Крылья

Глава 5

Апрель плавно переваливал во вторую декаду. Стало намного теплее, что не могло не радовать.

Было ровно девять часов вечера. Никитин сидел в машине, дожидаясь приезда Майера, с которым у него были кое-какие дела. Эту сделку, небольшую, но крайне важную, Илья предложил ему еще тогда — чуть больше недели назад. Теперь вот Кристоф вез ему свой ответ. Отрадно, что сам решил приехать, а не подсылал своих людей. Да и по телефону такие вопросы не решаются. Поэтому Никитин задумчиво глядел в окно, в уме прикидывал, как поступит, если Крис откажется. Это тревожный звоночек на самом деле, поскольку ему была слита кое-какая важная информация. Немного, но достаточно для того, чтобы потом не спускать с него глаз.

— Едет, — оповестил Стас, сидящий за рулем.

Никитин решил пока не выходить. Они встретились на выезде из Репино. Дорога, что шла через лес, была хорошо освещена, скрыться тут можно разве что только в кустах. Никитин усмехнулся от этих мыслей — представил, как несется по лесу за напуганным Майером. Это вряд ли, конечно. При всех недостатках Крис был смелым мужиком. Если и сцепились бы, то, скорее, открыто.

Илья опустил стекло, закуривая, услышал, как по гладкому асфальту мягко прошуршали шины. Мимо медленно проехал черный Мерседес и припарковался на обочине чуть впереди. Кристоф вышел. Он был один.

— Замечательно, — улыбнулся Никитин, пробормотав это себе под нос, и тоже покинул машину. — А ты в таких местах и без охраны. Смело, Крис, — сказал, протягивая руку для приветствия.

Майер пожал его ладонь, взял сигарету, когда Илья протянул ему пачку, но зажигалкой воспользовался своей. Любопытно — Никитин зажег для него огонь, но тот проигнорировал, сразу проведя границу между ними. Щелкнув тяжелой крышкой зажигалки, Илья убрал ее в карман брюк. Посмотрели друг другу в глаза. Крис затянулся и выдохнул в сторону, а потом спросил тоном, которым явно никогда не говорил с Хироки:

— Долго еще будешь виться вокруг моей женщины?

— Ты за нее с меня спросить хочешь? Что же такого я сделал? — произнес Никитин, ничуть не возмутившись. Крис сделал нервную затяжку. — Боишься, Майер?

Взгляд Кристофа был тяжелым, глянул исподлобья, пытаясь заткнуть наглого русского. Не сработало, хотя и впечатлило. Илья все равно легко улыбался, выглядя при этом так, словно хотел внушить — «я не опасен, вовсе нет, все в порядке». Иллюзия. И Крис прекрасно об этом знал. Никитин давно не марал своих рук, однако мог, стоило ему только захотеть. Или же если его вывести из себя. На самом деле у Ильи был прекрасный контроль эмоций, однако надо бы отметить, каких именно эмоций. Он многое мог скрыть, но не гнев. В моменты ярости Илья был леденяще жестоким и бессердечным. Месть не любил, не планировал ее, просто всегда был уверен — день настанет, и он использует ситуацию как можно более выгодно для себя.

— Никитин, — ответил Кристоф после недолгого молчания, — я тебя когда-нибудь боялся?

Его акцент стал заметнее, Илья понял — попал в точку. Майер побаивался его. Это хорошо. К тому же Никитин по себе чувствовал, что давит на швейцарца прямо сейчас. Он ощущал свое тело напряженным, налитым физической силой. Думал, вот одно движение Майера, и он проломит ему череп. Курил, глядя в темные в сумерках глаза, чувствовал, как свои наливаются красноватым. У Ильи всегда так, когда злится. А сейчас Крис нарывался.

— Какого хрена ты, Майер, начал разговор сразу со своих личных проблем, поясни-ка? — процедил Никитин низким голосом. — Я не из-за твоей японки сюда приехал. Да и, брось, если захочу…

— Не смей, — перебил его Кристоф, шагнув ближе. Теперь стояли вплотную друг к другу. — Даже говорить об этом не смей. Она никогда не совершит такую глупость.

Илья победоносно оскалился, в кармане брюк сжал левый кулак, поднес сигарету к губам, всматриваясь в лицо Криса, и тот отшатнулся.

— Что… Было? Илья, было? — мрачно спросил швейцарец. — Когда?

Никитину даже говорить ничего не пришлось, Кристоф запаниковал и сам раздул из мухи слона. Русский ликовал. Эта победа была чертовски сладкой на вкус, а когда вдруг это понял, застыл. Отвернулся в сторону. Что это он так радуется? Как щенок.

— Было, — опалил ответом Никитин, вновь посмотрев на мужчину. — Давно. Расспроси ее о школьном выпускном.

— А… — облегченно выдохнул швейцарец и провел ладонью по вспотевшему лбу, — я уж подумал… Это такие глупости, Илья, — сразу же стал прежним Кристоф, заулыбался, засуетился.

А Илья все наблюдал за ним. Не проведешь. Было видно, как все же задели эти слова Майера. Сколько бы он тут не прикидывался спокойным и правильным мужчиной, адекватным, любящим, Никитин не повелся на это. Пристально на него глядя, он курил и задумчиво улыбался.

— Я у нее был первым, — решил добить Илья и добавил будто бы равнодушно, — но это же такие глупости, ты прав. Что ж, — бросил сигарету под ноги, затоптал, — к делу, Майер.

Тот молча кивнул, оставаясь на чем-то сосредоточенным, на чем-то внутри себя. Илья предполагал, швейцарец сейчас ломает голову, почему Мари скрывала от него свое прошлое.

— К делу, — пробормотал расстроенный Крис.

Сам виноват, нечего было, как говорится, с порога налетать. Никитин всегда отличался прямолинейностью, граничащей с грубостью. Вот и получил Крис по заслугам.

***

Хироки, если так подумать, была способна на у******о. Причина — то, что растрепал Никитин Крису. Японка не могла нормально работать, потому что прошлым вечером впервые за время отношений с Кристофом, она разругалась с ним в пух и прах. Прекрасно понимая, что этого Илья и добивался — чего ж еще? — женщина кипела. Теперь она дала себе установку: игнорирование Ильи в полной мере. Абсолютно не обращать на него внимания, но чувствовала, вряд ли получится.

Все началось с того, что Майер ворвался к ней около полуночи, и Мари, которая до этого сладко спала, был невероятно напугана. Крис не орал, не бросался на нее. Он просто открыл дверь своим ключом, хлопнул так, что Хироки проснулась, прошел прямо в обуви в спальню. Сел на кровать и сказал ошарашенной женщине, сердце которой выпрыгивало из груди:

«Любишь его?»

Мари, к сожалению, сразу поняла, о ком речь. Стоило бы прикинуться, что не понимает, но лукавить не хотелось.

«Нет», — ответила тихо.

Майер, горько хохотнув, покачал головой.

«А тогда любила?».

Хироки покрылась мурашками, вспоминая, какую бурю чувств пережила после встречи с Никитиным. Припомнила их совместную ночь, заодно и то, что было потом. Мрак. Вот что. Хироки ненавидела человека, ворвавшегося в ее жизнь, подобно вихрю, ненавидела его, потому что он исчез. И ничего не предъявишь ведь — не обещал любви и подарков. Но Мари была раздавлена этой первой, внезапной, яркой, но такой болезненной любовью. Любовью, которая, вероятно, была самой короткой за всю историю существования этого чертова мира.

Видимо, молчала она долго, поэтому Крис взглянул на нее. Мари ужаснулась. Впервые она видела Кристофа таким… Каким-то… незнакомцем.

«Любила».

Зато честно. Хироки не хотела лгать.

«Так, как может любить неопытный, наивный человек. Детская влюбленность», — добавила уверенно.

Майер не отводил от ее лица глаз.

«Мне плевать. Было бы плевать. Но ты скрыла. Молчала. Зачем? Оберегаешь его? Боишься, что я причиню этому ублюдку вред?», — выплевывал слова побелевший от гнева мужчина.

Мари все сильнее сжимала одеяло, не замечая этого. Но Крис заметил. Глянул на ее руки, отвернулся, мимолетом полоснув неприятным взглядом, и встал.

«Некоторое время… мне надо подумать. Я буду у себя».

Сказал безэмоционально и собрался было уйти, но Мари решила защититься. Ей бы принять молча, но нет, не смогла.

«Крис, ты не прав. Злишься из-за того, что было давно. А разве у тебя есть такое право?».

Кристоф оглянулся. Уставился на нее так, будто она сказала немыслимую глупость и вдруг, вспыхнув, проорал с пеной у рта, во всю глотку:

«Да ты его до сих пор любишь! Лгунья! Любишь ведь!».

У Мари окоченело тело, однако она умудрилась вскочить с кровати и выпалить в ответ:

«Не смей говорить со мной так! Ты меня совсем не знаешь! Кто ты такой, чтобы обвинять меня?».

Повисла удручающая тишина. Крис кивнул, скривив губы в злой усмешке.

«Отлично. В самом деле, кто я вообще такой?».

На этот раз он, развернувшись, ушел. Торопливо, чтобы, вероятно, не сорваться окончательно.

Теперь Мари, сидя в кабинете в отеле, могла только растирать пульсирующие виски пальцами и думать, как же все исправить. Поначалу, позвонив после ухода Майера Козловской, которая в такое время редко спала, Хироки четко ему объявила, что убьет Никитина собственными руками. Эту идею Юля поддержала с большим энтузиазмом, чего и следовало ожидать. Однако же, успокоившись и поговорив с подругой по душам, Хироки созналась: «Боюсь его».

«Кого? Никитина?», — не поняла Юлия.

«Еще чего!» — возмутилась японка. — «Сдурела? Я… как-то… Кристоф меня немного напугал. Не по себе теперь».

В общем, женщина сказала, что будет стараться сохранить отношения с Майером и уж точно не станет реагировать на Илью. Юля не призналась вслух в том, чего остерегалась. Она подозревала — Хироки не выстоит. Нет, Козловская знала, Мари сильная женщина, но вряд ли способна противостоять такому, как этот «белобрысый мудак». Разговор закончили, а Хироки не могла уснуть. Переживала за Кристофа. Думала, вдруг тот накрутит себя еще больше. А что если вообще предложит расстаться? От этой мысли стало тяжело на сердце. Уснула она в итоге под утро…

Кофе уже не помогал. Она позавтракала прямо здесь, и после этого спать захотелось еще сильнее.

В конце концов Мари вышла из кабинета и поплелась вниз. Надо бы проверить, как обстоят дела в ресторане. Ребята трудились — заняты были пять столиков. Не так уж и много, но для буднего дня — вполне себе неплохо.

— О, а при костюмчике вы выглядите очень симпатичной, — сказал кто-то за спиной Хироки, и та оглянулась.

Встретившись взглядом с проницательными шоколадно-карими глазами, японка почтительно склонила голову и ответила:

— Благодарю за комплимент. А вы…?

— Агата Джонс к вашим услугам, — представилась та самая молодая женщина, которая тогда в «Черном Драконе» вовсю потешалась над пьяной Юлей. — Как поживаете?

Эта американка была одного с Хироки роста, поэтому смотрели друга на друга, словно были на равных. В принципе, Агата вела себя так же — не источала высокомерия и надменности. Однако беспокойство все же охватило Мари, и она невольно очень осторожно скользнула взглядом по залу в поисках известно кого.

— Все прекрасно, спасибо, госпожа Джонс, — отозвалась японка и вздрогнула, уставившись на собеседницу, чуточку покраснев, когда та наблюдательно подметила:

— Его здесь нет. Я приехала со своим партнером.

Хироки не хотела знать, что это за улыбочка, которая вдруг появилась на лице Агаты, поэтому просто вежливо кивнула и профессионально поинтересовалась:

— Могу я предложить вам наш фирменный десерт, госпожа Джонс? За счет заведения.

Женщина ответила:

— С удовольствием. И вино - красное, будьте любезны, — с той же милой улыбкой произнесла Джонс, на ходу уже указывая, куда подать, — вон туда, пожалуйста.

Мари отправила официантку к столику Агаты, чтобы она приняла заказ, а сама второй девушке отдала распоряжение насчет десертов. Посчитав, что здесь она все сделала, женщина, ловя на себе взгляд американки, направилась к двери, не подозревая даже, с кем та говорит прямо сейчас по телефону.

— Да-да, она здесь. Выглядит не очень, — докладывала Агата, поглядывая уже на Джехена, что сидел напротив.

— Значит, мой план сработал, — уверенным тоном сказал Никитин. — Сделай, как я просил, Агата.

— А что мне за это будет? — хохотнула женщина.

— Ах ты ж.... Хоть что-то без выгоды сделаешь, а?

— Мне есть у кого поучиться… этой… вашей… как ее? – американка задумалась.

— Практичности? — пришел на помощь Юн, не отрываясь от изучения меню. — Или ты о меркантильности?

— О! — щелкнула пальцами Агата, рассмеявшись. — Слышал, как о тебе отзывается Джехен? Меркантильный ты у нас.

— А нет, что ли? — хохотнул и Никитин, но посерьезнел, прибавляя: — Давай, не забудь о моей просьбе. С меня… — задумался на мгновение, — бутылка вискаря. Хватит тебе.

— Уф, иди ты, Никитин. Спаиваешь меня, гад.

Юн стрельнул глазами в сторону женщины, мол, сворачивай разговор, и та, по-прежнему такая же плененная этим опасным взглядом — а Джонс помнила, каким бывает выражение этих черных глаз во время более интересных занятий — сдалась.

— Ладненько, сделаю, все сделаю. Потом отчитаюсь.

— До встречи, — сухо попрощался занятый делами Илья, и Агата, отложив телефон, тихо пробормотала, подавшись к Юну:

— Слушай, мне надо найти Хироки, — погладила его запястье и, опять оказавшись пригвожденной к месту, расплылась в довольной улыбке.

— Что тебе взять? Хочешь чего-то? — опустил глаза к меню Джехен, не в силах скрыть легкий румянец на скулах. От этого Джонс покрылась мурашками и еще тише прошептала:

— Как думаешь сам?

Юн вздохнул.

— Агата, не здесь. Иди, выберу на свое усмотрение.

Джонс расслабленно шагала по пятому этажу, куда ее отправил бармен, и в конце коридора увидела темную деревянную дверь. Предположив, что именно об этом месте говорил тот парень в баре, Агата постучала и, получив разрешение войти, открыла дверь.

— А… госпожа Джонс? — как-то сразу напряглась Хироки, которая выглядела немного растрепанной.

Пиджак висел на спинке кресла, а рукава белой блузки были подтянуты до локтя. Женщина явно трудилась над бумагами.

— Что-то случилось? — поднялась она из-за стола, на что Агата легко взмахнула рукой, мол, сидите, сама тут же устроилась в кресле напротив и, окинув помещение взглядом, произнесла:

— Я от господина Никитина.

«Ну разумеется», — у себя в голове съязвила Хироки, а вслух не произнесла ни слова. Только кивнула.

Агата продолжила, рассматривая ее, наверняка с целью доложить о каждом жесте, взгляде и вздохе Никитину.

— Он сам очень занят, но в качестве извинений за тот казус с вашей подругой передает вам вот это. — Американка привстала, до этого что-то вынув из сумочки, и положила это «что-то» перед Мари. — Мне что-нибудь передать ему в ответ?

Хироки непонимающе смотрела на три темные матовые карточки с золотистыми буквами «Черный Дракон», ниже было напечатано VIP, что-то еще — какие-то детали, и женщина вскинула глаза на Агату, которая ждала ответа.

— Кхм, — кашлянула японка, абсолютно не доверяя этому «доброму» жесту Никитина, но постаралась не злиться, — благодарю. Передайте господину…

— Думаю, он надеется на развернутый ответ, — Джонс глядела пронзительно, буквально внушая Хироки сказать что-то важное, та нахмурилась. — Видите ли, — встала Агата, — мой друг очень расстроен из-за того, что у вас с господином Майером испортились отношения. Илья чувствует себя виноватым, понимаете?

Мари передернуло от этой неприкрытой лжи. Три билета в вип «Черного Дракона» выглядели подачкой, какой-то издевкой. Поэтому Хироки, гордость которой была поругана, тоже встала, обошла стол и, взяв билеты, медленно порвала их перед лицом Агаты.

— Тогда вот, передайте это, пожалуйста, вашему другу. — Натянуто улыбнулась она такой же улыбчивой женщине и вложила обрывки в ее руку. — Если вас не затруднит, скажите господину Никитину, что я приму извинения только от него лично. Искренние извинения, а не подарочки. До тех пор, пока он не извинится, я не желаю о нем слышать. Хорошего дня, госпожа Джонс. К сожалению, у меня много работы.

Хироки скрестила руки на груди, уставившись на женщину выжидающим многозначительным взглядом. Та покачала головой, глядя на Мари заинтересовано.

— Хм, а он был абсолютно прав насчет вас. — Вздохнула и спрятала порванные билеты обратно в сумочку. — Как бы там ни было, я вынуждена предупредить: госпожа Хироки, вам бы осмотрительнее быть. Так, на всякий случай. Мало ли Никитин глубоко вами заинтересуется.

Это японка полностью проигнорировала. Отвернулась и села в кресло, больше не обращая внимания на незваную гостью. Агата тихо ушла, но сразу же набрала Илью.

— Шустрая какая, — сказал тот, и судя по приглушенному гулу на фоне, ехал в машине. — Давай быстро, Джонс, совсем нет времени болтать.

Кристоф заключил с ним сделку, поэтому теперь было назначено в самом деле много встреч. Трепаться некогда.

— Я премило побеседовала с Хироки, — сразу перешла к делу Агата, встав у лифта.

— Интригу держишь или что? Говори.

— У меня для тебя сюрприз, Илья.

— Звучит паршиво. Дай угадаю, — усмехнулся Никитин, — швырнула билеты тебе в лицо?

Американка расхохоталась, вошла в лифт и ответила:

— Почти. Но она же воспитанная женщина, держалась достойно. В общем, привезу тебе обрывки твоих билетов обратно. Да, кстати, я ей немного пригрозила, но так, несерьезно. А ответ на подарок был примерно следующим: «Пока он не извинится сам лично, слышать о нем не хочу».

— Вот как? — Никитин посмотрел в окно, ехали по Невскому проспекту, открывался чудесный вид. От действий Мари Илья чувствовал какое-то ликование, замешанное на легком раздражении. — Дурочка, скажи? — улыбнулся мужчина. — Я ж ей шанс дал, нарочно не показываюсь на глаза, чтобы остыла она там, выдохнула, а она сама напрашивается. Что тут делать будешь? Раз женщина так пожелала, кто я такой, чтобы отказываться?

— Ну ты и жуткий, Илья, — посмеивалась Джонс, медленно шагая к столику, где ее дожидался Юн, села за стол и заключила: — Ты там развлекайся, только делового партнера не потеряй. А то как в прошлый раз будет… Вообще, признаюсь, Илья, не понимаю, с каких пор ты таким, как этот швейцарец, второй шанс давать стал? Не напрягает? Один раз уже подставил. Глядишь, Данилу втянет опять.

— Ты мне это брось, — жестко отрезал Никитин. — Если я подпустил его к себе ближе, сложно понять, что не просто так? — отчего-то завелся Илья, на что Агата нахмурилась.

— Ладно, спокойно, спокойно. Молчу я. Увидимся, — проговорила она и сбросила вызов. Подняла глаза на Джехена. — Странный такой и нервный.

— Всегда так, разве нет? — пожал плечами Юн, который наконец мог поесть.

Это его уважение к Агате умиляло. Постоянно так делает — когда обедают вместе. Ждет, не ест, пока за стол не сядет она.

Но все же эти приятные мысли были мгновенно оттеснены недобрым предчувствием. Что-то Илья был в самом деле странноват. Да, Юн прав, Никитин непредсказуемый, но вот как-то… не то… Агата не могла сформулировать, что же такого необычного заметила за ним, пока не щелкнуло в голове: он нарочно ссорит Хироки с Майером, не просто ради дела, не ради того, чтобы снова прощупать Кристофа. Илья сам хочет разрушить их отношения. Вот же черт русский.

***

Клуб «Черный Дракон» славился отменными вечеринками. Здесь частенько устраивали что-то вроде ретро-дискотек, причем отрывалась молодежь от всей души. Поэтому, наверное, клуб на Фонтанке обожали многие. К тому же и место расположения было хорошим — внутренний двор.

В эту субботу в «Драконе» ничего интересного не намечалось, обычный выходной день, так что трое друзей — Мила, Мари и Юля — не торопились. В качестве аперитива дома у Даниловой, бегающей по своей шикарной квартире в поисках то помады, что расчески, распили две бутылки шампанского. Похохотали над тем, как Милу спящую таскали по клубу, а потом отвезли в отделение, но привкус у шуточек был горьковатым. Затем дождались наконец, когда Данилова собралась, и отправились в клуб. Дали друг другу слово не оставлять свои напитки без присмотра. Кто-то один обязательно должен следить за этим. Несмотря на то, что недавнее происшествие все еще лежало на душе неприятным осадком, поехали в «Черный Дракон» в прекрасном настроении. Единственное, что немного напрягало, так это чуточку странное нестабильное состояние Милы. Уже в такси, где Козловская, усевшись на переднее сиденье, доставала водителя, вынуждая его «немедленно включить хорошую музыку», Данилова тихо созналась японке: «Жора женился». И Мари все поняла. Потому-то подруга и была такой издерганной. Ее красивые глаза блеснули слезами, когда она взглянула на Хироки, и той оставалось просто обнять ее и поцеловать в щеку. Никакой жалости, не любила этого Мила, вот Мари и не жалела, очень старалась не жалеть.

Однако в клубе Мила мигом переключилась на режим «зажигалки». Они урвали место на втором этаже — там, где была просторная смотровая площадка. Всего пять столиков, да и те постоянно были заняты, располагались поодаль от лестницы. Когда Юля оставила подруг у барной стойки делать заказ и поднялась наверх, увидела парня, напившегося до такой степени, что тот уже спал лицом в стол. Тогда Юлия подошла к нему, попыталась растормошить, не вышло. Позвала охранника. Тот сразу же уволок парня вниз, где ему на помощь пришел напарник. Официантка живенько убрала грязную посуду и полупустые бутылки, по просьбе Юли принесла табличку «зарезервировано», и Козловская быстренько спустилась за подругами. Те уже сделали заказ напитков — ничего безумно убойного не брали, только коктейли — и двинулись к лестнице. У каждой было по два бокала, Юлия забрала свои и повела болтавшую сквозь шум музыки пару наверх.

Хироки в этот вечер было как-то легко на душе. Она радовалась, что выбралась сюда. Физически расслабившаяся здесь Мари смогла отвлечься от мыслей о Кристофе, который не выходил на связь. Он и в «Рулетку» не являлся. Видимо, был все еще очень зол.

Девчата разговаривали, вспоминали разные свои приключения, а потом Козловская вдруг выдала, через трубочку потянув напиток:

— Кстати, Мари! Я с отцом поговорила. Он знает Никитина.

Хироки напряженно посмотрела на подругу, взглядом показывая, как сильно она не хочет говорить об этом человеке.

— И что? — пожала плечами Мари.

— А то, что они, оказывается, в очень хороших отношениях. Я похвалила себя, что не рассказала папе о наших «тёрках». Вряд ли он меня понял бы.

— Ну и чудесно, — пробубнила японка, но подруга ее не услышала, снова назвав эту злосчастную фамилию, поэтому Мари вздохнула, и Юля спросила прямо:

— Бесит, да? А меня, думаешь, не бесит? Он стопудово тебя пасет. Очевидно ведь. Придурок какой-то, честное слово. Еще и ментов купил.

— Юль, если тебе станет легче, — проговорила Хироки, видя, как на нее пристально смотрит Мила, — я не подпитываю странный интерес Никитина. Он тут как-то присылал свою подругу… Помнишь, ту, которая американка — Джонс? — Юлия кивнула. — Ну вот, билеты VIP для нас передал, мол, извиняется он.

Поскольку Хироки оборвала собственную реплику, две пары глаз уставились на нее еще более внимательно, чем до этого, и в конце концов Юля сказала:

— И где билеты? Почему мы не в вип-зоне?

Японка улыбнулась.

— Я их порвала и попросила отдать Никитину. Теперь тебе полегче?

Мила и Козловская переглянулись, и обе расплылись в улыбках, после чего повернулись уже к подруге.

— Ты все больше удивляешь, — покачала головой Юлия, сообщая Даниловой, — прикинь, она в прошлый раз назвала этого придурка Никитина богатой мразью. У меня аж мурашки пошли. Я такой кайф словила, что не описать словами. Чего не скажешь о Никитине. Вот его, кажется, глубоко задело. Хотя, если честно, — опять поглядела на Хироки, — даже мне неловко стало. Все-таки ты не из тех, кто кроет человека ругательствами, не разобравшись. Я удивилась.

— Хочешь сказать, я была не права? — совершенно спокойно поинтересовалась японка, потягивая коктейль. — Именно этот человек, развлекаясь, рассорил меня с моим парнем. Кто вообще будет делать нечто подобное?

Тут ребята не нашлись с ответом, Хироки была абсолютно права. Только плохой человек — иными словами, мудак — может вторгнуться в чью-то частную жизнь и все там разрушить.

— Слушай, — позвала Мила, облокотившись на столик, — ты ведь понимаешь, что этот ваш Никитин, раз уж он знает Кристофа, хочет ему насолить через тебя? Или есть другая причина, по которой он к тебе пристал?

— Ну уж точно не из любви неземной, — сыронизировала Мари, а по сердцу вдруг полоснуло. Она нервно сглотнула, припомнив, как нагло ей в глаза Илья заявил о своей влюбленности, и настолько это было фальшиво и холодно, что до сих пор ее передергивало. — Очевидно, Никитину что-то нужно от Криса, — добавила задумчиво и вздрогнула, когда зазвонил телефон, оставленный на столике.

Мари нахмурилась. Номер был известным. Поднимать не хотелось. Она подозревала — это Илья, была уверен почти на сто процентов. В любом случае, кто еще мог позвонить ей посреди ночи? А потом встрепенулась, понимая — это может быть кто-то из подчиненных. Схватила мобильник и сказала громко:

— Слушаю!

— Какая честь, ты все-таки ответила. — Мари накрыла глаза ладонью, шепотом чертыхнувшись, и уставилась поочередно на Милу и Юлю, как бы говоря, конец хорошему вечеру. — А шумно-то как. В клуб, что ли, поехала? — прибавил Никитин.

— Что вам нужно? — отрезала Хироки.

— Как что? Ты же хочешь, чтобы я извинился перед тобой лично.

— Внимательно слушаю, и закончим на этом.

Несколько секунд висело молчание, после которого голос Ильи зазвучал ниже и тяжелее. Мари напряженно вслушивалась, но пришлось встать и пройти дальше по коридору. Не сразу поняла, что остановилась ровно у той двери, куда ворвалась в прошлый раз в поисках своих подруг.

— Мари, мне совершенно не нравится твой тон, притормози, ладно? — вот что услышала Хироки и, встав у стены, прислонилась к ней, отвечая:

— Поверьте, мне совсем не жаль, что вам это не нравится. Не моя забота. Вы прекрасно видите, я не рада общению с вами. Почему тогда давите на меня?

— Я понял, ты такая вся из себя смелая у нас. Похвально, конечно, — щелкнула зажигалка, это было хорошо слышно, да и музыка сюда доносилась приглушенно. — Но вот любопытно, в глаза мне это сказать сможешь? Мне, например, проще простого извиниться перед тобой. А ты? Получится?

— Разговоры с вами, господин Никитин, идиотский фарс. Мы что, в кино снимаемся? Я вас не понимаю. Влезли в мою жизнь, зачем-то рассказали о той ночи Крису. Что еще? Чего мне от вас ждать?

Никитин, судя по глубокому вдоху, затянулся.

— Знаешь что, Мари, а ты мне нравишься. — Хироки фыркнула, не веря ни единому слову этого человека. — Нет, правда. Ты что, насмехаешься над моими чувствами? Жестоко. Я и без того хреново сплю, каждый раз вижу во сне, как ты говоришь мне «эй ты, богатая мразь». Жуть, не так ли?

Мари заводилась. Ее так раздражали эти глупые шутки Ильи, что она скрипела зубами. Только вот чувствовала, за этим нелепым юморком мужчина скрывал истинную натуру — явно пугающую.

— Какой смысл отвечать, если вы постоянно несете эту чепуху? — пробормотала Мари и, повернувшись, собралась пойти обратно к друзьям. — Мне пора, Илья. Давайте не будем досаждать друг другу.

— Конечно, — отозвался Никитин, хмыкнув, и дверь справа от женщины распахнулась. Она машинально повернулась и вросла в пол. — Здравствуй, Мари, — улыбнулся Илья, поднося к губам сигарету, привалился к косяку плечом и прибавил: — Ну что, извиняться будем, Вишенка?

Хироки медленно опустила руку с телефоном, глядя на Илью обреченным взглядом. Отвернулась, раздраженно хмыкнув. Вновь посмотрела на мужчину, и теперь ее глаза были наполнены тем самым огнем, который каждый раз вспыхивал при виде Никитина. Мари не знала об этой тонкой детали, зато Илья все видел и все понимал. Мари шагнула к нему, смело поднимая глаза к его лицу. Прошла мимо, слегка задев плечом, и Никитин, довольно улыбаясь, закрыл дверь.