Nevermore, или мета-драматургия (повесть о любви и о смерти)

Глава 5 ЭСТЕР. Черный нарцисс

   Из "живого журнала". Подзамочное:

   "...Острая боль сменяется спячкой апатии - вот мой маятник, мои качели. Если б можно было отключить мышление, поменяться бытием с гусеницей, с медузой, с деревом. И ведь в глубине меня таится, не гаснет глупая надежда на иную жизнь: яркую, полную, осмысленную. Когда она наконец погаснет, сдохнет, сдается мне, станет намного легче...

   Спутники Марса - Фобос и Деймос, Страх и Ужас. И у меня два таких же неотвязных спутника - Страх и Тоска. И есть еще третий, чье лицо я тщательно прячу от окружающих, - Зависть. Запись подзамочная, никто никогда не прочтет, а перед собой притворяться незачем - можно стянуть все маски, бумажные и чугунные, и признаться, что оно ощутимо терзает меня, это банальное и стыдное чувство.

   Стоит мне познакомиться с новыми интересными людьми, как надежда, что я вырвусь наконец из карцера одиночества, тут же отравляется завистью. За что мне такое - я умудряюсь завидовать даже тем, кого презираю? Я завидую Даксану - жалкому и некрасивому, потому что он пишет сильные стихи и способен к решительным поступкам. Завидую Айви - тростинке с минус-первым размером бюста, с цыплячьими лапками со шрамами на запястьях - потому что ее избрал Бэт и уважает су-сообщество. Завидую Морене - недалекой мечтательнице - потому что она женственна, имеет толпу друзей и находит общие темы с матерью. А уж Бэт, блистательный Бэт - ослепительно черный, кромешно сияющий - тут и говорить, разумеется, нечего.

   Зависть изнуряет, как жажда, и терзает, как гвоздь в сапоге. Но разве не помогает, не поддерживает меня мой Путь? Путь сильных, гордых, темных. Ярко-темных одиноких победителей. Порой мне приходится гнать себя по Пути пинками и толчками, вытаскивать за волосы из апатии, как Мюнгхаузен себя из болота. Но иначе я не достойна буду называться левопутеистом. А это единственное, что отличает меня от людского стада, от овечьей бессмысленной массы, лишь по недоразумению зовущейся людьми. Не сдаваться, бороться, ненавидеть врагов - только так можно стать кем-то, а не медленно протухающим куском мяса, облаченным в темные тряпки.

   Христианчики называют гордость великим грехом, по обыкновению все ставя с ног на голову. Не грех - но бесценный дар, лучшее, что может быть в человеке. Когда обстоятельства сжимают со всех сторон, когда подыхает надежда, когда нет ни одного близкого человека и лишь тупые свиные и овечьи рыла вокруг - только гордость заставляет двигаться вперед, только гордость не дает превратиться в животное.

   Как там у Киплинга, в его знаменитом стихотворении? "Когда все пусто, все сгорело, и только воля говорит: иди!" Слово "воля" я заменила бы на "гордость". И только гордость говорит: иди, не падай, держись, ты сильная, умная, одаренная, ты самая-самая-самая.

   Нужно только избавиться от той части человеческого в себе, что делает меня слабой, уязвимой, делает похожей на окружающих меня кукол с пустыми глазами и штампованными фразами..."

   - ...Этакая помесь старухи Шапокляк с дзенским учителем. Весьма безумный и жгучий коктейль, надо сказать!

   - Старуха Шапокляк? - переспросила я. - Она что, такая пожилая?

   - М-м... - Бэт, по обыкновению развалившись на диване, одновременно болтал со мной и переписывался с моего мобильного смс-ками с Даксаном. - Дело не в возрасте. Понимаешь, она по природе агрессивная, динамичная, живая. Весьма молода душой для своего полтинника с чем-то. Морена - поздний ребенок... И при этом - в плену гуманно-теософского мировоззрения. Слюнявых позывов во что бы то ни стало спасти самоубийцу, так как этим поступком он сильно утяжелит свою карму. И прочее в том же духе. Ну, никак не желает признать, что смысл всего сущего в его отсутствии. Понимаешь? Весьма эксклюзивное сочетание. Взрывной коктейль! - Он помолчал, упоенно щелкая кнопками сотового, затем прочел с выражением: - "Милый, я решилась. Сегодня или никогда. Ты ведь знаешь, как много для меня значит это место. Или там, или нигде!" Пойдет?..

   Я неопределенно пожала плечами. Мне не очень нравился этот розыгрыш, если честно. Бедный Даксан, потеряв надежду избавиться от обременяющей его девственности с помощью Морены, обратил жалобно-жадный взор на меня. Заметив это, Бэт воодушевился и послал, с моего разрешения конечно, нашему угрюмому другу несколько смс-ок от моего имени. На тему, что он весьма интересен мне, и как личность, и как мужчина. То ли Темное Светило напрочь лишен чувства юмора, то ли он никогда не смотрелся в зеркало (что маловероятно, поскольку он периодически сбривает клочковатую растительность на подбородке), но послания произвели взрывной эффект. Он поверил. И, пылая и обмирая, попросил о свидании. Азартный Бэт, потирая ладони, назначил свидание на "самом любимом и сакральном для меня месте" - кладбище. На выбор: Смоленском, Богословском или Серафимовском. Ровно в полночь. Там я готова буду соединиться с ним душой и телом на одном из старинных надгробий.

   Сначала бедняга Даксан умолял поменять место. Затем - время. Но закусивший удила Бэт был непреклонен.

   - Побольше иронии, юная сатанесса! - подбодрил он меня и отослал ультимативную смс-ку. - Так вот, возвращаясь к Таисии. "Жизнелюбских" тенденций в ней, к ее чести, ни на грамм. Никаких таких обывательских лозунгов, призванных оправдать вопиющую пошлость и пустоту мироздания. С ней интересно беседовать. И просто фехтовать остротами в "жж", и болтать о чем-нибудь псевдо-умном. К примеру, про астральное тело самоубийцы, которое долго мучается после смерти. Еще она утверждает, что во мне живут две личности: ночная и дневная. Солнечная и лунная. Она называет их Бальдр и Локи. Если ты знакома со скандинавской мифологией, то помнишь, что Бальдр - любимчик богов, изнеженный красавчик. А Локи - лжец, плут и мошенник. Даже мою тягу к суициду она умудрилась объяснить посредством этих двух архетипов: согласно мифу, Локи хитростью и коварством губит Бальдра, все боги в слезах и трауре. Две личности в одном теле, из которых одна перманентно убивает другую - отсюда якобы моя тяга к саморазрушению. Интересный ход мысли, не находишь?

   - Ну, сейчас только ленивый не читал Юнга с его архетипами. А уж если имеешь психологическое образование, то сам бог велел.

   - Ага! - Он мячиком подскочил на диване. Волосы взметнулись пушистым опахалом. - Темное Солнышко ответило! Он согласился, ура! Он выбрал Богословское - думаю, потому что живет неподалеку.

   - Лучше б Смоленское. Там все-таки храм, часовня, дорожки освещенные. Не так опасно. Ты представляешь, с каким отребьем он может столкнуться на Богословском?.. Тебе его не жаль? Все-таки приятели.

   - Что я слышу? - Бэт язвительно вздернул брови. - Достойно ли правоверному левопутеисту иметь в своем лексиконе такие слова, как "жалость"? Тебе не кажется, что ты приблизилась на опасное критическое расстояние к столь нелюбимой тобою мещанской толпе?

   Подыгрывая ему, я патетически возвысила голос:

   - Не кажется! Поскольку Даксан наш, он полноправный член братства прогрессивных сатанистов, разве ты забыл? Грешно издеваться над собратьями.

   - Ничуть, - он сосредоточился на кнопках мобильника. - Истинный сатанист ни с кем не дружит, он может лишь вступать во временные союзы. Он никому и ничем не обязан. Не думал, что придется учить тебя азбучным истинам, сестричка. И вообще, у меня возникло смутное подозрение, что ты лишь на словах сатанистка. На деле же - преступно мягкосердечна, хоть и пытаешься скрыть эту позорную слабость.

   - Ничего подобного! - возмутилась я. - Это лишь видимость.

   - В таком случае, о чем мы сейчас ломаем копья?.. Ты чересчур зажата, Астарта. Ты боишься сама себя - своих широт и своих глубин.

   - Ну, да, - согласилась я. - Я и не спорю. Знаешь, порой мне очень хочется на несколько дней или даже часов стать мужчиной. Тогда бы я нажралась в дым в какой-нибудь забегаловке и сняла все зажимы. Устроила бы драку с ломкой мебели и битьем стекол в окнах машин... начистила пару харей у ларечных хачей... нахамила ментам... Оторвалась бы по полной.

   - Извини, Астарта, но в мужском теле ты была бы вторым Даксаном. Впрочем, если без шуток, наш демонический друг и у меня вызывает что-то вроде сочувствия. Он, видишь ли, еще маленький. Даксан старше меня на три года, но запоздал в развитии. Он романтик. Он верит, что если быть сильным, злым и напористым, то можно переломить хребет сцуке-судьбе, сломать ее игру и навязать свои правила. Мне его искренне жаль: он такой трогательный в своей детской вере, в своих пылких порывах. Года через два-три он крепко обломается, и... выйдет еще один Йорик.

   - Наверное, я тоже романтик. Потому что тоже хочу быть сильной, переломить хребет суке-судьбе и навязать ей свои правила.

   - Значит, и ты оболмаешься, дай срок, - равнодушно ответствовал он.

   - Если обломаюсь - сразу убью себя. Жить "обломанной" не стану ни минуты.

   Бэт не ответил, потеряв интерес к этой теме. Спустя пару минут манипуляций с мобильником, торжественно продекламировал:

   - Итак, имеем следующее: "Горжусь тобой! Жду с трепетом. Третья по счету могила, слева от входа". По-моему, мило и лаконично. Кстати, твоему Даксану не придется тратиться на цветы - позаимствует с любой свежей могилки. Все-таки экономия.

   Представив Даксана, сжимающего в руке пучок вялых лилий с надломленными стеблями, среди надгробий, в ужасе и трепетном ожидании плотских наслаждений, я расхохоталась.

   Бэт зашелся мне в унисон, довольный своим остроумием и моей реакцией.

   - Послушай, но он же меня возненавидит после всего этого! - Резонная мысль выключила смех. - На всю оставшуюся жизнь. Он Скорпион по знаку, а они злопамятны и мстительны. Мне это надо?

   - Не бойся, дочь преисподней! - Бэт успокоительно постучал по моему плечу. - Во-первых, он туда не пойдет, скорее всего. Он мальчик острожный. А если все-таки придет и предъявит тебе завтра претензии, я уж найду, что ответить. Главное, выключи мобильник ближе к полуночи: скажешь потом, что села зарядка...

   После первого визита Бэт стал заходить ко мне чуть ли не через день. Иногда с Даксаном - в такие вечера мы увлеченно творили наш сайт "У Бафомета", но чаще один. На третий вечер я дала ему запасные ключи, чему он обрадовался как ребенок.

   И я радовалась, если, бредя с ненавистной работы, замечала в своем окне отблеск горящего монитора или, вступив в подъезд, слышала доносящуюся из-под двери знакомую музыку. Глупо улыбалась, трепетала, как наивная самочка, словно меня ждало нечто сладкое и романтическое. А ждал меня хронический недосып, тяжелое пробуждение после мини-сна и необходимость гнать себя на службу пинками и поддерживать работоспособность лошадиными дозами кофе. И ноль романтики - никогда больше меня не увлекали в постель, и спать Бэт укладывался отдельно, на старой жесткой тахте. (Не знаю точно, в чем причина: то ли мое недостаточное знание Кама-сутры, то ли он был слишком влюблен - не в меня, разумеется.)

   Да, я радовалась его присутствию в моем доме, хотя большую часть времени он проводил в сети, болтая по "аське" с Айви или грузя изощренно-темными сентенциями форум. А обо мне вспоминал, когда глаза начинали слезиться от монитора, или хотелось есть, или тянуло к расслабленной, ни к чему не обязывающей болтовне под грохот любимой "Агаты Кристи" или Ника Кейва.

   Да, несмотря на все это, только в те вечера и ночи, что он обитал у меня, я жила, а не протухала в апатии и не корчилась от хронической душевной боли.

   Впрочем, и он нередко доставлял мне боль. Особенно, когда говорил об Айви - взахлеб, то сияя, то почти рыдая, то выцарапывая в моем присутствии на предплечье опасным лезвием ее имя дюймовыми буквами.

   Но я научилась сводить тему Айви к минимуму. Это вышло случайно: расхваливая искренним голосом ее стихи (графомания чистейшей воды), я заметила, что лицо его кривится. Уже намеренно я принялась петь дифирамбы ее интеллекту и философскому складу ума (она и впрямь не глупая девочка, но не из ряда вон), и настроение у пылкого влюбленного испортилось окончательно.

   Это было ахиллесовой пятой Бэта - он крайне болезненно реагировал, если рядом с ним говорилось в превосходной степени о чьем-либо уме и талантах. Взяв на заметку психологическое открытие, я быстренько выработала у него условный рефлекс (по типу Модика, которого иногда дрессировала от скуки): он заговаривает о любимой девушке - я плачу от восхищения и задыхаюсь от восторженных эпитетов - он затыкается, охваченный негативом, который тщетно пытается скрыть.

   Бэт обучился быстро - почти как Модик - и свел разговоры о прекрасной москвичке к сухо-информационной составляющей: "Айви собирается в Питер на пару дней, тебя не очень напряжет вписать ее здесь?", "Сегодня я не выхожу в "аську" - Айви готовится к экзаменам", "Что-то у Айви слишком унылая последняя запись в "жж", сплошная депрессивная шняга - написала бы ободряющий, теплый коммент, если не затруднит, конечно"...

   Помимо Айви, еще два персонажа постоянно гостили в его речах: несравненный Атум (я по-прежнему мечтала с ним познакомиться, но Бэт отчего-то не спешил сводить нас вместе) и Таисия, странноватая матушка Морены, с которой он внезапно подружился на дне рождения у последней. Но этих дам обсуждать мне было легко. Во-первых, наряду с восхищением в его описаниях сквозило немало иронии (чего стоит хотя бы определение "помесь старухи Шапокляк с дзенским учителем"), а если говорить об Атуме, то и сарказма. Главное же - он не был в них влюблен, не выцарапывал их имена у меня на глазах на бугристой от шрамов руке, обливаясь кровью, скрипя зубами (а я, как сдержанная и услужливая медсестричка, должна была быть на подхвате с флаконом перекиси и спиртом).