Moon never makes error

9 Chapter

Группа раскололась на две части, черный бок о бок шел с омегой, а остальные альфы были сильно впереди них. Их топот и редкие вои помогали ориентироваться и быть уверенным в безопасности передвижения. Зачем такие предосторожности омега не ведал, хотя без тявканья слепо следовал за альфой.

Шли они чертовски долго, до глубокой ночи. Всю дорогу омега делал постыдные паузы, бессильно ютясь на земле, и самым интересным образом, ни разу не нарвался на упрек от спутника. Черный шел рядом, омега чувствовал каждую мышцу чужака, напрягающуюся при шаге, утопал в довольно длинной шерсти, что очень редко встречалась у альф, шел с ним лапа в лапу, словно одно целое.

Черный волк сильно отличался от того подростка с угловатым телом, спасшего Мин  Гю  из пасти убийцы Бо Гома, альфа сейчас отличался от того волка, который покрыв волчицу меж деревьев, пытался согреть своим теплом или того, который выйдя из укрытия прошлой зимой, безумно напугал омегу своими глазами. Сейчас он был выше на голову, шерсть была густой, на гриве с хвостом достигала сантиметров десять, морда широкая, с крупным влажным носом с глубокими глазными впадинами, олицетворяя всю его мужественность. Природный запах давил на легкие омеги интенсивностью. И только глаза все так же наводили жуткий страх, как и многие сезоны назад.

Мин Гю страшился совсем – совсем не наигранно, но шел через боль и отчаяние.

Конец пути Мин  Гю  не привел к стае Черных, а привел к маленькой избе в глубине дикого леса. Приказав омеге располагаться, черный исчез из виду.

Домик был старым, пыльным и нелюдимым. Мин Гю из последних сил добрался до постели, постеленной на полу и плюхнулся на нее, сразу превращаясь в человека. Мин Гю натянул на голое, худое тело одеяло и прикрыл глаза. Голова гудела, тело болело и омега отчаянно пытался спастись от мучений в надежных сновидениях. Но его покой побеспокоил волк, явившийся в избу спустя несколько часов бега по местности с целью пометить ее и найти нужные травки для больных лодыжек омеги.

Альфа первым делом положил охапку неизвестных нюху Мин  Гю  трав на старый скрипучий стол в углу одной единственной комнаты избы, потом расхаживая голышом искал одежду. Беспардонность чужака настораживала, Мин Гю на свой риск притворился спящим. Хотя его чуткие реакции на каждый звук альфы, четко говорили о его далеко не расслабленных нервах. Альфа разжег камин, истратив скудный запас дров, и огонь послужил единственным источником света. За окном ливень, казалось, планировал пробить крышу домика, устрашая непривыкшего к суровому климату севера омегу.

— Мин Гю, — от этого голоса Мин Гю зажмурился, словно мелкий грызун перед хищником. Холодок по спине и контрастно вдруг поднявшаяся температура, несмотря на непривычный холод нелюдимого домика на территории нелюдимых Черных, на самом отдаленном уголке нелюдимого севера. — Мин Гю, просыпайся, — горячая рука, что медленно легла на острое плечо омеги запустила море мурашек по дрожащему телу под одеялом. Мин Гю очень долго собирался с силами и распахнул глаза. Перед его взором стоял голый торс, омега даже успел испугаться, полагая, что альфа до сих пор разгуливает нагим, но пояс от свободных штанов успокоил его колотящееся сердце.

— Мм? — боясь взглянуть на лицо чужака, омега снова прикрыл глаза.

— Я наложу на твои лодыжки немного лечебных трав, они помогут тебе от болей, — спокойный голос, невольно успокаивал самого омегу. Мин Гю ощутил как из груди вырвалось рваное дыхание и корсет мышц разом расслабился. Омега снова открыл веки, дрожащие все это время. Потом нелепо пытался сесть, прикрываясь одеялом. Альфа положил скудную стопку одежды и отошёл к столу, став спиной Мин Гюу. Омега смотрел на тряпье, будто на иноземный предмет, а когда сиплый голос разошёлся по комнате, крупно вздрогнул от испуга.

— Одежды нашлось только на одного, распорядился имеющимся так, чтобы тебе было комфортно.

Без слов омега натянул рубаху на себя, она доходила до середины бедра, надежно прикрывая интимные части тела. Омега несколько минут пристально смотрел на нижнее белье, альфа снова заговорил.

— Я повел себя как истинный вислоухий, не сообразив о возможной непогоде, проблемах с передвижением и вынужденной ночёвке тут, и не взял одежду с собой, — после того, как омега узнал, что боксеры перед его взором даже не принадлежали альфе, он, как капризная кошка, смахнул их с постели. Чужое нижнее белье он в жизни не нацепит на себя, лучше расхаживать с голой задницей. — Рубашка пахла другим, я поносил ее минут сорок, чтобы впитать свой запах, — уточнил альфа. В этот момент омега впервые ощутил себя занятым, недоступным даже запаху другого альфы. Это шокирующее открытие скорее разочаровало, опустошив нутро, чем вызвало трепет свойственный слабому полу. Омега закусил губу в глубочайшей досаде, снова окутываясь в одеяло, расположившись на постели, спиной оперившись к деревянной стене избы.

Мин Гюовы глаза внимательно следили за каждым взмахом кистей альфы, каждым шагом и дерганьем голых огромных плеч. Омега снова сжимался, готовый в любой момент кинуться в бой, а от альфы исходило непомерное умиротворение. Казалось, сложившаяся ситуация нервировала только Мин  Гю .

И он достиг пика при первом прикосновении альфы. Словно прорыв старой дамбы, освободив терзающие чувства на свободу, что потоком снесли все, размазав омежью сущность по стенам. Мин Гю тихо хныкнул от боли, наблюдая как альфа накладывал смесь на распухшую лодыжку с фиолетовой кожей почти до колен и, как только альфа поднял глаза, его словно подорвало и Мин Гю изменился в лице. Оно так ясно выражало страх, его прижимающие к груди одеяло кисти дрожали, костяшки побледнели от напряжения. Хотя он не ощущал никакой опоры, несмотря на старания зацепиться хоть за что – то. Утонул безвозвратно в темных омутах альфы, глаза которого в человеческой ипостаси были черными, бездонными, в которых омега не сыскал ничего кроме всепоглощающей глубины. Мин Гю попытался отдалиться от вселяющих страх чисто на инстинктивном уровне очей, вопреки вопящему желанию уйти далеко не удалось — он до этого тоже сидел так, будто пытался слиться с древесиной за спиной во одно целое.

Альфа на миг потерял контроль, его истинная сущность внезапно вырвалась наружу, почуяв беспокойство омеги в попытке защитить, лишь напугав этим сильнее. В миг бездонные черные глаза окрасились в золотистый, все произошло настолько быстро, что альфе потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и опустить голову. Луна свидетель, испугать омегу он хотел в последнюю очередь.

— Прости, — тихо сказал альфа. — Не хотел напугать ими.

— Чем? — на грани слышимости изрек Мин Гю.

— Глазами, первое время будет сложно, но потом ты привыкнешь, — в голосе альфы чувствовались звонкие нотки наивного оправдания.

— Откуда ты узнал… — нахмурившись промямлил омега, пока догадка не озарила. — Не смей копаться в моей голове, я имею право хотя бы думать без чужого вмешательства, — ощетинился он. В гневе своём он даже залился здоровым румянцем, уши покрылись красными пятнами, на шее явственно виднелась распухшая, пульсирующая вена. Омега пытался отдернуть ногу, все это время покоившуюся на бедре альфы, который старательно занимался пострадавшей лодыжкой. Попытка его была провальной, альфа не позволил ему убрать ногу.

— Больше не буду, твои мысли останутся при тебе одном, — согласился альфа, возвращая холодную ступню омеги себе на бедро. — Позволь мне закончить со всем этим, и мы ляжем спать, до рассвета осталось меньше шести часов, ты должен хорошо выспаться перед завтрашним днем, — все также не поднимая голову, сказал альфа. Мин Гю затих, казалось, на всю оставшуюся жизнь, блестящими глазами наблюдая, как альфа наматывал лоскут на его лодыжку. Он заметил клановый герб Черных, запечатленный на коже чернилами в районе запястья. Снизу, прямо под татуированным гербом, было еще имя особи — Бен Мин Ён.

Так истинный Мин  Гю  приобрел имя. Бен Мин Ён.

Когда с лодыжками было закончено, Бен Мин Ён убрался и, взяв только тонкий плед и запасную подушку, устроился на полу. В абсолютной тишине сиплый голос пожелал Мин Гюу спокойных снов, в ответ омега смолчал.

Утром альфа предложил поохотиться на мелких грызунов, Мин Гю отказался, внутренне содрогаясь от одной мысли об охоте, в которой он был, честно говоря, худшим. Во всем. Начиная с выбора добычи, до самого загона с захватом. Путь продолжили они голодные, бегая по навалившему прошлой ночью снегу после ливня.