Павший город

6.1

«Нет, он дышит... Я не знаю, я только что попал сюда... Да третий этаж, у вас должны быть его данные о системе, это не первый раз. Глупый человек был бы взбешен на своих собственных похоронах». Он услышал далекий голос. Они эхом отзывались, они были вокруг него. и он отчаянно хотел, чтобы они немного успокоились. «Он просыпается, держись, папа?»

— Кто тебя впустил? Гейл плюнул, он попытался подняться с пола, ноги боролись с ним, его голова была в огне.

«Папа, ты не должен вставать». Об этом твердо заявил Албан. Гейл мог почти услышать, как кто-то болтает по телефону.

«Моя квартира, помни. Помоги мне подняться». Он настоял, прижавшись к сидячему положению. Его голова кричала на него.

«Нет, папа, я не буду». Его сын настоял, встав и отступив назад. Отец посмотрел на него, медленно встав. Он знал, что был в точке невозврата. «Оставайтесь внизу».

«Как ты смеешь». Он инскулировал, он изо всех сил пытался встать на ноги, его ум все еще дезориентирован, он сжал кулак, его костяшки стали ярко-белыми. Он смахнул из радиатора почти пустую бутылку, сделал поспешный и здоровенный глоток. «Как. Сметь. Ты».

«Нет, он на ногах... И довольно сердитый. Пожалуйста, можете ли вы- начал Албан, он был застигнут врасплох, когда его телефон был вычеркнут из его руки. Он смотрел на своего отца в шоке. Не было ни гнева, ни ярости, только шок.

«После всего, что я сделал для тебя! Мне пришлось отказаться от своей карьеры, чтобы я мог вести тебя в школу! Все время, когда я помогал вам в университете, на встречах, на которых я был! Как люди иногда смотрели на меня свысока за мое «воспитание», и вот как вы меня благодарите!» Он плюнул в каждое слово, как яд, сила каждого из них соколебала его. Он даже не знал, почему он злится.

«Папа, успокойся, давай выкурим сигарету и сядем, не так ли?» Альбан сказал, что, выкив руки, он держал открытую позицию. Несмотря на свое состояние, его отец все еще был оружием. Мужчина допил бутылку. Он уже снова был пьян.

«Я не хочу садиться! Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня! Посмотри на меня и увидь меня!» Он начал задыхаться от своих слов. «Я просто хочу, чтобы вы поверили мне! Поверьте мне Альбан! Если нет, то кто будет!» Он умолял. Слезы текли по его лицу. Албан не мог в это поверить.

— Это опять папа? Он сказал, что расстроен, он увидел, как печаль перетекнула в ярость на лице его отца. «Вы действительно думаете, что стоит разрушить то, что осталось от вашей жизни, чтобы вы могли продолжать пытаться спасти свою вымышленную фантазию?»

Его отец на мгновение замолчал, и это заставило Альбана беспокоиться больше, чем что-либо еще. Слезы внезапно прекратились. Там не было других чувств, кроме слепой ненависти, направленной на все, что двигалось.

«Может быть, ты прав...» У Гейла был очень низкий голос, почти шепчущий рычание. Его глаза могли разбить твердую скалу. «Но, может быть, вы ошибаетесь... В любом случае, вы действительно думаете, что это остановит меня?»

Альбан поднял руки в капитуляции, действие заставило Гейла фыркнуть. «Может быть, еще одна история не повредит?»

«Чертовски трус, такое разочарование». Гейл бормотал свои слова, но все же следил за тем, чтобы он был достаточно громким, чтобы его услышали. Он снова повысил голос, плюя в свои следующие, как яд. «Еще одна история, а не вообще никакая? Именно так вам бы хотелось, не так ли? Закройте меня, чтобы я не обескровил ваши миллионы глубоких карманов».

Гейл убежал к своему креслу. Он молча плюхнулся вниз, закурил сигарету и задрапирован на плечи своей старой курткой.

Албан снова тихо поднял трубку. Он отвернулся от своего отца.

— Здравствуйте? Он надеялся, что оператор все еще на линии.

«Привет, мистер Мейфэр, я направил к вам полицейскую машину, я слышал крики, все ли в порядке?» Оператор вздохнул с облегчением.

«Да, все хорошо. Сейчас нет необходимости в машине скорой помощи или полицейской машине, он проснулся и, кажется, в порядке».

«Мистер Мейфэр, я бы не рекомендовал это, может быть серьезный ущерб»

«Если они придут, их не пустят. Человек выжил, будучи оставленным на Фолклендских островах, я уверен, что он переживет сотрясение мозга, Корона все равно будет через полчаса, она его проверит. Спасибо». Он говорил каждое слово настойчиво, повесив трубку. Он быстро написал Кори, умоляя ее прийти поскорее.

«Вам никогда не нравилось, когда дела идут не так, как вам хотелось». Его отец сказал, смеясь. Албан обернулся и тут же положил голову в руки. Гейл уже выпил еще один напиток.

«Серьезно? У вас уже было то, что половина бутылки. Папа? Ты чуть не умер, можешь ли ты...» Он сказал. Его лицо на мгновение загорелось, он почувствовал, как его отец смотрит на него. «Скажи тебе, что, если ты положишь стакан, я позволю тебе рассказать мне о Сити.

«Это всего лишь маленький стакан». Гейл сказал, что он медленно поднес стакан ко рту, дразня сына, как школьника.

«Папа, ты мог бы держать рыбу в этом». Албан провел руками по лицу. У отца была слабая ухмылка на лице. Он умолял. — Пожалуйста?

Гейл посмотрел бровью на своего сына и жестом показал, чтобы он поднял табуретку. Наклонившись вперед, он налил свой виски обратно в бутылку и уронил стакан на пол рядом с собой. Он слегка ухмыльнулся, когда Албан забрал бутылку, положив ее на коробку рядом с собой.

«Я готов». — сказал Албан с улыбкой. Ему нравилось, как его отец говорил о Городе.

«Ты сидишь так, как был, когда тебе было двенадцать». Его отец сказал с улыбкой. Его настроение снова полностью изменилось.

«Ну, как вы сказали, я все еще есть». Он задумался на мгновение. «Расскажи мне о том, когда ты впервые увидел Город».

«Как я должен помнить об этом?» Гейл проворчал. Он возился с зажигалкой. Он казался почти нервным.

«Когда дороги были цвета радуги. Здания воспламенялись в свете...»

"... и Город был жив». Гейл продолжил, закурив сигарету. Он мог видеть, как он возвращается к нему, пока дым не попал в его легкие, а затем он убогий.

«Это было прекрасно. Красивее всего, что я когда-либо видел. Кроме твоей матери». Гейл начался через минуту. Он еще раз взглянул на картину.

" Тала – все в порядке?»

Мысли возвращались, но он отталкивал их. Он отчаянно желал, чтобы у него все еще был виски. «Сначала мне было страшно. Мы были в патруле, и я проснулся одетым с плеч вниз в доспехи. Я думал, что умер. Все казалось таким реальным. Ветер на моем лице, звуки суеты за ее пределами. Это сбивало с толку. Я чувствовал себя потерянным. Никогда еще я не чувствовал чего-то настолько реального. Я вышел на улицу и увидел это. Она мерцала, светилась. Пол подо мной пульсировал огнями всех цветов радуги, а шпили улавливали рассветный свет и пели с люминесценцией. Люди ходили по небоску, летали между шпилями или делали все, что хотели... Не имело значения ваше вероисповедание или раса, я сражался с теми же ублюдками, о которых мечтал накануне вечером. Они все были равны там, никогда бы вы не увидели, чтобы кто-то пострадал, никогда бы вы не увидели, чтобы над кем-то издевались. Мы все вместе были в этом приключении. Я поднялся в небо, и я мог видеть, как Город излучает свет, он казался бесконечным, это просто было... и всегда был...»

Глаза Гейла на короткое мгновение застеклились.

«Это было чудесно, оно было освещено всеми формами и цветами, которые вы могли себе представить. Попробуйте представить себе это зрелище, и оно все еще недостаточно хорошо. Я не думаю, что в нашем языке есть слово для чего-то такого... чистый.

«Это все еще так, теперь это просто тень его прежнего «я». Это по-прежнему красиво. Но я не видел, чтобы он по-настоящему излучал в течение многих лет. Он может вернуться к своему старому «я», еще не поздно. Сейчас в Сити происходят вещи, которых никогда не было раньше. Есть шанс, каждый шанс, что мы сможем вернуть человечество в Город».

— Кто мы? — спросил Албан. Он указал на них обоих. — Не «мы» мы?

«Не ты. Зачем мне ты нужен?» Гейл плюнул, его слова не переставали сильно поражать сына. «Сейчас там есть еще один. Она верит в Город. Я могу сказать, что она хотела бы снова увидеть его в свете. По крайней мере, я надеюсь на это. В Городе есть что-то, что выявляет лучшее в людях».

«Это очень интересно». Сын шептал, он пытался звучать саркастичично. Удар в ответ на папу, но это было далеко не так. Он, казалось, не заметил, хотя он даже, казалось, не понял, что говорил. Это не было бредом сумасшедшего. Альбан мог сказать, что каждое слово, которое он сказал, поверило...

«Когда вы входите в Город, вы находитесь в покое, ничто другое не имеет значения. В этом мире вы свободны. По-настоящему бесплатно. Нет наций, нет войн, нет конфликтов, вы свободны. И у меня есть еще один посетитель». Он заявил. Албан выглядел растерянным. Он смотрел в окно, в дверь. Никого не было. Через несколько мгновений входная дверь со скрипом распахнулась.

«Как, черт возьми, ты можешь это сделать?» — спросил Албан, он махнул рукой, отвергнув идею. Он встал на ноги, положив на стол несколько пашек сигарет, а немного денег на камин. Он создал новое прибытие. «Корона».

— Эй, Гейл! Она сказала счастливо. Гейл приложил руку к голове, она была слишком громкой. «Эй, Эл, как он?

Гейл удивленным поднялся вверх, он посмотрел на своего сына. — Ал? Он проглотнул рот. его замешательство было проигнорировано.

«У него было падение ночью. Переуживание». Он объяснил. "... Опять». Корона кивнула.

«Вы проверяли наличие потенциального сотрясения мозга?»

«Нет, он не кажется более бредовым, чем обычно. В любом случае, он не собирался мешать ему спать весь день».

«Я слышу вас двоих». Он сердито сказал, что Гейл снова поднял свой стакан. Он указал на это, ненависть вернулась к его глазам. — Ты. Ал'."

— Да, папа? Албан сказал, что он закатил глаза и услышал, что грядет.

«Захвати мою почту». Он сказал. Его сын надел пальто.

«У вас нет почты. Что-нибудь еще?»

— Да. Гейл сказал, что он взял массивный глоток. «Оторваться».

«Да, сэр, все, что вы говорите, сэр. Я отполировал свои сапоги, сэр, я обещаю. Пожалуйста, положите трости вниз- Его Сын начал издевательско, он остановился, когда его отец поднялся на ноги, бросаясь к двери с хвостом между ног. «Сия позже Корона, если он снова окажется на полу, просто оставьте его. У меня есть люди, которых нужно уволить».

Без другого слова Албан ушел. Глаза Гейла последовали за ним за дверью. Он прорычал про себя, тяжело сидя, через несколько мгновений закурил еще одну сигарету.

— У вас двоих еще одна ссора? Корона спросила, когда она начала собирать мусор, потребуются месяцы, чтобы очистить это место, и Гейл все равно не будет там. «Я думал, что слышу дружелюбные голоса!»

«Я на самом деле не даю два подсыпки Кори, поэтому нет смысла делать из этого разговор». — сказал он, налив еще один стакан.

«Это неправда. Он любит вас, на самом деле он любит, и вы тоже должны». Она сказала с улыбкой, что взгляд мужчины не повлиял на нее. «Он твой сын, он твоя кровь».

«Надо было надеть куртку». Он сказал с улыбкой, что собирался выпить еще раз, когда внезапно разразился смехом. Кори смотрел в шоке. Он сильно кашлял. «Она тоже так сказала».

«Не будь таким грубым, Гейл. Ты намного лучше, чем это». Она говорила с хмурым взглядом. «Я не думаю, что Тала одобрила бы ваши методы...» Кори почувствовал грусть, когда в его глазах появился драгоценный камень воды, предназначенный только для нее. Она вытащила свою подушечку, сняв короткую записку.

" Я еще не там».

«Какой термин для такого человека, как я?» — спросил он, он сильно пыхтел сигаретой.

Корона поднялась на ноги, не говоря ни слова. Она чувствовала, как Гейл смотрит на нее. Она подняла кучу денег и улыбнулась ему, она получила самые слабые улыбки обратно. «Я вернусь с твоими покупками».

«Вот что я подумал...» Он прошептал, когда она уходила. Он высушил щеку и надел свой обычный хмурый взгляд. Любое подобие эмоций, кроме гнева, покидало его облик. Внутренне он был предан. Он прошептал про себя. «Я люблю его, когда он не тват».

Он снова был один, и через несколько мгновений после этого он снова был на ногах, он осторожно прошел через свою квартиру. Гейл хрюкнул, когда он заставил затвор открыться, и мощным толчком дверь со скрипом открылась в его радиорубку. Он опустился в кресло.

Гейла ударил острый удар болью в спину. Он глубоко дышал, в его видении появлялись пятна, когда боль быстро превращалась в агонию. Он отчаянно пытался контролировать его. Он безрезультатно успокаивал дыхание, отчаянно засовывал большой палец между костяшками пальцев, тщетно пытаясь отвлечь боль.

Потребовались глотоки и глоток алкоголя, чтобы боль немного утихла. Когда пришло время, когда он смог нормально видеть, он потянулся к своей ручке. Несмотря на захватывающую дух агонию, он открыл книгу и приступил к записи событий ночи. Он выделил пространство, что позволило ему с большой точностью набросать событие в небе, и кратко, человека в зеркале. Даже пьяный мужчина был волшебником с ручкой.

Он щелкнул по радиоприемнику, когда продолжал писать. Он поменял местами настройки и отработал элементы управления на автопилоте. Он только остановился, чтобы поменяться руками, но он даже не пропустил ни одного удара, когда он это сделал. Его рука все еще писала, его другая все еще работала.

Гейл сделал глубокий вдох, когда он опустил ручку, сканируя свои заметки, он держал некоторые из них в памяти.

Что-то щелкнуло в его голове. Идея. Что-то, что нужно было бы проверить, когда придет время.

Он надел гарнитуру и взглянул на часы. Не проехав и секунды спустя, он начал свою трансляцию так, как всегда, когда всегда это делал.

— Ты помнишь это?