Белые лилии.

Глава 8.

— И мы не знаем, где его искать, а спросить у Души Мира уже не получится, — откладываю планшет в сторону. — Как же я его ненавижу! Он как заноза в заднице — ни самому вытащить, ни людям показать, — слышу вздох Стива.

Придется ему смириться с моим сквернословием. И с тем, что Старк в пику воспитанному бро поддержал меня, продолжая ругать Локи:

— Этот ублюдок всех нас задел, насолил каждому. Пытался нас рассорить — «Разделяй и властвуй». И делал это с размахом! Ты права — он позер. Ему нужна толпа, зрители! Чтобы его боялись и наблюдали момент триумфа!

— Как тогда в Штутгарте, — кивает бро.

— Да. Он захочет разбить нас, чтобы все это видели. Нужен монумент до небес, чтобы его имя было… — замер на месте. — Сукин сын!

И выбежал из временного штаба. Лучник и шпионка только и успели проводить его взглядами.

— Мда. Простым людям гениев не понять, — встаю и разворачиваюсь к Стиву. — Бро, ты знаешь, что твой костюм слишком яркий? В битве ты будешь как мишень. И выпей это — сама наварила на удачу, — пихаю ему кружку с отваром.

***

Мы шли коридорами, выбираясь на верхнюю площадку с самолетами. Квинджет — так их называют. Сражение начнется, как только мы прибудем к башне Старка и время стремительно истекает. А мой старый друг идет впереди меня, так и не повесив на спину щит. Засранец! Он же обещал! Надо было попытаться заключить Договор.

— Бро, у тебя грязь на спине. Не дергайся — сейчас уберу.

Для отвода глаз отряхиваю чистую ткань, а потом рисую пальцем на его спине три руны. Отал — ограда от колдовства, Альгиз — защита от ран, Гебо — чтобы разделить его боль на двоих. Надеюсь, что остатков моих сил на это хватит. На выходе меня обгоняет Тони Старк в железном доспехе.

— Руна Отал, верно? — а в ответ я только прижимаю палец к губам.

У меня не получилось модернизировать балаклаву и поэтому сейчас я как никогда близка к друзьям-гуронам. Всего-то выпросила краску и расчертила лицо ломанными линиями и точками. И правда — Этиро, Дикая Кошка, идущая на войну, с которой впервые могу не вернуться. Кончились твои шуточки, Аста. Умрешь, и дух твой отлетит непонятно куда.

«Я готова и приму любую свою судьбу»

Отвернувшись от всех, вслепую рисую на собственном лбу руну Эрда. Чтобы связать себя с этим Миром. Показать, что буду сражаться за него до последнего. Чтобы мой дух после смерти летал именно здесь.

— Аста, все в порядке?

— Да. Подумаешь, еще одна война. Их у меня столько было, что я потеряла им счет, — улыбаюсь моему милому другу, чтобы обмануть.

— Когда все начнется, держись ко мне поближе или уходи, если все станет плохо. Хорошо?

— Нет, не «хорошо». Ты мне соврал, когда не повесил щит на спину, поэтому заключим Договор, — тяну руку, а зачем? Магии все равно нет. — Стивен Грант Роджерс! Ты будешь моим щитом, а я стану твоим мечом в этой битве, пока она не закончится. Что возьмешь в уплату долга?

Глаза моего бро точно такие, как и семьдесят лет назад, когда он не ушел с порога ломбарда «Старый Микки».

— Сходим в кино, когда все уляжется. Договорились?

— Договорились.

Магия заключенного Договора плетется по нашим сцепленным рукам. Мир явно хочет посмотреть на мой последний бой, раз превратил наглую ложь в клятву.

***

Хочется курить, однако мы уже летим в квинджете и бесить Бартона клубами дыма я опасаюсь. Но можно доколебаться до бро. Дергаю его за рукав.

— Мон шер! А ты покажешь мне свои картины? — говорю, толкая локтем в бок. — Я семьдесят лет называю тебя Художником, не увидев ни одного малюсенького рисуночка.

— Я больше не рисую, Аста.

— Что?! Нечестно! — разочарование и удар на моем лице.

Ну держись, обманщик! Выживу — не отстану!

Аста

Мы летим уже десять минут. Бартон негромко разговаривает с Романофф, мой славный бро, похоже, молится. Я сижу с мечом на коленях, заплетаю покрепче косу и тоже молюсь. Ну… почти молюсь. Я, конечно, поминаю богов всуе постоянно, даже попалась Демиургам, Творцам Миров, на пути пару раз, о чем вспоминаю с паникой. Ну их нахер, пафосных маньяков. Моя молитва не обращение к высшим силам — скорее способ уговорить себя не сойти с ума от ужаса. Умные люди на Востоке называют это мантрами.

«Я не боюсь, я не должна бояться. Ибо страх убивает разум. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. И когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего, только я».

Просто фраза, написанная простым человеком в фантастической книжке, а сколько в ней силы. Мне она всегда помогает, когда поджилки трясутся, а зубы начинают клацать.

— …ты слышишь меня? — мой славный бро трясет рукой перед глазами. — Аста, возьми гарнитуру для связи.

— А смысл? — верчу отличный наушник. Для человеческого уха. — Он свалится с меня при первом же превращении, а казённое добро надо беречь, чтобы не получить от начальства.

— Но тебе надо быть на связи. От точной координации бойцов зависит успех операции. А от ее успеха зависит жизнь гражданских, — Стив собран и сосредоточен.

— Ты будешь моей связью. Просто буду держаться рядом с тобой — я обещала. А вот ты будешь координировать и направлять. Я все равно не знаю Нью-Йорка — всего два раза тут была. Так что в этом танце — ты ведешь. И будешь моим Капитаном, — вкладываю гарнитуру в ладонь и заглядываю в глаза, чтобы потом нырнуть глубже. — Я сначала думала, что ты изменился. Внутренне, не внешне. Но сейчас вижу, что ошибалась — это всегда было в тебе. Ты лишь позволил выйти своей храбрости наружу и окрепнуть. Ты стал воином, паренек из Бруклина. И мне это нравится.

Клинт Бартон вовремя влезает в разговор, пока я не успела наговорить слишком много. Иначе бро догадается, что я иду на смерть.

— Аста, а что было в том чае? Я прямо себя заново родившимся чувствую. Ты насыпала туда когтей орла или змеиные шкуры? — говорит через плечо.

— Агент Бартон, когти орла используются для амулетов, шкурку носят на удачу, а в отваре были только шиповник, крапива и мята, сваренные по особому рецепту. Но все это фигня. Вот бальзам Кахара — вещь! Лучший энергетик во всех Мирах. Жаль, что уже не достать.

Романофф вклинивается в разговор:

— Научишь делать твой отвар? Клинт постоянно зовет меня ведьмой за рыжие волосы. А так будет называть за дело.

— Да без проблем. Но есть одна фишка — недругам такое не сваришь. А если получилось, то либо ты святая, либо враг тебе не особо и… враг, — с намеком двигаю бровями. — От ненависти до любви… Все дела…

Проверяю ремни и крепления ножен, осматриваю режущую кромку изогнутого меча на предмет сколов и зазубрин, но он как в день, когда я достала его из огня. Ковала ведь, помогая магией, пела песни для пламени, роняла кровь между пластинами металла, чтобы завивались узоры дамасской стали.

— Откуда он у тебя? Ты принесла его из Другого Мира? — бро смотрит на оружие вместе со мной. — Он тебе подходит, но я думал, что твой меч будет прямым, как у рыцарей из легенд. Давно хотел спросить, только некогда было.

— Директор Николас Джозеф Фьюри разве не разболтал? Кремень мужик! — протягиваю меч рукоятью вперед Стиву. — Форма не отсюда, а вот железо местное. Я его сама ковала. Хочешь, и тебе сделаю что-нибудь? — ответить мой милый друг не успевает.

— Аста, почему ты называешь директора Фьюри так длинно? Это еще один ведьмин способ «чего-то-там»? — Бартон опять нас прерывает.

— Я так выказываю свое уважение, — бро лыбится и водит пальцами по стали. — Ну и еще есть в одном Мире один остров Арварох. Люди, что живут на нем похожи на… нашего Капитана! Могучие такие воины, для которых честь — это всё. Только у них длинные волосы, а имена еще длиннее. И только попробуй хоть одно сократить или забыть — открутят голову, воткнут в задницу и скажут, что так и было.

— Закончили. Подготовьтесь — мы подлетаем к городу, — обрубил наше веселье Стив, протягивая мне клинок.

Бука.

Которая слишком часто посматривает в мою сторону и рвется поправить ремни моих ножен, на секунду больше положенного задерживая руки на плечах.

***

«А почему бы и нет?» — эта мысль не прекращала вертеться в моей бедовой голове почти все время полета. Я уже решила, что не убегу на край света в этот раз, так почему бы не вспомнить старое? Повторить древний трюк, который я пару сотен лет назад клялась и божилась больше не применять. Как там говорят? Войти в одну реку дважды.

Тогда, семьдесят лет назад, мой милый друг мне и правда понравился. Трудно устоять перед такой полыхающей душой, что светит как весенний костер. Я хотела плюнуть на все и украсть у него пару лет жизни для нашего бесплодного союза, быть хоть ненадолго счастливой, а потом уйти в сторону. Как и делала раньше. Я помогла бы найти ему настоящую любовь, что подарит детей, оберегала бы его семью, хранила бы его до старости. Чтобы потом закрыть его постаревшие глаза цвета безмятежного неба, проводить душу на новое перерождение и повесить его портрет в Комнату Памяти. Но тогда, в ноябре сорок второго, мне надо было уходить. Зачем давать человеку напрасную надежду? Чтобы ждал, возможно многие годы, пока ко мне не вернется магия, а сам он не постареет? Без счастья, без любви, без потомков? Поэтому тогда, стоя на вокзале, я отпустила его из своего сердца. Пусть живет обычной жизнью, любит женщин, растит детей и деревья, а я поворожу, чтобы у него все это случилось в жизни. Если Судьба будет благосклонна, то мы еще встретимся и прогуляемся, чтобы исполнить заключенный Договор.

Даря у автобуса поцелуй на удачу я желала ему счастливой жизни. Со мной или без меня. А теперь он снова рядом и его душа все так же сияет, а дух крепок, как кварц. Может, это знак Судьбы? Ну той, которая «судьба-злодейка» — угроза гибели никуда не делась.

***

— Мочи, его! Мочи, пока он отбросил Тора! — кричу я. — Ах ты ж черт! Рогатый чепушила нас подбил!

— Аста, ты можешь не выражаться?! Девушке не положено так грязно ругаться, — пытается сказать мне Стив, когда мы болтаемся на одной трубе, а квинджет швыряет в воздухе. Как это знакомо…

— Нет, командир. Не путай шальную придурь с банальным сквернословием! Эх! Сейчас бы закурить! — транспорт жестко садится и останавливается, пропахав асфальт. От удара о землю меня скинуло с жердочки прямо на большого и мягкого Стива. — Кха-кхе. Добро пожаловать в Нью-Йорк. Знаешь, бро, каждый раз, как я бываю в этом городе, то попадаю в переплет. Попасть в Нью-Йорк — к драке.

— Вот как… — пыхтит моя подушка безопасности. — А как насчет встреч со мной?

— К пьянке и байкам у огня.

В воздухе роятся мухами инопланетные летательные аппараты. Портал над башней Старка грозит черным провалом космоса, сияет голубыми всполохами краев и по виду напоминает задницу, в которую мы провалимся. Из портала с ревом полезли гигантские живые корабли, выстреливающие на улицы уродливых воинов Локи. Какой генерал — такие и солдаты. Точно в заднице. А ведь все так хорошо начиналось!

***

Капитан, Бартон, Романофф и я сидели за разбитой машиной такси, когда я увидела первых врагов.

— О боги! И почему все противники выше меня? Горькая моя доля… Стив, надеюсь в этот раз пленных не надо брать? — тихонько истерила я, в очередной раз проверяя ножи.

— Не думаю. Задержите их, а я пока попробую увести людей с улиц. И привлеките внимание противника — пусть идут только сюда. Бартон, прикрой нас сверху. Аста и Романофф остаются здесь. Справитесь?

— Да, Капитан, — Романофф сняла оружие с предохранителей.

— Ты там не сдохни, мон шер, — проверяю, как выходит из-за плеч клинок. — Ты мне торчишь поход в кино, а я тебе — прогулку куда угодно и три чашки кофе. А неплательщиков я не люблю. Очень, — говорю в спину милому другу. — Стоять, куда пошел? Эх, НЕ-художник… — подхожу и тяну его к себе. — Это тебе на удачу, бро, — целую в гладковыбритую щеку и смотрю в глаза.

Я соскальзываю в его память почти против воли, нечаянно. И вижу там другую женщину, которая так же целует его «на удачу». На ней военная форма сороковых годов, а бро проснулся только полторы недели назад — для него это было почти вчера. Я воровала многое — оружие, еду, деньги, даже пленников пару раз. Но никогда не крала сердце, что принадлежит другому человеку. Вспоминай свои принципы, клятвы и обеты, Аста, пока твой бро ушел выполнять свой долг. И подготовь свой хвост — пора явить его миру. Расскажу Карлу, вот он смеяться будет, называя меня балдой… ах, ну да.

Кончиком ножа поддеваю нитки, которые хлипкими связями удерживают закрывающий специальную дыру лоскут ткани. Пока хвост не вылезет — буду копчиком сверкать. Главное не садиться на корточки перед свидетелями — дыра съезжает вниз и видно «копилку».

— Агент Романофф, я боец на ближние дистанции. Зайду к ним с тыла, — треск отрываемых ниток.

— Хорошо. Аста, что за звук?

— Жопу за вас рву, — бормочу почти с огорчением. — Когда я так делала последний раз — у меня вырос хвост.

— У тебя еще и хвост есть? Не заметила.

— Угу. Теперь-то его все-е-е увидят, — для удачи смахнула зловредных духов с левого плеча и постучала по обломку деревяшки. — Я пошла. Если что — считайте меня героем.

Представляю себя маленьким юрким тараканом, припадаю к земле, перебирая лапками — ползу за спины врагов. Огромные, пахнущие уксусом, с серой кожей. И доспехи у них дурацкие — много открытых мест. Строение тела похоже на человеческое, а мне только этого и надо, ведь в руке давно дожидается своего времени нож.

Ударить сапогом сзади по икре, поставить на колени, схватить за затылочную часть маску-шлем и потянуть на себя, открывая горло. Росчерк стали — первый пошел. Второй, пока не очухался, получает ножом в подмышку. С тихим свистом скользит меч из ножен, и это самый прекрасный звук для меня, когда я на войне. Этиро, Дикая Кошка, пришла за кровавой добычей. Третий враг становится короче на голову. Я потом помяну ваши души, просто так случилось, что мы враги.

Надо было лучше следить за обстановкой. Пока я махала клинком меня сшибли в сторону стены. Даже дыхание выбило, как и меч с ножом из рук. Солдат читаури почти нежно взял мою шею в обхват, сомкнув огромные пальцы вкруг, и вбил высоко в стену — ноги болтались в пустоте. Такую руку не разогнуть, но я пытаюсь, задыхаясь от нехватки воздуха и запаха уксуса. Звуки выстрелов агента Романофф становятся тише. Как же не хочется умирать…

Я вонзаю взгляд в его лицо, чтобы посмертно проклясть, но замираю, заглянув в глаза. Там нет ни души, ни духа, ни памяти. НИЧЕГО. Улейник, монстр, недостойный попирать ногами эту землю! Кукла, созданная для убийства! Меня захватывает дикая злость и ярость. Я, Астрель, не сдохну от рук какой-то бездушной твари!

Лирим выскочил, как кобра из норы, минуя промежуточную стадию. Хвост колотил по бедрам и стене, измененная пятка болталась в районе верхнего края сапога. Как раз то, что мне надо. Носком сапога упираюсь в черную кожаную подошву с металлическими накладками и освобождаю одну лапу, потом вторую. Все видели, как коты вытягивают когти? Закинуть локти на серое запястье, оттолкнуться от стены. Вонзить лезвия одной лапы в чужое бедро, чтобы острыми когтями другой начать хаотично распарывать серое брюхо, не закрытое доспехами, до внутренностей. Когти лирим остры, как кинжал убийцы. Я выгрызу себе жизнь и победу. Вот вам мое слово.

Читаури хоть и бездушны, но боль чувствуют. Он валится навзничь на землю, не ослабляя хватки, тянет меня за собой. Мы выглядим как извращенные любовники — я оказываюсь почти лежащей на нем, поддерживает меня только согнутая в локте серая рука, сжатая вокруг моего горла. Меч лежит рядом, но дотянуться до него я не могу. Что ж, ты сам напросился. Запускаю руку внутрь и когтями судорожно пытаюсь прикончить врага изнутри. Я выгрызу себе жизнь и победу. Нечто живое и бьющееся само лезет в руку. Судьба подкидывает, не иначе — отказываться нельзя. Судьба ведь такая дама, крутит хвостом, может просто так подкинуть бриллиант на порог, но если проигнорируешь ее знаки и дары — стукнет табуреткой по башке.

Я прихожу в себя, когда оказываюсь стоящей над поверженным врагом. В моей когтистой руке, перепачканной серой кровью, зажато чужое пятикамерное сердце.

Фух, давненько я не бывала на войне. И да, план запугать Стива, чтобы знал с кем связался, потихоньку осуществляется. Вон он — стоит с Тором, Бартоном и Романофф, и на хвост пялится. По крайней мере я надеюсь, что на хвост, а не на мою перекошенную злобную морду и вырванное сердце твари, которой не место в любом из Миров.

Мерзость!

***

Стив Роджерс

Офицеры полиции сначала не хотели мне помогать, а я ведь всего лишь попросил увести людей в безопасное место и никого не пускать. Согласно нашему плану скоро здесь будет очень опасно для мирного населения. Улицу сзади меня прикрывают Романофф и Аста, Бартон наверняка бьет стрелами из-за укрытия. Справятся ли они?

Офицеры приняли мои слова всерьез только после того как я вырубил щитом несколько читаури. Я ничему не удивляюсь — раньше было точно так же, когда мы с Ревущими Коммандос бросались в бой. Сначала я безуспешно пытаюсь уговаривать спрятаться гражданских, а потом Дум-Дум Дуган просто стреляет в воздух, прикасается к шляпе-котелку, ухмыляется в усы и подмигивает дамам. Вот после такого меня слушаются беспрекословно.

Теперь можно и возвращаться обратно.

На старом месте стоят потрепанные Романофф и Бартон, в землю бьют молнии — скоро придет Тор. Еще одной не хватает. Опять попала в переплет, стоило только отойти на пять минут.

— Где Аста? Она жива? — в ответ Черная Вдова кивает в сторону ближайшей стены.

— Дай ей прийти в себя — ее чуть не задушили. Беру свои слова про твою кошку обратно — здорово она их покромсала. Убила двоих ножом, одному отрубила голову, а еще у одного живьем вырвала сердце, — говорит, перезаряжая пистолеты. — Осторожнее, Капитан — как бы она тебя не загрызла при случае.

Аста в своей форме «лирим». Я наконец вижу ее длинный хвост, который сначала спокойно свисает почти до земли, а потом начинает яростно хлестать по ногам. Рука с серым куском сжимается, чужая неземная кровь сочится сквозь пальцы с когтями. Она роняет сердце на землю, поворачивается в нашу сторону, закрывает злые глаза и проводит влажными от серой крови пальцами от лба, через веки, измененный подбородок, губы и шею до ключиц. Все лицо в крови врага. Похоже, жизнь в индейской резервации сильно на нее повлияла.

— Эта война — до смерти! — рычит гортанно. — Локи притащил сюда бездушных тварей! Я требую удвоить свою награду до десяти минут в одной с ним комнате без свидетелей. Ваш брат — большая задница. Без обид, — резко кивает в сторону прибывшего Тора.

На ее лице написана ярость, звериные губы искажены в оскале, острые уши прижимаются к затылку, а хвост беснуется за спиной. Когда-то давно, после нашей первой встречи и разговоров о богах и звездах, я взял в публичной библиотеке пару книг по мифологии. Просто, чтобы проверить, что Аста не придумала от скуки все эти нелепые легенды про северных богов. Все же она говорила правду, а я из любопытства листал страницы дальше. В разделе египетской мифологии я нашел богиню войны и палящего солнца, которую изображают с горящими стрелами в руках и приписывают неутолимую жажду крови. С львиной головой.

— Ты бы встала в очередь, киса, — Бартон перебирает стрелы. — Тут у каждого большо-о-ой список претензий к нему. Будешь за мной, — Аста на это встряхивает головой, и бешенная злоба уходит с ее лица.

— Знаешь, Бартон, называешь кисой — будь готов делиться валерьянкой или прятать тапки, — клацает острыми зубами. — Так и быть, буду после тебя, как только ты ему напихаешь полную задницу стрел, хохмач, — медленно вдыхает и выдыхает. — Лучше называй «дурной», а не то не видать тебе моего отвара, как собственных ушей.

— Что это за существо? — Тор перехватывает молот покрепче.

— Нехорошо так оскорблять девушку, асгардец. Я ведь и обидеться смогу. Или даже зарыдаю, — приветственно склоняет голову… или просто поднимает меч. — Я Аста и сейчас в одной лодке с этими людьми. Будем знакомы, Тор Одинсон. Не обращайте внимание на хвост и уши — я не всегда такая. Перевертыш, если точнее.

— Будем знакомы, дева-оборотень, — кивает в ответ. — Я только что с башни Старка. Локи поставил нерушимый барьер. Даже Мьельнир не смог пробить его. Я не могу закрыть портал.

— И я добавлю, что читаури не просто армия. Они — Улейники, вроде пчел или муравьев. У них нет ни собственной души, ни сознания. Марионетки. По одному мы их долго перебивать будем, — пинает отрубленную голову пришельца. — Низко полетела. К дождю, не иначе, — вытирает меч. — Так что будем делать, командир?

Странная девушка Аста, с которой мы говорили о звездах и пили согретое вино… Много ли осталось от нее в человекоподобной кошке, вымазанной кровью читаури?

— Отвлечем Локи, а потом посмотрим по ситуации. Старк будет прикрывать нас сверху. Аста — со мной. Нужно будет как следует перетянуть внимание противника на себя, поэтому тихие партизанские действия нам не подойдут.

— Наконец то, мой милый друг! — прячет чистый клинок за спину. — Знаешь бро, мне было чертовски мало этих четверых ушлепков — я только разогрелась. И разозлилась. Найдешь мне еще — дам снова почесать за ушком, мон шер, — хочет похлопать меня по плечу, но останавливается на середине движения и неловко чешет затылок. Что это с ней?

Ругается, шутит — значит пришла в чувство.

— Аста, у тебя красивый хвост. Я зря на него тогда не посмотрел, — в ответ слышу… мурлыканье?

***

В разгар обсуждения дальнейших действий к нам присоединился доктор Бэннер. В своей человеческой форме, конечно. И этот милый человек со светлым умом и большим интеллектом, что неловко просит прощения за прошлый раз, превращается в яростного Халка? Солдат, лучник, шпион, бог и гений-филантроп-плейбой. И еще два неправильных, но так похожих друг на друга оборотня. Агент Романофф права — в этом сражении нам любая помощь не помешает. Особенно, когда Старк выводит на нас живой корабль читаури. И это он называет вечеринкой! Его неуместный восторг и шуточки разделяет только Аста, толкая меня локтем в бок и шепча: «Ты видел?! Ты видел?!». Точно спелись.

Халк, альтер-эго доктора Бэннера, силен — одним ударом остановил корабль читаури, а Тони Старк подорвал падающую на нас тушу. Когда куски плоти и обшивки накрыли нас градом я хотел прикрыть щитом Романофф и мою подругу, но она с криком: «Я справлюсь!» просто нырнула под стоящий рядом грузовик. Вот как мне исполнить Договор и быть ей щитом, если она не под боком, а только бегает поблизости?

— Тор Одинсон, давно хочу спросить — Вальхалла существует? — выползает из-под машины.

— Нет, дева-оборотень. Это все мидгардские сказки, — Тор смахивает с плеч мелкие обломки.

— Жалко. У меня на нее были большие планы, — фыркает и стряхивает пыль с острых ушей. — Я надеялась пировать вечно, обжираясь кабанятиной, и ждать Рагнарёка.

— Вальхалла была бы кстати. Парни, смотрите наверх, — Романофф указывает на портал. — К нам идет много гостей.

Из черной дыры летят новые живые корабли, вокруг которых кружит туча более мелких. Нам придется их сдержать. Тор, бог грома, отправился метать молнии с Крайслер-билдинг. Халк взревел и ушел крушить читаури на зданиях. Бартона любезно предложил подбросить на крышу Старк. Когда он назвал его «Леголас» и утащил наверх, Аста только поковырялась пальцем в ухе и пробормотала: «Да ну, послышалось». На земле остались только мы втроем — пойдем искать новых противников.

— Капитан, ты в курсе, что нагло заграбастал в свою команду всех присутствующих женщин? Проказник, не знала, что ты дамский угодник, дружище.

Аста опять шутит, с намеком поднимает брови и думает явно не о сражении.

***

Спустя квартал нам встречается несколько читаури. Агент Романофф отбивается подручными средствами — ей просто не дают времени сменить обойму. Сразу видно специалиста широкого профиля. Аста мелькает на периферии, высоко перепрыгивая на звериных лапах препятствия, вырезая врагов один за другим, только уши и хвост мелькают. Я бьюсь щитом, как и на прежней войне. В один момент не успеваю его поймать — солдат читаури сбивает меня с ног и пытается проткнуть своим оружием. Я не смогу его долго удержать.

Нависшего пришельца со звериным рыком сбивает в сторону Аста. В ней больше ничего не осталось от той девушки, с которой мы пили вино на берегу океана. Мои первобытные инстинкты ворочаются мурашками по коже, требуют избавиться от опасности любым способом, пока хищник оставил меня за спиной. Аста рычит, прижимая уши, впивается врагу в шею и беспорядочно дерет его острыми загнутыми когтями, пока не выгрызает ему кусок плоти. Когда враг перестает дергаться, она сплевывает, вытирает звериные губы, поднимает с асфальта мой щит и подходит ко мне со странной решимостью в глазах.

— Ты боишься меня, Стивен Грант Роджерс? — ждет ответа.

— Не боюсь.

— Врешь, — и протягивает щит. Ее звериные уши поникают, а огонь в глазах тухнет. — Нужно идти дальше, капитан Роджерс.

Нам снова пришлось разделиться. Романофф отправилась закрывать портал, «поймав попутку» как она сказала. Отчаянная женщина. Неужели все русские такие? А у Достоевского были описаны мрачными и трагическими людьми. Остались только я и Аста. Она больше не сквернословит и не шутит. Только с мрачной злостью и яростью режет серых пришельцев, отсекает им ноги, ломает шеи. Пару раз я оборачивался и видел за своей спиной умирающих читаури с метательными ножами в глазнице или горле. Аста обещала быть моим мечом.

На сорок пятой улице наши враги собрали гражданских в банке, загнали как скот в загон.

— Мне передали, что в здании заложники. Мы должны их освободить. Ты со мной? – обращаюсь к ней, пока она выдирает из тел использованные ножи. Ну да, порох ей не подходит. Определенно.

— Да, капитан Роджерс. Зайдем через окно. Противники собрались на втором этаже — их шлемы видно через стекло, — отвечает мне ровно, как командиру, а не доброму другу.

— Сможешь туда забраться? Я могу тебя подкинуть на щите, как Романофф, — дергает плечом в ответ.

— Подсаживать не надо, сама допрыгну, — сжимает меч в покрытых шерстью когтистых пальцах. Она не меняла облик с первой стычки.

Мы залетаем в здание в тот момент, когда читаури уже включил бомбу.

— Капитан! Граната! — и бросается на противников.

Я вырубаю брошенным щитом двоих сразу, и еще одного сбрасываю вниз, прежде чем устройство начинает опасно пищать. Я успеваю спрятаться за щит, когда меня взрывом выбрасывает в окно и прикладывает плашмя о припаркованную внизу машину. Странно, но ребра не так уж и сильно болят. Аста осталась внутри, и я не помню, была ли она в зоне взрыва.

— ТЫ ВООБЩЕ БЛЯДЬ СДУРЕЛ, ДУБИНА ЗВЕЗДНО-ПОЛОСАТАЯ?! ЖИТЬ НАДОЕЛО?!

По разбитому асфальту ко мне бежала Аста в человеческом облике. Босые ноги разъезжаются на булыжниках, куртка со штанами засыпаны пылью и остатками штукатурки, коса растрепалась и волосы дыбом стоят на одной стороне, лицо в серой чужой крови и остатках боевой раскраски, с пореза на шее стекает кровь. Кричит, значит волновалась за меня. В зубах дымится сигарета. Откуда она ее взяла?

На пять минут оставить нельзя!

***

Аста

Как же меня все бесит! Этот город, эти вопли, эти бездушные куклы! Даже Стив меня бесит!

Поздравляю, я добилась своего. Правда, чуточку перестаралась.

Та, другая женщина, все еще запечатана в его сердце. Я не знаю, жива ли она еще или нет, но это неважно. Это же не помешает нам остаться друзьями, верно же? Осталось только подготовить моего бро, слегка припугнуть, показать свою темную сторону, чтобы потом он не убежал, когда правда откроется. Это больно, терять людей, что уже приросли к сердцу. А получилось, что получилось.

Смотрел с ужасом, как на чудовище! Ну и ладно. Он еще не накрепко поселился в моей душе — вырву и переживу. А пока он для меня больше не «милый друг» и не «НЕ-художник», а просто бро, с которым я вместе сражаюсь. Так будет лучше. И принципы целы. Ибо нефиг. Пора вспомнить былые жестокие времена, приняться за работу и не сдерживать себя больше.

В банке я первым делом решила убрать читаури, что целились в людей. Надо расчистить для Стива путь. В одного полетел нож, а на второго я кинулась в стиле дешевого кунг-фу с мечом наперевес. Никогда так не делайте. Клинок вонзился ему под забрало шлема, я впечаталась в уксусную кожу, и мы оба полетели через перила вниз, прямо в толпу заложников. Только инстинкт лирим позволил мне мягко приземлиться рядом, а не бухнуться бесформенным кулем на пол. Аста, наступает твой звездный час, и твой хвост с ушами — примадонна сегодняшнего приема. А меч между тем торчит из башки читаури, как х*р у старого развратника.

— А ну быстро отвернулись все женщины и дети! — не слушают, только стоят в ступоре.

Ладно, черт с вами. Пытаюсь быстро вытащить клинок. Ничего — застрял. Расшатываю — тот же результат. Чужая башка болтается, как экскременты в проруби, а толку нет. Курить хочется все больше и больше.

— Человеки, у вас не найдется сигаретки для дамы? Курить хочу до безумия, — пытаюсь вытащить сталь и упираюсь когтистой лапой в дохлое тело. — Давай же!

Какой-то понятливый мужик подкуривает мне сигарету и вставляет в зубы. Меч расшатывается, табак клубится, зрители выходят из ступора и потихоньку отступают к стенам — дело пошло на лад.

В этот момент раздается взрыв, а мои ребра с позвоночником прошибает чужая боль. Твою мать! Там же Стив! Действует моя руна Гебо, что разделяет его боль на двоих.

— Быстро взяли ноги в руки и бегите отсюда!

На автомате наконец вырываю из чужой уродливой головы меч и бегу на улицу. Я чувствую — он там! Ему больно! Ты там не умирай, дружище — в моих планах тебя отпустить, а не хоронить. Лирим самовольно отступает внутрь сознания, как никогда раньше не делал — глубокие человеческие чувства не для него. Босые безволосые ступни колет щебенка.

Вот он, распластался на крыше машины. Далеко улетел. Я что-то ору, даже не осознавая, что именно. Хе-хе, значит слова идут из самого сердца, минуя мозг. Глубоко затягиваюсь дымом и бросаю сигарету в сторону. Пока я подбегаю, он тяжело сползает с промятой жестяной крыши.

— Тебе жизнь не дорога что ли? Здесь болит? — ощупываю его позвоночник. — Стив, я загадала тебе другую судьбу. В ней есть место доброй жене и милым ребятишкам. Я буду дарить им подарки, а они — называть меня «тетушка Аста».