем, я питомец всего лишь. Посмотрел под собой, она лежала, всё ещё сжимая банку с консервами, сонная и такая красивая. 

   Вторым пробуждением было, шипение, спор, но для меня слишком далёкий, слишком ещё размытый, только в общих чертах, что мы обязаны, куда-то прибыть и это не вопрос, как благодарность кого-то, кто владеет этими землями и она не может не пойти. В общих чертах. Я хотел напрячься, а сил не осталось, лежал на боку, всё ещё с трудом дышал и не мог поднять ни руки, ни хвоста, он казалось целую тонну весит, и как они им двигают? Как это вообще возможно? И снова проваливаясь во тьму, обессиленным, я голоден и так, и не поел. 

   Третьим пробуждением, была снова стычка между своими и она шипела, что-то показывая в мою ли сторону? Или просто на поляну? Окружённая тремя или четырмя своими сёстрами? Подругами? И это не был бой, скорее несогласие, её отговаривали от чего-то опрометчивого и она, всё смотрела на воду, потом на то место, где был папоротник и я, всё ещё не один. А ведь и не сразу понял, что пытаюсь понять, есть ли угроза? Для неё? Для всех? И, что бы я сделал? Если встать не в силах? Но это, как противиться инстинктам! Рассудок проиграет, если это вопрос выживания, а кажется именно таковым и был вопрос сейчас. 

   Четвёртым пробуждением было её похлопывание по моей шее позади и плавник, шип, мешающий вертеть головой, вообще чем-либо, он неспешно спрятался и перепончатая складка тоже. Хотя, мне показалось, что-то странное, как удивление не то его форме, не то его наличию у неё было. И то, как она смотрела на хвост, на форму, трогала руками!?! Щекотно было и приятно, странное чувство тепла и радости, что ли? Но нам надо было идти, её встревоженный воинственный отряд сестёр, ещё какие-то тела и не сразу понял, что не всё из них выжившие?! Звуковые волны? Настолько опасны? 

   Поднялся пошатываясь и осмотрелся, что они к нам тянулись, тому месту, где был я и сжимал свою русалку в руках, прижимая телом к земли, бороздами по земле, не хуже, чем то, что сделало моё тело и я бы не сказал, что без последствий для себя. Хотя трансформация и изменила меня, но не уверен, что только это, ссадины, боли в разных частях и она, наконец, отдаст мне банку с консервами, так, как голод у меня зверский. 

   "Не говори! - её этот странный очень тихий, как шёпоток мягкого и нежного голоска, у меня в голове. - Не показывай им себя! Я, запрещаю!" - вот и всё, что она сказала, прежде, чем остальные стали подниматься, осматриваться, выть, как волки на луну, что кто-то не встает из их собратьев. 

   А она тянула меня дальше, не давая поесть, поближе к своим и если я, не сказал, то им не нужна одежда. Подумал, что это итак, понятно и всё они разные, я ещё не разбирался в различиях, в их отличиях, чем одни на землях, отличались от других? 

   Моя стояла посредине своих людей, не слишком стесняясь, не оборачиваясь и всё глядя на мутную воду, где-то на утёсе. И я не понимал, чего она там пытается увидеть? Волны, скалы, шум прибоя. Открывал консервы и ел так, без приборов, без чего-то ещё. Первое ощущение, что желудок после потока, рукава смертерного свернуло настолько, что еда не ощутилась на вкус, вообще. Потом подумал, что может дело в другом? 

   Ничего не понимая, но есть это было безвкусно, непонятно, и пришлось закидывая каллории, хоть что-то, чем вообще ничего. Торопливо, на скорую руку. 

   Звук я уловил, слабый и не сразу понял откуда он. Мы были не в том месте, откуда прибыли, и вы, наверное, догадались, что утёс ниоткуда, скалы отвесные, выступ. Звук нарастал и эти, что выли на поляне неподалёку, они забирали с собой, кто кого мог и шли к утесу, странно так пошатываясь, а потом падая вниз. И я есть перестал, ну, во-первых, уже было не чего, а во-вторых, это было то ещё зрелище, как они оглядываясь падали вниз с разными мимиками и звуками. 

   Это я ещё не знал, что и нам предстоит туда же за ними, вниз, потому что не понял, зачем? Хотел дёрнуться, посмотреть высоту, она не дала, рукой преградив! Еще и другие зашипели на меня, и злость, ярость полыхнула, оскал обнажился сам собой и они как будто и не ожидали такого, удивились. Но не всё ушли, не наши, и некоторые это видели, с ухмылкой падая в воду, унося с собой что-то подсмотренное... 

   P. S. Во и подошла к концу глава, первая трансформация Тима, ещё мало заметные изменения, пока только слияние его с тем, кем ему ещё только предстоит стать, самое начало, можно сказать его сложного пути и не известно, кем он станет и пройдёт ли весь этот путь?! Как знать наперёд?! Правильно, никак. 

   Бой здесь с его точки зрения, не особо существенный, не эпичный, как может показаться, потому что герой не понимает, почему они должны отступать? Чувствуя их мощь, всего отряда с позиции русалки, то, что можно было бы выиграть бой и всё же они отступают, спасаясь бегством, да ещё и в поток (Гольфстрим - в широком смысле, часто называют систему тёплых течений), реальность паралельная и это что-то вроде, него, похоже, а может и оно же?! 

   Затонувшие суда тоже не расписаны особо, там была спешка, у него кончался кислород и что успевал, подмечал. В общих, так сказать чертах. 

   Куда именно их вынесло течение, узнаем а следующих главах, а на сегодня, большое спасибо за внимание, за оценки, отзыв и комментарии. С диалогами тут, как понимаете, пока сложно, Тим, ещё не полностью владеет их языком, мало, что знает и это его история. Спасибо ещё раз за внимание, за то, что вы со мной на этих этапах, главах, в книгах. Всего хорошего и до новых встреч в следующих главах...