Сноходец

Глава 10

Услышав, как подозрительно быстро стих рев зверей, главарь бандитов почуял неладное и, набрав в грудь побольше воздуха, издал длинный пронзительный свист. Услышав его, молодой парень, оставшийся на поляне, стрелой метнулся к ездовому зверю и, оказавшись у него на спине, пнул его пятками.

- Скорее, - выпалил он, но далеко уйти не удалось.

Вылетевшая откуда-то сбоку веревка с большими круглыми шарами на конце, обвилась вокруг лап ездового зверя, из-за чего тот несколько раз кувыркнулся по земле. Успев спрыгнуть в сторону, парень пригнулся и бросился к зарослям кустарников, но его голова полыхнула вспышкой боли, и, не устояв на ногах, он упал, лишившись сознания.

- Шустрый какой, - через пару секунд рядом с ним показалась женщина.

Обыскав его, она достала тонкую веревку и связала по рукам и ногам молодого бандита.

***

- Не дышать! - заорал главарь, увидев поднимающиеся вокруг бандитов клубы дыма. Быстро натянув тряпку на рот и нос, он снова крикнул: - Готовьте метатель!

К сожалению для него, лишь трое человек успели задержать дыхание и закрыть лица тряпками, остальные, вдохнув сонного дыма, снопами попадали на землю. Толкнув рукой ближайшего к нему бандита, главарь указал ему на упавший метатель, а сам выхватил отточенный до невообразимой остроты топор. Услышав приближающийся шум, он одним взмахом срубил дерево с полметра в диаметре и, подпрыгнув, ударом ноги отправил его падать в сторону врагов.

*Свист!*

Падающее дерево оказалось разрублено одним ударом, и невидимый враг так же, ударом ноги, отправил в него часть ствола. Увернувшись, главарь рубанул топором, и от его столкновения с лезвием тяжелого меча посыпались искры. Сонный дым теперь был не таким густым, и стало видно фигуру высокого воина, который немедленно нанес ответный удар. Приняв его лезвием топора, главарь оценил силу врага и, отскочив, увидел, что он остался один. Те трое, что успели задержать дыхание, не смогли долго продержаться против напавших на них людей и уже без сознания лежали на земле. Увидев количество врагов, главарь без колебаний, крутанувшись, метнул топор в воина с тяжелым длинным мечом и бросился бежать. Несмотря на невысокий рост и обычное телосложение, мало кто мог сравниться с ним в скорости бега, но вылетевшая откуда-то веревка с большими круглыми шарами на конце обвилась вокруг его ног, и он полетел на землю, чтобы, несколько раз перевернувшись, увидеть над собой приближающийся тупой конец копья.

Удар. И темнота забрала его в свои объятья.

***

- Какие потери? - спросил Хаст, осматривая своих подчиненных.

- Никаких, - немного недовольно ответил Джиро. - Куча слабаков. Только один из них чего-то стоил, но и то все закончилось слишком быстро.

Старший сопровождения выразительно посмотрел на Хаоса, словно говоря ему: "О чем я и говорил!", а потом повернулся и спросил Линн:

- Своего допрашивала? Где их лагерь, и сколько там людей?

- Он еще в отключке, - недовольно ответила женщина. - Слишком шустрый, пришлось бить в полную силу.

- Тогда он не скоро придет в себя, - понимающе кивнул Хаст. - Хаос, разбуди своих и поспрашивай, только желательно, чтобы они не орали на весь лес.

- Ладно, - ответил тот и вынул из-за голенища короткого сапога изогнутый нож. - Сейчас все узнаем.

***

- Около полусотни в трех километрах от нас, - докладывал Хаос родичам о результатах допроса. - Половина ранена, половина отдыхает. Метатель им дали бродяги. Перед наступлением зимы они должны будут вернуть его им вместе с половиной награбленного. Все награбленное сложено в лагере. Фургоны и товары, что были в них. Торговцев в живых не оставляли, обирали до нитки и прикапывали в овраге неподалеку.

- Что делаем? - спросил Хаст, обведя всех внимательным взглядом. - Прибираем за собой и идем своей дорогой или нападем на лагерь? Я хочу услышать голос каждого, потому что... без последствий это не останется. Одно дело, если мы разобрались с теми, кто на нас напал и отстояли свое добро. Тут мы в своем праве. Если же зачистим лагерь и заберем все себе, к нам возникнут вопросы у людей, на которых работали те торговцы. Они захотят получить свое обратно. Появятся претензии у бродяг. Эта банда работала на них, и то, что мы заберем их добычу, им очень сильно не понравится. Любое действие приводит к определенным последствиям. Я хочу, чтобы вы все обдумали и высказали свое мнение, после чего я приму окончательное решение.

***

Вот как-то так вышло, что я остался на весь наш караван один-одинешенек. Сидел в фургоне и ждал новостей, мучаясь неизвестностью. Наверное, прошло несколько часов, прежде чем из зарослей кустов вышли родичи. Двое были ранены, но шли на своих двоих, а люди, что шли за ними, тащили пленных, и их было много. Человек восемьдесят. Один из фургонов переоборудовали для их перевозки и принялись по одному затаскивать туда пленников. Любопытство взяло свое, и я одним глазком подсмотрел, что там происходит.

Спеленали разбойников как младенцев - они могли только головами крутить, и чтобы языки себе не откусили, каждому палочку в рот засунули. Судя по всему, выводить их по малой и большой нужде никто не собирался, значит, скоро там появится еще тот запашок. Краем глаза я заметил, как один из родичей вырезал на стоявшем неподалеку дереве некий знак, и спросил у матери, благо она как раз оказалась рядом, для чего это?

- Он для тех, кто загубленных ими людей искать будет, - пояснила она. - В лагере бандитов около полусотни фургонов и повозок стоит. Многих эти душегубы погубили.

- То есть, мы не заберем награбленное ими в качестве своих трофеев? - задал я интересующий меня вопрос.

- Нет, - покачала головой мать, - заберем только оружие бандитов и метатель. Остальное не наше. Нет у нас права на это имущество.

- А пленные нам зачем? - решил я уточнить и этот вопрос.

- Отдадим. Те, кто потерял своих близких, смогут хоть немного залить их кровью пожар своего горя.

На этом наш разговор и закончился. Я видел, что мать устала, и ей не до разговоров. Эликсиры, хоть и повышали тонус, отчего мышцы пели и рвались в бой, но после этого неизменно наступало время отката, и на смену бодрости приходила усталость. Как по мне, небольшая цена за сегодняшний бой. Родичи и сами это прекрасно осознавали. Пока сражались и пленных рассаживали, время перевалило за полдень, потихоньку приближаясь к вечеру, так что, проехав каких-то пару километров, мы встали на ночлег.

- Марк, - ко мне подошел Хаст, после того, как основательно напузырился чая и собрался идти спать. - О своей способности не говори никому. Мало ли встретишься с кем-то и разговор заведешь, на вопросы о себе отвечай, что старшие запретили тебе что-либо рассказывать.

- Точно, - поддержал его весьма кстати выскочивший советник, - и на всякий случай с тобой будет ходить кто-нибудь из родичей. Всем станет спокойнее, если ты будешь под присмотром.

- Угу, - кивнул я и направился к своему фургону, собираясь лечь спать спать. А по пути думал, что на подобное не подписывался. На ровном месте нашел проблему на свою голову. "Помахай-ка ты, Марк, рукой свободе, потому что за спиной у тебя теперь всегда будет стоять охрана! Оно мне надо?" А как пришел, лег и подумал, что пускай пока будет, но когда научусь выпускать изо рта пламя, скажу твердое и решительное "нет" всем попыткам меня контролировать. В принципе мог бы и сейчас сказать, но толку от этого протеста? Кто к нему прислушается? Правильно, никто. Так что только тренировки помогут мне избавиться от опеки и назойливого внимания. Горячее дыхание и бицепсы в 50 см - это очень убедительные аргументы. Осталось их только заполучить...

Утро прошло как всегда. Успел сделать имперский комплекс, умылся, закинул в рот сушеных ягод, и вот мы уже тронулись. И где-то после обеда встретились с дозором поисковой команды. Мать словно в воду глядела, говоря, что убитых торговцев будут искать. Через полчаса после встречи с дозором, мы оказались окружены полусотней свирепых воителей основного отряда. Их предводитель, седой высокий мужчина, выслушав нашего старшего, заглянул в фургон с пленными, после чего поисковая команда разделилась. Четверо остались с нами, остальные же умчались к месту прошедшего боя.

***

- Что нашел? - не оборачиваясь, седовласый спросил у главного разведчика своего отряда.

- Все как сказали охранники фургонов. Разделались с одним отрядом и потом напали на лагерь. Только...

- Только что?

- Только они словно знали, как поступят те душегубы. Даже дозорного перехватили, точно выйдя к месту, где он стоял. Неужели среди них есть Видящий?

- Птицу, - выкрикнул седовласый, и один из воинов немедленно подбежал к нему с большой клеткой, в которой сидели почтовые птицы.

- Сколько народу перебили эти ублюдки, - с чувством сплюнул на землю разведчик, - а эти только двумя царапинами отделались. Есть в этом какой-то секрет.

- Они нам не враги, и это главное, - ответил седовласый, закончив писать письмо. Подбросив птицу, он проводил ее взглядом и повернулся: - Но если у них есть Видящий, нам стоит подружиться.

Затем он посмотрел на край оврага, откуда его воины переносили убитых и сброшенных вниз торговцев, и снова помрачнел.

***

Это путешествие напоминало мне то, как катится снежный ком зимой, с каждым оборотом становясь все больше и больше. Сначала четверо, потом еще двое присоединились, потом еще и еще, в общем, когда мы добрались до равнины, где проживали занимающиеся одомашниванием зверей люди, с нами было уже больше сотни сопровождающих.

Пленные, как сидели в фургоне, так там и остались. Время от времени их поили, но не более. Как я и предполагал, воняло оттуда изрядно. Похоже, они уже поняли, что ничего хорошего им не светит и имели крайне удрученный вид. А что вы хотели? Это вам не цивилизация с законами, адвокатами и гуманизмом. Здесь все немного иначе и гораздо проще. Затушив лучину, я посмотрел вперед. За время этой поездки мне удалось дойти до третьей точки огня, что вызвало массу положительных эмоций, но сейчас они отступили на второй план, потому что нас встречала весьма впечатляющая толпа народа.

Обступившая нас толпа молчала. Тягостная тишина повисла в воздухе, и я невольно передернул плечами. Неуютно как-то стало. Вперед вышел советник и хорошо поставленным голосом в красочных эпитетах рассказал, как на нас напала банда разбойников и как, не убив ни одного из них, мы смогли захватить их всех в плен, а допросив, узнали, где находилось их логово, и как, ворвавшись в лагерь, где бандиты отдыхали и хранили награбленное, увидели невообразимое. Десятки фургонов и телег с товаром стояли неподалеку, а их мертвые владельцы и воители сопровождения были брошены в овраг на съедение диким зверям.

- Ни один душегуб не смог скрыться, - закончил свою речь советник. - Мы привезли их всех сюда, чтобы вы, потерявшие своих родных и близких, решили судьбу злодеев.

Он махнул рукой, и ожидавшие его отмашки родичи начали вытаскивать из фургона разбойников. Не получая нормальной еды, они порядком ослабели за время дороги и покачивались, поставленные на колени.

- Кто у них главный?

Из толпы вышла приземистая, дородная женщина, держащая в одной руке кнут. Атамана разбойников пнули ногой в спину, и он повалился к ее ногам.

- Поднимите его, - приказала женщина, и метнувшиеся из толпы люди подняли бандита, усадив его на колени.

Пристально посмотрев ему в глаза, она протянула кнут назад, и после того, как кто-то принял его, обхватила голову разбойника руками.

- А-а-а-а-а-а... - раздался дикий рев, захлебнувшийся с треском костей черепа.

Вскинув окровавленные руки вверх, женщина медленно опустила их и провела по лицу пальцами, оставляя на нем кровавые разводы. Взвыла толпа, а мамина ладошка легла мне на глаза.

- Тебе не стоит это видеть, - услышал я ее напряженный голос, пока обострившийся слух улавливал крики, хруст костей и звук рвущейся плоти.

Мать долго держала ладонь, не позволяя мне увидеть происходящее, а когда убрала, на месте, где недавно стояли на коленях разбойники, остались лишь пятна крови, в то время как азартно урчащие звери что-то подбирали с земли.

- Пойдем, - сказала мать, - надо побыстрее закончить с торговлей и вернуться домой. В этом году холода начнутся раньше, чем обычно.

Но надежда по-быстрому закончить дела очень быстро завяла и испарилась. Местные сказали, что через день привезут тела убитых, они справят тризну и только после этого с удовольствием займутся с нами торговлей. А пока ходите, гости дорогие, смотрите, как у нас все устроено.

Устроено было интересно. Вся равнина, насколько видел глаз, была разделена высокими деревянными оградами на участки. После того как стадо зверей утром заходило на один участок, к вечеру там оставалась только одна земля, без единой травинки. Морды у зверей были приплюснутые, а пасти длиной с локоть взрослого человека. Наклонят башку к земле и идут, оставляя за собой полосу очищенной от травы земли. Местные после этого что-то сажали, пока звери обрабатывали следующий участок.

Ходил посмотреть на это я не один. За мной хвостиком увязались сразу два человека. Одним был родич, а второй - из полудиких. Сын их лидера. Я с ними практически не общался, и раз уж представилась возможность узнать побольше об одомашненных зверях, я воспользовался этим шансом на полную и, не стесняясь, расспрашивал местных.

После десятка разговоров стало ясно, что выведенная ими порода не идеальна. Шерсть у зверей была густая, но отрастала она крайне медленно. Если обрезать весной, то к зиме она отрастет чуть больше, чем до половины прежней длины. Да и мясо было жесткое, как подошва ботинка. Только у новорожденных оно мягкое и нежное, и то длилось это состояние от силы дней пять или шесть. Поэтому на мясо зверей не пускали и держали только ради молока. Вот его они давали много. Самок доили два раза в день и получали в общей сложности около тридцати литров от одного животного.

К некоему удивлению я узнал, что молоко либо пили так, либо после того, как оно прокиснет, пекли из него хлеб. Ну, как хлеб, больше это было похоже на большие и толстые серые лепешки. Творог, сыр, сметана, масло - о таких вещах, здесь не слыхом не слыхивали и даже не знали, что это такое. Прямые вопросы я не задавал, так, вскользь поспрашивал, а когда побывал в их жилищах, то придумал причину для этого. Очень уж бедно здесь жили. Голые стены и минимум вещей.

Как рассказал хозяин жилища, пригласивший нас в гости, много молока уходило на прокорм детенышей. Торговля зверями пока была единственной статьей дохода для них. Раньше они жили в другом месте, занимались земледелием, но после того, как земли, на которых они трудились, внезапно затопило, им не оставалось ничего другого, как уйти, потеряв все нажитое в один миг, и искать себе новое место.

- Почему затопило? - не на шутку заинтересовал меня этот факт.

Оглянувшись, хозяин наклонился ко мне и тихо сказал:

- Из-за практиков. Они сражались неподалеку, и после этого наши земли просели вниз. Теперь там большое озеро.

Я мог только покачать головой, не в силах выразить словами обуревавшие меня чувства. Какими надо располагать силами, чтобы сделать такое? Я не знал, и даже думать не хотел, потому что... это пугало.

Экскурсия оказалась на редкость познавательной и интересной. Всего за три года люди, в одночасье потерявшие все, смогли как-то устроиться и приспособиться на новом месте. Не удивлюсь, если через десять лет их дома будут роскошными и богатыми. Но это во многом будет зависеть от экспериментов, которые они сейчас проводят, выводя новую породу. Хотят, чтобы она давала чуть меньше молока, но зато ее мясо было съедобным. Правильное направление, но вот получится ли у них, только время покажет.

Тризна началась когда начало темнеть. Тела погибших были омыты, переодеты в чистые одежды и возложены на впечатляющую поленницу. Заносили их туда по приставной лестнице, и в высоту конструкция получилась на 5-6 метров. Когда подожгли дерево, пламя взметнулось ввысь на десятки метров, и жар заставил многих отойти назад. Лишь я остался стоять на своем месте, да та баба, что раздавила голову атамана разбойников. Вглядываясь в огонь, я впал в подобие транса. Подобие, потому что состояние было немного иным, чем прежде. Раньше, впадая в транс, я проваливался в него целиком, не зная, когда вынырну обратно. Сейчас же я знал, что могу выйти из него в любой момент, когда захочу.

Пока я стоял возле погребального костра, мне показалось, будто я увидел фигуры призрачных людей, которые с высоты, из языков пламени, смотрели на нас. Прощаясь. Одна за другой они исчезали в пламени, и когда последняя из них исчезла, баба повернулась ко мне.

- Ты тоже их видел? - спросила она и, видимо, прочитав ответ на моем лице, повернулась обратно. - Не советую так больше делать, - немногим погодя, донесся ее глухой голос, - граница между миром живых и царством мертвых иногда бывает крайне тонка, и мертвые могут затянуть тебя к себе.

- Хе-хе-хе, - после короткого молчания раздался ее смешок, - но не сегодня. Жертва их удовлетворила, и они ушли, забрав лишь души этих ублюдков.

"Реально странная баба", - подумал я и решил, что от нее лучше держаться подальше. Даже отвечать на это как-то стремно. Сумасшедшие, они видят мир по другому, так что лучше пусть с ней советники разговаривают.

***

Советники отправились на переговоры ранним утром и хотели взять меня, но я соскочил, сказав, что нечего такому неопытному мальчишке делать на встрече взрослых и умудренных жизнью людей. После того как меня одобрительно похлопали по плечу, мужчины ушли. Вернулись они где-то через час и были крайне задумчивы. Условия, что нам предложили, были не просто хороши, а очень хороши. Примерно треть скинули от самой лучшей цены, на которую мы только могли рассчитывать. Тут даже мне стало ясно, что не все так просто в этой сделке, но меня быстро отослали присматривать за погрузкой зверей, а мужчины собрали родичей и начали совещание.

Звери не горели желанием покидать облюбованные ими места и орали во всю пасть, выражая свое несогласие. Приходилось закидывать веревку на шею и силой затаскивать внутрь. Потом ставить в небольшой персональный загон и идти за следующим зверем, глядя в оба, чтобы самцы не попали к самкам. Если их охватит приступ любви, то, желая осчастливить свою избранницу, могут и фургон разнести на мелкие щепки. Все-таки в каждом звере было почти полтонны веса, поэтому люди растаскивали их по четыре штуки на фургон, по мнению местных, это было идеальное количество. Если загнать больше, могут начаться разборки за лидерство, если меньше, могут заскучать и начать страдать дурью. Таким образом, четверка была идеальным вариантом для перевозки на столь дальнее расстояние.

Хоть зверей и было немного, прошла уйма времени, прежде чем растащили их по фургонам. Я подумал, что на этом все, но не тут-то было. Советники решили, что столь щедрый дар нуждается в ответном жесте, и предложили местным договор дружбы. К сожалению, какие пункты находились под этим заголовком я не знал, но результатом этого договора стало то, что к нам присоединилась семья. Муж, жена и четверо детишек, старшие из которых были примерно моего возраста. Согласно договору, они должны были поехать с нами, чтобы рассказать, показать и научить наших, как ухаживать за этими зверюгами, а в следующем году им предстояло вернуться обратно вместе с подарками от нашего рода.

Вот такая дипломатия.

Я уже в который раз открыл рот от удивления местными реалиями, а тем временем на крышу моего фургона уже забрались брат с сестрой, мои погодки.

- Юаль, - представился пацан и, ткнув в сестру пальцем, добавил: - Джи-джи.

- Марк, - ответил я и перевел взгляд на девчонку. - Какое у тебя необычное имя.

- Хе-хе, - сразу же рассмеялся мальчишка и выдал секрет этого имени: - Когда она родилась, папа назвал меня Юаль, а мама назвала ее Юджи, но сестричка постоянно называла себя "Джи-джи", и теперь все так ее и зовут.

- Оно мне нравится больше, - пояснила девочка и с грустью посмотрела на равнину.

Эта малявка явно не хотела покидать родной дом, но ради интересов своего народа ей пришлось это сделать. Я посмотрел на нее и провел аналогию с собой. Ведь у меня была та же самая ситуация. Я не принадлежал себе, все мои действия были направлены на благополучие рода. Как только подумал об этом, так сразу завис. Лишь толчок тронувшегося в путь фургона привел меня в чувство, и, отогнав противоречивые мысли, я занялся тренировкой.

***

- Мама, мне скучно, - найдя свою мать в фургоне с зверями пожаловалась юная Джи-джи. - Давай я тебе помогу.

- А что мальчик? - смахнула с потного лба прилипшую прядь волос женщина. - Он тебя не развлекает?

- Он тренируется, - недовольно фыркнула девочка, - сидит перед лучиной как истукан и смотрит на нее.

- Очень хорошо, - улыбнулась женщина. - Поговори с ним, пусть и тебя чему-нибудь научит. Знание - это то, что делает нас сильнее.

- Ладно, - вздохнула девочка. - Мне так жаль, что мы уехали.

- Мы обязательно вернемся, - подбодрила ее мать. - Иди к мальчику и попроси взять тебя в ученицы. Если сможешь чему-нибудь научиться, я буду этим очень гордиться.

Девочка молча обняла мать и убежала, а та, стерев улыбку с лица, задумчиво посмотрела ей вслед. Глава их народа поставила перед ней непростую задачу, и то, что приходилось использовать собственных детей, ей не нравилось, но другого выбора у нее не было.

***

Как-то я и сам не понял, как такое случилось, но у меня теперь появились коллеги, что ли... Видя, как я тренируюсь, детишки стали упрашивать, чтобы показал им что-нибудь, чему-нибудь научил. Я показал и рассказал, мне было не сложно потратить на это пару минут, но кто ж знал, что, когда они сядут рядом, их прогресс в работе с мировой энергией просто зашкалит все мыслимые и немыслимые пределы.

Тренируясь на расстоянии друг от друга, они были как обычные смертные. Ничего особенного, пару недель, и появится первый результат. Но стоило им оказаться рядом, как этот результат был получен за несколько минут, и да, при виде этого у меня нервно дернулся уголок рта. Теперь эта парочка сидела спина к спине, а я даже не смотрел на них, чтобы не расстраиваться. Чертовы монстры. Кстати, стоит ли рассказать им про то, что секты выбирают себе учеников из детишек 10 - 12 лет, и они имеют все шансы оказаться в рядах настоящих практиков? Или не стоит?

Я мысленно усмехнулся и, прогнав поселившуюся в сердце зависть, поведал им об этом поздним вечером. Услышав мои слова, они вначале подумали, что я шучу, но после того, как узнали, что из-за непонятной мне особенности, если находятся рядом друг с другом, могут культивировать, не уступая по скорости самым талантливым практикам, переглянулись и убежали к родителям.

Рано утром я закончил делать последнее движение имперского комплекса, отметив, что он выходит у меня все лучше и лучше, после чего повернулся спиной к зрителям. Да, они стояли за фургоном и были не видны, но откуда-то я знал, что на меня внимательно смотрят две пары глаз.

- Выходите. Я закончил, - сказал я, не оборачиваясь, и, почувствовав, что они не спешат выходить, добавил: - Не испытывайте мое терпение.

Сказал и с неким замешательством заметил, что в моем голосе проскользнули нотки высокомерия. Хех. Раньше я таким не был.

Вышли. Это были родители Юаля и Джи-джи. Они переглянулись между собой, после чего женщина сделала маленький шажок вперед.

- Молодой мастер, наши дети сказали, что у них есть шанс стать практиками?

- Да, - не стал я отрицать очевидного, - когда они вместе, их культивация происходит с ошеломляющей скоростью.

- Значит, вы тоже планирует стать практиком? - поинтересовалась женщина, осторожно подбирая слова.

- Нет, - помотал я головой. - Если практик - это человек, работающий с мировой энергией, умеющий делать многое, способный использовать ветер, огонь, воду, землю и металл, то я посвятил свою жизнь только огню. Только он будет в моем сердце. Вместе с ним я пойду по жизни до самого конца. Мои возможности по сравнению с другими будут скудными, но... если я стану пламенем, никто не посмеет встать у меня на пути.

"Да что это со мной?" - спросил сам себя я и мгновением позже понял, что носитель огня просто не может вести себя по-другому. Адепты огня не искали обходных путей и не шли на компромисс, они прокладывали дорогу вперед, невзирая на все препятствия.

- Куи-и? - чирикнула птица, сидевшая на крыше фургона.

- Ага, - кивнул ей в ответ.

- Куи-и. Куи-и, - выразила она свое отношение к этому и полетела искать орехи.

Посмотрев ей вслед, парочка как-то странно воззрилась на меня и бочком ушла, сказав на прощанье:

- Всего хорошего, молодой мастер.

Не знаю, что они сказали своим детям, но те вели себя передо мной, словно два крольчонка перед гигантским удавом. Но это не мешало им прогрессировать. Хорошо хоть, что практик поделился со мной своей памятью, и у меня хватало знаний, которые им предстояло освоить. Глядя на них, у меня постепенно в голове созрел план. "Тот практик хотел, чтобы я отомстил секте Красного Солнца, так ведь? Если для этого я использую чужие руки, это пойдет в зачет или нет? Хотя, я слишком рано забегаю вперед. Это вдвоем, сидя спина к спине, в безопасности, они рвут все нормативы и рекорды, а поединок один на один, там немного другое. Там рулит боевой опыт, а откуда он у этих детишек. Могут запросто слиться и помереть. Стоит ли брать грех на душу?" Вот и я решил, что не стоит. "Сам справлюсь", - приняв такое решение, я направил частицы огня в четвертую акупунктурную точку.

***

- Что он сказал? - спросила поздним вечером у брата Джи-джи.

- Он согласился взять нас с собой на экзамен. Представляешь, - мальчишка огляделся и зашептал сестре на ухо, - там можно обратить на себя внимание, бросив вызов боевой марионетке, можно драться с такими же претендентами или бросить вызов представителю школы.

- Откуда он все это знает? - недоверчиво посмотрела на него девочка.

Юаль пожал плечами, а потом, подумав, сказал:

- Ты же видела, как он сегодня сжег лучину?!

- Угу, - кивнула девочка и задумалась, вспоминая, как вокруг ладони этого Марка задрожал воздух, и длинная лучина, в одно мгновение стала пеплом, а дунувший ветер унес этот пепел куда-то вдаль.

- Мама согласится? - возник у нее не менее важный вопрос, и, не в силах терпеть, она отправилась искать родителей.

Они спали в фургоне со зверями. Она старалась не шуметь, но привыкшие спать, чутко прислушиваясь к происходящему, родители открыли глаза.

- Мама, ты ведь отпустишь меня на экзамен в секту практиков? - заглянула она в глаза матери.

- Завтра, - чуть улыбнулась женщина и, увидев, что дочка не поняла, пояснила: - Завтра я поговорю с Марком. Если он согласится обучать вас, то да, отпущу.

- С чего бы ему отказываться? - не поняла девочка.

- Потому что знания стоят очень дорого, - погладила её по голове женщина, - и нам надо обговорить эту цену.

***

Следующим утром, когда принялся за комплекс упражнений, снова стал свидетелем знакомой картины. У меня появились зрители, но на этот раз они хотя бы не прятались. Дождавшись, когда я закончу, первой заговорила женщина:

- Молодой мастер, мы заинтересованы в том, чтобы наши дети продолжали у вас тренироваться. Мы не самая богатая семья среди нашего народа, но постараемся собрать достойное вознаграждение за ваш труд...

- Сначала спросите разрешения у старейшин, - даже не дослушал я их предложение, - если они согласятся, я расскажу вам свои условия.

Старейшины, кстати, согласились, и эта парочка снова явилась ко мне. Хоть времени прошло и немного, но я хотя бы успел собраться с мыслями и обмозговать свои "хотелки".

- В следующем году мой род запустит большой проект. Мы выкупили право на продажу горючего камня, что добывает северное племя. Взамен они должны получить зверей, которых разводит ваш народ. Торговля горючим камнем по нашим ценам и на наших условиях должна дать нам достаточно ресурсов и привлечь людей к строительству дороги от нашего родового гнезда до реки, а в дальнейшем и к строительству в том месте пристани и судна. Этот проект очень важен для рода. Если вы окажете помощь на каком-либо из его этапов, я буду считать это достаточной платой за обучение ваших детей.

Я высказал все это на одном дыхании и понял, что мои собеседники просто зависли, переваривая услышанное, но, к счастью, они быстро отмерли и, кивнув, тут же ушли. "Или мне показалось, или они вообще какие-то странные?" В тот момент я просто не знал, что у них имелась при себе почтовая птица, и письмо с подробностями нашего разговора уже через несколько минут отправилось на равнину, которую мы недавно покинули.

***

В большой комнате, где все стены были увешаны шкурами и головами добытых зверей, собрались все лидеры пришедшего на эту равнину народа. Они отвоевали это место у десятка стай зверей, срубили и выкорчевали небольшие островки деревьев, одомашнили зверей, распахали землю, посеяли зерно, построили новые дома, но воспоминания о потерянном доме до сих пор горели болью обиды в их сильных сердцах.

Ознакомившись с письмом, они замолчали, собираясь с мыслями, и первой не выдержала самая молодая из них, дочь главы, Ассай:

- Что это за мальчишка? Кто помнит его? - спросила она, обведя всех внимательным взглядом.

- Я помню, - отозвался мужчина с сединой в волосах. - Я приглашал его в свой дом, мы говорили о наших зверях, и знаете что? - он чуть усмехнулся уголками губ. - За его спиной стояли двое охранников, которые не сводили с меня глаз.

- И я помню, - сказала глава, приземистая, дородная женщина. - Он, как и я, видел уходящих в мир мертвых родичей. Кое-что он умеет.

- Я тоже помню, - добавил седовласый воин с крепкой, могучей фигурой. - По пути сюда его охраняли, словно он... Видящий.

Это слово погрузило комнату в абсолютную тишину.

- Я предлагаю помочь им в строительстве дороги, а если Юаль и Джи-джи вступят в секту, то... - высказалась дочь главы.

- Тогда он станет одним из нас, - прервала ее мать и обвела всех чуть насмешливым взглядом.

- Делать чужака одним из лидеров народа как-то чересчур, - не согласились несколько человек.

- Лучше откупимся зверями. Дадим два десятка за то, чтобы Юаль и Джи-джи стали практиками, - кто-то выдвинул еще одно предложение, и все замерли, обдумывая его.

- Обсудим это, когда Юаль и Джи-джи вступят в секту, - едва заметно улыбнулась глава и, заметив вопрошающие взгляды лидеров своего народа, пояснила свою позицию: - Вы не учитываете его потенциал, и то, кем он может стать через несколько лет.

***

До родового гнезда оставалось совсем немного. Еще день, и мы должны были добраться до дома. И тут снова объявились родители детишек.

- В следующем году придут четыре десятка наших людей, чтобы помочь построить дорогу к реке. Этого будет достаточно?

- Вполне, - в легком замешательстве, ответил я.