Там где война

Часть 1 . Ленинград (1)

Приказ № 270, от 16 августа 1941 года.

Приказ Ставки верховного главного командования Красной Армии подписанный лично И. В. Сталиным.

1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.

Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.

2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.

Обязать каждого военнослужащего независимо от его служебного положения потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи.

3. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах.

Глава 1

 Приказ №270 застал Кулагина Василия Федоровича под Ленинградом.

 Ленинград - второй по значению город в СССР, являлся мощной экономической базой Советского Союза, давал стране почти четверть от всей продукции тяжёлого машиностроения и треть продукции электротехнической промышленности, в нём действовало 333 крупных промышленных предприятия, а также большое количество заводов и фабрик. С самых первых дней войны, главный удар немцев был нацелен на Ленинград. С захватом Ленинграда Гитлер рассчитывал овладеть мощной экономической базой Советского Союза, уничтожить Балтийский военно-морской, а также торговый флот; обеспечить левый фланг группы армии «Центр», ведущей наступление на Москву, и высвободить большие силы группы армии «Север», закрепить своё господство на Балтийском море и обезопасить поставки руды из портов Норвегии для германской промышленности. За первые 18 дней войны немецкие войска прошли более 600 километров. Но сходу городом вражеские войска не смогли овладеть, что вызвало сильное негодование Гитлера. Гитлер лично подготовил план захвата Ленинграда не позднее сентября 1941 года.

 В директиве начальника штаба военно-морских сил Германии № 1601 от 22 сентября 1941 года говорилось:

 «Фюрер принял решение стереть город Ленинград с лица земли. После поражения Советской России, дальнейшее существование этого крупнейшего населённого пункта не представляет никакого интереса… Предполагается окружить город тесным кольцом и путём обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землёй. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения».

По приказу Гитлера немецкие войска приступили к разрушению Ленинграда массированными артиллерийскими обстрелами и бомбёжками. На город  было сброшено несколько тысяч зажигательных бомб с целью вызвать массовые пожары. Особое внимание немцы уделяли уничтожению складов с продовольствием, и данная задача им удалась. Ленинград остался без продовольствия. Сталин сложившееся положение в Ленинграде оценил как катастрофическое. Исправить положение в обороне города, Сталин направил Жукова.

Глава 2

 Осеннее сентябрьское утро после ожесточенных боев. Немцы так и не смогли прорвать оборону. Василий Кулагин пытался разглядеть сквозь туман, кто ползёт к его окопу. Василий взвел винтовку и прицелился в ползущего.

- Стой, или буду стрелять, - крикнул Василий.

 Человек остановился, но ничего не отвечал.

- Halt, oder ich schieße, - крикнул тоже самое Василий, но уже на немецком.

- Почему человек молчит? Может выстрелить? – размышлял Василий. - А вдруг свой? Тогда трибунал. А если это немец, а я не выстрелю, опять трибунал. Ошибиться нельзя.

 Человек опять стал подползать к окопу.

- Стоять, - крикнул Василий.

 В ответ тишина.

- Почему же он молчит. Может, у него задача, чтобы я выстрелил? Если я выстрелю, то обозначу свою позицию, тогда меня прямой наводкой уничтожат.

 Так его учили в развед войсках, на службе, которую он проходил незадолго до начала войны. Непосредственным командиром Василия в то время был один из лучших снайперов в бывшей царской армии, Крюков Степан Георгиевич. Во время революции, по идеологическим соображениям перешел на сторону красной армии, и свои знания уже использовал против Царской власти. Солдаты Крюкова не любили, за его жесткость и требовательность в выполнении поставленных задач. Но Кулагин многому у него научился.

- Да кому я нужен, чтобы таким образом вычислять мою позицию, - продолжал размышлять Кулагин, - я простой солдат. Что-что, а немцы не дураки, чтобы кем-то жертвовать, чтобы вычислить позицию русского солдата.

- Не стреляй, - еле услышал Василий.

- Ты кто? – крикнул Кулагин ползущему.

- Свой я.

 Когда человек подполз поближе, Кулагин разглядел, что действительно свой. Человек заполз к Василию в окоп. На вид лет двадцать, совсем молодой еще.

- Ты что не отвечал? Я же тебя шлёпнуть мог, - возмутился Василий.

- Голос сорвал, - хриплым голосом произнес человек, - на сражении наорался, теперь сказать ничего не могу.

- Ясно, - Василий отставил винтовку в сторону.

- Скоро восстановится, такое уже было.

- Как звать-то тебя, солдат?

- Юра.

- А я Василий.

- Рад знакомству.

- Не ранен?

- Нет.

- Ты всю ночь, что ли полз?

- Нет. Из ямы никак не мог выбраться. Сил не было, грязь, слякоть, начинаю лезть и обратно в яму съезжал. Почти всю ночь в яме и пролежал.

- И как же ты выбрался?

- Как, как, полежал часа два, три, силы восстановились и вылез.

- Ну что, надо к своим пробираться.

- Подожди, сил нет, надо немного отдохнуть.

- Хорошо.

- Кто-нибудь еще жив остался?

- Не знаю.

- Я думал кердык пришел…

- Подожди.

- Что?

- Я вроде бы что-то заметил.

- Где?

- Вон там, - Василий показал в даль.

- Ничего не вижу.

- Вон опять, какое-то движение.

- Да где?

- Вон, у кустов, - Василий взял в руки винтовку. 

- Нет там ничего.

- Точно говорю, какое-то движение было.

- Тебе показалось.

- Может ты и прав, всю ночь не спал, может уже мерещиться стало.

- Давай выбираться отсюда.

- Вон, опять. Говорю, точно кто-то крадется сюда.

- Да, вижу, - согласился Юра.

- Сквозь туман плохо видно.

- Раньше времени, только не стреляй.

- Это походу заяц, можно расслабиться.

- Откуда здесь зайцы?

- Откуда я знаю?

- Это дымок, - к Юре вернулся голос.

- Какой дымок?

- Это наш кот, он со мной в атаку пошел, я думал его убили.

- Вот только кота нам еще и не хватало.

- Дымок, Дымок, - начал кричать Юра.

 К окопу прибежал кот и сразу же прыгнул на руки Юре.

- Смотри, какой красавец, а я уж и не надеялся его увидеть.

- Откуда он здесь?

- Не знаю. Как-то во время сражения, среди дыма гляжу появилось такое чудо, я его и прозвал Дымок. А вчера со мной в атаку пошел. Увязался. Я его прогонял, а он ни в какую. Идет за мной и всё.

- Он же не знал, в какую историю ты его втянешь.

- Знал, я ему говорил, а он бежит за мной и всё тут.

- Ты его приучил, вот он за  тобой и бежал.

- Он местный, где-то здесь живёт.

- С чего ты взял?

- Он уходит дня на два на три, а потом снова к нам приходит. Какое-то время с нами побудет и снова пропадет.

- Может он по бабам ходок?

- Он приличный. Смотри, разве он похож на бабника? Сразу же видно, джентльмен.

- Ну, тогда может у него невеста здесь где-то есть.

- Тогда почему он её не приведет знакомиться? Мы же в самом деле не чужие.

- А вдруг ты её у него уведешь? – засмеялся Василий.

- Вот это больше похоже на правду, - рассмеялся Юра.

- А я что-то больше собак предпочитаю.

- А кошек не любишь?

- Люблю. Я вообще люблю животных, но собак особенно.

- А чем тебе так собаки нравятся?

- Они верные.

- И кошки тоже.

- У меня дома и кошка, вернее кот и собака есть.

- И как их величать?

- Кот – Кубик, Собака – Шмак.

- Не может быть.

- Почему?

- У меня дома тоже кот Кубик.

- Серьезно?

- Да. Бывает же такое.

- Удивительно.

- Я думаю ничего не бывает случайно.

- Ну, и чем Шмак лучше Кубика? – поинтересовался Юра.

- Шмак всегда мне радуется, независимо есть у меня еда или нет, всегда просит погладить его.

- А Кубик нет?

- А Кубик позволяет себя гладить. Понимаешь, он как бы делает тебе одолжение, что ты его гладишь, кормишь.

 Юра засмеялся.

- Это как в анекдоте, - продолжил Василий, - Моя кошка думает, что это я живу у неё. А иногда в её взгляде я ловлю намек, что мне пора жить отдельно.

 Юра еще громче засмеялся. Достал блокнот и стал что-то карандашом записывать.

- Ты что пишешь?

- Анекдот понравился.

- А зачем записывать, так не запомнишь что ли?

- А разве все анекдоты можно запомнить?

- И что, ты все анекдоты записываешь?

- Только смешные.

- Прочитай какой-нибудь?

- Вот тоже есть про кошку.

- Давай.

Сосед спрашивает соседа:

— Почему у тебя кошка так орет, когда ты ее моешь?

— А у тебя не орет?

— Нет.

— А как ты ее выжимаешь?

- Жесткий анекдот, - посмеявшись сказал Василий.

- Но смешной.

- Молодой ты еще совсем, сколько тебе хоть лет?

- Девятнадцать. А тебе?

- Тридцать семь, ответил Василий.

- Старик уже.

- Что?

- Старик говорю, - громче сказал Юра.

- Не надо кричать, я хоть и старик, но слышу прекрасно.

- Не обижайся, шучу я. Давай лучше табачку курнем, да начнем к своим пробираться.

- А тебе мама то разрешает курить, мальчишка?

- Один - один, - посмеялся Юра.

Юра скрутил папироску и протянул Василию.

- У тебя наверно и семья есть? – спросил Юра.

- Жена, дети. У меня дочери восемнадцать, почти твоя ровесница, а младшей всего год.

- А сколько детей то всего.

- Семь и все бабы.

- Ого.

- У нас в деревне, если в семье менее трех детей, она считается ущербной. А так в некоторых семьях и по восемнадцать детей есть.

- Ты значит деревенский?

- Да. Село Русские найманы.

- Красивое название. А почему русские? Есть еще не русские.

- Село в Мордовии находится, поэтому и уточняется, что русские.

- Так ты мордвин?

- Говорю же тебе, из русского села я, русский.

- Странно как-то, русское село в Мордовии.

- Вот такой я странный. А ты-то сам из чьих мест будешь?

- Из Демидова. Слышал?

- Нет. Глушь поди какая.

- Сам ты глушь. Это город. Хоть и небольшой, но город, не то что там какое-то село.

- Неужели деревню можно променять на город?

- Темный ты человек Василий.

- И что я тебя не пристрелил, когда ты сюда полз?

- Потому что я очень хороший человек. Вот почему.

- Откуда хоть ты такой? Из какой дивизии?

- Второй дивизион 115-го зенитного артиллерийского полка, шестая батарея.

- А величат-то как тебя солдат?

- Зачем тебе?

- Хочу знать фамилию наглеца, которого я к себе в окоп пустил.

- Моя фамилия слишком известная, чтобы я ее называл.

- А все-таки? На одном участке фронта воюем. Может, еще пересечемся. Я Кулагин Василий Федорович, - Кулагин протянул руку новому боевому товарищу.

- А я Юра Никулин, - Юра пожал руку новому другу.