Мэгги и Медведь. Манхэттенские истории

Командировка

После того ужина мне была необходима неделя отпуска. Об этом я смело и безапелляционно заявила мистеру Маршаллу прямо по смс-ке, ровно как мой бывший, который коп, который расстался со мной в твиттере. Не хотела, чтобы он видел моё опухшее от слёз лицо.

Первые три дня я слонялась по квартире из угла в угол абсолютно не понимаю, от чего я вообще рыдаю. Мне никто ничего не обещал. Ну, подумаешь, сказал и передумал. Это же мужчины, что с них взять? Всё остальное – мои иллюзии и ожидания, а, значит, мои проблемы.

– «К чёрту соответствия, Мэган. Вы удивительная», – передразнивала я его в процессе хождения. Ненавижу, когда меня называют Мэган.

На четвертый день мне позвонила Вэнди, а на пятый они с Холли поставили меня перед фактом. Я иду на свидание вслепую. Ох, не стоило мне рыдать тогда в трубку… Мне было лень сопротивляться. Апатия – это худшее, что со мной обычно происходит, поэтому я безропотно надеваю джинсы, балетки, и иду пешком в кофейню через квартал. Тёплый летний ветерок развевает мне волосы, я иду и щурюсь солнцу, пряча глаза за тёмными стёклами. Не так уж всё и ужасно за стенами квартиры, надо чаще выбираться. Запишусь-ка на йогу, мама давно уже соблазняет. Жизнь-то не заканчивается.

Восьмой столик у окна. Искомый молодой человек сидит спиной ко входу, вижу широкую спину в вязаном кардигане, аккуратную стрижку, чашку кофе в широкой ладони с тонкими длинными пальцами. Он поворачивает голову к окну, и я вижу его профиль. Хм! А он вполне себе ничего! Надо было хоть платье надеть…

– Привет, я Джон.

Слава богам, не Цицерон.

И в анфас он вполне неплох. И стульчик мне отодвинул.

– Мэгги. Приятно познакомиться. Чем вы занимаетесь, Джон?

– Я врач-педиатр. – Ох, какая прелесть! Мужчины и дети – это просто наповал. Слушаю внимательнее, пью кофе медленнее. Вообще, медики полезные ребята, не то, что тупые качки и, тем более, мотоциклисты…

Или миллиардеры.

Кофейня за углом, это тебе не ресторан на Пятой авеню. Эх… Отмахиваюсь от дурацких воспоминаний, и возвращаюсь к настоящему. Этот Джон, оказывается, кандидат медицинских наук, и даже при этом не зануда. Живёт недалеко. Стоит рассмотреть вариант. И восстановиться в университете, а то «Здравствуйте, я – Мэг, недожурналист» звучит как-то неубедительно.

А через два дня я уже собиралась на работу в качестве личного ассистента Великого и Ужасного Соломона Маршалла. Груз ответственности заставил меня накануне пробежаться по магазинам и урвать на распродаже пару стильных брючных костюмов, блузок и платье-футляр. Платье я выбрала красное и строгое. Я себя в нём чувствую ну очень деловой. Огненно-деловой. Удобные бежевые лодочки с острыми носами занимают место стоптанных балеток. На смену прикупаю еще и чёрные. Всё-таки у меня целая куча денег, могу себе позволить. И у меня теперь есть работа. Позитивное мышление, чтоб его. О том, что я буду чувствовать, увидев Маршалла после отпуска, стараюсь не думать.

Рано утром, за чисткой зубов меня застает сообщение в мессенджере.

«Доброе утро, Мэг! Я подвезу тебя на работу, ты не против?».

Это было бы прекрасно, потому что я вся такая красивая впервые и боюсь помяться в метро. На мне моё новое красное платье и лодочки – надела всю лучшее сразу. Ну, а что? Синдром отложенной жизни явно не про меня.

Джон рассыпается в комплиментах и явно рад меня видеть. Что ж, льстит. Да и сорок минут в пробке пролетают незаметно под непринуждённую болтовню. Мне с ним легко и комфортно, и даже про Маршалла я не вспоминала ни секунды. Наконец, Джон останавливается возле высотки «Маршалл корп», куда теперь мне предстоит ездить на другой конец Манхэттена (бедный наш маленький журнал, прощай), и тут же позади слышу нервное гудение клаксона. Надо же, помешали проехать какой-то важной шишке. Джон торопливо открывает мне дверь в машине, в спешке не растеряв галантности, я целомудренно целую его в щёку и желаю хорошего дня. «Форд» Джона исчезает в потоке машин, а на его место в ту же секунду прибывает белый «Мерседес». Действительно, важная шишка.

– Доброе утро, мистер Маршалл! – без тени смущения приветствую я своего нового босса.

– И вам, Мэган.

Недоволен. Ну и подумаешь. Дорога не резиновая, в конце концов. И нельзя же хорошего человека нецелованным оставлять. Пожав плечами, устремляюсь в услужливо распахнутую для нас дверь. Анна Моррисон обещала провести мне экскурсию по зданию.

К вечеру я уже разобралась что, где и кто, а на следующий же день уже ловко рулила своими обязанностями: планировала встречи, организовывала созвоны и конференции, забирала вещи из химчистки, искала информацию.

Пристли, каждый раз ныряя в кабинет Маршалла, как акула в бухту за свежими и вкусными туристами, смотрела на меня с ненавистью. Что я ей, в конце концов сделала? Родилась? Обеды с девчонками на этой неделе отменились – у Вэнди случились серьёзные отношения, Холли от скуки составила расписание свиданий с Тиндера на две недели вперёд. Зато какая экономия на обедах! Мы всё чаще ходили вместе с Анной Моррисон в кафе для сотрудников, расположенном на первом этаже здания «Маршалл корп» обедать или пить кофе, когда Великий и Ужасный уезжал на какие-нибудь деловые встречи важных шишек, где, к счастью, моё присутствие пока не требовалось.

– Ты уже собрала чемодан? – в следующий же понедельник обескураживает меня она.

– Куда?!

– В Лос-Анджелес, – видя, что понимания в моих глазах не добавляется, Анна поясняет. – В командировку. Вы с Маршаллом улетаете в командировку через три дня, я в отделе финансового планирования узнала.

А я вот ничего не знала, странно. И вообще, Маршалл ходит какой-то весь недовольный и холодный, как айсберг, будто всех этих душевных откровений и не было. Я свои обязанности исполняю идеально, это я точно знаю. Может, опять кому-то не понравилось колье от «Картье»?

– Мэган, будьте любезны, оформите билеты на двадцать четвёртое августа на вечер, утром у меня коучинг в «Риц Карлтон» в Марина дель Рэй, пометьте себе, – сообщает мне Великий после обеда.

– Учить будете вы или вас?

– Проведу бизнес-завтрак в рамках круглого стола для местных владельцев СМИ, – поясняет он. – Вы едете со мной.

– Да не вопрос, – фыркаю я, быстренько делая пометки в блокноте карандашом. Я с этой акулой бизнеса уже выучилась быть готовой к любой движухе.

– Подготовьте пресс-релиз, просмотрите список участников и предложения от них, его пришлют в течение часа. Если нет, трубите во все колокола.

– Вас поняла, сэр. – В моей голове уже пляшут списки и щёлкает мышка, когда я разворачиваюсь, и гулко стуча лодочками, отправляюсь на рабочее место.

– И, Мэг. – Но меня останавливают. – Красное платье возьмите. Оно вам к лицу. И купальник тоже. У вас будет свободное время.

Хм. Мечты сбываются. Я давно хотела к океану. Да ещё и «Риц Карлтон», ммм… О, это определенно будет роскошная командировка.

Водитель Маршалла забирает меня в пять вечера прямо от подъезда моего дома. Клянусь, даже подслеповатая хозяйка Берты прозрела и высунулась по пояс из окна, чтобы увидеть мою триумфальную посадку в это внушительного вида дитя немецкого автопрома. Я даже не думала, что Маршалл уже будет в машине, поэтому вваливаюсь под боевое:

– Гони, Стюарт, нас ждут великие дела! Ой.

– Добрый вечер, Мэган, – как всегда вежливо и сдержанно вещает босс. Хочется ответить что-то из серии «С утра здоровались», но я соблюдаю субординацию, несмотря на то, что рабочий день как бы закончен.

– Добрейшего вечера, мистер Маршалл! – получилось как-то не очень по-деловому, но я так рада этой командировке. Даже несмотря на то, что напротив меня моя несбывшаяся любовь. Недаром же Анна Моррисон называет меня Неунывающая Мэг. Какой смысл в наматывании соплей на кулак, если жизнь, в целом, весьма неплохая штука. В моём стакане всегда есть вода, и неважно, в каком она количестве.

– Это ваш парень?

– Кто? Где? – я завертела головой, думая, что белый «Мерседес» Медведя на пути в аэропорт сбил бедолагу Джона на светофоре. Да и вообще, с чего это он?

– Молодой человек, который подвозил вас недавно на работу, – терпеливо поясняет Маршалл.

– Ах, да, – я нарочито небрежно машу рукой, – ухаживает за мной тут один. Вроде ничего такой. А что?

Моя вопросительная бровь резко взмывает вверх, я ставлю на него максимально серьёзный взгляд. От неожиданности мистер Великий и Ужасный мешкает. Вот и нечего тут. Ты своё счастье уже профукал, так что…

– Ничего. Просто любопытство.

– Да вы не волнуйтесь. Замуж я в ближайшие пару лет не планирую, – как бы намекаю я на положение его бывшей ассистентки, и уставляюсь в телефон, где Джон как раз желает мне счастливого пути. Дети – это большая ответственность. Я за себя-то ее порой не всегда несу.

Ласковый морской бриз треплет мои светлые волосы. Вдоль берега гуляют парочки, играют дети, бегают фанаты спорта и ЗОЖ, которые несмотря на отпуск, ни на миг не меняют образа жизни. Я сижу по пояс в солёной океанской воде и наблюдаю красивейший закат в моей жизни. Это мой самый лучший отпуск. Точнее, самый первый из лучших. У меня теперь высокооплачиваемая работа, в следующем году по плану я, наконец, доучусь, да и Джон вызывает у меня всё больше симпатии. Все сферы моей жизни постепенно приходят в гармонию, и этому нельзя не радоваться. И мистер Маршалл, как волшебник, всё-таки изменил мою жизнь. Не та, как я того хотела, конечно же, но и одного этого смешного и нелепого столкновения в лифте хватило, чтобы я, наконец, оказалась на своём месте. И за это я ему буду до конца жизни благодарна. Я бросаю в пенящиеся волны камушек – выкидываю несбывшиеся надежды и иллюзии. В любом случае, я молодец.

В паре ярдов от меня тормозит кто-то из этих отчаянных бегунов по жаре, сгибается надвое, опирается ладонями о колени – запыхался, бедолага. Что ж, насильно никто не гонит.

– Добрый вечер, Мэган.

Ах, вот кто это. А я даже глаз не поднимала.

– И вам того же, мистер Маршалл. Что ж вы не водных лыжах? – слегка подстёбываю его.

– Прокатился на вейкборде час назад. Кажется, я уже стар для этого дерьма, – неожиданно неформально отвечает Медведь и смеется следом так по-юношески заразительно и свободно, что я от неожиданности приспускаю солнечные очки на нос и критически осматриваю его. Уж не перегрелся ли. – Вам нравится здесь?

– Весьма недурно, – хмыкаю я в ответ, чем вызываю ещё один приступ веселья.

– Вы всегда говорите, что думаете да, Мэг?

– Вы имеете в виду, фильтрую ли я базар когда-нибудь? Если вы про того старого кретина с лысиной, то он сам напросился.

Сегодня днём какой-то дядечка из представителей верхушки местных СМИ подошёл ко мне и предложил составить ему компанию для прогулки на яхте. Вместо номера своего телефона я нагуглила ему адрес ближайшего дом престарелых и уверила его, что там для него найдётся подходящая компания.

– Пойдёмте прогуляемся, – Маршалл подаёт мне руку, предлагая помочь встать. Сердце подпрыгивает где-то в горле, а инстинкт самосохранения врубает аларм на полную громкость. Ох, не нравится мне всё это.

Однако, спустя десять минут мы уже разгуливаем вдоль побережья, мистер Маршалл бросает по воде «блинчики», я его нещадно критикую. Я снова болтаю о всякой ерунде, мистер Маршалл снова философствует. В ближайшем к побережью баре мы выпиваем по два коктейля. Всего два коктейля, и мои ноги сами идут на танцпол, и плевать мне на всяких до зелёной тоски сдержанных миллиардеров со сложной судьбой, которых распирает от желания беседовать дальше, я хочу веселиться. В следующий отпуск я полечу на Гавайи, решено. Зачем-то сообщаю об этом Медведю, и только потом отмечаю, что он крутится рядом и, о боже, даже неплохо танцует!

– Простите, Мэгги, кажется, я серьёзно облажался. Не могу это контролировать. И не хочу больше, – он снова целует меня, как на той свадьбе, и я, глупая-преглупая, снова не сопротивляюсь.

Где-то в сердце

Однажды в колонку Сэнди Буш пришёл очень резонансный, животрепещущий и бесконечно философский вопрос в духе шекспировского «Быть или не быть».

«Что лучше, секс или торт?»

Я тогда не растерялась и ответила, что лучше всего торт после секса. Но в номере Соломона Маршалла еда – это последнее, о чём я думала. Я там вообще ни о чём не думала, однако всеми семнадцатью техниками минета, изученными мной ради читательниц, я его сразу пугать не стала – мало ли чего подумает.

Я не думала о том, как долго это между нами продлится, как быстро я ему надоем, и как скоро мой Крис вернётся ко мне с пыльной полки, я просто наслаждалась моментом (хотя, думаю, Крис не залежится, мы ещё сыграем партию на троих). Джон растворился в тумане моего вынужденного игнора. Ну когда тут отвечать, когда я всегда невозможно занята?

– Мистер Маршалл, вы непозволительно тяжёлый, – я едва могу дышать, когда после очередного горизонтального танго он наваливается на меня всем весом.

– Мистер?! Да прекрати уже, – он закатывает глаза. Сложно избавляться от старых привычек, особенно после такого резкого перехода, чего тут непонятного?

– Соломон звучит ещё официальнее, чем мистер Маршалл, – фыркаю я, тычу ему в грудь, пытаясь выбраться. Очень уж хочется в душ. Ну, от торта я бы тоже не отказалась, потерянные калории надо восстанавливать. С такой физической активностью мне не грозит лишний вес.

– Хочешь, зови Сол. Так меня семья называет.

– Придумала! – меня осенило. Вскакиваю с постели и едва не начинаю хлопать в ладоши. – Медвежонок.

Пока Соломон, откинувшись на подушку, трясётся от смеха, я целую его в нос и сбегаю в ванную.

– Только не на конференции, Мэг!

Ну, секс, конечно, мозги прочищает (а в моём случае ещё и слегка отупляет), но субординацию на людях никто не отменял. Зато перспектива оставаться с ним наедине в пустующем конференц-зале или в кабинете с широким столом мне очень даже по душе.

Однако, чего-чего, а пары копов в середине последнего рабочего дня сразу же после прилёта из командировки на моём рабочем месте я точно не ожидала. А уж тем более не ожидала того, что они остановятся напротив моего стола и приглашающе раскроют браслеты наручников.

– Мисс Сайверсон, вы обвиняетесь в мошенничестве в особо крупных размерах, краже и промышленном шпионаже.

Что?!

Я впервые не знаю, что сказать. Тупо пялюсь на бумагу, где написано «Ордер на обыск», ошалело смотрю, как они роются в моей сумочке, грубо вываливая содержимое на стол, словно сквозь пелену вижу, как собираются у приёмной зеваки со всего этажа.

– Вот, ваша электронная подпись, мистер Маршалл. Я же говорила, – возникшая рядом со мной, словно чёрт из табакерки, Дана Пристли тычет пальцем на флэшку, выпавшую из моей сумки. Я эту вещь вижу в первый раз.

– Я не знаю, что это, – пытаюсь совладать с языком. Получается плохо. – Мне это подбросили. Мистер Мар…

Ищу его глазами, пытаюсь найти у него поддержку, но натыкаюсь на холодный, злой взгляд и каменное, непробиваемое выражение лица. Он мне не верит. Он верит Пристли.

– Мы разберёмся с этим, – холодно бросает он куда-то в пустоту над моей головой и покидает свой кабинет. Он покидает меня на произвол мошенников, подставивших меня. Как он мог так поступить со мной? Даже не разобравшись! Чертовски больно. И стыд, от того что меня, абсолютно ни в чём не виновную, ведут через весь офисный центр в наручниках и под конвоем, не идёт ни в какое сравнение с болью предательства.

Не знаю, сколько уже времени торчу в участке – спасибо Мистеру Ублюдку, комнатку мне выделили с удобствами, могу откинуться на койку, закинуть ноги на стену и страдать в своё удовольствие – пока наконец до меня не снисходят. У меня берут отпечатки, детектив задаёт мне стандартные вопросы, а после вопросы по существу. От адвоката я отказываюсь, мне нечего скрывать. Спрашивает, где я была и что делала в последние дни, передавала ли кому пароли от своего ноутбука, когда и зачем я в последний раз пользовалась какими-то ключами, токенами и подписями. Да в глаза я их ни разу не видела! Мне хочется плакать. Наверное, мой вид настолько жалок, что детектив просит дежурного принести мне кофе. Бросьте туда цианида, мне так плохо, что я не хочу жить.

Детектив уходит, и время снова тянется, как жвачка. Я понимаю, что провалилась в сон, когда шорох ключа в замочной скважине заставляет меня вскинуться на койке так, что я едва не падаю. Дверь распахивается настежь и жестом руки детектив приглашает меня выйти.

– Мисс Сайверсон, вы свободны. С вас сняты все обвинения. Приносим свои извинения за неудобства, – дальше мне рассказывают, где я могу получить назад свои личные вещи, где подписать какие-то протоколы, а я смотрю в глубину коридора и не могу оторваться от открывшейся мне картины. Дану Пристли, главу финансового отдела «Маршал корп» ведут в наручниках по тому же пути позора, который накануне прошла я. А я ведь могла догадаться! Вот же охреневшая стерва!

– Проститутка! – шипит эта драная кошка, проходя мимо меня. Я молча показываю ей средний палец.

Как же упоительно пахнет Свобода! Я готова мурчать от удовольствия, подставив лицо тёплому ветру. Как мало человеку надо для счастья! Стоит раз лишить того, что, казалось бы, у тебя не отнять, и вот ты радуешься даже такой мелочи, как зелёная травка под ногами.

– Мэг.

Опускаю взгляд и вижу у лестницы знакомый «Мерседес», а возле него проклятого козла, по вине которого я и попала в этот парк развлечений под названием Департамент полиции США.

– Отвянь, – резко беру вправо и, продолжая усиленно наслаждаться вечерним смогом и выхлопным газами, топаю подальше от этого места. Я не собираюсь больше иметь с ним ничего общего. Я теперь даже за угол с ним не выйду! Пусть целуется со своим отражением в зеркале, пусть подавится своей должностью и своим членом! Ненавижу.

– Мэг, позволь объяснить. Я знал, что это не ты. – А вот это уже интересно! Знал и всё равно позволил меня упечь?! Ну, не скотина ли? Сбавляю скорость, позволяю ему обойти меня и преградить мне путь. Ох, как же хочется пнуть его под коленку! – Дана подбросила флэшку тебе в сумку, с помощью нашего прогера взломала твой ноутбук и провела несколько операций от твоего имени, а данные с камер удалила. А ещё она сливала отчётность моим конкурентам, вот только я никак не мог её подловить, чтобы наверняка. И если бы не ты, я бы ещё долго не смог этого сделать.

– То есть? – интересно, каким это образом я получила главную роль в этой шпионской драме? Я – простая секретарша из приёмной, так себе журналистка и недоассистентка с доступом к телу босса. Что-то здесь не чисто.

– Она узнала о нас, повелась на эмоции и облажалась.

О нас?! «О нас»-таки существует?! Ненадолго, пусть не надеется!

– С чего бы это? Ты ей что-то обещал? Дал ей повод? Ты с ней спал? Она твоя жена?! – сыплю вопросами, повышая голос едва ли не до визга. Ну, в самом деле, это насколько надо быть отбитой, чтобы из ничего выдумать себе всё и уничтожать конкуренток такими рискованными, незаконными способами?! Он явно что-то скрывает от меня. Наверное, всё-таки что-то между ними было. Не зря Пристли с первого дня с меня глаз не спускала.

– Нет. Помнишь правило? – Ещё бы! Не лезь в золотые трусы босса. Как забыть то, что ты с завидным постоянством в последнее время нарушала. – Видимо, она не теряла надежды.

Да уж, отвергнутая женщина – самый страшный враг, книжки не врут, хотя я до последнего в подобное не верила. Вот, теперь держи, Мэгги, доказательства, не урони.

– Знаешь что?! Мог бы и предупредить! – пытаюсь протиснуться между ним и кованой решёткой ограждения территории Департамента. Тщетно. Чёртов шкаф на анаболиках, не обойти, не объехать.

– Не мог. Твоя реакция была бы неестественной. Ты совершенно не умеешь врать.

Зато ты слишком продуманный, чёртов ходячий калькулятор! Бодаю его плечом, прям как квотербек после свистка, но Маршалл, как гора, даже с места не движется.

– Чудесно! И так каждая твоя воздыхательница будет мне нервы трепать?! А если меня убивать будут, ты будешь спокойно смотреть?! Нет, уж, мистер Маршалл, сложно с вами, – раз уж не выходит силой, то попробую хитростью. Пытаюсь нырнуть у него подмышкой, но он хватает меня едва ли не за шкирку и водружает на место.

– Мэг, я хочу, чтобы ты знала, со мной будет нелегко, но я сделаю всё, чтобы это компенсировать, – он наклоняется ко мне, смотрит и говорит так проникновенно, что мой гнев сдувается, как воздушный шарик. Не могу я смотреть ему в глаза, это выше моих сил. – Ты – мой самый большой успех. Я надеюсь, что ты не против совмещения. Я хочу, чтобы ты была не только моей ассистенткой, но и моей любимой женщиной. Официально.

Он говорит с таким напором, что, кажется, скорее раздробит вокруг меня асфальт, чем позволит уйти, а я… А что я? Я вообще-то собиралась ещё как минимум дня два с ним не разговаривать, а сама стою и слезами заливаюсь.

Так и торчим посреди улицы: я реву, он меня уговаривает, прям как в мелодраме дурацкой, честное слово. Пора заканчивать. Соломон Маршалл, Медведь, этот убийца малого бизнеса всегда добивается своего и, боюсь, моя оборона долго не продержится.

– Слушай, Медведь, пусти меня уже, я есть хочу, – шмыгая носом, бурчу я. Соломон улыбается, целует меня в макушку и берёт под руку, уводя к машине. – И не хочу я твои дурацкие мидии в ракушках, у меня от них изжога!

– Устрицы, – с доброй улыбкой, полной облегчения поправляет меня он. Я закатываю глаза на неизведанные глубины.

Я отнимаю у него телефон, когда он собирается заказать стол в своём любимом ресторане. Ну правда, достало уже это пафосное место с огромными тарелками и порциями с детский кулак! Сколько можно туда шляться?!

– Хочу пиццу, кофе и мороженое. Всё.

Я гордо и независимо задираю подбородок, стараюсь не смотреть на него – эта его лучезарная улыбка слишком заразна, а я, между прочим, всё ещё злюсь. Так и бредем мы вниз по улице до ближайшей пиццерии – дурацкая парочка, Мэгги и Медведь – и я думаю, что всё у нас может получиться.